Нет. Он не должен доставлять Келси никаких тревог и волнений. Сейчас это важнее, чем все основные инстинкты, вместе взятые. Прежде всего надо решить первоочередные задачи и как можно скорее вернуться к тренировкам. На него надеются спонсоры, товарищи по команде. Нельзя забывать и о собственных амбициях. Он уже пропустил три телефонных звонка от тренера, который пытался выяснить, куда запропала его звезда.
Пора взять ситуацию под контроль.
Джек сжал пальцы в кулак, стараясь снять напряжение в паху.
— Можно мне снова воспользоваться твоей кухней? — попросил он. — Плиту еще не починили.
— Почему? — раздраженно спросила она. — Разве ты не мог сделать это в первую очередь?
— Есть вещи поважнее. Кухню все равно будут перестраивать.
Келси наконец вошла в квартиру, замешкавшись на секунду, чтобы взглянуть на него перед тем, как закрыть дверь.
— Хорошо, только приготовь и на мою долю тоже.
Мрачно улыбаясь, Джек снова отправился вниз. По крайней мере, ему удалось пробудить у нее аппетит. Он проследит, чтобы Келси была здорова, даже если сам погибнет в процессе.
Келси скинула туфли и упала на диван. Нужно было стряхнуть усталость после рабочего дня и собраться с силами, чтобы провести еще час в компании Джека. Они не имели ничего общего со счастливой парой, занятой обустройством семейного гнезда, поэтому Келси не собиралась поддаваться на его очевидные уловки с целью вовлечь ее в обсуждение проекта. Ей требовалось выработать иммунитет против приемов обольщения и иллюзии, что Джек все время будет рядом. Как только его колено заживет окончательно, он исчезнет.
Он бы уже давно исчез, если бы Келси не забеременела. Не очень лестно для самолюбия.
Она слышала, как он прощается во дворе с Эллис. Наверное, та — хороший профессионал, но Келси никогда не согласится с проектом переустройства особняка на современный лад. Дом заиграет, если раскрыть его индивидуальность, вернуть очарование старинных интерьеров.
Она вспомнила об идее пожарного шеста в доме, и тут же представила Джека в роли стриптизера. Как же ей побороть вожделение, с которым сам он давно справился? Ни улыбки, ни прикосновения с того самого дня, как они узнали о ребенке. Жаль, но надежды Келси на то, что беременность убивает либидо, не оправдались. Влечение только усилилось. Ее преследовали видения обнаженного Джека на солнечном пляже.
Одетый Джек постучал в дверь двадцать минут спустя. Переступив через порог в опасной близости от нее, он, как показалось Келси, задержал взгляд на ее губах, потом решительно проследовал на кухню. Она плотнее закуталась в кардиган, но не удержалась от соблазна сесть на стул недалеко от Джека, который ловко орудовал ножом с выражением полной концентрации на ответственной миссии шеф-повара.
— Ты всегда такой?
— Какой?
— Сосредоточен на цели, ни шагу в сторону, только вперед?
— Конечно. Если есть работа — надо ее сделать, не теряя времени на пустые разговоры.
Видимо, Джек воспринимал ее как очередное неотложное дело.
— Чем скорее закончишь, тем больше времени останется для приятных занятий. — Он бросил что-то на скворчащую сковороду.
— Удовольствие для тебя главное, не так ли?
— Не только для меня. По-моему, для всех. Разве плохо получать радость от жизни? — Он взглянул на Келси с таким пылом, что она покраснела.
— На смену простым удовольствиям обычно приходят все более изощренные. Где предел твоих желаний?
Келси понимала, что такое творческие искания. Но не считала их достаточно веским поводом отказаться от дома и семьи.
Джек оторвался от готовки и пристально посмотрел на нее:
— Я бываю удовлетворен. Но ненадолго. Впереди всегда новая цель.
Келси в этом не сомневалась. Он прочитал выражение на ее лице.
— Снова осуждаешь меня?
— Женщины — тоже цель?
Джек выложил дымящиеся овощи на блюдо.
— Да, они меня волнуют, — ответил он честно. — Но мне неинтересно просто переспать с женщиной и сбежать.
— Неправда! — крикнула Келси со злостью. — Разве не так ты поступил со мной?
— Тут все вышло по-другому...
— По-другому, потому что я ношу твоего ребенка.
— Не надо, Келси. Это наш ребенок, и я хочу помочь.
— Для этого нам не надо жить рядом. Глупая затея. — Она больше не могла справляться с желанием близости. — Мы не станем друзьями.
Джек схватил ее за плечи. Его лицо было совсем рядом. Глаза сузились, взгляд скользнул по ее губам, по телу так, что Келси стало жарко. Десять, двадцать секунд показались вечностью. Она ждала, что он поцелует ее с такой же безудержной страстью, которую испытывала она сама. Но Джек резко разжал пальцы:
— Ты права.
Потрясенная, она не повернула головы, чтобы проводить его взглядом, не ответила на прощальное насмешливое:
— Приятного аппетита, Келси.
Глава 8
Келси не видела Джека весь день, но, вернувшись домой, обнаружила, что он соорудил во дворе из строительных материалов некое подобие тренировочной дорожки для скейтборда. Вечером он не появился в ее квартире, чтобы приготовить ужин. Услышав скрежет колес скейтборда по настилу, она усилием воли заставила себя не выглянуть в окно.
Они не будут друзьями. Между ними вообще не будет никаких отношений. Однако это не помешало Келси думать о нем всю ночь до рассвета, когда труднее всего контролировать сознание. Она прислушивалась к шорохам за стеной и представляла, как входит в его комнату, дотрагивается до него. Несбыточные мечты. Теперь она точно знала, что Джек ее не хочет.
Рассвет пришел, как всегда, слишком быстро. Спустившись вниз, она столкнулась с Джеком, который, видимо, только что вернулся с пробежки. Кивнув на скейтборд под его ногой, она попыталась растопить лед:
— Набираешь форму для сноуборда?
— Не совсем, — ответил он обезоруживающе ласково. — Тут совсем другая техника. На сноуборде ноги закреплены на доске. Катаюсь, просто чтобы расслабиться.
И Келси дорого дала бы за то, чтобы расслабиться.
— Решила прогуляться до работы пешком?
— Думаю, пора привыкать к физическим нагрузкам.
Хотя Джек считал, что в этом нет необходимости, он согласно кивнул. Его опять терзало неизбывное желание сорвать окутывавший Келси с ног до головы наряд, но, с другой стороны, хотелось заключить ее в защитный кокон, чтобы с ней ничего не случилось.
— Надеюсь, туфли не на высоком каблуке?
Келси закатила глаза, но все-таки слегка приподняла подол. На ногах были новенькие кроссовки, забавно сочетавшиеся со старомодным платьем.
— Отлично. — Джек проехал перед ней на доске. — Надо попробовать их в деле.
— Не люблю этот спорт. — Однако она поняла намек, и на ее лице заиграла улыбка.
— Так же как пляж? — поддразнил Джек.
Келси прикусила губу.
— Рискни, Келси, — прошептал он.
Она колебалась ровно секунду:
— Только очень осторожно, пожалуйста.
— Подбери юбку, пока не наступила на подол. — Джек понимал, что играет с огнем, но его страшно возбуждало все, что касалось Келси.
Из-под юбки показались стройные лодыжки. Джек помог Келси встать на доску и, придерживая, покатил по кругу.
— Наверное, я выгляжу смешно, — сказала она, радуя его милой, застенчивой, сексуальной улыбкой.
— Похоже, тебе нравится.
Джек готов был бесконечно катать ее по двору, как бы глупо это ни выглядело, но Келси захотела проехать самостоятельно. Подобрав юбку, она осторожно двинулась вперед. Джек удивился, насколько быстро Келси освоилась на доске. Маленький рост позволял без усилий удерживать баланс. Келси прибавила скорости и вдруг свернула на трамплин, установленный им на тренировочной дорожке.
— Келси! — закричал он и бросился вперед.
Годы тренировок, отменная реакция и страх позволили ему успеть вовремя. Джек подхватил девушку в воздухе. Доска с грохотом вылетела с дорожки и упала в кусты.
— Осторожно, твое колено! — крикнула она, когда он резко повернулся, прижимая ее к груди. Но ему было наплевать на все колени мира. Кровь оглушительно шумела в ушах.
— Никаких прыжков, пока ты беременна. Сердце стучало так, что казалось, разорвется.
Он сделал несколько шагов прежде, чем начал успокаиваться. Тогда Джек посмотрел на женщину, которую держал в объятиях. Она смеялась, откинув голову ему на плечо, живо напоминая об их любовных играх на пляже. Джек замер, отчаянно пытаясь обрести контроль над бушующими гормонами.
Наконец Келси достаточно успокоилась, чтобы сказать:
— Я хочу еще.
Больше всего Джеку хотелось отругать ее за легкомыслие. Или лучше было бы заглушить смех поцелуем, опустить ее на землю и заставить дрожать от гораздо более сильного удовольствия?
— Ты научишь меня прыгать?
Она не представляла, как он мечтал об этом.
— Только после того, как наденешь защитные щитки на локти, колени и запястья, а еще шлем на голову, — сердито ответил он. — И не во время беременности.
Подчиняясь своей дьявольской, стремящейся к риску природе, он и сам не прочь был снова увидеть летящие юбки, пылающие щеки и сверкающий в глазах мятеж. Однако он не мог подвергать ее ни малейшему риску.
От разочарования Джек снова напрягся и почувствовал, как Келси сжалась в ответ. Улыбка сползла с ее лица.
— Мне надо на работу, — покраснев, сказала она и опустила глаза.
Для них обоих будет лучше, если она вернется в надежный и безопасный мир компьютеров. Мужчина решительно повернулся, поднял скейтборд и отставил к стене. Больше никаких экспериментов!
Шагая по дороге в офис, Келси все еще чувствовала высокий адреналин в крови — не столько от упражнений на доске, сколько от нескольких минут в объятиях Джека. Растущая потребность постоянно быть рядом с ним вызывала у Келси панический страх. Напряжение между ними росло. За ужином они обменялись лишь несколькими словами.
Борясь с вожделением, Келси придумывала страшные сценарии, в которых Джек водил в квартиру любовниц, и мучилась ревностью. Блестящая идея жизни под одной крышей нравилась ей все меньше.
Позже вечером она долго наблюдала из окна за Джеком, выполнявшим во дворе немыслимые трюки на скейтборде. Ей хотелось спуститься вниз и попросить, чтобы он показал ей несколько простых приемов. Келси не могла поверить, что ее интересует скейтборд. Ей вдруг захотелось бросить работу, отправиться с Джеком на пляж, покататься на доске, развлечься, научиться получать от жизни удовольствие, как он?
Но Джек не приглашал ее.
Наступила долгожданная пятница. Келси надеялась, что наконец отдохнет от шума и суеты стройки. Если Джек куда-нибудь уедет, ей, возможно, удастся взять себя в руки и решить, как жить дальше.
Еле волоча ноги от усталости, она спустилась по лестнице, чтобы идти на работу. На крыльце Джек решительно преградил путь. Подушечками пальцев коснулся припухших век над серебристыми линзами.
— Ты не высыпаешься, — констатировал он.
Келси отвернулась, не в силах вынести прикосновение:
— Ты тоже.
Джек действительно похудел, побледнел, осунулся.
— Строители не очень беспокоят? Я договорился, чтобы работы велись, когда тебя нет дома, но мне важно закончить ремонт быстрее.
Что Келси могла ответить?
— Они мне не мешают.
Ее гораздо больше волновало чувство тотального одиночества. Раньше Келси не испытывала ничего подобного, хотя жила одна уже больше года. Но стоило Джеку поселиться за стенкой, ее охватила тоска от того, что он так близко и в то же время так бесконечно далеко, что не достанешь.
Его колено явно перестало болеть. Келси видела, как энергично Джек разминается во дворе. Для нее это был тревожный сигнал.
— Тебя тошнит по утрам?
Она покраснела, изобразила улыбку и соврала:
— Нет.
— Келси, десять минут назад я слышал, как тебя тошнило.
Отлично. Ничего не скроешь.
— Зачем тогда спрашиваешь?
Он мрачно усмехнулся:
— Хотел проверить твою честность.
Только этого не хватало.
— Джек...
Он поднял руку, не дав ей продолжить:
— Нормально. Так бывает в начале беременности. Скоро пройдет.
— Но...
— Послушай, я знаю, как тяжело в одиночку растить ребенка. Приходится идти на жертвы. Мы избежим многих проблем, если будем делать это вместе.
Келси понимала, что никогда не согласится на чисто дружеские отношения. По мере того как она ближе узнавала Джека, чувства к нему становились сложнее. Она облокотилась на перила:
— Чем пожертвовал твой отец?
Джек отвел глаза, помолчал, потом коротко ответил:
— Мечтой.
Но жертва его матери была неизмеримо больше. Он должен умолять Келси быть осторожной. Радость от того, что зажило колено, улетучилась, когда он услышал, что ей плохо. Как он уедет на сборы, если она день ото дня слабеет? Впервые в жизни Джек растерялся и не знал, как поступить.
— Ты говоришь о горном курорте? Он умер до того, как закончил проект?
Джек заставил себя вернуться к разговору.
— Дело не в курорте. Для отца это был просто бизнес, куда он мог вкладывать деньги.
— Тогда о чем он мечтал?
Джек вздохнул, стараясь успокоиться. Ему не хотелось, чтобы Келси знала, как он тревожится о ее здоровье. Беречь ее следовало незаметно, но неусыпно. Как?
— Отец был заядлым альпинистом. Покорение вершин было смыслом его жизни. Но после... смерти мамы ему пришлось бросить любимое дело, растить меня и зарабатывать деньги. Он разбирался только в горах, зато отменно, поэтому стал первым в стране оператором горного туризма. Дела шли хорошо. Он начал организовывать туры за рубеж — в Китай и другие страны. Он умел работать с людьми, покорял своим обаянием.
— Как ты, — сказала она тихо.
Джек продолжал говорить, с удивлением заметив, что на душе делается теплее.
— Я сопровождал его в поездках. Отец все делал сам: нанимал гидов, договаривался с агентами, устраивал базовый лагерь, но никогда не шел на вершину, никогда не рисковал. Я потерял мать, и для него было важно вырастить меня. Он пожертвовал амбициями, чтобы обеспечить мое будущее.
— А что он хотел?
— Подняться на Эверест. — Джек покачал головой. — К тому времени уже не самая страшная гора, но почетная.
— Не успел?
— Сначала хотел закончить обустройство курорта, но умер от инфаркта.
Он дождался, когда сын станет взрослым. В год ухода отца Джеку было восемнадцать, и он уже сам хорошо зарабатывал благодаря спонсорской поддержке и спортивным победам. Но Джек никогда не повзрослеет настолько, чтобы забыть боль утраты.
— Думаешь, он сожалел, что не покорил Эверест?
— Говорил, что нет. Вроде бы потерял интерес, появились дела поважнее.
Джек ему не поверил, но четко определил для себя, что ничего нельзя откладывать на потом. Если стремишься к цели, остальное подождет, тем более когда твоя страсть — спорт, требующий абсолютной уверенности и концентрации. Чтобы добиться настоящего успеха, к которому он так долго шел, у Джека оставалось год или два. А он тратил время, силы и нервы на решение совсем других проблем!
По крайней мере, в отличие от отца у него есть деньги, чтобы содержать Келси и ребенка, более того, дать им все самое лучшее. Зная, что они финансово обеспечены, можно будет, не отвлекаясь, идти к своей мечте.
— А почему ты не увлекся альпинизмом? — Келси не отводила взгляда, но Джек не видел выражения глаз. В линзах отражался только он сам.
— Спускаться вниз гораздо быстрее и веселее, — усмехнулся он. — Я провел в горах все детство. Старался скорее сделать уроки, брал доску и катался по нескольку часов. Отводил душу.
— Ты не ходил в нормальную школу?
— Разве только зимой. В остальное время у меня были домашние учителя. Я сдал экзамены заочно.
К его удивлению, Келси нахмурилась.
— О чем ты мечтаешь?
В этом как раз он отличался от отца. Тот покорял горы, а Джек хотел покорить себя, узнать предел своих возможностей.
— Завоевать первую в истории нашего вида спорта золотую олимпийскую медаль. Я покажу то, чего никому еще не удавалось.