— Подумать только, я всегда была уверена, что у тебя нет дома.
Арис опустился рядом с ней. Приподнявшись на локте, он провел глазами по ее изящной и гибкой фигуре:
— У меня его нет.
Она села, удивленно оглянулась и вопросительно посмотрела на него:
— А как же… все это?
Он пожал плечами и устремил свой взгляд на горизонт:
— Это не совсем дом. Не в том смысле, чтобы я когда-либо намеревался жить в нем.
— Тогда зачем же ты его купил?
— Вообще-то я его построил.
— Но зачем, если ты никогда не собирался в нем жить?
Он снова пожал плечами:
— Я думал, что строю его для своих братьев и сестер на случай, если они вдруг захотят вернуться домой, на родину. Но пока они приезжают сюда только на несколько дней, чтобы отдохнуть.
Значит, он построил этот дом не для себя. И не для будущей семьи. Ведь он полагал, что у него никогда не будет таковой. Сможет ли такой человек, как он, когда-нибудь измениться, восстановить связи, которые он отвергал всю свою жизнь?
Но ведь должна же быть причина, по которой он построил свой дом именно здесь.
— Ты родился где-то поблизости? — попыталась выведать правду Селена.
— На самом деле я построил дом здесь, потому что, когда я был маленьким, этот уголок острова был дальше всего от того места, где я родился.
Вот в чем причина. Отрицательная. На уровне эмоций. Она говорила о том, что Арис не руководствовался одним лишь холодным рассудком и практическими соображениями. Он подобно другим человеческим существам был подвержен эмоциональным порывам.
— Крит здесь в ширину всего несколько километров. Мой дом находился на другой стороне острова, которая выходит на Ливийское море. Я пешком пересекал остров, чтобы добраться до туристического города и порта Агиос Николаос, который расположен на востоке Ираклиона. Там я получил свою первую работу в доках. Я начал исследовать необжитые территории, пока не наткнулся на эту бухточку. Когда мне хотелось уединиться, я часто приходил сюда и часами гонялся по тому холму, на котором сейчас стоит дом, а потом садился поесть, если у меня была с собой еда, и посмотреть, как садится солнце и на небе зажигаются звезды. После того как мне исполнилось десять, и до пятнадцати лет я чаще засыпал под звездным куполом неба, чем дома. Когда мне удалось сколотить первый миллион, я сразу же купил эту землю. И несколько лет назад закончил строить это поместье.
Так много информации. Вмещающей такие душевные страдания, одиночество и невзгоды и поведанной с такой искренностью и беспристрастием. Селене ужасно хотелось узнать подробности того, что с ним случилось, что заставило его превратиться в человека, вселяющего ужас в окружающих, которого ничего в жизни не интересовало, кроме власти. Человека, который завладел ее мыслями и желаниями и собирался сделать то же самое с ее приоритетами и планами на будущее.
— Почему ты не стал добиваться американского гражданства?
Он вздохнул, по-прежнему глядя на горизонт:
— Не видел смысла.
— Но все твои братья и сестры теперь — американцы.
Арис кивнул:
— Я привез их в Америку, когда они были еще маленькими, и они больше никуда не захотели уезжать. А я не хотел быть привязанным к одному месту, чтобы ничто не удерживало меня там, чтобы никто не вмешивался в мои дела или рискованные предприятия, в которые я пускался. Еще несколько дней назад я не хотел ничего другого.
Аристидес замолчал.
Селена с трудом сдерживалась, чтобы не забросать его вопросами, которые теснились в ее голове и не давали ей покоя. Отчего он убегал, когда был маленьким? Где была его семья, когда он не ночевал дома, а оставался один на берегу моря, беззащитный, совсем юный, уязвимый и одинокий? Но что самое главное, как ему удалось занять его теперешнее положение, если изначально все было против него?
Но он и так многим поделился с ней по собственному желанию. Она не станет торопить его, но подождет, когда он снова откроется ей и ответит на мучившие ее вопросы.
А пока нужно довольствоваться малым и не просить большего.
Вдруг он притянул ее к себе и воспроизвел вместе с ней то, о чем только что рассказывал. Они сидели и молча смотрели, как солнце медленно погружается в море, а на небе зажигаются первые звезды.
Селена не могла оторваться от волнующего зрелища, открывавшегося ее взгляду.
Впереди нее шел Арис. Его обнаженный торс отливал бронзовым загаром, в его волосах играли солнечные лучи. Он вел за руку такого же необыкновенно красивого, загорелого и визжащего от восторга Алекса.
Не в силах унять дрожь, Селена прикрыла глаза. Уже две недели, как она сходила с ума по Аристидесу. Она не могла ни дня прожить без того, чтобы не увидеть его, не услышать звук его голоса и не ощутить на себе его взгляд. Она становилась зависимой от него, от того, как умело он превратил ее с Алексом дуэт в трио.
Чем больше Аристидес открывался ей, тем больше Селена понимала, что он не только мужчина, которого она уважала, как бизнесмена, и которого желала, как любовника, но мужчина, которого она могла любить. Любила. Всем своим сердцем.
И это заставляло ее сходить с ума.
Что, если ему нужен только его сын?
У нее была веская причина так думать.
Селена больше не сомневалась, что связь, которую Аристидес установил с Алексом, была глубокой, нерушимой и вечной. Но он не пытался восстановить связь с ней. Может быть, он больше не испытывал к ней никакого влечения.
Что, если он пытается донести ей, что они вдвоем могут прекрасно заботиться о сыне, не имея никаких личных отношений между собой? Арис был непревзойденным дельцом, и этот отдых на Крите мог быть частью его плана, чтобы получить Алекса. Селена знала теперь, что все его мысли поглощены тем, как сделать сына своим.
Ей нужно удостовериться. Или она сойдет с ума.
Несколько часов спустя, когда они уложили Алекса в кроватку, Аристидес взял ее за руку и, улыбнувшись одной из своих чарующих улыбок, повел на кухню, чтобы приступить к ставшему привычкой ночному ритуалу приготовления пищи.
Он выкладывал на стол овощи, зеленый лук, грибы, красный стручковый перец, которые они собрали в его саду, когда Селена поняла, что у нее больше нет сил сдерживаться.
Она посмотрела на Ариса и выпалила:
— Ты можешь дать Алексу свое имя.
Он дернулся, как от выстрела. Его лицо побелело, и руки заходили ходуном.
— Бог мой, Селена… ты на самом деле имеешь это в виду? — задыхаясь, спросил он.
У нее самой на глазах заблестели слезы. Она кивнула.
— Ты хочешь, чтобы Алекс стал Александросом Сарантосом? — дрожащим голосом переспросил он.
Она снова кивнула. Если бы от волнения у нее не пропал голос, она бы попросила его покончить с ее мучениями.
А ты не хочешь, чтобы я стала Селеной Сарантос? Вдруг в дверь неистово заколотили. Аристидес бросился открывать. Это была Олимпия. Несмотря на то что Селена знала греческий язык довольно прилично, она поняла только основные факты из сбивчивого и прерывающегося слезами рассказа Олимпии. Кристос упал с лестницы и ушибся.
Арис отправил свою тетушку обратно к Кристосу и кинулся к Селене.
Он схватил ее и крепко прижал к себе.
В следующую секунду он повернулся и выбежал за дверь.
Пятнадцать минут спустя Селена услышала рев взлетающего вертолета.
Вскоре Арис позвонил ей:
— Кристос повредил плечо. Мы летим в больницу в Ираклион.
Селена поежилась, представив жизнерадостного Кристоса страдающим от боли.
— Надеюсь, все не так страшно. Пожалуйста, береги себя. И передай ему мои наилучшие пожелания.
— Обязательно. Селена… — Аристидес замолчал на несколько секунд. Ее сердце тоже замерло. Потом он выдохнул: — Когда ты сказала, что позволишь дать Алексу мое имя, ты имела в виду только это?
Она закрыла глаза, ее голова слегка кружилась в предвкушении его следующего признания.
— Дать только имя, но не быть настоящим отцом? Знаю, прошел всего лишь месяц с тех пор, как все это началось, но… Боже мой, Селена! Ты все еще думаешь, что я не оправдаю надежд? Ты думаешь, что рано или поздно я заменю свою любовь к нему и свое внимание денежными вкладами и материальными вещами? Ты все еще боишься, что я могу исчезнуть из его жизни?
— Нет! — Она не сомневалась в его привязанности к Алексу. Но что для него значила она сама? Селена изо всех сил сдерживалась, чтобы не разрыдаться. — Я теперь уверена, что ты будешь настоящим отцом Алексу.
— Спасибо, Селена, — облегченно вздохнул Арис. — Ты никогда не пожалеешь, что приняла такое решение.
Тут послышался какой-то крик. Сперва Селена подумала, что это закричала она сама, так напряжена она была.
— Кристос, да не двигайся ты! — рыкнул Аристидес своему дяде. А потом снова обратился к ней: — Больше нет возможности говорить. Еще раз спасибо, kala mou.
Все затихло.
Ей показалось, что она разучилась дышать. Он ничего не сказал по поводу их двоих. Ему нужен только Алекс.
Глава 8
Арис отсутствовал весь следующий день. Он занимался тем, чтобы о его тете и ее муже позаботились самым наилучшим образом.
Селена провела еще одну бессонную ночь. В семь утра она услышала, как отворилась входная дверь. Ее сердце подпрыгивало с каждым шагом Аристидеса, который поднимался по лестнице наверх.
Она должна сказать ему, что хочет домой.
Эксперимент закончен. Он успешно его завершил. Он будет отцом Алекса. Настало время узнать, как он решит этот вопрос, когда они вернутся обратно в реальный мир. Здесь им оставаться больше нет нужды.
Арис вошел на кухню. Он выглядел мрачным и осунувшимся.
— К-как там Кристос? — запинаясь, спросила Селена, встретив его напряженный взгляд.
— С ним будет все в порядке. Я летал в Афины и привез оттуда самого лучшего хирурга и его команду, — Аристидес замолчал и впился в нее глазами, как будто хотел проникнуть к ней в мозг. — Когда ты сказала, что позволишь мне стать отцом Алекса, ты имела в виду только это? Ты не хочешь, чтобы я был твоим мужем?
Он спрашивает, чтобы убедиться? Или делает предложение? А если так, то чем он руководствуется?
Впервые в жизни Арис позволил руководить собой. Ради своего сына он мог пойти на что угодно. Селена должна была предоставить ему свободу выбора. И смириться с тем, что она ему не нужна.
Это признание было самым тяжелым, самым ужасным, что ей когда-либо доводилось делать.
— Арис, в этой сделке не шла речь о нашем соединении. Быть отцом Алекса не имеет ничего общего с тем, чтобы быть моим мужем.
— Быть его отцом и твоим мужем — вот в чем заключалась эта сделка, — еще больше помрачнел Аристидес.
В ее сердце промелькнула надежда, но Селена хотела знать наверняка.
— Значит, ты теряешь умение вести переговоры, потому что это явно не то, что ты предлагаешь.
— О чем ты говоришь? — сжал челюсти Аристидес. — Я предложил тебе выйти за меня замуж в первый же день.
Селена кивнула:
— Да. Ради Алекса. Но это не причина для того, чтобы связывать себя узами брака. Я сказала тебе тогда, когда отвергла твое поспешное предложение выйти за тебя замуж…
— Ты буквально покатилась со смеху, — натянуто заметил он.
Неужели это его мучило? Селена чуть не запрыгала от радости:
— После чего ты тут же поспешил взять свои слова обратно, признав, что не сможешь быть настоящим мужем, и с явным облегчением сменил тему.
Арис покачал головой, как будто не мог поверить своим ушам:
— Но чем по-твоему были последние четыре недели? Все эти разговоры насчет того, чтобы испытать меня, чтобы узнать, кем я могу быть для вас обоих?
— Возможностью завязать хорошие отношения с матерью твоего сына?
— Хорошие отношения? — захохотал Аристидес. — Я думаю, наши отношения здесь были лучшими из лучших.
— Я так не считаю.
— Нет? — удивленно спросил он.
Она слишком давила на него. Но ей необходимо было добиться от него признания.
— У нас не такие отношения, которые заканчиваются браком. Хотя месяц назад я и подумать не могла, что ты можешь стать таким хорошим другом. Поэтому я не хочу, чтобы ради Алекса ты считал себя обязанным жениться на мне. Мы можем оставить все, как есть. Будем хорошими друзьями друг для друга и хорошими родителями для Алекса.
Он какое-то время не сводил с нее глаз.
И когда Селена подумала, что сейчас Аристидес скажет, каким же дураком он был, схватит ее, сожмет в своих объятиях и заверит, что ему нужна, всегда была нужна только она одна, он развернулся и направился к выходу.
Селена потрясенно смотрела ему вслед.
Он уходит? Н-но… как он может!
Селена вздрогнула, когда за ним захлопнулась входная дверь.
Она не могла сдвинуться с места, не могла поверить, что он не вернется.
Но он не вернулся.
Неужели ее худшие опасения оказались правдой, а не паранойей?
Селена не знала, сколько она простояла так, оцепеневшая, дрожащая.
Наконец она пошевелилась и, собрав остаток сил, побрела наверх, в комнату Алекса.
Она не могла поддаться боли. Ради сына. Ей придется оставаться в дружественных отношениях с Арисом. Это его право — быть частью жизни своего сына, не будучи связанным с ней. И это его право — любить своего сына, не любя ее.
Алекс заворочался во сне. Она взяла его на руки и принялась убаюкивать. По ее щекам текли слезы, падая на шелковистые кудри сына.
Она была счастлива. За него. Теперь, кроме матери, у него есть отец, который любит его больше жизни. Что до нее самой, ей нужно снова стать прежней уверенной в себе женщиной, которой она была до того, как отдала свое сердце Арису. Мужчине, которому ее сердце оказалось ни к чему. Она не питала иллюзий, что когда-нибудь найдет свое счастье. Все, на что она могла надеяться, это найти какое-нибудь прибежище, чтобы пережить агонию и прийти в себя.
Несколько часов спустя, когда она упаковала их вещи и играла с Алексом, в уме прокручивая, что скажет Аристидесу, чтобы расстаться с ним по-дружески и обговорить дальнейшие планы на совместное воспитание ребенка, кто-то забарабанил во входную дверь.
Когда Селена открыла, она увидела перед собой Таки, водителя Аристидеса.
— Госпожа Лувардис, господин Сарантос настоятельно требует, чтобы вы пошли за мной, — выпалил этот коренастый смуглый мужчина.
— С ним все в порядке? — разволновалась Селена.
Таки посмотрел на нее так, как будто она сказала какую-то глупость:
— Он ждет вас.
Она изумленно посмотрела на Элен, которая пришла посидеть с Алексом. Элен только широко улыбнулась, давая понять ей, что она может не торопиться.
Решив, что она узнает все от самого Ариса, Селена забралась в лимузин. Следующие полчаса она любовалась красотой залитого солнцем Средиземного моря и пышной зеленью, которая росла по обеим сторонам черной асфальтовой дороги, ведущей вдоль изумрудного побережья.
Наконец Таки затормозил рядом с «порше» Аристидеса и помог Селене выбраться из машины. В миг для нее перестал существовать весь окружающий мир.
Селена зачарованно смотрела перед собой.
В сотне метров от дороги, на другом конце красной ковровой дорожки, усыпанной лепестками роз, окруженной фонарями и охапками лилий, в двух шагах от воды стоял огромный белый шатер, мягко развеваемый вечерним бризом.
Там, на другой стороне этой огненно-цветочной дорожки ее ждал Аристидес, одетый в белую сорочку и белые брюки, которые подчеркивали бронзовый загар его совершенного тела. Легкий ветерок развевал его золотистые, длиной до плеч волосы.
Селена думала о том, как подойдет к нему ближе и посмотрит в его глаза, чтобы увидеть в них отражение того чуда, о котором мечтает каждая женщина.
Дрожа всем телом, Селена сделала несколько шагов вперед. Казалось, морской бриз оживил и ее волосы. Она пыталась усмирить их и чуть не налетела на Аристидеса.
Потрясенно смотрела она, как он… Арис… становился перед ней на одно колено.
Ее сердце чуть не выпрыгнуло из груди.
Она никогда бы не подумала, что Аристидес Сарантос может поставить себя в такое положение.
Но он не остановился на этом.
Он протянул ей бархатную коробочку цвета морской волны. Селена открыла ее и ахнула от изумления.