— Должно быть, по таким обычаям жил ее народ. Это, можно сказать, воспитание, а подобное не так-то легко стряхнуть, — произнесла Кэт, чувствуя его боль.
«Да, его детство тоже было не сахар, — подумала она. — И как ему, такому маленькому, приходилось? Он любил свою мать, но понимал, что не может ей ничем помочь. Это ведь отпечаток на всю жизнь…»
— Ты же постоянно со мной споришь, — сказал Михаил.
— В то время как ты предпочитаешь, чтобы я с тобой во всем соглашались?
— Нет! — тут же возразил Михаил. — Я бы не желал тебя так, если бы ты боялась меня или делала все, как мне хочется.
— Я до сих пор не понимаю, что ты во мне нашел? — честно призналась Кэт.
Михаил развернул ее к себе:
— А тебе и не нужно понимать.
Его длинные пальцы пробежали по ее телу, вызывая в ней возбуждение. Сам Михаил не пугал Кэт, ее пугал чувственный голод, который он в ней возбуждал. Желание подчиняло ее Михаилу, делало ее слабой и безвольной.
— Я хочу тебя, золотце мое, — прошептал он охрипшим голосом.
— Ты говоришь это, потому что я тебя расстроила?
— Ты меня не расстроила.
— Я тебя не верю. Я чувствовала, как от тебя волнами исходит гнев и боль.
Михаил деланно рассмеялся:
— Из тебя никогда не выйдет дипломата, но, может, я ошибся. Ты говоришь правду и знаешь, что мне это нравится.
— Я забыл про презерватив!
Услышав эти слова, Кэт напряглась. Они только что занимались любовью, в порыве страсти забыв обо всем. И о презервативе не подумали… От вялой лености Кэт не осталось и следа.
Не важно, где и как они занимались любовью, Михаил никогда не забывал предохраняться. И что теперь? Начиная с этого момента она, может быть, уже беременна…
— И если мои подсчеты верны, мы выбрали неподходящий момент, чтобы проявить беспечность, — отрывисто произнес Михаил, его подбородок напрягся. — Прошло меньше двух недель с момента окончания твоей предыдущей менструации.
То, что Михаил запомнил такую деталь, привело Кэт в смущение. С другой стороны, в таких близких отношениях между мужчиной и женщиной тайн быть не могло…
— Я в том возрасте, когда организм начинает функционировать иначе, нежели в двадцать лет, — неуверенно сказала Кэт.
— В наше время полно женщин, которые рожают в сорок лет, — с кривой улыбкой сказал Михаил. — Сомневаюсь, что в твоем организме произошли какие-нибудь серьезные изменения.
— Как бы то ни было, надеюсь, все обошлось, — произнесла Кэт, думая, кого она старается успокоить больше: Михаила или себя?
Чтобы побыть наедине со своими мыслями, она встала с постели и отправилась в ванную.
В зеркале отразилась женщина с огромными глазами и испуганным лицом. Что, если она действительно забеременела? Ее сестра Эмми тоже беременна…
В ванной появился Михаил. Встав рядом с ней, он провел пальцем по ее сжатым губам.
— Не волнуйся. Если ты забеременела, мы вместе решим, как поступить. Все-таки мы не подростки.
Но через день Кэт покинет его яхту, и Михаил перестанет быть частью ее жизни. Кэт даже предпочитала такой вариант. Ей не нужны его пустые обещания звонить. Она влюбилась в Михаила, но его вины в этом нет. Михаил ей ничего не обещал и не лгал.
Когда же она влюбилась в него?..
Было ли это тогда, когда он распорядился, чтобы ей подавали к завтраку ее любимый шоколадный напиток, пусть даже сам считал его гадостью? А может, когда начал учить ее простым словам на русском? Или когда начал смотреть с ней реалити-шоу, при этом считая его глупейшей тратой времени? Или в тот вечер, когда заботливо налил ей горячую ванну, когда она страшно замерзла?
«Когда бы это ни произошло, — вздохнула Кэт, — она умудрилась влюбиться в него».
Иногда по ночам она лежала рядом с ним без сна, смотрела на его потрясающе красивый профиль и думала о том, как она будет жить без него.
Жизнь с Михаилом была непредсказуемой и веселой. Кэт с тоской вспоминала о своей лишенной радостей жизни, к которой ей в скором времени придется вернуться.
Глава 9
Утром, укутав Кэт в полотенце, Михаил спросил:
— Что ты собираешься сегодня делать?
— Я думала, тебе надо работать.
— В наш последний день? — Черная бровь взметнулась вверх.
Сердце ее пропустило удар и забилось с удвоенной силой. Вообще-то Кэт уже стала надеяться: может, Михаил забыл про их месячное соглашение? Какая же она глупышка! Очевидно, он, как и она, вел счет проведенным вместе дням. Что ж, до того как они расстанутся, ей надо кое-что с ним обсудить.
— Не могли бы некоторое время побыть обычными людьми? — спросила Кэт.
— Обычными? — непонимающе повторил за ней Михаил.
— Прогуляться по улице без эскорта, который привлекал бы к себе внимание, пройтись по магазинам, зайти куда-нибудь выпить кофе, — неуверенно продолжила Кэт. — В общем, заняться простыми вещами.
Черные, как ночь, глаза расширились от удивления. Затем Михаил пожал плечами:
— Думаю, я с этим справлюсь.
Телохранители во главе со Стасом доставили Кэт и Михаила на побережье, но никуда не исчезли, лишь держались от них на расстоянии. На Михаиле были шорты и открытая рубашка. Взяв Кэт за руку, он шагал с ней по улицам города. Проходя мимо сувенирного магазина, Кэт победила в небольшой войне с Михаилом и сама заплатила за небольшую стеклянную сову в качестве подарка для Топси. Девочка наверняка с удовольствием добавит фигурку в свою коллекцию.
— Я пришел к мнению, что мне не нравятся независимые женщины, — заявил Михаил, когда Кэт смотрела на обручальные кольца в витрине ювелирного магазина. — Здесь нет ничего интересного. Все эти кольца — подделка.
— Я не сноб.
— Зато я сноб, — без колебаний сказал Михаил. — Какое тебе нравится?
— Зеленое, — ответила Кэт, удивившись, что он спросил.
— Ни за что! — сказал Михаил и оттащил Кэт витрины. — Где выпьем кофе?
Кэт выбрала кафе на тихой улице с удобными сиденьями и прекрасным видом на море. С покорным видом Михаил сел на стул, который тревожно скрипнул под ним.
— Ну и что в этом такого восхитительного? — спросил он.
— Это спокойное и недорогое место, — легко отозвалась Кэт.
Она намеренно выбрала достаточно людное место для обсуждения темы, ради которой и затеяла эту прогулку.
Кэт так сильно отличалась от его обычного типа любовниц, что его очарование ею было вполне понятным. Так решил Михаил, стараясь не хмуриться от того, что Кэт прихлебнула сладкий до тошноты шоколадный напиток, который наверняка навредит ей. Неужели Кэт настолько наплевать на свое здоровье? На то, что в настоящий момент она бедна, как церковная мышь? Любая другая женщина на ее месте непременно запросила какой-нибудь дорогой прощальный подарок, например предложив отправиться ему на прогулку по бутикам, чтобы можно было выпросить у него новый гардероб.
Итак, момент наконец наступил. Пора было говорить «прощай». Конечно, он будет скучать по Кэт, и не только в постели. Он будет скучать по ее способности бросать ему вызов, по равнодушию к тому, что можно купить за его деньги, даже по ее доброжелательности, какую она оказывала по отношению к персоналу и гостям. Впрочем, в этот список не входила ее вульгарная привычка смотреть по телевизору реалити-шоу, демонстрирующее стиль жизнь, которую сама Кэт по иронии не желала вести сама.
Михаил обычно не скучал по своим бывшим любовницам, поэтому этот опыт также станет для него новым. Он был убежден, что вслед за одной женщиной придет другая, более восхитительная, чем прежде, и его жизнь только подтверждала его уверенность. Вот и сейчас Кэт уйдет, и он вернется к жизни, которую он вел без нее. Это произойдет непременно.
«И вполне возможно, Кэт совсем скоро будет не одна», — хмуро предположил он, вспомнив, как ею был очарован Лорн. Возможно, он даже отыщет ее, узнав, что Михаил расстался с Кэт?
Михаил едва не заскрежетал зубами, представив Кэт в постели с Лорном. Почему-то думать об этом было больно. Впрочем, почему его это так сильно волнует? Он никогда не питал в отношении женщин собственнических чувств и не отличался чувствительностью. Если пришел конец отношениям, значит, надо расставаться. Он не был похож на своего отца, чтобы сходить с ума по одной женщине. Михаил не испытывал сильных эмоций, не привязывался ни к кому. Не чувствовал боли и разочарования. В этом и был весь смысл: он никогда не ставил себя в уязвимое положение.
Существовал только риск, которому подвергают себя только дураки, а Михаил не считал себя дураком.
— О чем ты думаешь? — спросила Кэт, заметив, каким замкнутым стало лицо Михаила, когда он перевел взгляд на море. — Мне кажется, ты словно чем-то рассержен.
— На что мне сердиться? — возразил Михаил, борясь с раздражением от того, что Кэт так точно прочитала его настроение.
Каким-то образом она все-таки коснулась его сердца и пошатнула его самоконтроль. Прошло всего несколько часов с того момента, как он забыл воспользоваться презервативом, и этот инцидент покачнул его спокойствие. Какая еще женщина доводила его до подобного состояния? Ему надлежит отослать ее домой ради себя самого!
— Не знаю, но выглядишь ты мрачновато, — заметила Кэт.
Для него это было несвойственно. У Михаила могли быть перепады настроения, но никогда еще за этот месяц она не видела его таким хмурым.
— Со мной все в порядке, — заявил Михаил, мысленно составляя список того, что ему не нравилось в Кэт.
Например, он не любил, когда она начинала задавать вопросы, касающиеся его, и не думала отступать, даже если он ясно давал понять, что ему неприятно говорить на ту или иную тему. Зато как она прижималась к нему в постели!.. «Это было более чем приятно…» — с неохотой признал Михаил. Он, может, и нечувствительный парень, но теплота и открытость Кэт тронут кого угодно!
«Да, что же мне в ней еще не нравится?» — спохватился Михаил. Она любила душ гораздо горячее, чем он, и любила есть отвратительную сладкую гадость… Или он слишком мелочится? И разве он когда-нибудь был мелочным? С каких это пор он начал думать о качествах женщины, из-за которых ему лучше с ней расстаться? Он купил ей какую-нибудь потрясающую драгоценность — и на этом все!
Михаил вытащил из кармана телефон, чтобы договориться о встрече.
При виде телефона в его руке Кэт вздохнула.
— Этот звонок так уж необходим? — мягко спросила она.
— Да, — отрывисто бросил Михаил, распознав в вопросе скрытое неодобрение и добавляя его к списку ее недостатков.
Кэт кивнула. Жаль, что Михаил всегда так сосредоточен на бизнесе. А может, с ее стороны было наивно предполагать, что в их последний день вместе он поведет себя иначе и сосредоточит все внимание на ней?
Кэт усмехнулась про себя. Неужели она думала… ну хорошо, надеялась, что он предложит ей остаться? Какая глупая надежда… Все, о чем ей нужно думать, это об упаковке вещей, когда она вернется домой. Эмми недавно выяснила, что небольшой таунхаус в деревне скоро будет сдаваться. Оставалось только сказать Михаилу, что Кэт решила в отношении Бёрксайда.
Кэт перевела взгляд на его бронзовый профиль, пока он говорил по телефону, и ее глаза потеплели. Она обожала его ресницы, такие густые и длинные, — единственное, что смягчало его жесткое лицо. Но ее чувства к нему родились не из-за его красоты и искусства любви, которым он обладал. Ей нравилось в Михаиле многое — он был предан работе, щедр, восхищала его прямота, его либеральные взгляды.
— Нам нужно кое о чем поговорить, — немного напряженно сказала Кэт, дождавшись окончания разговора Михаила по телефону.
— Мы можем поговорить, когда вернемся на борт, — рассеянно заметил Михаил, засовывая телефон в карман.
— Ты уже хочешь уйти? Ты даже не пригубил свой кофе, — указала ему Кэт.
— От чашки отколот кусочек, — сухо проинформировал ее Михаил. — Прости. Наверное, мне тяжело быть простым человеком.
Кэт пожала плечами — она была готова простить ему все, что угодно.
— Все в порядке. Просто мне надо поговорить с тобой о нашем соглашении.
Михаил нахмурился:
— Я думал, мы уже давно все обговорили.
— Нет. Сейчас я не могу принять от тебя дом, — с легкой гримасой сказала Кэт. — Это будет похоже на то, как если бы ты расплатился со мной за услуги в постели.
— Не говори чепухи! — отрезал Михаил. — Я предложил тебе дом, и ты приняла его, на этом все!
— Я не принимала и не собираюсь! — упрямо сказала Кэт. — Дом стоит тысячи фунтов — это слишком дорогая плата за ту работу, что я для тебя выполняла.
— Это мое решение, не твое. — Михаил устремил на нее холодный взгляд.
От этого взгляда холод прошел по ее спине, но Кэт, гордо выпрямившись, отчетливо повторила:
— Я не собираюсь принимать от тебя дом. Я думала об этом, Михаил. С момента нашего соглашения все изменилось, и следовать ему будет неправильно.
Михаил вскочил на ноги и угрожающе склонился над Кэт. В его черных глазах сверкнул гнев:
— Ты получишь свой дом назад, и точка!
Кэт увидела, как Стас побежал оплачивать счет, бросая взгляды в сторону своего хозяина. Заметив, как гости за соседним столиком повернули головы в их направлении, она покраснела.
— Я должна была тебе это сказать, — с грустью сказала Кэт.
— Теперь ты знаешь, что я думаю по этому поводу. И прекрати говорить на эту тему! Меня это выводит из себя.
— Не хотела тебя расстраивать, извини.
Но у них были разные точки зрения по этому вопросу. Это стало ясно по возвращении на «Ястреб». Как только они оказались на борту, Михаил сразу же оставил Кэт одну.
Ну и пусть! Она сказала то, что должна была сказать, и не собиралась брать свои слова назад. Спустившись в свою каюту, Кэт стала собирать вещи, чтобы уехать утром. За своей шалью, парой ночных сорочек и туалетными принадлежностями ей пришлось зайти в каюту Михаила.
Вернувшись к себе, она увидела — в двери, подобно черному стражнику, застыл Михаил.
— Ты собираешься, — ничего не выражающим голосом произнес он.
Кэт неуверенно кивнула, губы у нее пересохли.
— Это для тебя. — Михаил небрежно бросил коробочку для украшений. Она приземлилась рядом с ее чемоданом. — Мой маленький подарок.
С сильно бьющимся сердцем Кэт подняла коробочку и открыла ее. В ней оказался бесподобный кулон с бриллиантами и изумрудом.
— Вряд ли его можно назвать маленьким, — потрясенная размером и цветом изумруда, прошептала Кэт. — А что мне с ним делать?
— Надеть его сегодня вечером. Что ты решишь делать с ним потом, это твое личное дело.
— Извини, я не поблагодарила тебя сразу, просто была так поражена твоим подарком… — извиняющимся тоном сказала Кэт.
Черная бровь поползла наверх.
— Ожидала что-нибудь дешевое и простое?
— Но я сама обычная девушка! А завтра собираюсь вернуться к своей обычной жизни, — со спокойным достоинством напомнила ему Кэт, ставя коробочку на туалетный столик и глядя на Михаила с упавшим сердцем.
Этот потрясающий изумруд был его способом сказать ей «прощай» и «спасибо». Только почему же ей от этого больно? Неужели она надеялась, что она стала для Михаила чем-то большим, чем были ее предшественницы?
Кэт чувствовала, как с ее лица сходят все краски. Что ж, если она думала, что стала для него особенной, он наказал ее за самонадеянность. Михаил только что доказал — она была для него ничем иным, как просто телом. Она выполнила свои обязательства, удовлетворила его, и теперь настала пора прощаться. Все просто. Она была бабочкой-однодневкой, и ее время вышло.
Кэт оглянулась, чтобы взглянуть на него. Михаил стоял в джинсах, открытой рубашке — восхитительный, потрясающий… И он не принадлежал ей.
Она опустилась глаза и услышала:
— Увидимся за ужином. — И Михаил ушел.
«Сердца не разбиваются», — сказала себе Кэт, спустя два часа застегивая кулон на шее.
Завтра она вернется домой, продаст изумруд и найдет работу. Ее ждала какая-то новая, пока непонятная ей жизнь, без отчего дома. Почему же она не испытывает воодушевления? Кэт разгладила складки своего длинного платья. На ее шее сверкал изумруд в окружении маленьких бриллиантов.
В дверь постучали. Это оказалась Лара. Она холодно взглянула на Кэт и произнесла:
— Ужин готов. Вижу, вы уже собрали вещи.
Кэт кивнула. Намек на дружбу со стороны Лары пропал сразу, как только та поняла — Кэт и ее босс стали любовниками.