Паладин жарил на веточке куски курицы.
- Жрать будешь, нечистик?
Тот принюхался, сглотнул, жадно глядя на скворчащее над огнем мясо. Он был голоден, тощ, откуда только силы? Ну, одним словом, тварь нечистая, а призванная или созданная - это уже не суть важно.
- Бери, - кивнул паладин. - Ешь, устал же - такую тяжесть с лестницы скидывать.
Нечистик подкрадывался к костру медленно, осторожно, то и дело поглядывая на человека, опасливо и настороженно. Цапнул выложенный Лагертом на лист лопуха кусок, отпрыгнул на другой конец поляны, где и уселся на корточки, держа горячее мясо в когтях и не решаясь его укусить.
Паладин с наслаждением запустил в куриную ногу зубы. Еда. Горячая еда. Какое блаженство. Право слово, стоило поблагодарить нечистика, хоть он и тварь. Лагерта разрывало надвое противоречивыми чувствами: это создание едва не убило его, но все же не убило. Скорее всего, еще и лечило, потому что он явно умирал, рухнув с двух пролетов достаточно высокой лестницы на каменные плиты. Вмятины и кровь на латах об этом тоже явственно свидетельствовали. Потом тварюшка приволокла его сюда, не забыла и Прорву. Обмыла. Принесла еды. Вроде как, пытается предостеречь, чтоб в башню не ходил. Но работа. Из Ордена выкинут, как только узнают, что он ушел от башни, не проверив. Лагерт еще раз смерил нечистика взглядом. Ну, Свет Милостивый, тощий же, как тростинка, в чем душа, если она у него есть, держится. Но едва не убил. Может, усыпить его попробовать? Отдохнет, во мху подремлет. Прорва его покараулит.
Паладин дотянулся до мешка, порылся в нем, отыскивая один из амулетов, серебряный кулон в виде закрытого глаза. Теперь следовало подойти поближе, чтобы луч сонного заклятья точно попал в нечистика. Он надел амулет на шею, осторожно приблизился к облизывающему руки парнишке.
- Усни.
Нечистик, настороженно смотревший на него, подпрыгнул, но не успел уйти из-под луча. Тот, словно состоящий из невесомых золотых пылинок, зацепил его поперек груди, хотя надежнее было бы, попади он в голову. Парнишка оскалился, зашипел, но сиреневые глаза потихоньку гасли, мутнели, потом закрылись, и он ткнулся носом в траву. Паладин поднял его, перенес под деревья, укрыл своим плащом.
- Прорва, охраняй.
В поддоспешное и латы без стирки и правки было не влезть. Пришлось опоясаться перевязью с мечом, обвешаться амулетами. И пойти к башне в таком виде. Смех, да и только. Хорошо хоть, его таким никто не видит, кроме птиц. Голый паладин, в одном мече. Стыдобище! На сей раз он без приключений поднялся на верхний этаж башни, откуда, спускаясь, и начал осматривать все комнаты. Наверху, под самой крышей, он нашел логово тварюшки - вполне еще крепкий и на удивление чистый тюфячок, накрытый медвежьей шкурой и стареньким одеялом. Ниже, на трех этажах, расположилась библиотека, книг там было столько, сколько Лагерт в своей жизни не видал. Сжигать? Варварство! Ничего, если экспериментов не найдется, можно пригласить сюда жить кого-то из молодых некромантов-теоретиков. Лагерт принялся просматривать наугад заглавия книг. Ничего запрещенного, на первый взгляд, не нашлось.
- Ищи, - приказал он амулету.
Тот завертелся, отыскивая тома, написанные человеческой кровью. Таковых в библиотеке не было, Лагерт добросовестно облазил всю ее сверху донизу. Лишь раз амулет дернулся в сторону тяжелой толстой тетради, но кровью оказалось написано только заглавие, вернее, имя автора - это был дневник. Скорее всего, именно бывшего владельца башни. “Кахарион Анейр, магистр второй ступени”. Паладин прихватил его и пошел дальше изучать башню. Спальню некроманта он особенно тщательно прощупал на предмет тайников. Внимание на кровать обратил в последнюю очередь, присмотрелся: она была засыпана засохшими цветами и листьями, поверх которых лежали лишь чуть-чуть привядшие лилии. Паладин аккуратно отгреб цветы и откинул покрывало. Ну, да, так и есть - сам хозяин. Покойный некромант лежал на спине, со сложенными на груди руками, он не разложился, а усох, словно мумия. Судя по всему, помер бедняга во сне. Лагерт понял: все это время нечистик ухаживал за покойным хозяином, не подпуская к месту его упокоения никого. Он принялся зачитывать молитву над телом, неспешно, обстоятельно. Кем бы ни был этот некромант, смерть уже все стерла. Теперь это просто тот, кого нужно проводить в посмертие достойно.
За дверью стукнуло, шелестнуло, в комнату буквально вполз нечистик, глядя на паладина сонными, но все равно злыми глазищами, попытался подняться, шипя и зевая одновременно. Лагерт махнул ему рукой, призывая затихнуть - молитву нельзя было прерывать. Парнишка добрался на четвереньках до постели хозяина, поправил покрывало и цветы. Глаза у него стали мокрые, по щекам поползли слезы. Он свернулся на прикроватном коврике, как брошенный пес, всем видом показывая, что никуда не уйдет, пусть только чужак попробует тронуть хозяина.
-… и упокоится твоя душа, уйдя на круг новой жизни, - закончил паладин. - Нечистик, его похоронить надо.
- Х-х-хш-ш! - тот снова ощерился, толкнул ладонью перед собой. Правда, сонное заклятье, видимо, не давало ему собрать достаточно сил, удар получился еще слабее, чем на поляне.
- Надо похоронить, - твердо сказал паладин. - Он умер. Понимаешь? Понимаешь, что такое смерть?
Знакомый жест - поперек горла - и кивок. Он понимал. Но приблизиться к хозяину не давал.
- Его надо похоронить. Пока тело не предано земле или огню, его душа не сможет уйти.
Нечистик погладил засыпанное цветами ложе, снова зашипел на паладина. Это было бы смешно, если бы не так печально: два голых существа у смертного ложа.
- Я не понимаю, что ты хочешь сказать. Ты умеешь говорить? Писать?
Нечистик повел головой, откуда-то со стола слетела доска из резной кости с нанесенными на нее серебром рунами, к ней была прикреплена дощечка на тонкой цепочке. Нечистик задумался, глядя на символы, неуверенно ткнул дощечкой в три поочередно. “Кай-Эру-Радо”.
- Кэр… Это твое имя?
Кивнул. Уже легче. И руны знает, а вот говорить, судя по всему, не умеет или не может. Ну, нет, может, он знает только эти три руны, но если уж он их выучил, то и остальные выучит рано или поздно.
- Меня зовут Лагерт. Кэр, почему ты не даешь душе некроманта уйти на покой?
Нечистик снова зашипел. Может, не понимал, что это значит. Главное для него было - уйти. Если уйдет хозяин, что ему делать? Вот и берег, хранил хозяина, хоть и понимал, что осталось от него только тело.
- Мы его похороним. Тебе больше не надо будет тут жить. Ты никогда не хотел посмотреть мир?
Кэр смотрел, видно было, что не понимает, глаза снова сонные - заклятье брало верх, а в башне он, видимо, чувствовал себя дома. Даже присутствие чужака не могло помешать.
- Ложись спать, - мягко сказал Лагерт.
Через полчаса нечистик все же уснул, свернувшись на коврике. Лагерт не обольщался: когда проснется, очень может быть, снова спустит с лестницы. Так что стоило поторопиться. Или как-то связать Кэра? В кабинете, примыкающем к библиотеке, он видел ошейник, обшитый мягкой кожей и украшенный золотом и аметистовыми кабошонами. К нему была прикреплена прочная железная цепочка, и все это лежало в красивой шкатулке из ароматного дерева, будто предназначенное в подарок. Если аккуратно надеть на Кэра ошейник, прикрепить цепь к оконной решетке, а руки ему связать за спиной, чтоб не открыл замок на ошейнике, то можно будет похоронить тело некроманта.
Так паладин и поступил. У него работа. Руки, правда, связал лентой, чтобы не слишком натерла, откопал какую-то в шкатулке. Стоило замку ошейника защелкнуться, по нему прошла волна света, заставив заиграть камни, и ошейник стал цельным. А паладина кольнуло в руку, словно обежала искра. Лагерт заморгал, рассматривая тонкий золотой обруч с небольшим аметистовым кабошоном, возникший на запястье.
- Ничего не понял… - признался он. Ну, с этим можно разобраться и позже. Сначала - погребение.
Внизу, в сарае, примыкавшем к башне с тыльной стороны, нашлись дрова, Лагерт сложил из них погребальный костер, завернул тело в покрывало вместе с цветами, которые собирал для хозяина Кэр. Душе старика, наверное, будет приятно.
- Гори, - приказал он.
Костер вспыхнул весь и сразу, взметнулось яркое, высокое пламя. Чистое, почти бездымное. Надо же! Редко когда даже у самых лучших паладинов Света такое бывает, а тут - некромант… Когда костер прогорел, налетевший порыв ветра сразу же разметал чистый серебристый пепел. Лагерт вздохнул - видимо, хорошим человеком был этот некромант. Кстати, о птичках. Дневник некроманта-то есть, можно почитать. Может, там и про нечис… про Кэра чего отыщется.
Паладин направился наверх. Надо нечистика развязать уже. Может, не убьет сразу? Еще на лестнице он услышал тихий скулеж. Выметнулся наверх, влетел в спальню и остановился, как вкопанный, глядя на парнишку, упирающегося в стену всеми конечностями на уровне оконного проема. Цепь, закрепленная на решетке, держала крепко, не поддаваясь. Руки Кэр умудрился освободить, скорее всего, разрезав ленту когтями. Ошейник же снять не смог.
- Нечистик, ты чего?
По стенке Кэр передвигался так же легко, как по полу. Наверное, он и по потолку так мог пробежаться. Он бы кинулся на паладина и вцепился в горло, но цепь не дала. Тогда нечистик поднял обе ладони к груди, и Лагерт понял, что сейчас его размажут по стене, как коровью лепешку. Он инстинктивно вскинул руки… и волна силы обтекла его, словно утес, не причинив вреда, а вот тяжелую дверь вырвало из проема и разметало в щепки.
- Вообще ничего не понял. Ты передумал кидаться?
Не передумал. Кэр еще несколько раз повторил свой “коронный” жест, пытаясь уничтожить своего пленителя, но его сила, прежде легко сокрушавшая закованного в броню паладина, сейчас не наносила ему никакого вреда, только порывами ветра разметывало волосы. Паладин подошел, отстегнул цепь от ошейника.
- Стой спокойно. Сниму эту… штуку.
Ошейник не снимался. Кэр, пытался ударить его когтями, замахнулся и застыл, завязнув, словно муха в меду, в золотистом поле, окружившем паладина, как броня.
- Это еще что? - Лагерт совсем растерялся. - Ничего не понимаю. И ты еще говорить не умеешь…
Он подумал, решительно снял с каминной полки отложенный туда дневник и сел в пыльное кресло.
- Здесь что-то должно быть. А ты… Ну, не знаю. Еще поспи?
Нечистик не успокаивался, он метался по комнате, звеня волочащейся цепью, по стенам и даже по потолку, сдирая паутину. Шипел и снова кидался, снова вяз в золотистом щите. Раз на третий Лагерт понял, откуда тот берется - щит генерировал браслет.
- Так-так…
В дневнике ничего полезного не было, сплошь размышления. И это только пятая часть, почерк у некроманта был мелкий и убористый. Лагерт устал ломать глаза, решил оглядеть браслет. Застежки нет. Как и на ошейнике. Вот же… влип. Как теперь главе Ордена отчитываться?!
- Ладно. Пора заниматься стиркой и починкой лат, - решил Лагерт.
Ну, может, ничего страшного и не случилось. А пожить, пока будет сушиться поддоспешное, и пока он будет выправлять покореженные от удара латы, можно и в башне. А еще надо бы ее обследовать до конца. В кабинете, да и в спальне было много драгоценных безделушек - серебряные подсвечники, кубки с инкрустацией, должно быть, где-то и деньги могли быть. Надо искать.
Первым делом, Лагерт покопался в сундуке у изножья кровати и нашел темно-синюю мантию, которая более-менее сошлась на его плечах.
- Ну хоть так, по крайней мере, выгляжу прилично.
Кэра он игнорировал. Бедняга устал метаться и теперь сидел, забившись в угол, зло глядя на то, как паладин перебирает мантии и длинные сорочки-лейны. Старый некромант, мир его душе, был высок, как бы не выше Лагерта, но тощ и узкоплеч, его одежки паладину не были в пору, кроме штанов, все же в бедрах Лагерт был довольно узок.
- Я пошел за конем. Веди себя прилично, нечистик.
Паладин сходил за Прорвой, привел его и устроил на ночь в сарае, наносив из обнаруженного за оным колодца воды в корыто, найденное в кладовке рядом с кухней. Там же свалил и латы, завтра можно будет смотаться в деревню и попросить кузнеца выправить их. Из еды нашелся мешочек крупы. Негусто, но что уж есть.
- Кэр, ты кашу будешь?
Нечистик настороженно следовал за ним все время, уже не кидаясь - устал. Временами только шипел и показывал зубки. И сейчас стоял в дверном проеме, глаза мерцали в отблесках огня в жерле печи, на которой грелся котелок с водой.
- Кашу, спрашиваю, на тебя варить?
Кэр медленно кивнул. Ну, да, что там было той курицы-то? Да и каши получится немного. Надо купить еды в деревне. Одежду. И для парнишки тоже, а то ходит голышом.
- Тогда тарелки достань.
Нечистик, звеня чертовой цепочкой по каменному полу, прошлепал к пузатому шкафу, открыл скрипучие дверцы, вытаскивая чеканное серебро. М-да, широко жил некромант, однако! Лагерт не выдержал, подошел.
- Давай уберу цепочку.
Куда там! Отпрыгнул, оказываясь на стене, зашипел. Ну, ладно.
- И нравится тебе ходить и звякать? Как хочешь, - Лагерт вернулся к каше. Вскоре она запахла, забулькала уютно. - Ну, чуть-чуть подождать, и можно есть.
Кэр слез со стены, устроился возле стола на корточках. Миску, ложку и чеканный кубок - всего по одному - он поставил на стол.
- Ты же сказал, что будешь есть, - удивился паладин. - Передумал?
Кэр ткнул когтистым пальцем в простую оловянную миску в углу.
- Ну что за глупости, ты же не животное и не раб. Садись за стол со мной, возьми себе нормальные тарелку и кубок.
Лицо нечистика исказила гримаса горечи и ненависти, пальцы рванули ошейник.
- Ну прости, я не знал, что это магия, думал, просто ошейник. Садись за стол. Я придумаю, как снять его.
Кэр сорвался с места, метнулся прочь, вернулся, таща дощечку с рунами и дневник некроманта. Раскрыл книжицу, быстро перелистывая испещренные узкими строками страницы, нашел нужную, ткнул в нее когтем. На дощечке, сунув ее едва не под нос паладину, показал: “Нид. Игр. Кай. Анс. Кай”.
Лагерт принялся пробегать глазами строчки.
- Небратимое заклятье. Но зачем? Какой в этом смысл?
“Читай” - составил новое слово нечистик, еще настойчивее ткнул в дневник. Паладину ничего не оставалось, как, наложив себе и Кэру каши (парнишке - туда, куда он показал, раз уж такое дело вышло), сесть и начать читать, поставив перед собой свечу в серебряном подсвечнике.
“Мой добрый друг, Кирен из Амрата, как-то обмолвился, что хотел бы иметь телохранителя и наложника в одном лице, пожаловавшись на то, что отыскать подобный уникум на рабских рынках Востока не легче, чем жемчужину, упавшую в замковый ров, нечищеный сто лет. Я решил создать такое чудо и подарить ему на юбилей. В конце концов, разве я не маг?”
“Эксперимент увенчался успехом пока едва ли на треть. В лаборатории, в магическом коконе зреет созданное мной тело. Он должен получиться разумным, я закладывал в формулу упрочненные кости и мышцы, изящный легкий костяк и красивую форму черепа”.
- Телохранитель и наложник? - сперва удивился паладин, потом вспомнил. - А, Кирен… Знаю такого, уничтожен за эксперименты с кровью. Той еще сволочью был.
Кэр пожал плечами. Наверное, он не знал того, кому был предназначен. Лагерт снова вернулся к чтению. Некромант рассказывал о ходе эксперимента, о том, как из кокона вылупился Кэр, как он учился, жадно впитывая знания, какой он умница. О том, что малыш обладает мощной магической силой, способной уничтожить участок леса в сотню локтей шириной и до шестой части лиги глубиной, но в его разуме заложен приказ не убивать.
“Не смог пересилить себя, увы. К тому же, лучше пусть берет в плен, чем обагрит свои руки кровью”.
- Какая прелесть, оказывается, ты убивать не умеешь - так, до смерти избивать только.
“Лечил” - отстучал по рунной доске Кэр. - “Убить не хотел”.
- Я очень рад, Кэр. А говорить ты не умеешь или просто не пробовал?
“Не могу”.
Записи в дневнике подтверждали его слова: эксперимент вышел все же с брачком: существо оказалось немым. Повторить его магистр не успел, тяжелая болезнь уложила его в постель. На последних страницах некромант писал, что постарается деактивировать привязку Кэра к себе, как ко временному хозяину, чтобы тот мог уйти из башни после его смерти. Видимо, не успел. Об ошейнике Лагерт прочел тоже. Этот артефакт должен был с течением времени создать прочную связь между рабом и хозяином, а браслет, появляющийся на руке хозяина после активации ошейника, служил защитой тому от магии раба-телохранителя.