— Ах ты, шлюха! — процедила она. — Грязная, паршивая…
— На твоем месте я бы не продолжала, дорогая, — с расстановкой произнесла Пру. — Иначе я выбью тебе зубы.
— Да ты ревнуешь! — воскликнула Пенни. — Просто-напросто ревнуешь! Еще когда мы были детьми, ты мне не могла простить, если у меня что-то получалось лучше, чем у тебя. И в школе ты постоянно пыталась мне насолить. Ты даже пыталась настроить против меня отца, когда я вышла замуж за Хауи!
— А мне и не нужно было пытаться! — проворковала Пру. — Сам Хауи постарался против себя. Я всегда знала, как действуют на тебя большие мускулы, дорогая, но ты вышла замуж за бездельника. Ты могла взять его с собой во Флориду, дать ему сотню долларов в неделю на расходы, и он был счастлив. Ему нужна была только роскошная жизнь, в которой ничего не надо делать.
— Может быть, Хауи и был, как ты выразилась, бездельником, — сказала Пенни, голос ее при этом дрогнул. — Но я избавилась от него. Ты же вышла замуж очень удачно — за настоящего мужчину, но была настолько глупа, что лишилась его.
— Не имеешь же ты в виду Джонатана, дорогая? — Удивление в голосе Пру звучало очень естественно. — Не Белокожего Охотника, стреляющего во все, что видит вокруг? И не покорителя джунглей, Джонатана Блейка, принимающего холодный душ каждое утро перед завтраком?.. Ты шутишь, дорогая, да?
— Больше от тебя нечего ожидать! — выпалила разгневанная Пенни. — От тебя и от твоей грязной душонки! Ты все выдумываешь про такого доброго и великодушного человека, как Джонатан!
— Но ничего, кроме правды, я не сказала, дорогая, — натянуто произнесла Пру. — Ведь я не обманула тебя насчет холодного душа? Это действительно так — каждое утро ровно на десять минут, ни больше ни меньше, он подставляет свою могучую грудь под струю холодной воды. Жертва привычки! Но я могу подсказать тебе, как его ублажить. Отрасти волосы, выкраси их в черный цвет, потом хорошенько загори, надень свои восточные одежды и постарайся говорить, чуть шепелявя, — тогда он вряд ли заметит разницу между тобой и настоящей китаянкой или японкой, не так ли?
— Заткнись! — завопила Пенни.
— Дорогая, — Пру обеспокоенно посмотрела на сестру, — я всего-навсего хотела доказать тебе, что не лгу. И я говорила правду, насчет того, что у него кончаются деньги. Конечно, у него были кое-какие средства, его отец оставил ему приличное состояние. Но сафари по всему свету, к чему Джонатан привык, — занятие слишком дорогое, а он занимается охотой вот уже много лет. Как ты думаешь, почему я обратилась к Вестнику Джону для того, чтобы устроить развод? Потому что на мне был такой же бездельник, как на тебе, Хауи, дорогая.
— Ты лжешь! — еле слышно произнесла Пенни.
— Ни капли, дорогая, — повторила Пру. — Но это не должно тебя расстраивать. Ведь у тебя куча денег, хватит на вас обоих. А если ты не хочешь всю свою оставшуюся жизнь скакать по джунглям и подсчитывать количество убитых им животных, то купи ему небольшую хижину где-нибудь в глуши, набей ее дикими животными, найми парочку хорошеньких служанок-японочек, и Джонатан всю свою оставшуюся жизнь проведет дома!
Пенни вскочила и, словно дикая кошка, кинулась на Пру. Она вцепилась ей в горло. Пру закричала, упала с подлокотника кресла на пол, и они обе покатились по ковру, вцепившись друг в друга. Они кусались, царапались, рвали друг другу волосы, дико кричали. Я терпел все это, сколько смог, но трех минут оказалось достаточно,
Я подошел к бару, наполнил высокий кувшин ледяной водой и направился к близняшкам — Пенни пыталась выцарапать Пру глаза, а Пру, в свою очередь, обеими руками ухватилась за огненно-рыжие волосы Пенни, стараясь вырвать их с корнем. И все это сопровождалось дикими воплями.
Я занес над их головами кувшин и вылил на них ледяную воду. Вопли резко прекратились, они стали хватать ртами воздух. Я убедился в том, что кувшин пустой, и отошел. Они раскатились в стороны. Пру села и уставилась на меня ничего не видящим взглядом. Я видел только один ее глаз, потому что второй был закрыт мокрыми прядями волос. Пеньюар на ней был порван — она была обнажена по пояс. Поперек груди красовалось несколько красных царапин — следы от ногтей Пенни.
Пенни с трудом поднялась и заплакала, словно маленькая девочка. Ее волосы напоминали стог сена, правый глаз заплыл. Платье было порвано во многих местах, досталось и пеньюару — ее бесподобная правая грудь была обнажена. Она смущенно прикрыла ее рукой и поплелась к софе.
Я подошел к ней.
— Ладно, Пенни, — сказал я. — Шутки в сторону, теперь перейдем к делу.
Она уставилась на меня.
— Убирайся! — глухо произнесла она.
— Хауи Дейвис знал кое-что, — сказал я. — То, что могло помешать твоему браку с Блейком. Он приехал сюда следом за тобой, угрожал, что выдаст твою тайну. Наверняка, ему нужны были деньги, он мог расстроить ваш брак. Но ты без ума от Блейка, поэтому могла сделать все, что угодно, чтобы избавиться от Хауи Дейвиса. Итак, ты нанимаешь Вестника Джона, чтобы убить его. А Вестник Джон, будучи уже нанятым Пру для того, чтобы подменить муляж трупом из морга, решил сыграть неплохую шуточку. Таким образом, он разрешил проблему — что делать с трупом после того, как он убьет Хауи. И все получилось так, словно кто-то пытался навлечь на тебя подозрения в убийстве.
— Нет, — хрипло произнесла Пенни, — это неправда.
— Может быть, тебе удастся убедить в этом суд, — сказал я. — Я предупреждал, что мне нужен был всего лишь мотив. Теперь он у меня есть — как для убийства Хауи, так и для убийства его бывшей жены Селмы.
— Ты спятил! Зачем мне было убивать Селму?
— Потому что то, чем пытался шантажировать тебя Хауи, наверняка знала Селма. Утром она сказала мне, что знает, как уничтожить вашу семью, и тебя в частности. Когда его убили, ты еще не знала, что он рассказал своей первой жене то, что знал, не так ли? Она позвонила тебе после того, как я ушел отсюда сегодня утром. Я рассказал тебе о ней и тем самым уготовил ей место в морге, но тогда я об этом еще не догадывался. Она позвонила тебе и пригласила встретиться где-нибудь в твоей машине. Потом ты позвонила Вестнику Джону и попросила позаботиться обо всем.
Пру подползла ко мне.
— Это неправда, Эл, — тихо произнесла она. — Не может быть… только не Пенни. Она не такая. Она слабая и эгоистичная, а иногда и глупая. Но она не хладнокровный убийца! Я не верю!
— Решать будет суд, — отрезал я и снова посмотрел на Пенни. — Тебе лучше одеться.
Она отчаянно затрясла головой.
— Нет! Выслушай меня, прошу! Еще минута. Я расскажу всю правду!
— Мы зря теряем время, — равнодушно заметил я. — Ну, ладно, даю тебе минуту.
— Я ничего не слышала о Хауи и не видела его со дня нашего развода, — заговорила она, торопясь сказать все, что хотела. — Он не знал обо мне ничего такого, что можно бы было использовать для шантажа, — наверняка, Селма Дейвис сказала это для того, чтобы ты поверил ей, чтобы причинить мне вред. Она всегда ненавидела меня за то, что я отняла у нее Хауи. В ту ночь, когда состоялась премьера на студии, я была здесь одна. Я очень волновалась — мне никогда не доводилось выступать перед камерой, и я попыталась расслабиться перед тем, как поехать на съемки. В дверь постучали. Я решила, что это Джонатан пришел пожелать мне удачи, поэтому побежала к двери и открыла ее. Тут я услышала выстрел. За дверью стоял Хауи Дейвис. — Она вздрогнула. — Я распахнула дверь, и он упал на пол рядом со мной. Сначала я ничего не могла понять. Я опустилась на колено рядом с ним и увидела рану, только тут я поняла, что он мертв. Ноги его оставались в коридоре, и я затащила его в номер и закрыла дверь.
— Минута истекла, — сказал я. — Одевайся!
— Пожалуйста! — взмолилась она. — Выслушай меня! Я хотела позвонить в полицию, но потом до меня дошло, чем это может кончиться. Это означало бы конец моей неначавшейся карьеры… Потом подумала о том, поверит ли мне полиция. Хауи — мой бывший муж, а я собираюсь замуж за другого. Они могут решить, что у нас возникла ужасная ссора и я застрелила его.
— И что же ты сделала? — спросил я, теряя терпение.
— Я… я позвонила Вестнику Джону, — сказала она. — Я рассказала ему, что случилось, и попросила забрать из отеля тело Хауи, спрятать его где-нибудь. Он согласился за двадцать тысяч долларов. Цена меня устроила, да я тогда за любые деньги готова была избавиться от мертвеца! Он приехал спустя полчаса с большим чемоданом. Он положил Хауи в этот чемодан и вызвал носильщика, сказал ему, чтобы отнес чемодан к его машине, взяв еще двоих носильщиков, так как чемодан тяжелый. Потом Вестник Джон налил нам обоим по виски, и мы болтали обо всякой ерунде, когда за чемоданом пришли.
Я закурил.
— Эго все?
— Нет, — ответила она. — Он не сказал мне, что собирается засунуть тело Хауи в гроб, и когда я подняла крышку и увидела его, то чуть не умерла сама. Когда меня спросили, знаю ли я его, я ответила, что нет. Потом ты пришел сюда и сказал, что тело опознали. Ты напугал меня, лейтенант, сказал, что я солгала. — Она выдавила улыбку. — Ты даже не догадываешься, как я перепугалась. После того, как ты ушел, я позвонила Вестнику Джону и рассказала обо всем случившемся. Я попросила его что-нибудь предпринять, помочь мне. Я решила, что ты арестуешь меня за убийство в любой момент.
— И Вестник Джон пришел на помощь? — спросил я.
Пенни кивнула.
— Он сказал, что все уладит, хотя это очень сложно и опасно для него, что он готов рискнуть только из-за хорошего ко мне отношения, что спасет меня, отведет от меня подозрения… за пятьдесят тысяч долларов.
— Ты заплатила?
— Да, — упавшим голосом произнесла Пенни. — Я отдала ему чек через два часа.
В глазах у меня потемнело, я тряхнул головой — прошло.
— С тобой все в порядке, Эл? — спросила Пру.
— Ничего страшного, — сказал я. — Принеси мне стакан воды.
Последовала мертвая тишина. Я оглянулся и посмотрел на нее.
— Ты шутишь? — она подозрительно посмотрела на меня.
— Какого черта! — выпалил я. — Здесь что, с водой туго или что?
— А, может, немного виски с содовой? — настаивала она.
— Все, что я хочу, это стакан воды со льдом! — рявкнул я. — Если тебе так трудно, позвони горничной!
— Эл, — решительно заявила она. — Ты болен!
Я проследил за тем, как она поплелась к бару и налила в стакан воды.
— Лейтенант, — раздался тихий голос, и я снова посмотрел на Пенни. Она задумалась. — Ты по-прежнему собираешься арестовать меня? — тихо спросила она.
— Не думаю, — ответил я. Она расправила плечи.
— Ты веришь, что я говорю правду?
— Да, — сказал я. — Похоже, что так.
Пру принесла стакан с водой и протянула его мне. Я выпил его с жадностью и отдал ей пустой стакан. Она пристально посмотрела на меня.
— Ну и приемчики у тебя, лейтенант!
— Приемчики?
— Прямо террорист какой-то, — сказала она. — Из меня вытянул всю правду, разбив единственно ценное для меня — мою коллекцию. Потом притащил сюда и использовал в качестве приманки, чтобы встряхнуть хорошенько Пенни, вывести ее из себя. А потом в самый подходящий момент накинулся на нее, сказал, что арестуешь ее за два убийства, и обставил все это так, словно на самом деле собирался это сделать. Одурачил меня! Ей оставалось рассказать тебе правду — вот что тебе было нужно прежде всего!
— Ты слишком догадлива, Пруденс Калторп, — сказал я. — Благодарю вас обеих за помощь. Ничего не скажешь, вечер выдался беспокойный, но больше всего мне понравилась ваша схватка. А теперь, с вашего позволения, я удалюсь.
Я встал и направился к входной двери, но, не дойдя до нее шага три, вдруг рухнул на пол.
— Эл! — Пру подбежала и опустилась на колени рядом со мной. — Ты болен!
— Я чувствую себя отлично, — ответил я. — Так, немного переутомился. Я тут немного посижу, а потом… — Ее лицо запрыгало у меня перед глазами. — Ты можешь не дергаться, когда я с тобой разговариваю?
— Я и не дергаюсь, Эл.
— Да? — ухмыльнулся я. — И ты еще будешь говорить, что и стены не покосились…
Ее лицо исчезло куда-то, и я почувствовал, что голова моя ударилась обо что-то мягкое — теперь и пол пришел в движение! Потом наступили тишина и покой.
Глава 11
Я открыл глаза и зажмурился от яркого солнечного света, заливающего комнату. Я медленно огляделся по сторонам. Спальня, решил я, потому что лежал на кровати. Но я не узнал комнаты. Часы на руке показывали десять минут десятого. Сначала я ничего не понял, потом до меня дошло, что я проспал по меньшей мере восемь часов. Я отдернул одеяло и встал на пушистый ковер. Прямо передо мной стоял совершенно голый человек, с обезумевшими глазами и изуродованным лицом. Я инстинктивно улыбнулся в ответ.
— Уиллер, — сказал я. — Это зеркало в полный рост, а это ты сам. Да, разговариваю сам с собой! А где моя одежда?
Я осмотрелся вокруг — пусто. Открылась дверь, и за моей спиной раздался веселый голос Пру.
— Доброе утро… Ой!
Одним движением я очутился под одеялом и, натянув его на подбородок, крикнул:
— Что, черт побери, здесь происходит?
— Ты ничего не помнишь? — спросила она. — Ясно. Ты провел здесь всю ночь, Эл. Ты, наверное, сам не понял, как тебя отделали в морге, а потом ты напился, да и напряжение всех этих дней сказалось…
— Значит, я вырубился? — спросил я. — А как я дошел до кровати?
— Мы уложили тебя, — ответила она. — Ты был без сил, и тебе нужно было хорошенько выспаться.
— Мы?
— Пенни и я, — сказала она.
— А где моя одежда?
— Но ведь не одетому же тебе было спать, а?
— Но и не голому! — фыркнул я. — Кто раздевал меня — Пенни или ты?
— Пенни слишком скромная, — непринужденно ответила Пру. — Она ушла после того, как сняли туфли. Но я человек естественный, и все естественное меня интересует. У тебя такая потрясающая родинка на таком пикантном месте! Ты знаешь, Эл?
— Где моя одежда? — взвыл я. — Я хочу уйти отсюда — немедленно! Мне здесь больше нечего делать, я все узнал еще вчера вечером. Принеси мою одежду, черт побери!
— Здорово ты выражаешь свою благодарность, — сухо сказала она. — Свой костюм ты бы уже не смог надеть — он разодран. Я выбросила его.
Я аж подскочил.
— Ты что наделала?
— Да не волнуйся так, — примирительно сказала она. — Я взяла ключи из кармана твоего пиджака и рано утром сходила к тебе домой, взяла для тебя одежду. Я даже прихватила зубную щетку и бритвенные принадлежности.
— Ну… спасибо, — пробормотал я. — Почему ты сразу об этом не сказала?
— Тактика террориста. — Она довольно засмеялась. — Сам научил, не помнишь?
Она вышла из комнаты и вернулась несколько секунд спустя с одеждой в руках. Она положила ее на кровать.
— Ванная комната вон там. Что будешь на завтрак?
— У меня нет времени завтракать! — ответил я. — Ну… чашечку кофе.
— Не смеши меня, — сказала она. — Свежие фрукты, бутерброды и все такое прочее.
— Я никогда не завтракаю, — возразил я. — Дурацкая привычка. Как только начинаешь завтракать, встаешь часа на два раньше обычного и начинаешь заниматься всякой ерундой, чтобы появился аппетит!
— Позвоню горничной, — заявила она и вышла из комнаты. Я ее не убедил.
Я встал и посмотрел, что она мне принесла. Галстук могла бы подобрать и получше, но, в общем, ничего, постаралась. Я надел брюки, взял станок и зубную щетку и отправился в ванную комнату.
Через двадцать минут я снова посмотрел в зеркало и обнаружил кое-какие улучшения. Рана поперек лба уже не выглядела так устрашающе, шишка под ней, конечно, не украшала, но ничего ужасного в ней не было, ссадина на подбородке уже не кровоточила. Шея побаливала, но не так, как прошлой ночью.
Я вышел в гостиную, — да ведь это номер Пенни, меня просто смутила спальня. Столик на троих был уже накрыт посреди комнаты, и, когда я увидел свежие персики, заказанные для меня, понял, что голоден.
Пру и Пенни сидели напротив друг друга, оставив для меня место между собой. Пенни улыбнулась, когда я сел за стол.