Корсиканская авантюра - Мейл Питер 12 стр.


После того, что Ребуль рассказал ему о своей двоюродной бабушке, Сэму не терпелось с ней познакомиться. Дочь дипломата, работавшего в Англии, она получила образование в школе Роедин[53], одной из лучших школ для девочек в стране, где она научилась играть в хоккей, к которому питала отвращение, и говорить на безупречном английском, лениво растягивая слова на аристократический манер. Теперь ей уже перевалило за семьдесят, она никогда не была замужем, однако, по словам Ребуля, никогда не оставалась без любовника. Летние месяцы она проводила в старом семейном доме в Спелонкато, зимы – в Гштааде, а время между ними – в Париже.

Выехав на маленькую place[54] в центре деревни, дядюшка Думе подкатил к четырехэтажному дому оттенка темной охры и сообщил об их прибытии, в последний раз победоносно погудев в клаксон. Почти сразу дверь распахнулась, и вышла молодая крепкая женщина, ее лицо просияло, когда она узнала дядюшку Думе.

Он раскинул руки, пока она подходила к нему:

– Жозетт! Прекрасна, как всегда! – Он трижды расцеловал ее в обе щеки – левая, правая, левая – и отступил назад, чтобы представить Сэма. – Вот месье Сэм, друг месье Франсиса из Марселя. Мадам Ломбард его ждет.

Жозетт наклонила голову, пожала Сэму руку и взяла его сумку:

– Мадам у себя в салоне. Прошу вас, сюда.

Она провела его через выложенный плитками холл и дальше, в просторную комнату в задней части дома, обставленную тяжелой резной мебелью из давным-давно ушедшей эпохи: бархат, красное дерево, парча, портьеры с подхватами, портреты предков в золоченых рамах. Сэму показалось, он шагнул в девятнадцатое столетие.

Мадам Ломбард подняла голову от своего письменного стола, пошла навстречу Сэму, улыбаясь и протягивая изящную руку, которую он и поцеловал, наклонившись.

– Боже мой, – сказала мадам Ломбард. – Неужели в Америке до сих пор целуют ручки? Как мило. Но проходите же, садитесь.

Трудно было поверить, что этой женщине за семьдесят. Конечно, волосы у нее были седые, коротко и красиво подстриженные. Однако лицо без морщин, взгляд голубых глаз живой, а тело стройное и гибкое, как у женщины вдвое моложе. Одета она была просто: черная шелковая блузка и юбка сливочного цвета, оттенявшая загорелые ноги безупречной формы. Сэм поймал себя на том, что попросту пялится на нее.

– Ха, – сказала она, – а чего вы ожидали? Какую-нибудь старую каргу в пенсне и с усами?

– Прошу прощения, извините меня. Я просто не ожидал увидеть… женщину, которая выглядит так.

Мадам Ломбард улыбнулась:

– Сочту это за комплимент. Между прочим, Франсис почти ничего мне не рассказал, только то, что вы американец и оказываете ему огромную услугу. Разумеется, я сгораю от любопытства. – Она махнула рукой на ведерко со льдом, стоявшее на низком столике между ними. – Может быть, нальете нам по бокалу шампанского и расскажете мне все?

Они проговорили до самого вечера. Сначала, пока Сэм рассказывал о Вронском и о его намерениях, мадам Ломбард сидела молча, с суровым и серьезным лицом.

– Но я полагаю, – заговорила она, – он не пойдет на убийство, чтобы заполучить дом?

– Боюсь, что пойдет, если его биография что-нибудь да значит. Однако мы не допустим, чтобы у него это получилось.

И следующие полчаса он в подробностях излагал ей разработанный с братьями Фигателли план действий.

Когда Сэм закончил с рассказом, мадам Ломбард явно испытала большое облегчение, а после второго бокала шампанского совсем успокоилась. Пока они беседовали, она велела Сэму называть ее Мари-Анж и сама стала называть его дорогим мальчиком. Она спросила, чем может помочь в этом деле, когда их прервало громкое царапанье, донесшееся из-за двери.

– О, – сказала Мари-Анж и пошла открыть дверь, – надеюсь, вы любите собак. Это Альфред, мужчина моей жизни. Ну разве он не великолепен?

«Он» оказался громадным, черным и косматым, помесью бриара[55] и ротвейлера, пояснила Мари-Анж. Пес прошел через комнату к Сэму, посмотрел на него, понюхал, положил ему на колено массивную лапу и выжидающе уставился в лицо.

– Вы ему понравились, – сообщила Мари-Анж. – Как я рада. Он всегда очень точно оценивает характер. У меня был один друг, которого Альфред просто ненавидел. И знаете, он оказался совершенно прав. Тот человек выказал себя полным дерьмом.

Сэм пытался придумать, как освободить колено от собачьей лапы, никого не оскорбив, когда кухарка приоткрыла дверь и доложила, что обед готов.

За прекрасно прожаренными котлетками из баранины, салатом, сыром и бутылкой «Chateau Margaux» – «Местные вина я нахожу довольно резкими», – заметила Мари-Анж, – разговор снова сделался серьезным, и она повторила, что хочет чем-нибудь помочь.

– Да, есть пара моментов, – кивнул Сэм. – Во-первых, мне необходимо найти место, где можно устроить на меня засаду, разумеется, какое-то пустынное место. И во-вторых, нужно придумать причину, по которой меня занесет в эту глушь. Потому что, если причины не будет, боюсь, Обломовы почуют неладное и решат, что это ловушка.

– Нет ничего проще. Я могу показать вам подходящее место, а причина, по которой вы туда пойдете, сидит у ваших ног. И это, кстати, доказывает, что вы действительно ему понравились. Так почему бы вам завтра не прогуляться вместе?

За кофе они обговорили все детали. Сэм позвонит Джо и сообщит, куда и когда он пойдет гулять с собакой. Джо скажет Обломовым, что племянница позвонила и все рассказала, и они постараются спрятаться поближе к тому месту, куда пойдет Сэм. После чего, как сказал Сэм, останется только подумать, как защититься от пули.

19

Первый раз в жизни переночевав в постели под балдахином, Сэм проснулся от потока солнечного света, льющегося в открытое окно. Он ощущал волнение и приятное напряжение, как было всегда, когда операция близилась к кульминационному моменту. Отмокнув в почтенного возраста ванне из чугуна, в теплой, умиротворяющей воде, он расслабился, а затем приступил к дневным звонкам.

– Доброе утро, милая. Как ты справляешься с тяготами жизни в Кальви?

– Сэм, здесь чудесно! Собственный бассейн, отличная кухня, вот подожди, ты увидишь мою гардеробную. Она чудовищно огромная! Я ее обожаю. Я в ней чуть не заблудилась.

До сих пор Сэм ни разу не слышал, чтобы Элена пела дифирамбы комнате, где хранится одежда. Обычно она жаловалась на нехватку места, а тут такое редкое выражение довольства.

– Скажи, как там Франсис?

– Он в порядке. Немного напряжен, но думаю, это вполне ожидаемо. И он очень переживает за тебя. Чем сегодня займешься?

– Буду исследовать окрестности, найду место для засады, обговорю все с Фло и Джо, чтобы они сообщили русским, – в общем, нормальный день из жизни делового человека.

Элена по голосу Сэма поняла, что его мысли блуждают где-то далеко, поэтому, еще раз наказав ему быть очень-очень осторожным, она распрощалась, послав в трубку воздушный поцелуй.

Сэм спустился на первый этаж в поисках кофе и с удивлением обнаружил, что его хозяйка уже сидит за столом, отодвинув в сторону круассан и cafe creme и поставив перед собой ноутбук. Единственное средство, чтобы оставаться в курсе новостей, объяснила она Сэму, поскольку газету можно достать, только отъехав от Кальви на несколько миль.

– Дорогой мальчик, вы будете очень мною довольны, – сказала она. – Кажется, я знаю наверняка, куда вам отправиться, чтобы наткнуться на засаду. – Мари-Анж застучала по клавишам ноутбука. – Там на буфете кофейник, налейте себе кофе и садитесь рядом со мной.

Она развернула ноутбук, чтобы Сэму было лучше видно экран со спутниковой фотографией: сплошные верхушки деревьев и густая растительность.

– Типичный сельский пейзаж вокруг Спелонкато, – пояснила она. – Почти все для вас не годится, потому что там нет тропинок и отыскать нужное место невозможно, если ты не местный. Но вот здесь, – она прокрутила страницу вниз, – все обстоит гораздо лучше. Километрах в девяти от дороги стоит огромная цистерна, найти ее нетрудно, она окружена maquis и густыми оливковыми рощами, так что этим гадким русским будет где спрятаться.

Сэм придвинулся поближе, чтобы внимательно изучить картинку на экране.

– А вот здесь, слева, кажется, довольно широкая дорога?

Мари-Анж закивала:

– Она ведет от шоссе, однако ездят по ней, да и то раз в полгода, только работники, обслуживающие цистерну. – Она откинулась на спинку стула, довольно улыбаясь. – Ну как, подойдет вам такое место?

– Я сегодня же утром пойду и посмотрю, но выглядит потрясающе. Как мне вас отблагодарить? Дайте-ка подумать. Может быть, магнум «Dom Perignon»?

Мари-Анж, все еще улыбаясь, склонила голову:

– Восхитительно. В магнумах есть что-то благостное, вы не находите?

Спустя полчаса Сэм выехал из дома на престарелом «рено», позаимствованном у садовника. По шоссе, вьющемуся вниз от деревни, он добрался до начала дороги, отмеченной ржавой табличкой с надписью «Acces Interdit»[56]. Он остановил машину на краю зеленой поляны и пошел пешком.

Почти повсюду, куда он бросал взгляд, дикие заросли олив перемежались маленькими полянками – идеальные места, чтобы спрятаться и ждать. Сама же цистерна, угрюмый оазис, вся усеянная крапинками от мух, была обнесена сетчатым забором, сбоку стояла приземистая бетонная будка, запертая и, как решил Сэм, не представляющая особенного интереса для его противников. Здесь полно других, более подходящих укрытий. А места удачнее и представить нельзя: легко найти и в то же время в полной изоляции, выстрелов точно никто не услышит. Идеальное место. Сэм обнаружил старый пенек, уселся на него и позвонил Джо Фигателли.

Оставалось несколько финальных штрихов, о которых они договорились за пару минут. Джо и Фло сказали, что чуть позже приедут из Кальви, чтобы лично ознакомиться с местностью вокруг цистерны, а потом позвонят Обломовым и предложат время засады. Джо подтвердил, что они принесут с собой «всю необходимую экипировку», как он выразился, напомнил Сэму, что пора стряхнуть пыль с его бронежилета, и пообещал позвонить еще раз после обеда, когда переговорит с Обломовыми.

На звонок ответили ворчанием. Это который из Обломовых? Джо решил попытать удачу.

– Саша, это Джо Фигателли, с хорошими новостями. Мне только что звонила племянница из Спелонкато. Она слышала, как Ребуль говорил мадам Ломбард, что вечером хотел бы сам погулять с ее собакой. Он спрашивал, куда лучше пойти, и она посоветовала отправиться в сторону местной цистерны, это в пяти минутах езды от деревни. Похоже, место подходящее. Мы уже едем на него взглянуть. Я еще позвоню. Кстати, что скажете о времени? Вечер вам подходит?

– Да, – ответил Обломов. – Вы привезли обратно пистолеты?

– Еще утром.

– Отлично.

В трубке повисла тишина.

Джо поглядел на брата, сидевшего за рулем:

– В следующий раз звонить будешь ты. Может, с тобой он будет не таким многословным.

Они оставили машину у съезда на лесную дорогу и дошли до цистерны.

– Прекрасно, – отметил Фло, – но нам нужно найти место, чтобы спрятать машину. Сэм ведь не пойдет с собакой пешком от самой деревни. Он доедет, оставит машину у дороги, и если наша машина тоже будет там, Обломовы решат, что мы выдали их. Где-то здесь должна быть площадка, на которой паркуются рабочие, когда приезжают осматривать цистерну.

Оказалось, что они идут прямо на нее – примитивную парковочную площадку позади будки, покрытую растрескавшимся бетоном, который вел неравную битву с растительностью.

– Ладно, – сказал Джо, – годится. Теперь нужно место, где можно спрятать русских, пока они будут поджидать Сэма.

Они тут же поняли, что выбор просто огромен. Здесь были полянки между кущами деревьев, здесь были maquis по пояс, было даже несколько узких тропок, протоптанных охотниками. Фигателли исследовали одну из таких тропинок, уходящую от парковки, и обнаружили, что ярдов через триста она выводит на маленькую поляну в окружении подходящих для засады зарослей. Лучше не придумаешь, согласились они. На обратном пути Джо заметил смятую сигаретную пачку; он прихватил ее и оставил у начала выбранной тропинки, чтобы Сэм сразу знал, куда идти.

Оставалось только достать оружие, позвонить Сэму и рассказать ему о сигаретной пачке, доложить о последних достижениях остальным членам команды. У них, наверное, даже будет время перекусить, прежде чем расставлять Обломовых на позиции.

Вторая половина дня тянулась для Сэма медленно. Он подолгу разговаривал с Эленой, Ребулем и Джо Фигателли, обрадовался, когда позже его отвлекла от мыслей Мари-Анж, настоявшая на паре уроков по обращению с собакой на прогулке. Альфред уже давно выучил все эти уроки, поэтому просто печально терпел.

– Вот что я вам советую, – сказала Мари-Анж. – Держите его на поводке, пока не зайдете подальше в лес. Нам не нужно, чтобы он убежал, погнавшись за кроликом. Здесь вам поможет вот это. Он их обожает. – Она дала Сэму с полдюжины собачьих галет в форме косточек, которые он опустил в карман. Наблюдательный Альфред тут же подошел к нему и принялся тыкать в оттопырившийся карман носом. – Теперь, когда он знает, что? у вас в кармане, он не выпустит вас из поля зрения. Такой прожорливый мальчишка.

Наконец время пришло. Сэм надел пуленепробиваемый жилет, рубашку, панаму и темные очки. Мари-Анж проводила его до машины, посмотрела, как Альфред устроился на пассажирском сиденье, и наклонилась к окну, чтобы поцеловать Сэма в щеку.

– Желаю удачи, дорогой мальчик. Поставлю шампанское на лед к вашему возвращению.

Фло Фигателли со своего наблюдательного пункта в кустах у шоссе видел, как машина Сэма свернула на дорогу к цистерне. Он позвонил брату и поспешил присоединиться к нему и Обломовым.

– Теперь он в любую секунду окажется на дороге, – сказал Джо. – Еще пять минут, и он придет сюда.

Обломовы кивнули и вынули пистолеты. Все оказалось проще, чем они ожидали. Русские сидели, скорчившись за кустами, проверяя, чтобы на линии огня не оказалось никакой растительности.

Сэм, дойдя до середины лесной дороги, спустил Альфреда с поводка. Пес носился по кустам, с восторгом вдыхая незнакомые запахи, но каждые несколько минут возвращался проверить, не потерялся ли Сэм вместе с запасом драгоценных галет. Они подошли к цистерне, нашли сигаретную пачку и ступили на тропинку. Альфред шел впереди.

Голова у Сэма была ясная, все чувства обострены, взгляд прикован к косматой спине Альфреда. Собака, решил Сэм, первой заметит присутствие в кустах людей. Под ногой что-то хрустнуло, он опустил взгляд и увидел небольшую кучку охотничьей дроби и пустые гильзы от дробовика, частично втоптанные в землю. Еще несколько ярдов – и пустая бутылка от пастиса. Охота вызывает жажду. Они шли, следуя изгибам тропинки, пока не увидели в пятидесяти ярдах впереди поляну.

Альфред остановился. Уткнулся носом в землю и двинулся дальше, целеустремленно и пружинисто приближаясь к поляне, словно уже заметил кого-то и вынюхивает его. Сэм напрягся, когда они дошли до конца тропинки. Альфред снова остановился, его внимание было сосредоточено на зарослях кустов в нескольких футах впереди.

Обломовы, сидевшие в этих самых кустах, не знали, с чего начать. Застрелить сначала собаку или человека? Старший беззвучно указал на человека. Им платят за то, чтобы они убили человека, а от собаки можно избавиться позже. Они подняли пистолеты и прицелились.

Два выстрела прозвучали почти одновременно. Тело Сэма пронзила острая боль, словно от ножа, когда он падал на землю лицом вниз, Альфред рядом с ним взвизгнул. Кусты раздвинулись, и вышли Обломовы с пистолетами на изготовку, не подозревая, что братья Фигателли идут следом и у каждого в руке по корсиканскому «средству убеждения»: по короткой скругленной дубинке с тяжелым свинцовым наконечником. Обломовы, сосредоточившиеся на неподвижном теле Сэма, даже не заметили, как взметнулись дубинки. Оба рухнули мгновенно.

Назад Дальше