– Довольно часто. В подвале есть аварийный генератор.
– Вы его еще не включили?
– Я люблю темноту.
«Почему меня это не удивляет?»
– Вы что-то сказали?
– Ничего особенного. –Келси и не поняла, что сказала это вслух. Чтобы загладить вину, она решила сменить тему разговора: –Отблески молнии создают настоящее шоу.
– Полагаю.
– Когда я была маленькой, другие приемные дети сказали мне, что гром и молния –это из-за нападения инопланетян. Я так пугалась, что во время грозы пряталась под одеялом.
Келси до сих пор помнила, как лежала под одеялом и прижимала к груди кружку матери как талисман.
– Дети верят во всякие глупости, да? –сказала она.
– Не только дети.
– Что? –Его голос прозвучал так тихо и мягко, что она пропустила часть его фразы, поэтому переспросила: –Вы что-то сказали?
– Ничего особенного.
Интуиция говорила Келси обратное, но она не стала настаивать на своей точке зрения. Он все равно не скажет правду, даже если Келси начнет на него давить. Поэтому, решив не спорить, она воспользовалась возможностью разглядеть его профиль. В темноте она могла видеть только контуры его лица. Прочесть выражение оказалось невозможно. Несмотря на это, сейчас магнетизм Алекса был сильнее, чем когда-либо. Может быть, потому, что они остались наедине? Или потому, что в темноте обстановка стала казаться более интимной? Келси окутало его тепло, она почувствовала его запах. Она видела, как вздымается и опускается напряженная грудь. Его страдания теперь казались ей физически ощутимыми, причем настолько, будто она сама чувствовала его боль. Ей вдруг захотелось протянуть руку и успокоить Алекса.
– Извините меня за то, что произошло днем, –тихо сказала она Алексу. –Я не имела права шпионить за вами.
– Да, вы не имели на это права.
Уголки губ Келси дрогнули.
– Вы не прощаете людям слабости, не так ли?
– Если бы я прощал слабости всем, кто меня предавал, меня бы надолго не хватило.
Она вспомнила сплетни и статьи на веб-сайтах и поняла, что он имел в виду. Никто не заслуживает того, чтобы подробности его личной жизни становились достоянием общественности.
– Сожалею о вашем браке.
– Это было давным-давно.
– Тем не менее вы…
– Я не хочу говорить об Алисе, мисс Альбертелли. Наш брак не удался. Конец истории.
Множество эмоций прозвучало в его голосе: гнев, разочарование, боль. Келси решила не настаивать на своем.
– Вы сказали, что генератор в подвале?
– У основания лестницы. –Он был явно рад тому, что Келси перевела разговор в другое русло.
– Не возражаете, если я его включу? Вы можете не включать свет в этой комнате, но мне понадобится освещение, чтобы подняться по лестнице в свою комнату.
Кроме того, освещение поможет изменить ощущение интимности. Может быть, если Келси увидит привычно мрачное выражение лица Алекса, она будет меньше смущаться в его присутствии?
– Делайте что хотите.
Передвигаться по кухне в темноте оказалось нелегко. Наттингвуд был одним из тех домов, который достраивался на протяжении многих лет, в результате чего в доме было множество неожиданных поворотов. И в дневное время дом был похож на лабиринт, ну а ночью, в кромешной темноте, передвижение по нему было сродни кошмару. Келси была уверена, что обязательно упадет и сломает руку. Хуже того, она может уронить и разбить какой-нибудь предмет мебели или какую-нибудь семейную реликвию.
В конце концов она добралась до двойной раздвижной двери, ведущей на кухню, и в этот самый момент услышала позади себя шаги.
– Вам понадобится фонарь, –сказал Алекс, толкая дверь и выходя первым.
Келси последовала за ним молча, стараясь не думать о том, как их тела соприкоснулись, когда он проходил мимо.
Он двигался по темной кухне с ловкостью, достойной восхищения. По крайней мере, Келси предположила именно так, потому что отчетливо слышала только удары своего тела о предметы мебели. Дверь в подвал находилась сбоку, рядом с разделочным столом. Она осторожно шла в этом направлении, когда услышала скрип передвигаемого по полу стула.
– Что вы делаете?
– Фонарь находится за шкафом. Я не смогу достать его из-за гипсовой повязки. Придется встать на стул.
– Тогда позвольте мне. –Подойдя к Алексу, она взяла стул из его руки. –Кромешная темнота. Если вы сломаете другую руку, мне придется застрять в вашем доме до Рождества.
– Тогда доставайте фонарь. Нам обоим не захочется так долго торчать здесь вдвоем.
Слава богу, Алекс не видел, как Келси усмехнулась. Она поднялась на стул, и ее спины коснулась теплая крепкая рука Алекса.
– Я помогаю вам сохранить равновесие, –сказал он.
Сохранить равновесие, да? Тогда почему у нее так дрожат ноги? Почему по ее спине бегает нервная дрожь?
– Возникла проблема?
– Нет проблем, –ответила Келси.
Вдруг на кухне послышался жалобный вопль.
– Что это было? –спросил Алекс.
– Я не… –Снова послышался вопль, и ее осенило. –Толстячок! –Келси давно задавалась вопросом, где кот будет пережидать ливень с грозой. Он, наверное, слышал, как она подъехала, а теперь мяукал, просясь в дом. –Бедняжка, должно быть, совсем промок.
– Кто такой Толстячок?
Спрыгнув со стула, она поспешила к задней двери. Как только Келси открыла ее, в дом со скоростью ракеты ворвалось промокшее существо. Громкое мяуканье заполнило кухню. Послышался щелчок –Алекс, по-видимому, самостоятельно достал фонарь. И теперь он направил свет на мокрый рыжий комок, спрятавшийся под кухонным столом.
– Это Толстячок, –сказала Келси.
– Это кот!
Келси уже приготовила язвительный ответ, но сдержалась.
– Очень мокрый кот, –произнесла она. –Не могли бы вы дать мне полотенце?
– Зачем?
– Чтобы высушить его, вне сомнения! Или вы предпочитаете, чтобы он залил водой весь пол?
Алекс вздохнул, но она услышала, как он подходит к раковине. Все это время свет фонаря падал на промокшего рыжего Толстячка.
– Бедный малыш, он дрожит. –Она протянула руку, позволяя испуганному коту обнюхать ее пальцы. –Теперь он в порядке. Я думаю, он живет в вашем саду. Толстячок появляется на террасе по утрам и составляет мне компанию.
– Вы хотите сказать, что прикармливаете его?
Взяв полотенце, она аккуратно завернула в него кота. Тот и не сопротивлялся, а только довольно заурчал.
– Смотрите, он приободрился, –сказала она.
– Наглый котяра, –проворчал Алекс. –Что вы собираетесь делать теперь, когда он приободрился?
– Я… –Она не думала о том, что будет дальше, спасая кота. –Ну, мы не можем выгнать его на улицу.
– Не можем?
– Посмотрите, какая стоит погода. Льет как из ведра. Почему бы ему не остаться на ночь в доме? Он не создаст никаких проблем. –Она прижала к себе Толстячка, и тот прильнул к ней, ища тепла и внимания. –Видите?
Алекс осветил фонарем ее лицо:
– Ему здесь не место.
Его слова задели ее за живое. Как часто ей приходилось слышать такой равнодушный тон!
– Кто так решил?
– Так решил я –хозяин дома.
Не имеет значения. Келси посмотрела на Толстячка, который вытянул передние лапы, не обращая внимания на дебаты по поводу его судьбы, и почувствовала разочарование и гнев.
– Я не выгоню его на улицу в такую погоду. Он простудится.
– Он кот, а не ребенок.
– Ну и что? У него тоже есть чувства, не так ли? –Подняв глаза, она обнаружила, что смотрит прямо на луч света от фонарика. –Неужели вы ненавидите мир так сильно, что готовы отправить беззащитное животное под проливной дождь?
Она слышала, как он раздраженно заворчал, и, хотя не видела его лица, могла представить, как он мрачнеет. Ладно, возможно, последнее замечание ей делать не следовало.
– Незачем рассуждать о том, как я отношусь к миру. Скажите спасибо, что я не отправляю вас обоих спать под дождем.
Келси была уверена, что он действительно мог выгнать ее и кота на улицу в дождь. Она крепче прижала к себе Толстячка.
Алекс отвернулся, отводя луч фонаря в сторону. Келси моргнула и услышала, как открывается дверь. Затем послышались шаги –Алекс стал спускаться в подвал.
– Позаботьтесь о том, чтобы утром он ушел, –проворчал Алекс. –А если он оставит на моем пороге «следы благодарности», убирать их будете вы!
Келси изогнула губы в улыбке. Она одержала маленькую, но все же победу. Может быть, Алекс Маркофф не настолько бессердечный человек, каким хотел казаться?
Хотя Келси выиграла битву за права Толстячка, ей не следовало рисковать и дальше, так как Алекс действительно мог выставить ее из дома, наплевав на угрозы Стюарта Лефковица. Келси уже дважды выводила Алекса из себя. Решив не испытывать судьбу, Келси отнесла Толстячка в свою комнату на ночь, чтобы он не попадался Алексу на глаза.
– Чем реже он тебя видит, мой друг, тем лучше, –сказала она коту.
Толстячок, естественно, не возражал. Он просто развалился на ее одеяле и начал вылизываться.
На следующее утро она проснулась на рассвете и выставила возмущенного Толстячка из дома, прежде чем отправиться в город. Следовало отослать деньги на погашение кредита бабушки Роузи, и Келси решила отправить денежный чек заказным письмом.
Ливень с грозой закончился несколько часов назад, оставив напоминание о себе в виде разбросанных повсюду веток деревьев и луж. Выехав на главную дорогу, она увидела грузовик электриков, которые восстанавливали линию электропередачи, и почувствовала легкое разочарование. Но почему? Вне сомнения, она не хотела провести еще одну ночь в темноте с Алексом, будучи во власти таинственной интимности. Или она этого хотела?
Келси свернула на Мейн-стрит, радуясь тому, что в столь ранний час было много места для парковки. Стокбридж являлся одним из тех сонных городков, которые полностью преображались летом. Будучи местом отдыха и развлечений туристов в конце XIX века, город был впоследствии преобразован в центр искусств, где были устроены площадки для выступления симфонических оркестров, возведены оригинальные художественные галереи. Жители близлежащих городов стекались в Стокбридж, желая насладиться пасторальной атмосферой, которую сами же и нарушали. Для местных обитателей присутствие туристов было палкой о двух концах: они относились к ним одновременно радушно и с презрением.
За исключением Алекса. Он туристов просто не выносил.
Посмотрев на табло над окошком почтового отделения, Келси поняла, что ее очередь подойдет минут через пятнадцать. Поэтому она направилась вдоль по улице к магазину «Кустовая фасоль». В здании магазина, принадлежавшего Фарли, располагались продуктовый отдел, кафе, зал продажи деликатесов. В его магазине продавалось все, начиная от импортного миндального масла и заканчивая английской домашней выпечкой. И еще, делая заказ, Келси обнаружила, что в магазине имеется огромный выбор кофе.
Когда она вошла в магазин, над дверью прозвенел латунный колокольчик, возвещая о ее прибытии. Фарли стоял за прилавком, в большом зеленом фартуке, закрывающем его дородное тело. Его перчатки и запястья были испачканы в муке.
– Доброе утро, Фарли, –поздоровалась с ним Келси, удостаиваясь в ответ его ворчания. –Сильная буря была прошлой ночью, да? В Наттингвуде не было электричества.
– Чего же ждать еще, когда имение находится у черта на куличках?
– Вот поэтому имение нравится мистеру Маркоффу. Там очень уединенно.
– До того уединился, что живет отшельником, –пробормотал в ответ Фарли.
Отшельник из Наттингвуда. Отличное прозвище! Одновременно печальное и загадочное. Теперь, зная историю Алекса или хотя бы ее часть, она не могла осуждать его за желание отстраниться от людского общения. Хотя одинокая жизнь здесь, в одиноко стоящем на склоне горы доме, в течение пяти лет казалась Келси немного опасной. В конце концов, она знала, как никто другой, что жизнь редко бывает справедливой. Заказное письмо, лежащее в ее сумке, тому доказательство. Люди все время используют друг друга. Ничего не остается, как научиться приспосабливаться к тому, что тебе подкидывает жизнь.
Не говоря уже о необходимости соблюдать дистанцию. И необходимости не совать свой нос в чужие дела. Не стоит слишком привязываться к кому-либо и строить планы на будущее. Для людей, которые не могут позволить себе роскошь укрыться в доме на склоне горы, эти правила –единственный способ выжить. Келси знала об этом наверняка, потому что следовала им четыре года.
Но на этой неделе все изменилось. Что же такого было в Алексе Маркоффе, отчего она забыла о своих правилах?
– Лучше пейте кофе, пока он еще есть, –сказал Фарли, наливая по чашке кофе Келси и себе. –
Как только туристы проснутся, выпьют весь кофе без остатка.
Она расценила его слова как комплимент:
– Вам нравится заниматься вашим бизнесом?
– Мой бизнес –моя постоянная головная боль, вот что это такое, –отвечал Фарли. –Покупатели всегда ищут какой-то продукт с необычным ароматом или спрашивают, не являются ли мои бобы контрабандным товаром. Ведь на ценнике все написано! Читать, что ли, они не умеют?
Келси улыбнулась поверх края чашки:
– Наверное, не умеют.
Пожилой мужчина был готов еще что-то сказать, но зазвенел колокольчик над дверью. Появилась группа из двух мужчин и трех женщин –явно туристы. На мужчинах были рубашки пастельных тонов и шорты цвета хаки. Женщины были одеты в льняные платья. У всех на голове красовались либо соломенные шляпы, либо бейсболки.
– У вас есть капучино? –спросила одна из женщин, когда они приблизились к прилавку.
– Все, что у нас есть, выставлено на прилавке, –ответил Фарли, бросая на Келси многозначительный взгляд: мол, что я вам говорил?
– Мне нужен кофе, и поскорее! –требовательно сказал один из мужчин. Он был высоким и атлетически сложенным, со светло-каштановыми волосами. Улыбаясь Келси, он прибавил: –Жаль, что нельзя поставить мне капельницу, по которой кофе будет впрыскиваться в кровь.
– Тогда вам не удастся добавить сахар, –улыбнулась Келси.
– Ерунда! Главное, чтобы кофе струился по моим жилам. –Незнакомец усмехнулся, затем, помолчав, указал на нее пальцем: –Выставка в галерее Нельс Бердгартен, верно? Я пытался вспомнить, где мы встречались. Ваше лицо мне знакомо.
Если бы Келси брала монетку в пять центов с каждого незнакомца, который заявлял ей, что они где-то встречались, ей не пришлось бы сейчас беспокоиться о погашении задолженности.
– Может быть, наши пути пересеклись где-то в городе? –предположила она.
– Может быть. Или считайте, что я нашел глупый повод с вами познакомиться. Меня зовут Том Форбс.
По крайней мере, он признался, что его уловка была глупой. Келси пожала его руку и представилась.
– Значит, вы из Нью-Йорка, –продолжал он. –Часто приезжаете в Беркшир?
– Я здесь впервые. У меня работа на все лето. А вы?
– Приезжаю сюда каждое лето с тех пор, как мне исполнилось восемь лет. Мои родители живут на берегу озера. Неплохое местечко для любителей тишины.
«Что такое оглушающая тишина, вы явно не знаете», –подумала Келси.
Стоящий за кассой Фарли закашлялся. Не обращая на него внимания, Том поднес чашку к губам.
– Том! –послышался женский голос. –Мы идем в магазин декоративно-прикладного искусства.
– Ты иди, Мойра. Я собираюсь допить свой кофе. Может быть… –он лучезарно улыбнулся Келси, –мне удастся уговорить вас позавтракать со мной в гостинице?
Келси внимательно взглянула на Тома. Она должна была возвращаться в Наттингвуд. С другой стороны, ей льстил интерес со стороны незнакомца. Ведь Алекс даже не улыбнулся ей ни разу…
Она потянулась к пластиковому контейнеру с кофе и улыбнулась:
– Почему бы нет? Я с вами позавтракаю.
Келси вернулась в Наттингвуд гораздо позже, чем планировала. Том оказался приятным собеседником: очаровательным, разговорчивым, веселым. Немного напыщенным, но все равно милым. Он называл себя социальным критиком, который занимается всем понемногу: