Дарья коснулась его подбородка и смахнула слезу со щеки мальчишки.
- Будущему президенту не полагается плакать. Ты должен быть сильным, Стас. Ничего плохого не случилось, почему же ты плачешь?
- Мне так хорошо рядом с Вами! – воскликнул Стас. – Но меня мучает мысль, что так неправильно: я ученик, а вы – учительница.
- Ты - человек, и я - человек, - снова улыбнулась Дарья, - мы оба – порождение Мира Сна, значит, не должно быть ничего, что может вызвать у тебя неправильные мысли или эмоции.
- Вы говорите загадками, - настороженно поглядел на неё Стас.
- Скоро ты их разгадаешь, - ответила Дарья, думая о том, что мысль, зарождающаяся в её сознании, слишком неожиданна и для неё самой. Но когда Стас ушёл и начался следующий урок, разгадка уже не казалась ей верхом запутанности. Несколько смелой, возможно, но разве теперь она боится брать на себя ответственность?
Отведя все уроки, Дарья отправилась к директору, не переставая думать о том, как лучше организовать задуманное. Может быть, ей следовало сначала посоветоваться с Гипносом? Нет, ей не нужен его совет. Да, она поставит его в известность – он должен знать; но его запрет или разрешение ничего не изменят. Дарья была уверена, что путь, выбранный ею, окажется самым верным.
Едва завидев молодую учительницу, секретарь бросила печатать и вскочила со стула.
- Михаил Юрьевич ждёт Вас, - засуетилась она, услужливо распахивая дверь директорского кабинета.
Дарья улыбкой поблагодарила её и вошла, оставив потрясённую Олечку гадать о произошедших в ней переменах.
- Здравствуйте ещё раз, Михаил Юрьевич.
Директор оторвался от бумаг и на мгновенье застыл, вспомнив, какое впечатление произвела на него утром эта девушка.
- Присаживайтесь, Дарья Алексеевна, - предложил он слегка охрипшим голосом, - извините, - он налил из графина воды и выпил.
- Вы ведь не уволите меня под конец учебного года? – прямо спросила Дарья, не видевшая других причин своего пребывания здесь.
- Я пригласил Вас не для этого, - сказал Михаил Юрьевич и замолчал, неожиданно поймав себя на мысли о том, что сам не знает, зачем позвал её. Чтобы как-то заполнить паузу, он принялся перебирать на столе бумаги. Дарья терпеливо ждала.
- Меня интересует Алкин, - наконец, нашёл зацепку директор и сам обрадовался, что разговор пойдёт об этом ученике: за это время он успеет понаблюдать за учительницей.
- В самое ближайшее время его оценки выровняются, - твёрдо сказала Дарья, - я могу Вам это обещать.
- Да? – Михаил Юрьевич пристально посмотрел ей в глаза. – Обещать? – ему не хотелось, чтобы их разговор так быстро закончился.
Чем дольше он смотрел на Дарью, тем неуютнее ощущал себя в этих стенах. Внезапное преображение девушки – не только внешнее, но и скрытое внутреннее – обезоружило его, и ему хотелось знать, как это могло случиться. Но прямо спросить он не решился.
- Да, обещать, - убеждённо повторила Дарья, - если это всё, Михаил Юрьевич, то позвольте мне идти, а разговор наш продолжить, когда на руках у меня и у Вас будут четвертные оценки Стаса.
- Да-да, - растерянно согласился директор, - Вы можете идти – будем разговаривать по факту… Дарья Алексеевна, - остановил он её же у двери, - Вы хорошо себя чувствуете?
Она с недоумением посмотрела на него.
- Разве я плохо выгляжу?
- Нет, выглядите Вы великолепно, - искренне ответил Михаил Юрьевич, - просто последний раз я был груб с Вами и… не держите на меня зла, Дарья Алексеевна, я ведь высказывал Вам позицию директора, а не свою человеческую.
- Я не держу зла, - улыбнулась Дарья, - я знаю, что такое – быть жертвой воспитавшего тебя общества. Я сама была ею до недавнего времени.
Она ушла, а Михаил Юрьевич ещё долго сидел в кабинете, думая над её словами. Сейчас он не смог бы объяснить и самому себе, почему ему теперь не хотелось увольнять эту девушку.
Сразу после директора Даша заглянула к учительнице биологии.
Евдокия Владиславовна торопливо усадила её на своё место и торжественно извлекла из ящика стола журнал.
- Помните наш разговор, Дарья Алексеевна? Признаюсь, я была категорична в своих суждениях. Сальвадор Дали раскрыл мне глаза, - с этими словами она развернула перед Дарьей страницу, где были помещены фотографии картин из коллекции барона Тиссен-Борнемиса.
Внимание девушки привлёк «Сон, вызванный полётом пчелы вокруг граната, за секунду до пробуждения». Справа внизу художник изобразил гранат с летающей рядом пчелой, и лишь затем развернул гротескное представление. На переднем плане спала молодая обнажённая девушка. Чуть поодаль в играющем неестественными красками пространстве другой гранат, гораздо больший в размерах, стал гнездом чудовищных созданий – из его лопнувшей сердцевины появилась огромная рыбина, из пасти которой выпрыгивал тигр, а из его пасти – другой, с растопыренными когтями. Возможно, из пасти этого тигра появилось ружьё, и оно уже было готово коснуться острым штыком руки спящей. Как завороженная, смотрела на картину Дарья. Ей показалось, что кусочек сновидческого пространства проник в Явь, и посылает ей весточку. Весточку из тысяча девятьсот сорок четвёртого года.
- Шедевр, - одним словом выразила её чувства Евдокия Владиславовна, - как Дали удалось создать подобное в своём воображении? Его картины кого угодно заставят взглянуть на мир другими глазами.
- Например, Вас, - резонно заметила Дарья.
- Почему нет? Я человек с фантазией, - живо откликнулась пожилая учительница, - жаль только, что она оставалась спящей до недавнего времени. Есть, есть в мире что-то, неподвластное нам, Дарья Алексеевна.
- Откуда у Вас этот журнал? – поинтересовалась Дарья
- Мне дала его на время одна знакомая – у неё дома полно таких журналов и книг. Она собирает всю информацию, связанную со снами. К её собирательству я относилась равнодушно, пока она как-то не поделилась, что стала членом общества планирования сновидений.
Дарья перестала разглядывать страницу и с напряжённым вниманием слушала коллегу. Наяву она не встречала людей из чёрной книги Гипноса, и сейчас ей было любопытно, что за человек знакомая Евдокии Владиславовны.
- Вы знаете, Дарья Алексеевна, - с воодушевлением продолжала она, - Оксана говорит, что с тех пор, как она стала хозяйкой своих снов, её жизнь изменилась. Она больше не стремится заграницу, потому что, по её словам, ни одни гид не покажет тех мест, которые есть в Мире Сновидений.
- Я хотела бы познакомиться с этой девушкой, Оксаной, - вдруг сказала Дарья, - Вы поможете мне, Евдокия Владиславовна?
Евдокия Владиславовна с готовностью согласилась.
- Поедем к ней прямо сейчас! – предложила она. – Оксана любит гостей, и особенно таких, которые интересуются снами. Мы составим неплохое трио.
Таким образом, вечерние планы Даши существенно изменились.
- Где живёт Оксана? – спросила она, когда они уже вышли на улицу.
- Недалеко, пять станций на метро, - неопределённо махнула рукой Евдокия Владиславовна и вернулась к разговору о снах.
Дарья вполуха слушала её – ей достаточно было знать, что учительница биологии уже никогда не вернётся к своей материалистической точке зрения. Тем не менее, лицо девушки выражало крайнюю заинтересованность, и Евдокия Владиславовна с упоением склоняла на все лады имя своей знакомой. В пустом вагоне электрички её голос звучал особенно громко, заглушая объявления машиниста, и затих только тогда, когда на следующей станции к ним добавилась компания молодёжи. Поведение молодых людей и их подруг вызвало недовольство пожилой учительницы.
- Сами галдят, да ещё моду взяли радио с собой таскать! – проворчала она, обращаясь за поддержкой к молодой коллеге.
Дарья её не слушала. Последние несколько минут она старалась уловить новости, прорывающиеся из динамика смартфона сквозь шум поезда.
«Сегодня президент России Виталий Родионов прибыл в Женеву с целью подписания… это его первый визит в Швейцарию, поэтому весь следующий день будет посвящён осмотру достопримечательностей… послезавтра, и в этот же день Виталий Родионов вернётся в Россию и уже вместе с супругой вылетит в Абхазию… Несколько минут назад президент приехал… на вопрос, что уже привлекло его внимание, Виталий Александрович ответил, что вид из окна его номера на знаменитое Женевское озеро полностью компенсировал неудачную посадку в … аэропорту. Напомним, что при … шасси застопорило и лишь в самый последний момент пилотам удалось подчинить себе машину. Сейчас производится тщательный осмотр, но неизвестно, вернётся ли Виталий… в Россию на этом же самолёте…»
Итак, Виталий Александрович в Женеве. Эта была та самая информация, которой недоставало Даше для выполнения её плана. Виталий Александрович один, без супруги – теперь Дарья знала наверняка, что всё случится именно так, как она задумала.
На следующей остановке ребята вышли, но Евдокия Владиславовна не продолжила своих рассуждений на тему сна – по мере приближения к центру вагон наполнялся людьми, и вскоре Дарья вынуждена была встать, чтобы уступить место старушке.
- Спасибо, дочка, - громко поблагодарила та её, - сочетание хороших манер и такой красоты, как у тебя, сейчас уже редко встретишь.
Дарья быстро взглянула по сторонам, не желая становиться центром внимания пассажиров, и замерла, увидев недалеко от себя знакомый профиль в кожаной кепке. Одной рукой юноша держался за поручень, а в другой у него была книга. Несмотря на сильную тряску и постоянные толчки пассажиров, чтение, по всему было видно, доставляло ему удовольствие. Он сосредоточенно смотрел в книгу, не замечая направленного на него взгляда Дарьи, а она лихорадочно соображала, что делать. «Да уж, - единственная мысль посетила её врасплох застигнутое сознание, - президент в метро и бог сна в вагоне электрички достойны лишь кисти Сальвадора Дали!»
Юноша оторвался от чтения и посмотрел в её сторону. Бесполезно было прятаться. Если Гипнос сошёл в Явь, значит, её план имеет гораздо более серьёзные последствия.
- Здравствуй, Дарья, - услышала она в своём сознании голос, - ты так давно не приходила в мой Город-Дворец! Неужели Грёза забыла дорогу?
Дарья с удивлением прислушивалась к себе. Ей казалось, что прошло уже много времени с их последней встречи. Она была занята своим городом, и постоянно думала о Виталии Александровиче и Стасе Алкине. Конечно, она не забывала о Гипносе, но одно дело – не забывать, и совсем другое – помнить. Глядя сейчас на его лицо, которое одно и было видно из-за спин и плеч пассажиров, Дарья вдруг почувствовала, как ей не хватало его общества.
- Я скучаю, - в мыслях призналась она, - но ты сам хотел, чтобы я училась. Я выполняю твою волю, Гипнос, я учусь день и ночь, и поэтому жертвую нашими встречами. Спасибо, что нашёл способ самому навестить меня.
Он улыбнулся в ответ и снова углубился в чтение. Дарья отвела взгляд, подавляя желание растолкать отделяющих их друг от друга людей и коснуться его руки. Она хорошо помнила, какое это сильное и приятное ощущение. Он всего лишь коснётся её, и она почувствует себя самой желанной, самой любимой женщиной в мире, и на его груди найдёт защиту от всех тревог человеческого бытия. Он сделает всё сам, если она попросит. Но тогда прервётся её самостоятельный путь. Дарья закусила губу и приказала себе остаться на месте. Всё же она посмотрела в его сторону, чтобы послать прощальный взгляд, но посылать его было некому – Гипнос исчез.
Этюд 6. Сон Самуэля Сэмсона. Продолжение
Часть 2.
Эдуард Сэмсон теперь мог вволю поспать. С утра не нужно было торопиться в редакцию, проводить время в компании бездарных коллег, выслушивать замечания главного – и вообще можно было бы безмятежно жить, если бы не потребность в деньгах. Кое-что он успел скопить и этих запасов ему хватит, чтобы продержаться какое-то время. Сэмсон боялся другого. Он знал, что рано или поздно страсть к журналистике потребует выхода. Что с ней тогда делать?
Невесёлые размышления бывшего корреспондента были прерваны громким и нетерпеливым стуком в дверь. Сэмсон нехотя поднялся и пошёл открывать. Он надеялся, что это будет кто угодно, но только ни один из его друзей. Вряд ли они поймут причину, по которой их приятель был уволен.
На пороге стоял главный редактор. Сначала Эдуард смешался, вспомнив их последнюю встречу, но тут же его взгляд обрёл уверенность и стальной оттенок равнодушия, когда он подумал, что находится в своей квартире и, стало быть, является хозяином положения.
- Зачем Вы пришли? – устало спросил он.
- Сэмсон, Вы предложите мне войти? – настойчиво поинтересовался главный редактор.
Эдуард неопределённо махнул рукой и не стал закрывать дверь. Ещё вчера он признался себе, что смирился со своей судьбой. Разыгрывать жертву ему сейчас не хотелось.
- Как Вы думаете, Сэмсон, - без предисловия начал бывший шеф, удобно устроившись на стуле, - почему вам приснился этот сон?
- А вам не приходила в голову мысль, почему солнце жёлтое, а не, скажем, зелёное? – раздражённо ответил Эдуард. Его злило то, что он не может понять, зачем занесло к нему человека, который недавно сам уволил его.
- Сэмсон, Сэмсон! – примирительно произнёс редактор. – Давно ли вы выглядывали в окно? – он жестом предложил ему сделать это.
Эдуард нехотя повернулся туда, куда указывал ему начальственный палец.
- Если наша беседа и дальше будет протекать в ключе вопросов и ответов, то я.., - он не закончил и вдруг резко поменял тон. – Бог мой, оно действительно зелёное!
- Сядьте, Сэмсон, - спокойно сказал редактор, - Вы ещё долго сможете любоваться этим необычайным явлением. Я постараюсь объяснить его.
Корреспондент послушно занял место напротив своего бывшего шефа, не сводя, однако, с его лица подозрительного взгляда.
- Сегодня утром я получил по телеграфу сообщение о том, что сейсмические станции зафиксировали землетрясение в Индийском океане. Кажется, мы имеем дело с одной из самых страшных катастроф в истории человечества, - редактор выжидающе посмотрел на Эдуарда и, не встретив никакой реакции, добавил, - и эта катастрофа приснилась Вам.
- Что случилось? – поддался вперёд Эдуард.
- Вы знаете это не хуже меня, - наклонился ему навстречу мужчина, - Вы ТАМ были.
- Господи! – прошептал побледневший Эдуард. – Неужели это реальность?
- К сожалению. Острова Кракатау больше не существует. Его вулкан уже лет двести считали потухшим, но, как видно опять, человечество потеряло бдительность. - Вздохнул шеф. – Это Америке достались ярко-красные закаты и зелёное солнце, а на Суматре и Яве полностью уничтожены почти триста городов и селений. Я не буду расстраивать Вас описаниями последствий этой катастрофы – я бы не хотел, чтобы Вы снова заболели.
Эдуард сидел молча, подавленный услышанным, и тогда главный редактор мягко дотронулся до его плеча.
- Сэмсон, - тихо, но твёрдо произнёс он, - возвращайтесь в «Глоб». У наших сотрудников Вы сейчас герой номер один, они ждут не дождутся, чтобы выразить Вам своё восхищение. И, кроме того, я пересмотрел Ваш оклад.
Эдуард поднял на него тоскливые глаза.
- Вы будете получать в три раза больше. Возвращайтесь. – Он дружески сжал его плечо. – Мне очень жаль, что я принял решение о Вашем увольнении. Жизнь порой подкидывает такие загадки.., - многозначительно закончил он.
- Да, но почему Праломе? – пробормотал Эдуард.
- Что?
- В моём сне остров носил это название.
- Символика, дорогой Сэмсон, вещь трудно поддающаяся анализу. Может, Ваша жизнь и подкинет разгадку.
Главный редактор был недалеко от истины. Эдуард Сэмсон долгие годы мучительно искал её и, наконец, нашёл. Голландское историческое общество прислало ему старинную географическую карту, на которой Кракатау был назван своим исконно древним именем, данным ему ещё аборигенами – Праломе.
Глава 15. «СОН. Отель у Женевского озера»
Дарья впервые была заграницей. Преодолевая расстояние между Москвой и Женевой, она с удивлением обнаружила, что до Швейцарии рукой подать. Впрочем, может быть, это была заслуга быстроногой Грёзы.
Дарья остановилась на берегу Женевского озера и задумчиво окинула взглядом отели, раскинувшиеся неподалёку. Из какого окна открывался тот самый вид, который компенсировал Виталию Александровичу неудачную посадку? По мнению Дарьи, озеро пленяло взор с любой точки осмотра. Окружённое зелёными холмами и горами со снежными вершинами, оно словно было отражением месяца, повисшего в небе. Рога этого месяца упирались в юг, и казалось, что столь необычная форма была навсегда вмурована в швейцарский ландшафт.