Они тепло расстались, и Леви вернулся в свой дом-лабораторию. «Доказательства, доказательства! - бормотал он, развив в себе привычку постоянно думать над своей гипотезой о химической трансмиссии. Со временем эта идея ушла в его сознании на второй план, и стала самым худшим соседом, с которым не видишься и не общаешься, но который вечным стуком в стенку напоминает о своём существовании. – Проклятье! Где же мне взять доказательства?»
Прогулка утомила его, и он решил лечь спать раньше обыкновенного. Около полуночи что-то разбудило его, что-то очень важное. Он сделал над собой усилие, повернулся к свету и, нащупав под рукой обрывок тонкой бумаги, набросал на нём несколько заметок.
Но по утру, как ни старался, Отто не смог расшифровать свои каракули. В окна уже вовсю светило солнце, а его всё никак не покидало ощущение, что этой ночью он записал что-то очень важное. Забыв о приглашении мистера R., он весь день просидел над непонятными записями. Настало время для сна, но очень уж не хотелось ложиться спать неудовлетворённым. Только глубокой ночью, не в силах совладать больше с приступами зевоты, Леви разрешил себе прилечь. Он стал медленно погружаться в сон, увидел свою лабораторию, лягушачье сердце, приготовленное для каких-то экспериментов… - неожиданно оно стало медленно увеличиваться, позволяя Леви в деталях фиксировать взглядом малейшие изменения, происходящие внутри. Стоило ему пожелать, и он сам оказался там, и теперь мог наблюдать все процессы из самого сердца несчастной твари. Дальше он увидел то, что больше не могло удерживать его в постели. Он немедленно поднялся, пошёл в лабораторию, и на лягушачьем сердце поставил эксперимент, увиденный им во сне.
Когда на следующий день к нему заглянул обеспокоенный его отсутствием на празднике американский коллега, он застал Отто лежащим в кресле, утомлённым, но с блестящими от радости глазами.
- Отто, Вы забыли вчера приобщиться к воскресшему Христу. Мистер R. недоумевал.
- Зато Христос не забыл приобщиться ко мне, - устало улыбнулся Леви, - там, на столе, посмотри.
Прибывший с любопытством повернулся к столу. На нём в беспорядке были разбросаны какие-то бумаги, но среди них заметно выделялась та, на которую указывал учёный. Неровным почерком выведенная надпись завладела пристальным вниманием посетителя. Но Отто уже не увидел выражения его лица после ознакомления с основой теории химической трансмиссии нервного импульса, потому что крепко спал, теперь уже без снов, освободившись от идеи, которая жила в нём целых семнадцать лет, и которую он вынужден был постоянно подпитывать, чтобы этой ночью она, наконец, покинула его.
Глава 5. «СОН. Царство Гипноса»
Летела Дарья долго, словно падала в пропасть. Не было теперь внизу ни улиц, ни чернеющих сугробов. И если бы она взглянула вверх, то обнаружила бы, что и небо над ней исчезло. Но у неё не хватило мужества созерцать по сторонам. Зажмурив глаза, Дарья изо всех сил старалась проснуться, и каждый раз терпела крах. «Если мне суждено упасть, то пусть это будет остров, окружённый водой, и тогда я упаду недалеко от берега! Я не хочу разбиться!» - мелькнула у неё отчаянная мысль, и вдруг почувствовала, как стрелой прорезает неподвижную гладь океана. Радость сменилась ужасом: всё произошло в считанные мгновения и она не успела набрать воздуха. Она судорожно дёрнулась, делая попытку вырваться из морской глубины - и вода хлынула ей в лёгкие. Дарья закашлялась и вдруг замерла, пытаясь понять, каким образом ей удаётся дышать, когда рот и нос наполнены жидкостью. В таком состоянии она пробыла недолго. Чувство страха также мгновенно сменилось радостью, Дарья с упоением принялась за исследование подводного царства. Никогда прежде не доводилось ей видеть живых морских звёзд и причудливые колонии кораллов, разве что на экране телевизора. Сейчас же у неё была возможность не просто любоваться этими созданиями, но прикасаться к ним, и даже поиграть, что, впрочем, не заняло много времени, так как подсознательно она чувствовала, что нужно торопиться. Необходимо было выбраться на сушу и попытаться найти Гипноса, иначе… Она не была уверена в том, что произойдёт именно плохое, но ей очень хотелось, чтобы ничего не происходило без участия юноши. Дарья сделала ещё одну попытку вспомнить дорогу домой или проснуться, и снова неудачно. Это натолкнуло её на мысль, что она не спит, а на самом деле находится в каком-то странном параллельном Мире, и слова Гипноса облеклись для неё явью.
Она доплыла до берега и вышла на безлюдный пляж. Лёгкий тёплый ветерок моментально высушил одежду и волосы. Увидев невдалеке какие-то строения, Дарья побрела к ним по широкой песчаной полосе, погружаясь по щиколотку в прозрачную ласковую пену прибоя, и ей хотелось, чтобы эти минуты никогда не кончались. Она понимала, что на свою зарплату ей никогда не поехать в такое место.
Ей стали попадаться редкие прохожие, и никто из них как будто не был сражён её необыкновенной красотой. Она останавливала их, вежливо спрашивая, как отыскать Гипноса, но люди равнодушно пожимали плечами и проходили мимо, не давая сколько-нибудь вразумительного ответа, и чем больше было таких ответов, тем сильнее овладевало девушкой отчаяние. Наконец, она вошла в город. Он поразил её своими размерами. Всего несколько минут потребовалось, чтобы оказаться на центральной площади. Там, где Дарья остановилась, можно было разглядеть леса, начинающиеся сразу же за окраиной города. Но ещё больше поразило её количество людей, толпившихся вокруг. Разве мог столь маленький город вмести всю эту многотысячную толпу? Возможно, их собрал здесь какой-то праздник, наверное, карнавал, потому что каждый был наряжен в подходящий для этого случая костюм и носил маску. Хотя самого праздника в воздухе не ощущалось, словно был обычный будничный день. Дарья решила обратиться к людям на площади с тем же вопросом, но здесь дело обстояло ещё хуже – её попросту игнорировали, не слышали, не замечали. Заметным было только всё увеличивающееся количество масок, перьев и плащей, которые окружали её плотным кольцом, не давая возможности вырваться из своего беспорядочно галдящего круга. Мужество совсем покинуло девушку, она в отчаянии схватилась за свою прекрасную голову и что было силы закричала:
- Я хочу, чтобы вы все мне сказали, где я могу найти Гипноса!
В то же мгновенье толпа вокруг неё расступилась и, подняв вверх головы, ликующими голосами возвестила:
- Вот он! Вот он! К нам спускается бог Царства Сна!
Завораживающее зрелище открылось Дарье с земли. Высоко в небе, среди слабых отсветов звёзд, появилась золотистая точка. Она быстро приближалась, то исчезая, то появляясь в туманностях околозвёздных образований, и вскоре стали ясно различимы контуры гигантского коня, галопом несущегося среди облаков, и фигура юноши в развевающихся одеждах, оставляющих за собой шлейф бесшумных молний.
Конь остановился на крыше одного из зданий, ожидая приказания продолжить свой невероятный бег, нетерпеливо высекая искры из каменного покрытия.
Толпа почтительно склонила головы и присела в знак приветствия. Одна Дарья осталась стоять, не в силах оторвать глаз от лица юноши. Тогда, в комнате, он казался ей прекрасным незнакомцем, неожиданно заглянувшим в её сон, юношей, любовь которого она с радостью могла принять. Между тем моментом, когда он покинул её, позволив упасть, и минутой своего появления на площади пролегла целая пропасть. Он был всё тем же прекрасным юношей, но теперь Дарья была готова поверить, что перед ней властелин Сновидческого Мира. Его лицо по-прежнему дышало энергией и любовью, но взгляд лучистых глаз был наполнен зрелостью тысячи веков, того времени, когда люди только начинали видеть сны. Царственность его осанки, отточенные движения головы и рук, покровительственный взгляд и отсутствие сознания своего величия, так присущее людям, занимающим высокое положение, позволили Дарье понять, что перед ней не человек, а существо более высокого порядка, настолько совершенное, что рядом с ним она почувствовала себя мелкой и ничтожной.
- Дашенька! – услышала она в своём сознании его голос, и покраснела, догадавшись, что все её предыдущие мысли уже известны ему. – Ты обладаешь способностью летать: используй же её, поднимись ко мне!
Близость Гипноса и радость от встречи с ним вдохновили Дарью, она сделала мысленное усилие и снова испытала восторг от того, что может управлять полётом. Страха больше не было, она плавно и грациозно поднималась навстречу зовущему взгляду юноши. Он легко подхватил её и усадил перед собою на коня.
- Ты заставил меня пережить ужасные минуты, когда внезапно исчез там, в моём городе. – Призналась она, но без того упрёка, с которым намеревалась высказаться несколько минут назад. – Теперь я, кажется, понимаю, что это было испытание.
- Я знал, что ты справишься с ним, - улыбнулся Гипнос, - никогда человеку не посылаются испытаний больше, чем он в состоянии преодолеть. А ты способна на многое, - он сжал талию девушки и пришпорил коня.
Великан рванулся вперёд и спустя мгновение остановился в нескольких метрах от земли. Сверху Дарья могла хорошо видеть лица в карнавальных масках, обращённые к ним, молча ожидающие чего-то.
- Это твой сон, - сказал ей Гипнос, - твои первые шаги должны начаться именно здесь. Познай себя настоящую, и затем ты сможешь беспрепятственно посещать сны других людей, изучать их, изменять сюжеты и создавать собственные.
- Что за праздник в этом городе?
- Это город твоей души, а люди – там, внизу, - это твои страхи и сомнения, искусно маскирующиеся под уверенность и равнодушие. Если ты сможешь сорвать с них карнавальные маски и, встретившись лицом к лицу, сказать о том, что требуешь покинуть город, он тут же опустеет. Тогда ты смело можешь заселить его заново, но уже теми жителями, среди которых будешь чувствовать себя комфортно. Однако будь осторожна, - поспешил предупредить её Гипнос, заметив в глазах девушки возбуждённое рвение тут же приступить к ликвидации, - не уничтожай страхи, оберегающие твою жизнь.
- Страхи, оберегающие жизнь?
- Страх попасть под машину заставляет тебя каждый раз смотреть на светофор – значит, от него не следует избавляться. То же касается и страха зубной боли, который гонит тебя чистить зубы утром и вечером.
- Но эти страхи имеют физиологическую основу, - вдруг сказала Дарья, - они касаются моего тела, моей внешней оболочки. На них следует обращать внимание, но всё же гораздо меньше, чем на страхи иной природы.
- Не торопись, - мягко остановил её Гипнос, удовлетворённый сообразительностью Дарьи, - сначала наведи порядок в этой части города. А параллельно знакомься с Миром Сновидений. Сегодня Морфей укажет тебе дорогу в мой дом.
Услышав своё имя, великолепный скакун нетерпеливо переступил ногами и мелко задрожал, почувствовав, что бег будет долгим. Дарья ласково провела по его могучей шее и тихо сказала: «Это могло бы быть самым лучшим сном в моей жизни, если бы это не было чудесной явью».
Гипнос тронул поводья, конь неслышно взял с места, оставив городок далеко внизу и устремившись в густую темноту. Дарья закрыла глаза, прислушиваясь к биению своего сердца. В наступившей тишине оно пульсировало особенно ритмично и попадало в такт биению другого сердца. Дарья подняла голову и встретилась с глазами Гипноса. Всё понимающий взгляд, умевший быть робким и покровительственным одновременно, успокоил её, и она теснее прижалась к горячей груди своего спутника. «Теперь я знаю, что это не сон, - думала она с чувством переполнявшего её счастья, - и так чудесно, что Гипнос существует!»
Он улыбнулся, перехватив все до одной её мысли, но она уже не видела благословляющей улыбки – её взор был жадно устремлён вперёд: из-за горизонта медленно поднимался над гладью бесконечного океана величественный город-дворец.
- Где мы? – шёпотом, боясь спугнуть очарование от узнавания неизвестного, спросила Дарья.
- У вас наяву это называют резиденцией. Однажды я слышал, как в своём сне один очень богатый – по вашим меркам – бизнесмен говорил деловому партнёру о том, что у себя в резиденции он король и бог. Бедняга, через несколько дней он был убит в своём же жилище, - скорбно умолк Гипнос, но тут же повеселел, - ну да ничего! Готова ли ты к тому, чтобы оценить мой вкус и фантазию?
- Осмелюсь ли я оценивать?! – воскликнула Дарья, преданно глядя в лицо юноши. – Мне ли судить о красоте или безобразии твоих владений, обладая простой человеческой сущностью?
- Тебе здесь когда-нибудь жить, - мягко возразил Гипнос, - может быть, что-то ты сочтёшь нужным изменить. Не торопись.
Они въехали в город, в котором Морфей сам выбирал дорогу, ступая медленно и легко, позволяя девушке знакомиться с окружающим её миром. Воображение Дарьи было готово к восприятию самой необычной информации, но то, что на самом деле увидели её глаза, не вписывалось ни в какие рамки фантазии. Город напоминал оранжерею, в которую вдруг заглянуло солнце, и все цветы разом раскрыли свои лепестки, независимо от того, пришло их время или нет. От такого количества всевозможных красок и оттенков пестрило в глазах, а лёгкие с трудом привыкали к цветочному благоуханию, разлитому в воздухе. Прорезая яркий растительный покров, ввысь устремлялись густые разлапистые деревья: хвойные, лиственные, фруктовые, экзотические; а над ними возвышались изящные строения, многие из которых Дарья легко узнала. У неё промелькнула мысль, что, возможно, эти здания появились сначала здесь, а уже потом перекочевали в Явь.
- Из меня получился бы неплохой архитектор, - улыбнулся Гипнос в ответ на её мысль, - я предпочёл позаимствовать все эти чудесные конструкции у людей. Они - лучшее, что могло создать человечество в архитектуре.
Он был прав. Дарья, никогда не покидавшая пределы России, теперь могла любоваться мировыми шедеврами совершенно беспрепятственно, благо они были собраны в одном месте: Акрополь и Тадж-Махал, Дворец Дожей и замок Нойшванштайн, Нотр-Дам де Пари и Эмпайр Стейт Билдинг, Парфенон и Эскориал, Бобур и Храм Лотоса, Статуя Свободы и Эйфелева Башня, Сиднейская опера и Колизей. Последние четыре, объяснил Гипнос, служили для тех же целей, для каких люди используют их Наяву.
- А остальные? – поинтересовалась Дарья.
- А в остальных живут горожане, кому где нравится.
Дарья уже давно обратила внимание на бурную жизнь, кипящую среди цветов и архитектурных жемчужин, но не торопила Гипноса объяснить ей всё сразу – потому что «всё сразу» требовало глубокого осознания. Почему среди встретившегося населения не было ни одного человека старше семнадцати лет? Почему эти подростки вели себя, как взрослые – ездили на машинах, заключали между собой серьёзные сделки, снимали фильмы, обучали друг друга наукам, целовались? И почему в качестве домашних животных у них были тигры и медведи, лисы и павлины, а змеи – так те вообще свободно свисали с их шей и лишь время от времени лениво высовывали свои раздвоенные языки, чтобы проверить, здесь ли хозяин и не спихнул ли он его на какое-нибудь дерево? Это странное соседство среди цветов и величественных сооружений было достойно кисти Сальвадора Дали, но и великий художник вынужден был бы признать, что его фантазии «Сна, вызванного полётом пчелы вокруг граната» казались менее впечатляющими, чем картина причудливого воображения Гипноса.
Вершиной сотворения собственного мира бога сна были висячие сады. Древние вавилоняне и мечтать не могли о подобном совершенстве! Вверх плодородными ступенями с покрывающими их тёмными сгустками зелени и яркими вкраплениями цветов взбегали великолепные сады, наполненные густым ароматом и прохладой бьющих в них фонтанов. Уступы десяти этажей соединялись широкими пологими лестницами, покрытыми розовым и белым камнем, и заканчивались живой изгородью, опоясывающей замок-дворец. Здесь Гипнос проявил своё собственное понимание гармонии: одно крыло замка было построено в стиле готики, другое – в стиле барокко, третье являлось представителем модерна, а с десяток других крыльев Дарья не взялась бы назвать, потому что была несведуща в вопросах искусства. Но она видела, как один стиль плавно переходил в другой, дополняя его и обогащая вид замка в целом. Словно в одном здании тесно переплелись и мирно уживались вкусы всех времён и народов.