- Такое Явь вряд ли может себе позволить! – выразила она своё восхищение. – Это не под силу человеческому разуму! Гипнос, - она тронула его руку, - почему именно такими ты видишь свои владения?
- Потому что лишь природа, дети и искусство могут наполнить наше существование смыслом, - просто ответил Гипнос, - все вместе они суть совершенства.
- Но совершенство немыслимо без любви! – пылко возразила Дарья. – Кто-то должен вдохнуть её в это Царство.
- Я ещё раз убеждаюсь, что выбрал самую достойную спутницу, - с чувством произнёс Гипнос, - твоё мышление развивается стремительно, и это говорит мне о том, что ты очень скоро станешь полноправной хозяйкой моего мира. Нашего мира…, - тихо добавил он и коснулся рукой её подбородка. На самом деле он позволил услышать ей больше, чем произнесли его губы. Дарья смотрела в глубину его мудрых глаз, а в сознании звучали слова юноши. Он уже благодарил её за то, что она наполнит любовью не только Царство Сна, но и его существование, и Дарья вдруг поняла, что если сейчас позволит Гипносу коснуться губ, то уже никогда не захочет вернуться в Явь. А там у неё остались родители, братишка, друзья, ученики – все, кого она очень любит!
Даша вздрогнула и отстранилась.
- Я ещё не готова, - испытывая растерянность и смущение, ответила она, - я должна осознать свою любовь. Позволь мне учиться.
Гипнос молча взял её руку и повёл в залы дворца, ничем не выдав отчаяния и сожаления, закравшиеся в его душу. Несмотря на своё мистическое происхождение, ему недоставало важного опыта: он ещё никогда не любил. Только-только открыв для себя чувство к этой девушке, он не хотел ждать, а жаждал завладеть целиком и безвозвратно сердцем Дарьи. Но не сделал этого. Ведь время требовалось не ему, а ей. Неважно, сколько придётся ждать: рано или поздно она будет принадлежать ему. И тогда он окружит её такой заботой и вниманием, таким теплом и нежностью, что её чувство любви обретёт здесь ту мощь, которой никогда не налиться Наяву.
- Ты хочешь учиться, - испытующе посмотрел он ей в глаза, - не будем откладывать. Прямо сейчас ты начнёшь осваивать азы Сновидческого мастерства.
И он распахнул перед ней двери. За ними оказалась библиотека, самая обыкновенная, с множеством стеллажей вдоль стен, плотно стоящими на полках книгами. Все тома были внушительных размеров и имели одинаковую розовую обложку.
- Только не говори мне, что я должна всё это прочитать, - содрогнулась Дарья при мысли о том, что на это у неё уйдёт не одна сотня лет, - жажда знаний у меня гораздо умеренней, чем жажда любви.
- Ты даже не представляешь, что это за книги, - сказал Гипнос, позабавленный её испугом, - всего лишь через несколько минут они перестанут казаться тебе такими грозными. Подойди сюда.
Он указал рукой на высокий круглый столик посередине библиотеки, а сам направился к стеллажам.
- Назови мне имя человека, - пусть даже вы не знакомы лично, – которого ты считаешь интересным для себя.
- Анжелика Полянских, - с готовностью ответила Дарья, - с детства эта актриса была для меня воплощением женственности. И, кроме того, она очень талантлива.
Гипнос положил на столик увесистый том и раскрыл его перед своей гостьей.
- Для работы с этими книгами тебе нужно знать дату и время рождения интересующего тебя человека. И, конечно, его полное имя. Хотя в большинстве случаев достаточно лишь имени и даты, - объяснил Гипнос.
Огромные белые листы были испещрены аккуратными столбиками имён и фамилий, против которых были проставлены многозначные числа. Не успела Дарья рассказать о возникших у неё ассоциациях, как её внимание захватили странные метаморфозы. Две или три строчки с именами и числами вдруг растаяли прямо на глазах, а на их месте медленно проступили другие. Знакомство со страницей заняло у Дарьи всего несколько секунд, но за это время вышеописанные изменения произошли несколько раз.
- Забавно, - выдохнула девушка, - напоминает электронный справочник с телефонами жителей Москвы.
- Почти угадала, только это не телефонный справочник, а сновидческий. Цифры напротив имени – это персональный код, который состоит из даты и времени рождения. С помощью вот этого, - он извлёк из-за пояса изящную ручку со светящейся внутри жидкостью, - ты обводишь личный код – аккуратно и без помарок – и таким образом оказываешься во сне нужного тебе человека. Ты обретаешь способность делать всё, что тебе заблагорассудится, а, встретив этого человека наяву, с удовольствием выслушиваешь рассказы о своих похождениях в его снах. Это власть, Дарья. Это могущество. Поэтому ты должна быть очень осторожна с этими книгами и этой ручкой, - снова стал жёстким Гипнос, - попробуй проникнуть в сны других людей, чтобы понять, почему мне так нужна твоя помощь.
Даша с трепетом приняла ручку и тут же хотела прикоснуться ею к личному коду Анжелики Полянских – кому же неинтересно знать, какие сны видят их кумиры? И не только. Родители, друзья, ученики, даже директор школы – все они могут стать подвластны ей. Через сны она сможет диктовать им свою волю и тот же Михаил Юрьевич по пробуждении будет преданно заглядывать ей в глаза. Всего лишь обвести личный код – и человек уже находится в полной зависимости от тебя. Какое жутко приятное ощущение!
Но Гипнос захлопнул книгу прямо перед её носом. Встретив его недовольный взгляд, Дарья поняла, что сделала что-то не так.
- Ты хотела манипулировать ими, а надо – помогать, - твёрдо сказал он, - никакого праздного любопытства, только желание помочь, направить, подсказать верный путь.
- Прости, - чуть слышно прошептала Дарья, - меня вдруг охватило чувство вседозволенности и ощущения безграничности власти.
- Оно ослепляет до тех пор, пока не становится привычным, - смягчился Гипнос, - но я остановил твой эксперимент не из-за охватившего тебя тщеславия: оно не может принести большого вреда – ты научилась частично контролировать его, будучи учительницей. Сейчас я верну тебя в твой мир, по его меркам уже полночь и твои родители будут беспокоиться, что тебя нет дома.
Дарья покорно дала увести себя из удивительной комнаты, но покидала дворец с сожалением, потому что многое так и осталось для неё непонятным. По дороге домой она попыталась наверстать упущенное. В первую очередь она попросила Гипноса объяснить ей странное исчезновение одних строчек и появление других.
- Люди на Земле рождаются и умирают каждую минуту. Покинувшему физический мир сны видеть незачем, поэтому его личный код и имя исчезают, уступая место новородившемуся. Кроме того, люди постоянно переезжают с места на место, и тогда их данные переходят в книгу той страны или города, куда они уехали.
- Как всё просто, - задумчиво сказала Дарья, - почти так же работает система компьютерной связи Наяву.
- Мы же проекция друг друга, - напомнил ей Гипнос, - только наша более совершенна. Но об этом в другой раз. Мы уже вернулись, Дашенька, и сейчас тебе предстоит очень быстро придумать версию своего исчезновения.
- Была у подруги на дне рождения, - быстро нашлась девушка.
- Без одежды и обуви? – насмешливо поинтересовался Гипнос.
- Что же делать? – в отчаянии сказала она, понимая, что все объяснения будут выглядеть абсурдными.
- Мы их усыпим, - предложил Гипнос, - в будущем ты постигнешь эту несложную науку – насылать сон на любое живое существо. А сейчас просто смотри.
Они приблизились к освещённым окнам квартиры, где жила Дарья, и заглянули сквозь разрисованное морозом стекло.
Родители Дарья пили на кухне чай и говорили о дочери. Мама, как бывает в таких случаях, была встревожена и искала причину исчезновения Дарьи:
- Она никогда не возвращалась так поздно, а если уж приходилось заночевать у подруги, всегда звонила и предупреждала.
- Может быть, у неё свидание? – предположил отец. – Хорошо бы, ведь девчонку давно пора замуж выдавать, ей уже не восемнадцать лет.
Услышав это, Дарья густо покраснела и украдкой взглянула на Гипноса, пытаясь угадать, заметил он её смущение или нет. Но он был сосредоточен на другом. Из его глаз, как будто ставших ледяными и безжизненными, медленно поползли дымовые змейки. Клубясь, розовый туман проник сквозь стены и окутал комнату. У Дашиной мамы стали слипаться глаза, она попросила мужа дождаться дочь и ушла в спальню. Папа продержался чуть более нескольких минут и, не справившись с одолевшей его зевотой, отправился следом.
- Вот какова сила сна! – восхищённо прошептала Дарья. – Я не помню случая, чтобы родители легли спать, оставив посуду неубранной со стола!
- Сделай это сама, поухаживай за ними, - сказал Гипнос, возвращая её в квартиру, - а потом ложись спать сама. Я сделаю всё, чтобы сегодня твои сны были самыми сладкими. Тем более что они будут последними.
Дарья встревожено взглянула на него.
- Отныне каждую полночь, после того, как в твоём доме все заснут, ты будешь посещать Страну Снов, а утром возвращаться – и никто не будет замечать твоего отсутствия. Ты больше никогда не заснёшь. Посещая Царство Сновидений, твой организм будет отдыхать, как если бы он спал: утром ты всегда будешь чувствовать свежесть в голове и бодрость в теле. С этого начинается твоё превращение из обычной земной женщины в Сверхчеловека. Учёные Яви назвали бы тебя необъяснимым феноменом, но, к их сожалению, они никогда не узнают о его существовании. До завтра, моя милая спутница, спи сладко!
Он умчался на коне в ночную морозную даль, оставив после себя коварный розовый туман: кому, как не ему, было знать, что девушка готова до утра думать о произошедших с ней событиях, а он очень хотел подарить ей красивый сон.
Полусонная Дарья добралась до кровати, наступив на разбитые очки, но уже не было сил собрать осколки. Она скинула одежду на стул, забралась под одеяло и заснула.
Этюд 3. Сон Германа Гилбрехта
- Пойдём спать, - ласково тронула за плечо Германа его жена, - утром на свежую голову попробуешь другой шифр.
- Немного я сделал на сегодня, - вздохнул профессор, - мне удалось датировать лишь один фрагмент агата. Что же касается второго, то здесь я потерпел полное фиаско. Но самое главное, мне так и остались непонятны клинописные надписи. Может, стоит вернуться в руины вавилонского храма и поискать третий фрагмент? И тогда я смогу прочесть надпись, а не хаотичный набор букв.
- Когда-нибудь секрет трёхтысячелетней давности откроется тебе, - заверила его жена, - если ты не слишком будешь позволять себе обходиться без сна.
- Ты права, - Герман не без сожаления поднялся, бросая на агаты последний взгляд, - к чему терять здоровье, приобретая вместо него учёную степень?.. Всё же я не уверен, что точно датировал первый фрагмент…
Он продолжал думать об этом и лёжа в кровати. Усталые веки слипались, прогоняя мысли, и вдруг Герман увидел себя в хранилище Храма. Оно было без окон, с низким потолком, посередине стоял огромный деревянный сундук, а по полу были разбросаны куски агата и ляпис-лазури. Рядом с собой Герман заметил высокого изящного священнослужителя, одетого, как простой аббат. Не успел он обратиться к нему, как жрец сам заговорил с ним:
- Два фрагмента, которые ты публикуешь отдельно, должны быть вместе. Это не указатели, как ты думал. История их такова: царь Куригалзу однажды послал среди разных кусков агата и ляпис-лазури исполненный по обету агатовый цилиндр с надписью. Некоторое время спустя жрецам было приказано изготовить серьги из агата для изображения бога Ниниба. Жрецы были в растерянности, так как среди имевшегося необработанного материала не нашлось агата. Но приказ надо было выполнять, и нам ничего не оставалось делать, как распилить подаренный цилиндр на три части, тем самым получив три диска, на каждом из которых сохранилась часть изначальной надписи. Два диска долго служили серьгами бога: два фрагмента, которые причинили Вам столько неприятностей, - это части, оставшиеся от этих серег. И если Вы сложите их вместе, то найдёте подтверждение моим словам. Но третью часть Вы в ходе Ваших раскопок не нашли и уже никогда не найдёте.
После этих слов жрец исчез, а профессор тут же проснулся. Несколько секунд он боролся с желанием разбудить жену и немедленно рассказать ей сон. Наконец, учёный взял верх над мужем. Жена великодушно простила его, потому что утром он продемонстрировал ей надпись, изначально украшавшую цилиндр.
- «Богу Нинибу, сын Бэла и его господин Куригалзу, первосвященник Бэла, это преподнёс». - Прочитала жена и с нескрываемым восхищением посмотрела на Германа. – Ты никогда не был ни магом, ни ясновидящим – можно сказать, что твой удивительный разум сделал блестящий каскад выводов, но, в первую очередь, возблагодари Гипноса за то, что он позволил тебе заглянуть в свой театр сна.
Глава 6. «ЯВЬ. Исчезновение Стаса Алкина»
Утром Дарья проспала. Обычно её будили родители, но сегодня проспали и они. Рано вскочил лишь Андрейка, младший брат Дарьи. Заглянув в комнату сестры и убедившись, что она крепко спит, он на цыпочках подошёл к письменному столу и, пошарив на нём, что-то сунул в свой карман. Потом так же бесшумно покинул комнату. Через несколько минут в неё ворвался отец.
- Даша, вставай! – принялся он тормошить безмятежно спящую девушку. – До начала уроков осталось двадцать минут.
Двадцать минут! Дарья вскочила с кровати и неверяще уставилась на часы. У неё есть максимум десять минут, чтобы собраться. Она едва не наступила на осколки. Без очков будет сложно. Даша терпеть не могла щурить глаза. Она безнадёжно махнула рукой – на то, чтобы расстраиваться, тоже не было времени. На секунду в голове вспыхнул какой-то яркий образ и тут же погас – времени не было абсолютно ни на что.
Она влетела в школу за одну минуту до звонка и едва успела войти в кабинет. Уже на месте она обнаружила, что оставила тетради ребят дома. Но ещё больше огорчило её отсутствие Стаса Алкина. Она со вздохом отметила в журнале, что его нет, и почему-то вспомнила огромную бабочку на раскрытой тетрадке. Это была тетрадь Стаса. А бабочкой был профессор Зигмунд Шмаль. «Присниться же такое!» - с улыбкой подумала Дарья и начала было вести урок, как взгляд её упал на окно, в котором среди витиеватых морозных узоров она увидела чётко обведённые линии висячих садов и в её ушах зазвенели, заговорили, засмеялись детские голоса. Она вздрогнула и отвела глаза. «Наваждение какое-то!»
Сегодня у Дарьи было восемь уроков. Объяснение нового материала требовало внимания и сосредоточенности, поэтому к концу рабочего дня прогулка с Гипносом осталась в её памяти чудесным красочным сном. «Никогда в жизни не снилось мне ничего подобного, - призналась она самой себе, - и никогда прежде я не чувствовала себя так хорошо». Она провела последний урок, а ощущение необычайной лёгкости и освобождения сохранилось, словно она и не работала весь день, а долго-долго спала и ей снились прекрасные сны. Она видела мир вокруг себя в ярких красках, всё улыбалось ей, и вчерашний разговор у директора больше не казался таким неприятным.
Школа опустела, в коридорной тишине гулко отдавались шаги одиноких учителей, засидевшихся за тетрадками, а теперь спешащими домой. Только в одном окошке продолжал гореть свет. Это был кабинет биологии. Преподаватель анатомии Евдокия Владиславовна угощала Дашу чаем с вишнёвым вареньем и рассказывала о том, как прошёл учебный день.
- Представляете, Дарья Алексеевна, они никак не оставят скелет в покое, - сетовала она на десятиклассников, разливая по чашкам ароматный чай, - когда в прошлый раз они сунули ему ножик меж челюстей и заставили «танцевать лезгинку», я ограничилась лишь замечанием. Но, увидев сегодня, как несчастный экспонат «моет» в кабинете пол, я стала безжалостной и поставила всем «двойки». Конечно, пострадали и те дети, которые не принимали в этом безобразии никакого участия, но никто не хотел сознаваться, так что я решила, что «двойки» для всех будут хорошим наказанием. Пусть знают, как измываться над учебными пособиями. Я же несу за них материальную ответственность! А эти недоросли стащили у техничек рабочий халат и косынку, экипировали скелет и дали в руки, - она решительно замотала головой, - в верхние конечности швабру с тряпкой. У скелета был такой сосредоточенный вид, словно он всю жизнь мыл полы и продолжает заниматься этим и после своей смерти. Сила трудовой привычки сильнее физического разложения. Знаете, Дарья Алексеевна, я иногда думаю: вот мы с Вами всю жизнь учительствовать будем, а умрём – и на том свете продолжим свою педагогическую деятельность. Я-то, конечно, раньше, чем Вы. У Вас ещё есть время вырваться из этого засасывающего болота.