Все было спокойно. И тогда она смогла укачать своего сына под тихий скрип качалки.
Курт в это время проверял старинную печку, пытаясь разжечь огонь. Как только ему это удалось, он поднялся и отряхнул руки. Она пыталась не смотреть в его сторону.
Черт, он был так сексуален, так соблазнительно манил к себе.
Словно бы почувствовав ее взгляд, он медленно выпрямился, повернулся к ней спиной, подошел к черному кожаному чемодану и раскрыл его. Оттуда он достал лэптоп последней модели беспроводного компьютера.
Бросив взгляд через плечо, он загадочно улыбнулся, а его зеленые глаза блеснули лукавой усмешкой.
— Хм, мог бы и сказать, — упрекнула она его.
— Ага, и лишиться зрелища разгневанной кошки? Но это еще не все. Я прихватил с собой одну дополнительную батарею. Но не больше.
Поскольку здесь нет электричества, зарядить аккумулятор будет негде.
— Отлично, — сказала она, подняв ребенка и прижав его к себе. — А я могу пользоваться им?
— Дайте подумать… за маленькую плату, сказал он, и уголки его губ поджались, словно он не мог удержаться от смеха.
— Как это на тебя похоже.
— Я не хочу остаться внакладе.
— Да, ты никогда внакладе не останешься, Страйкер, это уж точно.
— Отлично. Давай так держать.
В это время Джошуа шумно икнул.
— Так, малыш, так, — прошептала мамочка и расстелила на кровати одеяло. Поменяла пеленки. Малыш пинался и лепетал, его глазки сверкали в свете фонаря. — Ах ты, маленький шалунишка, непослушный.
Она немного поиграла с ним, пока он не устал и не начал зевать. Тогда она взяла его и чуть-чуть покачала. Вот его головка поникла, и Рэнди прижала его к себе. И как она раньше обходилась без этого маленького чуда? Она поцеловала нежные волосики и, подождав, пока дыхание малыша не стало ровным, положила его на импровизированную кроватку, составленную из одеял и подушек, и осмотрелась. Хижина была почти пустой.
— Господи, да мы же находимся на краю света.
— Это была основная идея.
Она провела пальцем по пыльному и грязному столу.
— Ни электричества, ни воды, ни одной мало-мальски интересной книжки. Как можно прожить без телевизора и радио, не понимаю.
— Ну, полагаю, мы взрослые люди и найдем, как себя развлечь, а? — Он подмигнул. Выражение его лица было лукавым, глаза возбужденно блестели. Кровь бросилась ей в голову и опалила щеки. Она задержала дыхание. Мужчина поднял бровь.
— Ну… эхм… думаю, что мы выживем, — сказала она, надеясь, что ее голос звучит достаточно равнодушно. Хотя на самом деле ее голос так охрип, словно она наглоталась холодной воды и простыла. Черт побери, они заперты в этой хижине, как в ловушке. Находятся черт знает где.
Она совершенно не представляет себе, кто за ней охотится, чтобы убить. А тут к тому же намечающийся роман со Страйкером.
Даже и не думай начинать, сказала она сама себе. Тебе надо всего лишь выжить эти несколько дней. А там… Он поймает преступника, и ты сможешь жить нормальной жизнью. Ты будешь в безопасности. И малыш сможет спокойно расти. И радовать тебя.
Если все пойдет как надо. А если нет? Холодок прошел по ее коже.
Она снова посмотрела на Страйкера.
Нравится ей или нет, но она вынуждена быть с ним.
Могло быть и хуже.
Часа через два зазвонил телефон Страйкера.
Он подпрыгнул и схватил его.
— Страйкер слушает.
— Это Келли. У меня есть информация. Кажется, я обнаружила, кому принадлежит машина, которая чуть не сбила Рэнди на дороге в Гласьер-Парк. Это старый фордовский пикап, его продали на запчасти в один магазинчик в Айдахо.
Страйкер стиснул зубы.
— Дай-ка я угадаю. Машина зарегистрирована на имя Сэма Донахью.
— Почти угадал. Вообще-то ее владельцем когда-то был Марв Бэйтс, а точнее — его девушка.
— Вы нашли Бэйтса?
Рэнди явно напряглась. Она отложила в сторону лэптоп и подошла к Курту.
— Ищем. Мы уже привлекли к этому делу полицию. Мой старый босс, Эспиноза, делает все, что может. — Роберто Эспиноза был старшим детективом, который работал над делом Рэнди.
Келли Дилинджер когда-то работала вместе с ним, но вернула значок, когда вышла замуж за Мэтта Маккаферти.
— У него было алиби?
— Да, — сказала Келли. — Крепкое притом.
Старина Сэм Донахью и его приятель Чарли Колдвелл клянутся, что они находились в доме Марва как раз тогда, когда Рэнди попала в аварию. В то время девушка Чарли, Трина Спенсер, подтвердила информацию, но Чарли и Трина разошлись, так что мы ищем и ее. Может быть, она изменит свои показания, она теперь никак не зависит от Чарли. А ведь ее машина на подозрении в этом деле.
— Отлично. Хочешь переговорить с Рэнди?
— А как же?
Страйкер передал трубку Рэнди. Та схватила ее и с жадностью стала спрашивать о том, что Келли раскопала, потом перевела разговор на семейные дела. Несколько минут спустя она выключила телефон.
— Ну вот, именно этого ты и ждал, да? — сказала она с надеждой в голосе.
— Это только начало, Рэнди. Время покажет, как нам поступить, но это уже кое-что.
Он надеялся, что этого будет вполне достаточно.
— Почему бы тебе не закончить работу на сегодня? — Он развернул спальный мешок, расположив его между самодельной детской кроваткой и огнем.
— А где будешь ты?
— Здесь. — Он подвинул кресло ближе к двери.
Ее глаза стали как два огромных блюдца.
— Ты до сих пор боишься, — упрекнула она его.
— Не боюсь. Я всего лишь осторожен, — уточнил он.
Рэнди покачала головой, не сознавая, какой красивой была в ярко-оранжевом свете. Ее волосы горели, словно шапка огня. Вздохнув, она стала снимать сапоги.
— Ох, поверить не могу, что это все происходит со мной. — Сначала один сапог хлопнулся на пол, потом другой. Расстелив спальный мешок, она села, скрестив ноги, и уставилась на огонь. — Я всего лишь хотела написать книгу, показать отцу, начальнику, даже братьям, что я способна на что-то стоящее. Моя семья признала, что у меня есть характер, когда я поступила-таки на факультет журналистики в колледж. Правда, отец так и не видел пользы от этого. А потом я устроилась работать в издательство. И это стало предметом для шуток. Она мельком взглянула на Страйкера. — Ты же знаешь моих братьев. Они чересчур прямолинейны и твердо стоят на земле. Не думаю, чтобы когда-нибудь им вдруг взбрело в голову написать в журнал и попросить совета.
Курт даже рассмеялся.
— Так же как и тебе, верно? — спросила она.
Он изогнул бровь в изумлении.
— Очевидно.
— И статьи, которые я писала для журналов под псевдонимом Р. Дж. Маккей, были все той же женской ерундой. Поэтому книга для меня… — она посмотрела на потолок, словно ответ был написан между паутиной и пятнами, — это была попытка оправдать мою работу. К сожалению, отец умер, и тогда все это началось.
Она обняла колени и опустила голову. Ее медальон выскользнул из-за воротничка рубашки, и Курт заметил, как он блеснул в свете фонаря.
Курт отвел взгляд от чересчур открытого ворота.
Во рту пересохло, и он облизнул губы. Этого еще не хватало.
— Может быть, все скоро закончится.
— Это было бы чудесно, — сказала она тоскливо. — Знаешь, мне всегда нравилось рисковать, мне всегда нравилась жизнь на краю, и неважно, что со мной происходило. Мне было все равно, насколько промокнут мои сапоги.
— Настоящая Маккаферти.
Она рассмеялась.
— Наверное. Но теперь, с ребенком на руках, учитывая все, что случилось, я просто хочу покоя. Хочу спокойной жизни в городе.
— А как же книга?
Ее лицо просветлело.
— О, я все еще собираюсь ее дописать, — заявила она решительно. В ее голосе зазвенела сталь, и сквозь улыбку милой женщины он увидел мужское упорство. — Пора спать. Верно?
Вопрос прозвучал словно бы невинно, но все равно растревожил.
— Если ты хочешь.
— Ага, а ты будешь играть охранника у двери.
— Да, — кивнул он. — Поспи немного.
— Не лягу до тех пор, пока не расскажешь мне о своей жизни, — сказала она, — давай же. Я рассказала тебе все о своих мечтах. То, что скрываешь ты, не может быть хуже моей истории.
— Почему ты считаешь, что я должен что-то скрывать?
— Ну, у всех есть свои секреты, Страйкер. Какой твой?
Я влюбился в тебя, вот моя тайна, подумал он, потом дал себе мысленную оплеуху. Никогда. Никоим образом. Их отношения с Рэнди Маккаферти должны остаться исключительно деловыми. Неважно, что случится.
— Я был женат, — сказал он и тут же почувствовал, как старые раны открываются.
— Что же случилось?
Он колебался целое мгновение.
— Мы развелись. По ее инициативе.
— Из-за твоей работы?
— Нет. — Он посмотрел на ребенка, мирно спящего в одеялах, вспомнил свои чувства, когда впервые увидел собственного ребенка. Вспомнил нежный запах девочки, удивление по поводу того, что дети могут быть такими маленькими.
— Из-за другой женщины? — спрашивала она.
И он видел усталость во всем ее облике.
— Нет. Это было бы гораздо легче, — признался он. — Чище, что ли.
— Тогда что же случилось?
— То, что случилось между мной и моей бывшей женой, ничем не поможет твоим корреспондентам, — сказал он даже более горько, чем она ожидала.
— Я и не думала об этом, — возразила она. Даже чуть-чуть разозлилась. — Так что же случилось, Страйкер?
Он опустил голову.
— У нас была дочь, — пробормотал он слегка дрожащим голосом. Казалось, это говорил не он, так ему было тяжело. — Звали ее Хизер. — Он слегка откашлялся. Воспоминания затуманили его глаза. — Я любил катать ее с собой на лодке, и ей это нравилось. Зато не нравилось моей жене, так как она боялась воды. Но я настаивал, что все будет в порядке. — В его груди словно бы ворочались тяжелые волны морских глубин. Пока… не случилось это. Мы с Хизер плыли в лодке. Мотор внезапно заглох, и я стал копаться в железяке, и в это время… в это время она упала за борт. Почему-то с нее соскользнул защитный жилет. Это был несчастный случай, но до сих пор… Я нырнул за ней, но оказалось, что она ударилась головой. — Он тяжело сглотнул. — Было слишком поздно. Я так и не смог ее спасти.
Его лицо скривилось от боли.
Рэнди сидела замерев. И просто смотрела на него.
— Моя жена обвинила во всем меня, — сказал он, прислонившись к двери.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
— Это несчастный случай, — сказала она, увидев его потемневшие глаза.
— Если бы ты знала, сколько раз я твердил себе эти слова. Если бы я мог уверить в этом ее… — Он едва ли не рычал от бессилия. — Случай, все прошло. Это было пять лет назад.
Сердце Рэнди забилось от жалости к этому человеку. Боль все еще владела его душой.
— У тебя есть фотография?
— Какая?
— Твоей дочери.
Он заколебался. И тогда она выбралась из спального мешка.
— Я бы хотела ее увидеть.
Машинально он сунул руку в задний карман джинсов, вынул бумажник и раскрыл его. Сердце Рэнди сжалось, когда она взяла кожаный чехол и посмотрела на фотографию маленькой девочки. Светлые хвостики торчали в разные стороны, с фотографии улыбалось ангельское личико, глаза смеялись прямо в камеру.
— Она прекрасна.
— Да, — кивнул он, его губы были скорбно сжаты. — Была.
— Прости, если я сказала что-то не так. Я не знала.
— Ну, я об этом не особенно-то рассказываю.
Он забрал бумажник у нее из рук и захлопнул его.
— Если бы я знала…
— То что? Что бы это изменило? — спросил он с горечью в голосе. — Ты ничего не можешь сказать, ничего не можешь сделать, ничего, что бы изменило положение дел.
Она протянула руку и провела по его щеке, и он задержал ее запястье.
— Не надо, — отрезал он. — Мне не нужны ни твое сочувствие, ни жалость.
— А соболезнование? — сказала она.
— Вряд ли соболезнование может хоть как-то утешить человека, который потерял ребенка, сказал он, пальцы сжались на ее руке, глаза зло вспыхнули. — Это просто невозможно по определению. — Желваки заходили на его лице. — Я не должен был тебе ничего рассказывать.
— Нет… так лучше, правда. Я лучше буду тебя понимать.
— Господи, Рэнди. Это все женские штучки.
Тебе не нужно узнавать, что меня печалит или что я чувствовал, когда прошел через все это. Я не один из твоих корреспондентов, ради бога!
Тебе просто нужно делать то, что я тебе говорю, чтобы ты и твой сын были в безопасности. Конец истории.
— Не совсем, — прошептала она и без предупреждения поцеловала краешек его губ. — Если мы будем отрезаны от всего остального мира, то мне непременно нужно узнать тебя лучше. — И она снова поцеловала его.
— Не надо, — его голос мгновенно стал хриплым, она заметила, как он замялся, словно ему стало тесно в одежде.
— Почему? — спросила она, не отступая ни на шаг. Они находились так близко друг к другу, что она могла чувствовать запах его влажной от дождя рубашки, которая уже высыхала.
— Ты знаешь, почему.
— Раньше ты так не думал.
— Ты права. Бывали времена, когда я так не думал. Но теперь я так думаю.
— Хм, что же получается: тебе меня можно соблазнять, но не наоборот, да?
Он закрыл глаза, словно бы собираясь со словами.
— Я привез тебя сюда не для того, чтобы разделить с тобой постель.
— Правда? — Она поцеловала его снова, теперь уже за ухом, и на этот раз его реакция была немедленной.
Он быстро развернулся, прижал ее к полу и навис над ней.
— Слушай, женщина, ты доиграешься. Мужчина не может так долго сдерживаться.
— И женщина тоже, — сказала она, подмигнув. Ты просто не можешь…
Она так и не закончила фразу, потому что почувствовала, как его губы приблизились к ее.
Он целовал ее долго, как изголодавшийся зверь. Она отвечала ему с такой же страстью.
Его руки ласково гладили ее. Больше не надо было отрицать, что они оба хотят быть вместе.
Не надо было больше ничего говорить. Настало время для поцелуев и прикосновений. Говорили их души и сердца.
Удивительно, но и сожалений тоже не осталось. Это было именно то, чего она так долго хотела. Она сама расстегнула молнию на его куртке и пуговицы рубашки. Провела рукой по тугим мышцам. Колечки волос накрутила на палец.
— О боже, — выдохнул он, когда ему наконец удалось избавиться от рубашки, потом помог ей снять свитер.
Сильные, натренированные руки скользнули по ее телу. Рэнди вскрикнула, когда он случайно коснулся ее груди. Соски были напряжены. Она импульсивно прижалась к нему. Сбросив с нее бюстгальтер, он сжал ее в крепких руках, поднялся и отнес к спальному мешку, куда они упали. Жадными губами он целовал ее в те места, которые оказывались рядом. Сильные пальцы мяли ее тело, прижимая все крепче. Она уже могла ощущать его крайнее возбуждение.
Она тихонько простонала, когда он добрался до ее груди. Он играл с ней языком и губами, доводя до изнеможения. Голова Рэнди закружилась, перед глазами все поплыло. Холодная прежде комната теперь, казалось, нагрелась от их чувств. Женщина изгибалась под его руками, давая понять, насколько она готова.
— Рэнди, — прошептал он ей в ухо.
— Боже мой, дорогой, — почти бездыханно ответила она.
Его рука скользнула вниз. Рэнди слабо вскрикнула и поцеловала его. На ее лице была разлита нега, которая открыла ему все.
— Дальше, — прошептала она, разметавшись на полу.
В сторону полетело белье.
Она едва справилась дрожащими руками с его ремнем. Остальное он завершил сам. Теперь они были на равных: тело к телу, душа к душе.
Горя желанием, он перевернулся на спину, уложив ее на себя. Мир завертелся у нее перед глазами. Медленно она начала таять от удовольствия. Она закрыла глаза и услышала свой стон как будто за тридевять земель. Где-то внутри нее все горело и вопило о любви. Ей хотелось, чтобы так было всегда. Это божественно.
— Моя любовь, моя единственная, — забывшись, повторял мужчина. Возможно, как и любой другой любовник на этом свете, но каждая женщина в своей жизни ждет этих слов.
Настанет утро, и слова забудутся. Их значение сотрется, хотя сейчас она бы отдала за них всю жизнь. Сегодня можно все. Пусть одна ночь, одна безумная ночь, но это будет их ночь.