За обедом Си Мохаммед сел рядом с Дженни и развлекал ее очень интересной беседой. Дженни была так увлечена разговором, что только к концу обеда решила посмотреть на сидящих за столом гостей и сразу же встретила взгляд Макса Дейнтри, который с удивлением и усмешкой смотрел на нее. Лицо его нахмурилось, когда он перевел взгляд на Си Мохаммеда. Последний легким наклоном головы приветствовал Дейнтри и как ни в чем не бывало продолжил беседу с Дженни.
— Скажите, — начал золотоголовый марокканец, — как долго вы собираетесь оставаться в Марракеше, мисс Армитаж?
По его светящимся глазам можно было понять, что ему хотелось бы, чтобы Дженни осталась навсегда.
— И скажите мне, пожалуйста, нравится ли вам здесь?
— О, очень нравится, — ответила Дженни почти искренне, так как некоторые стороны здешней жизни вызывали в ней чувство отвращения. Бедность, которая соседствовала с роскошью. Варварство, которое бросалось в глаза и которое так испугало ее, когда она наблюдала за укротителем змей и лекарем с его странными лекарствами. Но красота Атласских гор, прекрасные зеленые оазисы, искусственно созданные на пороге пустыни, высокие старинные минареты, окруженные высокими кипарисами, — все это запечатлелось в ее душе.
— Значит вы останетесь с нами надолго?
— Это будет зависеть от того, как оценят мою работу граф и графиня де Сант-Але, — ответила Дженни, обратив внимание на то, что Макс Дейнтри, который также был увлечен беседой со своей соседкой, продолжает следить за ней, пытаясь понять о чем идет их беседа. Его соседкой была отнюдь не графиня. Селестина сидела на другом конце стола и явно скучала, так как ее сосед, солидный и пожилой француз, оседлал своего любимого конька и вел бесконечные разговоры о политике.
— В таком случае, я с уверенностью могу сказать, что вы останетесь надолго, — торжественно воскликнул Си Мохаммед.
— Почему? — спросила Дженни с ослепительной улыбкой, которая больше предназначалась Максу, чтобы вызвать его раздражение.
— Почему? — переспросил молодой человек. — Да потому что вы предназначены для успеха, и ваши хозяева могут вами только гордиться!
Дженни подумала, что она напрасно провоцирует Дейнтри этой своей улыбкой, и с серьезным видом сменила тему разговора, попросив молодого человека рассказать об интересных местах в Марракеше.
— А что вы уже видели? — спросил он. — Старый город, конечно, и сук? Но как много еще интересного здесь!
— К сожалению, я видела еще мало, но я ведь недавно здесь.
— Тогда я непременно должен показать вам все достопримечательности! Графиня разрешит мне взять вас с собой, и я покажу вам все, что пожелаете.
Молодой человек был очень возбужден, темные глаза сияли. Его точеные черты лица были такими безупречными, что Дженни казалось, будто он похож на прекрасную скульптуру.
— У моего отца дом в горах, и как-нибудь мы уговорим графиню поехать с нами, и вы познакомитесь с ним. Хотите?
Дженни ничего не ответила и была рада, когда долгий обед закончился и гости разошлись по домам, объединившись в маленькие группы. Си Мохаммед не отходил от Дженни, и она, сославшись на то, что ей нужно поправить прическу, исчезла в спальне хозяйки дома, которая в этот вечер служила дамской комнатой. Посмотрев на себя в зеркало и убедившись, что все в порядке, Дженни закуталась в пелерину из горностая, одолженную ей графиней, и поспешила в сад — ей хотелось осмотреть его при свете уже появившейся луны.
Дженни стояла в саду, зачарованная лунным светом, который ярко освещал мраморные дорожки, вазы с цветами, запах которых действовал возбуждающе; его блики играли на красных каменных стенах и высоких пальмах; вдали сверкали покрытые снегом вершины Атласских гор. Сзади послышался голос. «Опять сзади», — подумала Дженни.
— Почему вы всегда стоите так, что вынуждаете меня как бы подкрадываться к вам? — спросил Дейнтри, и Дженни уловила запах хорошего турецкого табака.
С насмешливым поклоном Макс произнес:
— Как вы сегодня обворожительны! Вне всякого сомнения Си Мохаммед уже не раз говорил вам это. Вы так были увлечены беседой с ним во время обеда.
Дженни никак не отреагировала на слова Макса, но тихо сказала:
— Я думала, что так рассердила вас сегодня утром, что вы уже никогда не приблизитесь ко мне!
— Вовсе нет, — заверил Макс Дженни в своей обычной насмешливой манере. — Я дал вам совет, но вы предпочитаете думать, что я преследую свои личные цели, поэтому лучше нам забыть о нашем разговоре, не так ли? — Он взял Дженни за локоть и повел ее к аллее. Она безропотно подчинилась. — В Англии ведь нет таких ночей? По крайней мере, насколько я помню, так как давно уже не был на моей родине. У меня, правда, меньше права называть Англию родиной, чем у вас, потому что моя мать была дочерью римлянина, хирурга по профессии, и поэтому я наполовину итальянец, так ведь? А так как я предпочел жить в Марокко, то я как бы стал выродком, по крайней мере, мне кажется, что вы думаете именно так.
— О нет! — поспешно воскликнула Дженни. Затем добавила: — Но это объясняет… — она замолчала.
— Что? — спросил Макс с интересом.
— Ничего, — ответила Дженни тихо. Теперь она понимала, откуда этот смуглый цвет его кожи и его глаза такого серого цвета, какого ей никогда не приходилось видеть прежде.
— Это означает, что вы предпочитаете промолчать?
— Мне просто нечего сказать.
— Понимаю, — произнес Макс и посмотрел на Дженни с изумлением. Он пощупал ее пелерину. — Вы уверены, что вам не холодно, или может вы хотите вернуться в дом?
— Нет, мне здесь нравится.
— Вы не простудитесь, если мы будем больше двигаться.
Дейнтри остановился около белой садовой скамейки и предложил Дженни сигарету.
— Справа с табаком Виргиния, слева с турецким, — объяснил Макс. — Вам лучше не брать турецкие сигареты — они слишком крепкие для такой маленькой девочки.
— Я бы хотела, чтобы вы не называли меня маленькой девочкой, — с раздражением ответила Дженни.
— Почему? — спросил Макс. — Вы действительно не очень большая, так ведь?
Дженни внимательно смотрела на Дейнтри, пока тот, поднося зажигалку к ее сигарете, дал ей прикурить. Его лицо было серьезным, но в глазах, как всегда, читалась насмешка. Он был очень высокого роста, с широким разворотом плеч, под его белым пиджаком угадывалось сильное тело.
— Графиня очень сердилась, когда вы опоздали на ленч? — спросил он, направляясь вместе с Дженни по аллее.
— Да. — Дженни посмотрела на Макса. — И кроме того, ей очень не понравилось, что я встретила вас.
— Бедняжка! — едва слышно произнес Макс. — Тогда ей тем более не понравится, что мы здесь гуляем вдвоем в такую чудесную ночь, как вы думаете?
Его слова испугали Дженни, и она на шаг отступила назад. Как он уверен в себе и абсолютно все предвидит!
— Почему все-таки вы советовали мне вернуться домой? Какова истинная причина вашего совета?
— Абсолютно никакой причины, — спокойно ответил Дейнтри, — и кроме того, мне вовсе не хочется, чтобы вы уехали. Давайте не будем обсуждать это снова, согласны? Просто забудем о нашем разговоре.
— Но вы же хотели, чтобы я уехала, — напомнила ему Дженни. — Вы просто настаивали на этом!
Макс Дейнтри пожал плечами, посмотрел в сторону дома.
— Давайте забудем об этом. Лучше бы вы мне рассказали, какие у вас взаимоотношения с Селестиной.
— О, очень хорошие.
— Я знаю Селестину давно, — сказал Макс. — Когда мы встретились впервые в Париже, она была манекенщицей, но с тех пор сильно изменилась. Ей удалось удачно выйти замуж, и я думаю, вы согласитесь со мной, что граф именно тот человек, о котором может мечтать женщина?
— Я едва знакома с ним, но он мне кажется приятом и самое главное добрым.
— По вашему мнению доброта — самое лучшее качество в муже?
Дженни внимательно посмотрела на Макса, ожидая подвоха.
— Вы действительно хотите знать мое мнение?
— Конечно. Потому что я уверен, что человек, за которого вы выйдете замуж, должен просто светиться от доброты, он должен быть также молодым и непорочным, ну прямо выпускник теологического колледжа. Он никогда не целовал женщин, даже в макушку, тем более замужних женщин!
Дженни чувствовала, что Дейнтри просто издевается над ней, и ускорила шаг, но он схватил ее за руку и заставил идти рядом. Посмотрев на маленькое личико Дженни, залитое лунным светом, Макс внезапно улыбнулся.
— Какой вы прекрасный ребенок!
Дженни нашла этот комплимент неуместным. Они приближались к дому. Вдруг Дейнтри спросил:
— Хотите узнать, как и почему я подружился с семьей де Сант-Але? — И так как Дженни не ответила, он продолжал: — Все дело в том, что я и граф коллекционируем картины и не только картины, но старинную мебель, книги и прочие произведения искусства со всех концов света. И конечно, время от времени мы продаем эти вещи с выгодой для себя. И кроме того, я занимать незаконным ввозом оружия, а также продажей наркотиков и тому подобными вещами. Все это дает мне большой доход. — Увидев ее раскрытые от ужаса глаза, Макс нервно рассмеялся. — Теперь вы меня считаете разбойником, не так ли?
Дженни чувствовала, что краснеет, и, взглянув на Макса, увидела, что сейчас в его взгляде появилось что-то жесткое.
— Почему вы составляете свое мнение о людях прежде, чем узнаете их получше?
Дженни покраснела еще сильнее.
— Не кажется ли вам, что все выглядит несколько странно, — пыталась оправдаться Дженни. — Вы целуете меня, прекрасный незнакомец! И вы даже не пытаетесь увидеть, кто перед вами. И кроме того…
— И кроме того, Селестина замужняя женщина, и все ваши симпатии на стороне графа, я прав? Давайте оставим этот разговор, согласны?
Прежде чем они вошли в дом, Дженни еще раз внимательно посмотрела на Макса, лицо которого было хорошо видно в ярком свете луны. Вне всякого сомнения, этот твердый подбородок и жесткая складка губ говорили о его непреклонной воле, и если его воля столкнется в неравной битве с другой — его одержит победу. Он был человеком, который не отведет взгляда ни при каких обстоятельствах, как это делала она всякий раз, когда ей было что-нибудь неприятно. Этот факт также подтверждал незаурядность его личности. Одно то, как он сегодня вечером твердо взял ее за руку и повел в сад, хотя утром покинул ее, даже не попрощавшись, говорило о его сильном характере.
Прежде чем они вошли в ярко освещенный дом, Макс взял девушку за руку и резко повернул к себе.
— Что это вы там говорили по поводу того, что Селестина рассердилась, когда узнала о нашей встрече?
Дженни посмотрела ему в глаза и ответила:
— Она сказала, что мне не следовало разговаривать с вами после столь короткого знакомства и что в будущем это не должно повториться!
Его черные брови сдвинулись, в глазах появилось что-то жесткое. Макс посмотрел на девушку изучающе и резко ответил:
— На вашем месте я бы не позволял графине так обращаться с собой, однако я не сомневаюсь, что она действует из лучших побуждений; пока вы находитесь в ее доме, она несет за вас ответственность. Но если она запретит вам общаться с любым членом семьи Си Мохаммеда Менеби, я бы последовал ее совету!
Дженни была уверена, что такого совета не последует, так как графиня сама познакомила ее с этим молодым прекрасным марокканцем.
— Пусть Селестина не беспокоит вас, — неожиданно заметил Дейнтри. — И так как я — по крайней мере одна половина — англичанин, то считаю, что не будет ничего предосудительного в том, если мы вместе поедем осматривать достопримечательности Марракеша, конечно, если вы захотите, чтобы я вас сопровождал. Когда у вас будет свободное от ваших обязанностей время?
— Не знаю. Графиня сказала, что она сама распишет все мое свободное время, что мне делать и куда поехать.
— Понимаю, — медленно произнес Макс. И с лукавым видом продолжил: — В таком случае я сам попрошу графиню позволить мне утащить вас из их безопасного дома, согласны?
— И вы это сделаете? — спросила Дженни с таким удивлением, что в глазах Макса появилась прежняя его насмешка.
— Обязательно! Мне даже приходилось входить в клетку со львом, когда хозяин отсутствовал, и лев не тронул меня! И как вы знаете, я не боюсь Селестины!
Его взгляд и его голос были насмешливыми. Дженни не переставала спрашивать себя, что же это за человек. Он был прав, когда сказал, что она уже составила о нем твердое мнение, которое сейчас уже трудно было изменить. И ко всему, поведение Селестины во время ленча.
— Если Селестина даст разрешение, примете ли вы мое предложение осмотреть вместе достопримечательности города?
Через открытые окна и двери до них доносились звуки нежной, успокаивающей мелодии. Несколько пар медленно двигались в танце в приятном полумраке комнаты. Платья на женщинах были сногсшибательны. Многие мужчины были одеты в военную форму Франции.
Звуки музыки смешивались со звуками падающей воды в фонтане, тихим шелестом пальм и кустов. Воздух был наполнен запахом белых лилий, которые в Марокко росли повсюду.
Дженни посмотрела на темно-синее небо с его огромными звездами и необычайно ярким светом луны — такого лунного света она никогда не видела прежде — и подумала, как прекрасен этот город с его минаретами, пальмами и городскими стенами цвета кораллов. Она вдруг почувствовала, что находится очень далеко от дома. Посмотрев на Макса, стоящего рядом, Дженни едва слышно произнесла:
— Нет… нет, я не думаю, что откажусь…
Дейнтри громко рассмеялся, и на его лице появилось выражение нежности. И к великому удивлению Дженни он вдруг схватил и крепко пожал ей руку, так крепко, что она долго чувствовала боль от его пожатия.
— Смелая девочка! — воскликнул Макс с прежней усмешкой, но выражение нежности не сходило с его лица. Когда они бок о бок поднялись по лестнице и вошли в дом, Дженни уже не волновало, что их увидит Селестина.
Глава 7
К великому удивлению Дженни, Селестина никак не прокомментировала ее появление из сада вместе с Максом Дейнтри и всю обратную дорогу домой была с ней очень вежлива.
Она рассказала, что Си Мохаммед Менеби нашел, что Дженни очаровательна и что он прожужжал ей все уши, рассказывая о достоинствах ее гувернантки. Вне всякого сомнения, Дженни его покорила, а так как он очень богатый молодой человек, и многие молодые девушки увлечены им, и несмотря на то, что Дженни — англичанка, она должна считать за честь, что такой человек, как Си Мохаммед, обратил на нее внимание. Слушая графиню, Дженни ощущала, что во всем этом есть какой-то тайный смысл, но какой, она не могла уловить.
— Род Менеби — очень древний, — продолжала убеждать ее Селестина, — а сам Си Мохаммед не просто красив — он великолепен!
Дженни молчала. Граф, который вел машину, время от времени поглядывал в ее сторону, и она видела, что он сочувствует ей и понимает, что творится в ее душе и насколько ей неприятен этот разговор.
— Оставим эту тему, — тихо произнес граф и с нежностью в голосе спросил: — Вам понравился этот вечер?
Дженни вспомнила магический свет луны, аромат цветов и взгляд Макса Дейнтри, временами такой нежный, и честно призналась, что вечер ей очень понравился. Между ними как бы произошло перемирие, и вспомнив его пожатие, Дженни вновь ощутила боль в руке.
Когда они приехали домой, граф пригласил Дженни выпить с ними на ночь по рюмочке, и так как Селестина в этот вечер была настроена дружелюбно по отношению к ней, Дженни приняла приглашение. Девушка не переставала спрашивать себя, что является причиной того, что графиня пребывает в таком хорошем расположении духа. Она ни разу не видела, чтобы графиня беседовала с Максом Дейнтри, однако, возможно, она просто пропустила этот момент. Когда она и Макс вернулись вместе из сада, они сразу же встретили графиню, которая молча посмотрела на них тяжелым взглядом.
Но сейчас она несомненно чем-то была довольна и, устроившись на кушетке, смотрела на Дженни с явным расположением. Граф, который выглядел очень элегантно в своем вечернем костюме, принес им выпить. Дженни с восхищением рассматривала гостиную, в которой они сидели. В ней было очень много дорогих и редких вещей — бесценные экземпляры мебели, картины, гобелены. Пол покрывали редкостные ковры. Свет падал так, что еще более подчеркивал красоту всех вещей, заполнявших комнату. Повсюду были цветы, которые стояли в больших серебряных и медных вазах. Одна из ваз, в которой стояли лилии, была сделана из чистого золота с нанесенным по нему орнаментом. Аромат цветов наполнял комнату.