К чему это приведет?
Я пытаюсь разработать какой-нибудь план. Может быть, у нас разные весовые категории, но это не значит, что я собираюсь сдаваться. Очевидно, что я не смогу отсюда выбраться без основательно продуманной стратегии.
Желудок вновь урчит. Я все еще слышу запах пищи, которую он принес. Я ужасно голодна, но не настолько глупа, чтобы ее есть. Кто знает, что он туда подсыпал? Поэтому просто сижу на кровати, обхватив ноги руками. Кладу голову на колени и позволяю себе минуту слабости.
Как, черт возьми, я собираюсь отсюда выбраться?
***
Пару часов спустя Девон приходит вновь, смотрит на меня, скорчившуюся на кровати, и сухо говорит:
— Я рад, что ты успокоилась, — я не отвечаю, только бросаю взгляд ему за спину, на дверь. — Даже не думай. Я действительно не готов провести с тобой еще один раунд, — произносит он, усаживаясь в кресло напротив кровати и потирая лицо ладонью.
Я замечаю, что он зашил порез на своей руке и ликую про себя.
— Ты сказал, что убьешь меня, — говорю я, пожимая плечами.
Чего он ожидал? Что буду просто сидеть и ждать уготованной мне участи? Он должен был догадаться, что я так просто не сдамся.
— Послушай, — он поднимает голову, пригвоздив меня изумрудным взглядом. — Ситуация следующая. Ты здесь исключительно из-за собственной глупости. Тебе следовало сто раз подумать, прежде чем следовать за нами в подворотню и надеяться, что уйдешь оттуда просто так. Но ты попалась. И реальность такова, что ты теперь находишься здесь, и тебе нужно с этим смириться. Я единственный человек, стоящий между тобой и мгновенной смертью здесь и сейчас. Все остальные в этом доме хотят, чтобы ты исчезла.
— А чего хочешь ты? — спрашиваю я, притягивая простыню поближе к себе.
Он открывает рот, как будто хочет что-то сказать, но затем закрывает его и запускает руку в волосы. Встает с кресла и, хмурясь, смотрит на нетронутую еду на полу.
— Не волнуйся об этом, — наконец говорит он, наклоняясь, чтобы поднять поднос.
Его рубашка задирается, всего на секунду обнажая смуглую спину. С моей головой не все в порядке, потому что я на него пялюсь. После всего, что случилось прошлой ночью.
— Пока что тебе придется остаться здесь, и предупреждаю — не доставляй неприятностей.
Суживаю глаза и сверлю его взглядом. Он хочет, чтобы я была послушной маленькой пленницей. Да, конечно.
— А если нет? — спрашиваю я.
Он раздраженно вздыхает, глядя в потолок.
— Тогда ты умрешь, Лейтон, — заявляет он.
Девон произносит эти слова идеально ровным голосом, будто ему абсолютно все равно, и меня охватывает паника.
Хотя мы раньше никогда и не общались, но видели друг друга несчетное количество раз на протяжении многих лет. Вечеринка тут, ночь веселья там — его было просто невозможно игнорировать. Люди в наших кругах, как правило, собираются в стаи. Мы практически выросли вместе. Технически, это правда, хотя мы никогда не общались, по крайней мере, не по-настоящему.
Было что-то неправильное в том, что он хотел причинить мне боль намеренно. Но его взгляд говорит мне, что он вполне серьезен. Видимо, я не дождусь сострадания от Девона Андрэ.
— Каковы мои шансы выбраться отсюда живой? — спрашиваю, придя к выводу, что, в любом случае, мне терять нечего.
Несколько мгновений Девон смотрит вниз на пол, а затем уходит, не проронив ни слова.
Глава 3
ДЕВОН
«Мне не следовало ее сюда приводить», — повторяю мысленно раз за разом.
Я сижу в офисе дяди на собрании, посвященном обсуждению новой информации в деле о моих родителях. У каждого есть свое мнение о том, что следует делать дальше, волнение в комнате зашкаливает. Но я не прислушиваюсь. Я размышляю, как меня затянуло в этот водоворот.
На протяжении всех этих лет я строил множество теорий о том, кто убил родителей и брата. Кроме нас, Андрэ, в Бостоне существует еще три больших семьи: две итальянских и одна ирландская.
Мы в хороших отношениях с Потенза, но наше сотрудничество было недолгим. Их штаб-квартира расположена за пределами города, в Род-Айленде. Я никогда даже не подозревал их. К тому же, у них есть куча своих забот. Пару месяцев назад кто-то подложил бомбу в машину Энтони Потенза. Никто из «шишек» не погиб, только водитель. До сих пор ходят слухи, что это внутренние разборки.
Еще одна семья, Ферми, с еврейско-итальянскими корнями. Поговаривают, что пару лет назад они залегли на дно после провала операции, но иногда я вижу, как их люди потихоньку проворачивают дела. Ни у одной из этих семей не было причин желать смерти моего отца. Как бы то ни было, мы вполне мирно сосуществовали в одном городе. Хоть наши пути и пересекались пару раз, но между нами не возникало серьезных стычек.
А вот Муры, семья Лейтон, — это совсем другая история. Вражда между нашими семьями существовала задолго до моего рождения. Яблоком раздора послужили склады, расположенные по всему Челси. Во время сухого закона Муры использовали их для хранения контрабанды алкоголя. Но однажды Пэт Мур, прадед Лейтон, проиграл их в покер юному Марио Андрэ, моему деду.
Но это не конец истории. Пэт приказал убить моего деда, но был убит своим же человеком, от которого ушла жена с двумя детьми. С тех пор склады находятся под нашим контролем, но Муры по-прежнему утверждают, что они принадлежат им.
Это дело чести.
Поэтому у отца Лейтон, Кита, был прекрасный мотив для убийства. По словам Стиви, который когда-то работал на моего отца, а теперь стал правой рукой дяди, в то время повсюду шныряли федералы. Никто не обращал внимания на то, что делали ирландцы.
— Девон, — окликает меня дядя. Я прерываю свои размышления и оглядываюсь вокруг. Все присутствующие смотрят на меня с нетерпением. Но только не дядя. Лицо Фрэнка не выражает ничего. Я сосредотачиваю внимание на нем. — Я хочу поговорить с тобой после того, как мы закончим.
Он говорит монотонно и безразлично, но каждый знает — не стоит делать каких-либо выводов, опираясь лишь на тон его голоса или на выражение лица. Тем более, если во время беседы присутствуют другие люди. Темой предстоящего разговора может быть какое-нибудь важное дело, а может, и нет. Я думаю о пленнице в комнате на третьем этаже.
Должно быть, это важное дело.
— Да, сэр.
Я не называю его дядей. Когда он приехал забрать меня из школы после исчезновения родителей, то по дороге домой сказал, что теперь все изменится. Он больше не может быть моим дядей и продолжать играть в «любимчиков». Я должен быть одним из его людей, и мне нужно будет заработать себе имя самостоятельно. Тогда мне было тринадцать. До этого я видел его всего несколько раз.
Двое работников Фрэнка поняли намек и вышли. Стиви остался сидеть на месте.
Люди обычно его недооценивают. Он выглядит маленьким, грузным и не представляющим угрозы, но кое в чем мой дядя ему уступает. Когда нужно, Стиви становится беспощадным. По этой причине Фрэнк держит его возле себя. Так же, как и мой отец когда-то.
Я бросаю на Стиви осторожный взгляд, не зная, должен ли говорить о Лейтон при нем, но дядя начинает первым.
— Девушка? — спрашивает он, не глядя в мою сторону.
Он поглощен изучением бумаг, где описаны кровавые подробности смерти моей семьи.
— Третий этаж, большая спальня, — отвечаю я.
Стиви странно на меня смотрит, а затем обменивается с Фрэнком многозначительными взглядами. Я понимаю, что только что провалил испытание.
— Эта комната не совсем подходит для содержания пленного, — говорит он сухо.
— Она безопасна, — отвечаю ровным голосом.
— Ты знаешь, не думал, что в тебе это есть, — говорит дядя, окидывая меня оценивающим взглядом и кивая. — Я даже представить не мог, что ты привезешь ее сюда, прямо в логово стервятников.
У меня не было выбора. В другой ситуации я бы не стал этого делать. Я промолчал, но он, кажется, и не ждал ответа. Никогда не ждет.
— А она красотка, эта Лейтон Мур, — говорит Стиви, глядя на меня изучающим пристальным взглядом. Невольно хочется поежиться, но я заставляю себя оставаться спокойным, лишь пожимаю плечом.
— Красота не меняет ее происхождения.
Стиви смеется, отчего меня обдает холодом.
— Не ведись на ее внешность. Она всего лишь женщина, — говорит Фрэнк. — Если хочешь вывести ее из системы, то у тебя для этого есть все возможности. Не провали все к чертям.
Меня начинают беспокоить подозрения дяди, будто она меня привлекает. Кто-то специально подвел его к этой мысли, поскольку он знает меня достаточно хорошо, чтобы такое не предполагать. Может быть, один из его людей когда-то видел, каким взглядом я на нее смотрю (видит Бог, я делал это). Нужно пресечь все домыслы дяди немедленно, до того, как он пойдет в своих размышлениях дальше.
— Красивое лицо — это просто красивое лицо. Вы должны знать об этом лучше, чем кто-либо другой, — говорю я бесстрастно.
От моих слов он мрачнеет.
Когда Стиви устроил слежку за женой Фрэнка, Иззи, и выяснил, что она работала на Муров, пришлось ее устранить. Дядя вроде бы не особо из-за этого расстроился, но кто знает? Скорее, больше всего была задета его гордость.
— Ты прав, — добавляет Стиви, будто читая мои мысли.
Фрэнк пристально на меня смотрит, как будто что-то выискивая на моем лице. Я безразлично выдерживаю его взгляд. Кажется, удовлетворенный тем, что увидел, он пускает ко мне бумаги через стол. Беру их, опасаясь, что мои руки дрожат, не смотря на то, что прошлой ночью я изучил их вдоль и поперек.
Неопознанные останки. Обручальные кольца. Красный игрушечный автомобиль. Я читаю слова. Прокручиваю их в голове так много раз, что уже тошно.
— Вот ее суть, — наконец говорит Фрэнк, указывая на отчет. Я киваю, понимая, о чем он говорит. Она — Мур, а все они ядовитые змеи. — Ты должен разобраться с этим, когда придет время.
— Да, — говорю дрожащим голосом. Я прочищаю горло. — Вам не о чем беспокоиться, я позабочусь об этом.
***
По непонятной причине я стучу в дверь, прежде чем ее открыть. Лейтон нигде не видно, но я слышу, как в душе льется вода. Кладу пакет с едой на вынос на прикроватную тумбу и сажусь в кресло в углу.
Я осматриваю знакомую комнату. Все вроде бы лежит на своих местах, но уверен, что она перевернула здесь все вверх дном, пытаясь найти выход или еще какой-нибудь предмет, чтобы меня атаковать. Ее утренняя выходка меня взбесила, но сейчас осталось лишь изумление. Я даже и подумать не мог о зеркале.
Она выходит через несколько минут, одетая лишь в шелковый халат. Материя прекрасно очерчивает каждый изгиб ее тела, а подол едва прикрывает бедра. В следующий раз я выберу для нее одежду самостоятельно, что-то не столь откровенное. Ее ядреные как смоль, мокрые волосы свисают до талии. Сейчас они находятся в спутанном состоянии. Она пробегает пальцами по всей длине, а потом скручивает и перекидывает их через плечо. Мои пальцы так и чешутся проделать это самому.
Лейтон стоит ко мне спиной. А затем бесшумно пересекает комнату, будто разрешая мне насладиться ее изящной походкой. Я ласкаю глазами ее смуглые ножки и останавливаюсь на подоле халата, желая увидеть больше.
Заметив еду, она на мгновение замирает, по-прежнему меня не замечая. Затем развязывает пояс, позволяя материи спуститься с плеч. Я задерживаюсь взглядом на изгибе ее шеи, а потом следую за халатом, наблюдая как тот соскальзывает вниз, обнажая тело, которое может заставить мужчину упасть на колени. Она спускается пальцами вниз вдоль по линиям тела неторопливыми поглаживаниями. Я не отрываю глаз от движений ее рук. Мне кажется, будто под кончиками своих пальцев я осязаю ее мягкую плоть.
Я ненавижу то, что она со мной делает. Мне не стоит воспринимать ее тело как что-то столь совершенное. Где-то вдалеке мелькает мысль, что по какой-то причине я обязан встать и выйти из комнаты, но прямо сейчас, хоть убей, я не могу ее вспомнить. В присутствии Лейтон я всегда забывал о важных вещах.
Я резко поднимаюсь, подхожу к Лейтон и останавливаюсь прямо позади нее. Запускаю пальцы ей в волосы, прижимаюсь к ее спине. Она оборачивается, кладя ладони на мою грудь, и испепеляет взглядом холодных голубых глаз, ни капли не стыдясь того, что полностью прижата ко мне, а единственная преграда — это моя одежда. Она сжимает в кулаке мою рубашку, пронзая недрогнувшим взглядом. Я понимаю значение ее немого призыва.
«Продолжай, — говорит она глазами. — Прикоснись ко мне.»
Я так сильно хочу это сделать.
Но разжимаю пальцы в ее волосах, прочищаю горло и отвожу взгляд, проклиная себя за этот момент внезапной слабости. Я сосредоточен на белой стене справа от меня, не отвлекаясь на то, как она отходит к кровати и берет свою одежду.
Игра окончена.
— Девон.
Звук моего имени на ее губах бьет по нервам. Я впервые слышу, как она его произносит. Она выглядит гораздо спокойней, чем прошлой ночью и этим утром. Либо она притворяется, либо действительно поняла, что ее игры ни к чему не приведут. Я бы от нее не ожидал ничего другого.
— Лейтон, — говорю я, пытаясь добавить в голос немного яда. Но сам понимаю, что моему тону далеко до ненависти.
Я неловко переминаюсь с ноги на ногу под ее взглядом, прикованному к моей промежности. Моя эрекция все еще отчетливо видна, и это зрелище вызывает у нее мимолетную удовлетворенную ухмылку. Я подхожу к двери и открываю ее, собираясь уйти.
— Она безопасна, — указываю я на еду, оставленную на прикроватной тумбе.
Затем выхожу и запираю Лейтон вновь.
Я прислоняю лоб к прохладной двери и вытаскиваю телефон из кармана.
— Хэйлз, — произношу я, после того, как она берет трубку. — Мне очень нужна твоя помощь прямо сейчас.
Я собираюсь держаться, черт возьми, подальше от этой комнаты.
ЛЕЙТОН
Не могу стереть с губ ухмылку. Девон сколько угодно может притворяться, что я ему безразлична, но я-то знаю правду.
Я подхожу к принесенной еде: клубный сэндвич и картофель-фри. Мне все равно, почему я поверила в то, что еда не отравлена. Просто чувствую, что это правда. Я пытаюсь удержаться от соблазна, но голод берет свое, и, в конечном итоге, я с жадностью поглощаю все до последней крошки. Насытившись, отпиваю глоток воды и ставлю стакан назад, тяжело выдыхая.
Чем бы теперь заняться? Здесь так чертовски скучно, и, судя по всему, у меня достаточно времени для сна и размышлений о мести. Была бы у меня книга или MP3-плеер, или… хоть что-нибудь. Я здесь просто с ума сойду!
Я вытягиваю руки над головой, пытаясь размяться. Понимаю, что мне необходимо оставаться энергичной, чтобы сбежать, как только предоставится шанс. Я должна поддерживать свои силы.
Я вновь мысленно возвращаюсь к Девону. Пускай вчера он запугивал ножом, но кроме этого он не сделал мне ничего плохого. Меня ударил Джордж, не Девон. Конечно, это не означает, что он не планирует ничего подобного в будущем. Я быстро поняла, что он далеко не мальчик из хора, но, по крайней мере, его поведение дает мне немного надежды.
Я наблюдала за Девоном на протяжении многих лет, слушала разговоры о нем и кое-что узнала. Когда ему исполнилось восемнадцать, его дядя наконец доверил ему больше семейных дел. Все только и ждали, когда он потерпит неудачу. Называли его испорченным, ни на что не годным без дяди. Не понятно почему, но у него никогда не было доли в бизнесе, по крайней мере, об этом никто не слышал. Теперь он проводит свои дела без сучка, без задоринки, его и боятся, и уважают одновременно.
Лично я никогда, ни секунды в нем не сомневалась.
А женщины… они его обожают. Мне всегда было интересно, почему он не ведет себя как типичный бабник, хотя и положение, и внешность оправдали бы такое поведение. Он расстается с ними легко и вежливо, но никогда ни к чему не принуждает. Одним словом, он предпочитает количеству качество.