человек в России. К тому же, тендер, видимо, достанется ему.
— Какого хрена он достанется ему?! Тендер получит наша фирма, и точка.
— А как же компромат...
— А никак. Мы с ней всё решим, думаю, её попка не забыла впечатлений от вторжения
моего члена...
Рука Стефана легла на руку Макса, словно передавая ему свое спокойствие.
— Пожалуйста, Макс, не надо. Я тебя прошу. Не трогай её. Давай просто уступим. Просто
сделай шаг назад, всего один раз.
— Ни за что! — Вырвал руку. — Я не прощу ей не только этой царапины, но и
унизительного тона её старого хера с яйцами. Она слишком много о себе думает, я помогу
ей вернуться к прежней самооценке.
— Она права.
— Что?!
— Она права. Ты заслужил и эту царапину, и унизительный тон её мужа.
— Ты не забыл, случаем, чей ты брат? — Макс разозлился еще больше. Грёбаная
правильность Стефана всегда его раздражала. Пай-мальчик, чёрт бы его побрал.
— Это ничего не меняет. То, что ты с ней сделал — непростительно. Она имеет право на
такое поведение.
— Что я с ней сделал? Всего лишь избавил мир от отродья шлюхи и Дастона.
Рука Стефана с силой сжала его запястье, почти до хруста. Макс почувствовал легкую
боль.
— Отпусти.
— Перефразируй предыдущее предложение.
— Иди на хрен! Не устал от этой фразы? — Макс встал и отошел к окну. Посмотрел на
запястье — красное.
— Я устал от тебя! И твоих грёбаных проблем. Ты никогда не задумывался, что ребенок
был твоим...
— Нет, — отрезал Макс, а сам закрыл глаза, вдыхая глубже. Периодически такие мысли
посещали его голову, но он их упорно отгонял. Это отродье не могло быть его ребенком.
Откуда же тогда появлялись болезненные ощущения от мыслей, что ребёнок был его?
Хотел ли он этого ребёнка? Хотел ли он вернуть всё назад? Вернуть её... Нет! Он просто
сходил с ума целыми сутками, выслушивал наставления докторов и глотал таблетки. А
перед глазами стояла она, её прикосновения, её улыбка, её руки, ласково гладившие живот.
Он до сих пор помнил, как прикасался к животу... Все эти три года он упорно стирал из
памяти всё, связанное с ней. Пусть катится к чертям. Не было её никогда в его жизни.
— Ладно. Как думаешь, что с ней произошло? — Стефан пошел на попятную.
— Не знаю. Но то, что она сделала пластику, не вызывает сомнений. А как спелась с
идиотом Нарватовым — не имею ни малейшего представления.
— Насчет пластики — согласен. Меня словно током ударило, когда её увидел. Вроде
знакомый человек, но, в то же время — абсолютно чужой. У меня случился мозговой
коллапс. Но она смогла нас всех поразить.
— Почему ты говоришь так, словно гордишься ею?
— Потому что горжусь. Она не опустилась на дно, не скатилась до ещё худшей жизни.
Она выжила и, скажу тебе, неплохо устроилась. Мало того, что неплохо устроилась, так
она ещё находит силы мстить тебе! Один вопрос — откуда у неё фотографии? По каким
шарашкам ты таскал эту флешку?
— Ни по каким. Я вообще по шарашкам не таскаюсь, — огрызнулся Макс. Было
неприятно слышать эти слова от Стефана, но он всё понимал. Брат не смог простить ему
уход Марины. — Фотографии хранились на флешке, а флешка — в сейфе, дома. Я не
знаю, как она добралась до неё...
— Ты, конечно, мой брат, и всё такое, но я скажу это. Ты — придурок. Причем, полный.
— Твою мать, может, хватит уже меня оскорблять?!
— Как можно было хранить дома в сейфе флешку с ТАКИМИ фотографиями и даже не
проверять её сохранность? Как можно было додуматься до хранения этих фотографий?
Даже я о них не знал...
— Забей, этих фото больше нет. Они у суки Ирины Валерьевны Нарватой, — брезгливо
сказал Макс. От одной этой фамилии его передергивало. — Бл*ть, одни вопросы. —Обхватил голову руками. — Приехали на переговоры, чёртова страна, одни неприятности
с ней.
— Проблемы не со страной, Макс. С тобой.
— Слушай, Стефан, прекращай этот никому не нужный сеанс заеб*вания мозгов или, культурно выражаясь, психотерапии. Реально достал. Во всём я виноват, я причина
глобального потепления, всё я!
— Успокойся, пациент. Мне твои мозги не сдались, еб*ть их. Это по твоей части. Что еще
тебя волнует? О Заре мы ничего не узнаем, если только от неё.
— Михаил. Он умер. «Шкатулка» сгорела.
— Я помню. И что?
— Не знаю... Вроде, ничего такого, обычный пожар, нарушение правил безопасности, но...
Что-то мне не нравится в этом всём.
— Теперь ты забей. Сутенёр сдох, все счастливы. Зачем искать подвох? Тебе не всё равно?
— Мне плевать. Поднимай задницу, мы едем на переговоры с сучкой.
— Куда?
— В офис Нарватова. Мне нужно с ней встретиться.
— Чего ты хочешь этим добиться? Отобрать у неё флешку? — иронизировал Стефан.
— Для начала — просто поговорить, а там — посмотрим. Я отберу у неё флешку вместе с
её высокомерием. — Темный огонь в глазах Макса полыхнул и погас. Он был настроен
решительно.
Автомобиль остановился на стоянке бизнес-центра. За время поездки Макс много думал о
ней, о Заре, о девушке, которая, когда-то, была его. Теперь она была чужой, но в ней горел
дикий огонь, и его тянуло к ней магнитом. Сейчас он был мотыльком, а она — пламенем.
Они поменялись ролями, но он, всё равно, сможет подчинить этот огонь себе, пусть и
сгорит в пламени вместе с ней.
— О чём задумался? — Стефан толкнул его в бок. — Пошли.
— Мне кажется, что я не готов.
— Что?! Повтори. Хотя, нет, сначала я включу диктофон, а то сам себе потом верить не
буду, что слышал такое от тебя.
— Я серьёзно. Она... Я не ожидал её увидеть, никогда впредь. Но она здесь, и, вроде как, счастлива.
— Тебя гложет тот факт, что сделал её счастливой не ты?
— Меня гложет тот факт, что... я не смогу больше причинить ей боль, даже учитывая, какой сукой она стала. Три гребаных года выматывающих душу снов и образов в голове, три года полного безумия. Я боюсь вернуться к тому состоянию, когда контроль
превращается лишь в пустое слово. Я не хочу с ней войны, но она бросила мне вызов, и я
вынужден его принять.
Стефан был поражен.
— А как же твои утренние угрозы?
— Они в силе. Если она заставит меня применить силу — я применю. Это игра на
выживание, и выживает сильнейший.
— По-моему, ты окончательно запутался, брат. Зачем применять силу, если ты не хочешь?
Почему кулаки всегда идут впереди тебя?
— А как ещё выживать? Нападение — лучшая тактика. Я дам ей шанс избежать войны, но
она им не воспользуется, я уверен.
Стефан пытался собрать пазл в голове. Брат его удивлял с каждым словом всё больше. Его
откровения выбивали почву из-под ног. Лечение не прошло даром. Память на уровне генов
запомнила выжигающую боль, которая осталась после трагедии с Зарой, и теперь он
боялся сорваться вновь. Ведь, если он причинит ей боль один раз — дальше остановиться
будет крайне сложно. И он опять начнет движение назад.
— Херовая ситуация, брат...
Он не успел договорить, как на стоянку въехала дорогая машина представительского
класса. Шикарный черный Mercedes-Benz S-Class. Из него вышла не менее шикарная
блондинка. Макс окинул её быстрым, равнодушным взглядом. Фигура ничего, волосы
длинные и блестящие, но голову сверлила мысль о стервозной брюнетке с ярко-алыми
губами, которые, несомненно, стали более пухлыми. И глаза изменили свою форму, скулы
стали выше, нос — уже... Зара стала Ириной Валерьевной Нарватовой.
— Не может быть, — прошептал Стефан, подаваясь вперёд. Его глаза впились в
блондинку острыми иглами.
— Что там... — Макс присвистнул. — Марина? И она тут?
Мужчины проводили девушку взглядом. Строгое платье-футляр до колен, строгое пальто, туфли на высоком каблуке, ухоженные волосы. Стефан так и чувствовал их мягкость, по
ладоням пошел ток. Он помнил их аромат и пшеничный цвет до последнего пикселя в
широком расширении. Никакого яркого макияжа, как всегда. Бледно-розовые губы, легкая
дымка на глазах. Тряхнув головой, Стефан повернул голову к Максу.
— Это она... Ты видел? Всё такая же красивая и нежная, — восхищенно сказал он, выглядя
влюбленным мальчиком.
— Да уж. Этот бизнес-центр из каждой шлюхи, что ли, делает бизнес-вумен?
Стефан без всяких предупреждений заехал Максу по лицу кулаком.
— Ты вконец охренел, братишка! — Макс ударил его в ответ, и между ними завязалась
шуточная драка.
— Не смей вообще ничего говорить про Марину, хорошего ты сказать всё равно не
можешь.
— Ладно, ладно, беру свои слова обратно. Мы, как два придурка, дерёмся на стоянке
бизнес-центра! — рассмеялся Макс, направляясь к заданию.
— Если бы один из нас не был реальным придурком, никто бы не дрался.
Стефан мыслями был со своей белокурой девочкой. Душа покинула его тело и побежала за
Мариной. Пустота стала ощутимей.
На ресепшене им сказали, что ни Алексея Викторовича, ни Ирины Валерьевны нет на
месте.
— Чёрт. И где её искать? Адрес здесь не дадут. — Макс не хотел ждать, он хотел видеть её
прямо сейчас.
— Девушка, а вы не подскажете, где можно найти их? — Стефан обратился к девушке за
стойкой.
— У них сегодня открытие храма. Больше ничего не знаю, — пожала она плечами.
— Какого храма? Нам, что, все храмы объезжать?
— Хватит ворчать. Пообщайся пока с Гуглом, мне надо ещё кое-что узнать. — Стефан
снова повернулся к девушке. — Вы не видели девушку в чёрном, с длинными светлыми
волосами? Она не заходила сюда?
— Вы о Марине Олеговне Немировской? Она поднялась наверх, к Вадиму
Александровичу, скорее всего.
— Спасибо.
Кто этот Вадим Александрович? Зачем она к нему поднялась? Что вообще привело её в
бизнес-центр?
— Я нашел храм, где она сейчас находится. Нарватов руководил отстройкой храма
Преображенского благочиния. Сегодня торжественное открытие. Ты слышишь меня? —Макс проследил за взглядом брата.
Из лифта вышла Марина в обнимку с каким-то мужиком. В деловом костюме, с дорогими
часами на руке... Бизнесмен. Стефан прирос к месту, на котором стоял. Окружающий мир
поблек разом, четкие границы имели лишь два человека. Мужчина остановился и подарил
девушке легкий поцелуй в губы, затем удалился по коридору направо. Марина что-то
достала из сумки и окинула взглядом холл здания. Встретилась взглядом со Стефаном.
Вещь из руки выпала. Телефон. Охранник помог поднять его, а её ошарашенный взгляд не
отрывался от него. Она качнула головой и быстро вышла из здания.
Он хотел крикнуть ей вслед, позвать её, но потерял дар речи. Слова отдельными, невнятными звуками проносились в голове. Сердце сдавило жгутом, кровь не знала, куда
бежать. В чувство его привел Макс.
— Поднимай челюсть с пола, надо идти.
По пути к храму каждый думал о своём. Макс готовился ко встрече с Зарой, медитировал
про себя. Стефан всё так же пытался заставить кровь бежать по венам, но она испарялась, молекула за молекулой. Его девочка давно перестала быть его. А как быть ему? Один
выход — умирать в сером одиночестве, иногда прорезаемом вспышками боли.
Глава 4.
Ирина вздохнула. Она устала. Открытие храма вымотало её. Лёша обсуждал деловые
моменты с настоятелем, а она в это время обходила здание вокруг. Пошевелила носком
туфли наполовину жёлтые листья. Было сыро и промозгло, с утра прошел дождь, погода
дышала осенью. Девушка поправила черный шарф на шее, холод забирался под одежду.
Взгляд поднялся на стену храма. Лёша очень любил восстанавливать храмы и церкви, и
она была дико благодарна его матери за это. За то, что она воспитала его в религиозной
среде. Если бы не эта цепочка неслучайных событий, что бы было с ней? И была бы она
вообще?
Ирина слегка качнула головой. Не было бы её. Она бы просто сошла с ума. Умерла у
Маринки на руках. Может, так было бы лучше? Бы, бы, бы... Слишком много «бы». Не
родиться бы, никогда не бывать в детдоме, не ходить в тот парк, не... Что есть, то есть. И
вроде было всё, о чём можно только мечтать. Лёша дал ей все. Чего ей, чёрт возьми, не
хватает? Побоев и унижений? Оскорблений и рукоприкладства? Грубой силы? В кого ОН
её превратил? И почему мысли кружили вокруг мужчины, о котором она должна была
забыть, как о страшном сне? Но нет, этот кошмар изо дня в день врывался в её жизнь, разрывая самообладание, словно сухой картон. Держать маску на людях было легко.
Улыбайся, будто всё хорошо. А внутри чёрные кошки скребут по усталой душе, прося
остановиться, перестать, начать всё заново. Отпустить. Однако она продолжала идти
вперед, истекая кровью, когда никто не видит, никто не знает. Пусть люди считают
стервой, плевать на их мнение. Удавка душила всё сильней, и нет сил сопротивляться.
ОН всё прекрасно понял. Он видел её насквозь. Хладнокровность покинула вены, кровь
снова забурлила. Так похоже на то, что он делал раньше. Ирина обхватила плечи руками, пытаясь согреться. Но холод шёл изнутри. Пальцы в чёрных кожаных перчатках
задержались на плече. Порезы... Их давно не было, но она о них помнила.
Пересекающиеся линии, клеймо. Теперь она поставила на нем своё.
«Я знал, что ты ненавидишь меня настолько, что течёшь при одной мысли о ненависти. Да
мы с тобой вместе ненормальные, не находишь?»
Да, чёрт возьми, да! Девушка устало вздохнула и, остановившись, прислонилась к стене
здания. Боже, она помнила речи этого садиста дословно. И что самое страшное —понимала, насколько он был прав. Его слова до сих пор оставались актуальными. Как
давно он произносил их, кажется, что в прошлой жизни. Жизни, которая была растоптана
и варварски у неё отобрана.
— Мы зря в него верили, зря... — прошептала она, точнее, еле заметно пошевелила
губами, слегка касаясь живота и отдергивая руку.
Душа сжалась в комок, а глаза увлажнились. Она не имела больше права плакать. Только
не при Леше, не на торжественном открытии храма. Только не из-за НЕГО. Задавив в себе
все лишние чувства и эмоции, Ирина вернулась в храм. Люди начали подтягиваться и
занимать свои места. Она приготовилась к трехчасовой нудятине, официальным и
благодарственным речам. А чуть позже её вызвали на сцену, и она без запинки выдала
заранее отрепетированный текст.
Каждый раз, находясь в храме, она переживала ад сначала. С первого круга до последнего, поднималась по всем огненным ступеням вновь. Если бы не Лёша, никакой Бог бы её не
спас. Может, Лёша и есть её Бог? Или Ангел? Тогда почему же тянет к Дьяволу?
— Всё хорошо? Устала, дорогая? — Лёша притянул её к себе, когда последний человек
произносил речь.
— Есть немного. — Прижалась к нему тесней.
— Скоро всё закончится. — Подарил поцелуй в висок.
Закончится... Она очень на это надеялась. Быстрее бы всё закончилось, и ОН уехал. Ирина
закрыла глаза, запрещая себе везде видеть ЕГО и думать о НЁМ. Как можно было вообще
думать о Максе, когда он причинил ей столько боли? Какого черта эта надежда не хотела
умирать? И на что она надеялась? Совсем запуталась.
Мероприятие закончилось, Лёша сказал последние слова, и они вышли. Оказаться бы
поскорей дома.
— Я хочу горячий шоколад, плед и почитать перед камином, — сказала Ирина, выходя из
храма под руку с мужем.
— Всё, что захочет моя королева. Не забудь, на этой неделе у нас еще воскресная служба.
Я пообещал батюшке прийти.
— Конечно, придём.
Взгляд девушки резко переместился с мужа в сторону дороги. Оттуда на неё смотрели до
боли знакомые тёмные глаза. Не хватало лишь высокомерной ухмылочки.