— А Рэнсом! — продолжала девушка срывающимся голосом. — Сколько лет прошло напрасно! Мне никогда их не вернуть. Все те годы, что он думал, будто я потешаюсь над ним, как и мой отец. А все из-за того, что мне не хватало мужества перестать верить в своего кумира и фантастический мирок, который он сотворил для меня.
Памела снова отвернулась и вцепилась в перила. Даже в сгущающихся сумерках было видно, как побелели костяшки ее пальцев.
— А потом я уехала в колледж. В первый раз в жизни я рассталась с отцом. Он оказался далеко от меня и не мог уже подсовывать мне свою версию правды. И только тогда я начала по-иному оценивать происходящее. — Памела горько рассмеялась. — То есть начала оценивать происходящее сама. Мне показывали в газетах фотографии отца и его очередных подружек на неделю. Одноклассницы смеялись надо мной и говорили, что моему отцу трудновато будет припомнить всех своих девиц моего возраста. Только в школе я узнала, что отец ведет такую жизнь уже много лет и началось это задолго до маминой смерти.
Голос Памелы прервался. Она набрала полную грудь воздуха и продолжала свой рассказ:
— А парни… те просто восхищались им. Вот кто умеет жить, говорили они. Для них умением жить считалось умение использовать людей, очаровывая или соблазняя их. Они считали, что этим можно только гордиться.
Она снова вздохнула.
— И, по-видимому, они полагали, что, каков отец, такова и дочь. Скоро я уже устала отшивать их и в конце концов перестала показываться на людях. Даже тот единственный человек, который, как мне казалось, понимал меня… оказался охотником за отцовскими деньгами…
— Памела прекратите! Простите меня. Мне не следовало затевать этот разговор, — вырвалось у Дейка. Мука, звучащая в словах девушки, пронзила его насквозь, до самого сердца. А ведь он думал, что не способен ощущать чью-либо боль после того, как так долго и тяжело сражался со своей собственной.
— Ненавижу его! — Девушка не могла остановиться, словно прорвалась плотина и давно сдерживаемые эмоции хлынули бурным потоком, сметая все на своем пути. — Я знаю, что не полагается так говорить о родителях, но я его ненавижу. Я ненавижу Барта Малкольма.
— Или любого, что на него похож, да?
Дейк сам не понимал, почему он спросил так — то ли потому, что непременно желал узнать правду, то ли потому, что никак не мог прервать потока ее слов. Но вопрос заставил Памелу замолчать. Девушка резко повернулась и уставилась на него.
— Да, — отчеканила она. — Любого, кто излучает это сногсшибательное обаяние или выглядит так, словно способен остановить тайфун. Я провела большую часть жизни с человеком, превратившим дарованное ему Богом обаяние в оружие, в средство получать все, что пожелает. И расправляться с любым, кто посмеет встать у него на пути.
— А что, если бы я сам был сбит с ног этим тайфуном, Памела? Доверились бы вы мне, если бы я выглядел так, словно по мне промчалось стадо быков? Даже если бы внутренне я оставался тем же человеком, что и сейчас?
Полнейшее безумие, подумал Дейк, чувствуя на себе пристальный взгляд девушки. Он вовсе не хочет, чтобы она доверяла ему. Не хочет становиться ей ближе… Но он уже не мог остановиться.
— Но вы не были бы тем же человеком, — возразила она. — Особенно после того, как попробовали жить как все мы — те, кто не может достичь желаемого за счет одной только внешности.
Дейк пнул ступеньку ногой. Раздался глухой стук.
— Моя внешность, — почти прорычал он, — совершенно не волновала тех быков и коней, которых я объезжал. И моих сержантов в армии тоже. Разве что они еще сильней муштровали меня, поскольку считали, будто я «слишком смазлив», как вы выразились. И моя внешность вовсе не остановила ту бомбу…
Он осекся, испугавшись того, что чуть не слетело у него с языка. Никогда и никому он не рассказывал об этом. Он решительно продолжил, спеша отвлечь ее, не дать облечь в слова то, что читалось в ее потрясенном взгляде.
— И думается мне, что чем обсуждать чужую внешность, лучше бы самой поглядеться как следует в зеркало, Памела Малкольм!
Резко развернувшись, он спрыгнул с крыльца и, не оглядываясь, зашагал прочь. Девушка издала какой-то сдавленный звук, но Дейк не замедлил шаг. Им владела слепая ярость — и на нее, и на самого себя. Он видел, как Идол крадется вдоль конюшни, слышал, как с большого шоссе по направлению к ранчо сворачивает машина, — но ни на что не обращал внимания.
— Дейк, постойте!
Упрямо нагнув голову, он продолжал идти, не желая внимать ее словам. Он сам не знал, куда направляется, и хотел лишь одного — уйти подальше от девушки, начисто лишившей его самообладания.
— Пожалуйста.
Как ни сильна была решимость Дейка, но этот едва слышный умоляющий голосок заставил его замереть на месте.
— Я совсем не хотела… — Задыхаясь, девушка догнала его. — Сама не знаю, как так вышло. Я никогда… не говорю о нем. И уж тем более так, да еще с… чужими людьми.
Чужой человек. Ну да, а кто же он ей еще? Дейк подавил мрачную ухмылку. И если он хочет и дальше оставаться ей чужим, лучше ему поскорее уйти.
— Забудьте.
— Но…
— Совершенно не важно, что вы обо мне думаете. Важно, чтобы я выяснил, кто убивает ваших лошадей. И зачем. А тогда я уберусь ко всем чертям и вы сможете вздохнуть спокойно.
— Простите! — воскликнула Памела. — Вы друг Рэнсома, а я так нагрубила вам. Знаю, что дядя никогда не позвал бы вас, если бы вам не доверял. Просто…
— Просто что?
Памела, опустив глаза, переступила с ноги на ногу. Только сейчас Дейк заметил, что она босая. Раньше его слишком отвлекало ее облегающее платье, подчеркивающее плавные изгибы стройного тела. Теперь же Дейк заметил и то, что босиком, без всяких каблуков, Памела не достает ему даже до подбородка.
— Вы… вы испугали меня, — слабо прошептала она.
Дейк задохнулся.
— Я… что?
Девушка подняла голову.
— Испугали меня. Я почувствовала по отношению к вам что-то странное. Я не хотела, но ничего не могла поделать. И я испугалась, что, значит, я такая же, как моя мать. Она не могла с собой справиться, и… О Боже, что за ерунду я несу!
Может, это и была ерунда, но от нее в душе Дейка все перевернулось. Когда Памела взглянула на него и он увидел слезы в ее глазах, он снова едва не потерял самообладание. Сколько же раз, сам того не желая, он заставлял женщин плакать?
Повинуясь какому-то внутреннему порыву, Дейк привлек Памелу в свои объятия, и она замерла. Замер и он, чувствуя, как от мелкой дрожи сотрясается все ее тело.
— Тсс, тише, — прошептал он. — Все хорошо.
Но сам он так не думал. Что он наделал? Его опрометчивый поступок ничего не исправит, наоборот, может только все ухудшить… Но Дейк не мог отпустить Памелу, никак не мог. Как приятно было сжимать ее в объятиях… Господи, кажется, он совсем потерял голову!
— Не знаю, как вам все объяснить, — запинаясь, выговорила девушка.
— И не надо, — мрачно ответил он. — Я все понимаю…
Дейк действительно все понимал. Он очень боялся за эту прекрасную девушку. А ведь казалось, будто он навеки расстался с подобными страхами в тот день, когда бросил работу детектива.
Внезапный свет фар подъехавшего автомобиля заставил обоих подскочить. Дейк приглушенно чертыхнулся. Он был так отвлечен разговором с Памелой, что совершенно забыл о машине, свернувшей к ранчо. Более того, увидев свет фар, Памела поспешила высвободиться из кольца его рук, а он, как последний болван, продолжал притягивать ее к себе. И когда наконец отпустил ее, испытал острое чувство утраты.
— Ну-ну. Рад, что решил заглянуть к вам по дороге в Лос-Анджелес.
В раздавшемся из машины мужском голосе звучала явная насмешка. Хлопнула дверца кабины. Оказавшись в кругу яркого света, Дейк чувствовал себя, как бабочка на булавке, и попятился в тень.
— Плохо, когда с клиентами обращаются иначе, чем с новыми наемными рабочими, — продолжал голос все с той же насмешкой.
Еще не видя новоприбывшего, Дейк уже невзлюбил его. А еще ему очень не понравилось, что Памела как-то странно притихла.
— Может, вы все-таки выключите фары, кем бы вы там ни были? — сердито бросил он.
— Дейк, — произнесла Памела, предостерегающе понизив голос, чтобы ее слышал только он. — Это Фрэнк.
— Фоллс? — спросил Дейк, пока приезжий со смехом открывал переднюю дверь и лез в машину выключить свет. — Любитель побеждать?
Памела рассердилась.
— Да, мистер Бывший Ковбой, — процедила она сквозь зубы. — Хотите еще что-нибудь узнать?
— Тише, — тихо произнес Дейк. — Простите.
Фары погасли. Теперь Дальтон мог как следует разглядеть новоприбывшего — высокого и стройного мужчину в дорогом элегантном костюме.
— Ну что, так лучше, мистер?.. — осведомился тот с холодной учтивостью, за которую Дейк невзлюбил его еще больше. — Что ж, если вы так необщительны, быть может, Памела представит нас?
— Я… о, конечно, Фрэнк. Это…
Не успела девушка докончить фразу, как из темноты вылетела серая тень. Со зловещим мяуканьем она вцепилась в ноту Фоллса и принялась свирепо терзать дорогие ботинки.
— Какого дьявола? — взревел Фоллс, подпрыгивая. Но кота было не так-то просто стряхнуть.
Дейку послышался сдавленный смешок Памелы.
— Фрэнк, это Идол.
Фоллс злобно выругался. Дейк, в свою очередь, сдержал смех. В первый раз он подумал, что, пожалуй, не зря взял с собой этого чертова кота.
Глава 8
Памела украдкой кинула взгляд на Дейка. Тот глядел куда-то вдаль, надвинув свою потрепанную шляпу на самые глаза. Несмотря на свои мрачные прогнозы, Дальтон держался в седле легко, хотя в его посадке и чувствовалась еле заметная напряженность, естественная после двух дней, проведенных в седле.
И что более примечательно, — хотя этот факт и радовал и удручал Памелу одновременно, — за два дня, проведенных на ранчо, Дейк умудрился полностью вписаться в его жизнь. Он стал здесь совершенно своим, не приложив, казалось, к этому каких-либо усилий. С Памелой он тоже держался легко, и вскоре девушка невольно стала отвечать ему тем же, почти забыв свои недавние страхи. Они общались непринужденно, как будто были знакомы сто лет…
Легкостью и непринужденностью общения Дейк разительно отличается от Фрэнка, подумала девушка. Фоллс в своих роскошных костюмах и шикарном автомобиле всегда выглядел на ранчо как-то неуместно. Памела хихикнула, вспомнив позавчерашний вечер, когда Фоллс по приезде на ранчо подвергся свирепой атаке Идола.
Конечно, Фрэнк не сумел отреагировать на это с достоинством. Никогда прежде Памела не слышала от него подобных выражений. Ей потребовался почти час на то, чтобы привести его в чувство, и Фоллс так и не свозил ее поужинать в город, для чего, собственно, и приезжал. Но девушка не расстроилась, поскольку это происшествие напрочь отвлекло его от расспросов о Дейке и о том, как это ее угораздило оказаться в объятиях наемного помощника, с которым она и знакома-то была всего несколько дней.
При воспоминаниях о том, как вел себя Дейк в тот вечер, Памела в душе веселилась. Как бы Дейк ни утверждал, будто Идол не его кот, но стоило Фрэнку замахнуться на животное, как Дейк тут же подскочил к нему.
— Эй, — протянул он с невесть откуда прорезавшимся техасским выговором простолюдина, — негоже для такой важной птицы, как вы, обижать бедную киску.
— Уберите отсюда эту чертову тварь, а не то…
— Я бы не стал тратить время на бесполезные угрозы, — заметил Дейк, наклоняясь и отдирая кота от ноги Фоллса. При этом он не очень-то церемонился с брюками Фрэнка, тоже немало пострадавшими от кошачьих когтей. Кот протестующе завопил, но, как заметила Памела, царапать Дейка не стал. — Наши киски, знаете ли, не жалуют этакие ботинки.
Фрэнк остолбенел.
— Что?!
— Да, ваши ботинки, видать, из змеиной кожи?
— Из кожи анаконды, импортные, стоят тысячу долларов, — гневно ответил Фоллс.
— Хмм. — Дейк задрал одну штанину своих брюк, демонстрируя ботинок, и Памела внезапно поняла происхождение этих странных царапин на его ноге. — Ну, мои-то из наших местных гремучек, но для кота это не имеет значения.
— Ох!
Памела постаралась выдать душивший ее смех за приступ кашля. Местные гремучки? Неужели Фрэнк не понимает, что Дейк подсмеивается над ним из-за чванливой тирады о дорогих ботинках? Но ей во что бы то ни стало надо было сдержать смех. Видит Бог, они не могут потерять еще одного клиента, а Фрэнк не из тех, кто допускает, чтобы его выставляли на посмешище.
— Что тебя так развеселило?
Вопрос Дейка вернул девушку к настоящему. Она перевела взгляд на его лицо. Солнце стояло в зените, так что тень от низко надвинутой шляпы полностью скрывала глаза и нос Дейка. Но отчетливо был виден насмешливый изгиб залитых солнцем губ. Памела весь день поглядывала на Дейка. И очень обрадовалась, когда он предложил ей проехаться посмотреть, не появились ли новые следы того нарушителя границ ранчо.
— Да так, вспомнила про ботинки из местных гремучек, — поторопилась ответить она.
Дейк усмехнулся. Памела почувствовала ставшее ей привычным за последние дни стеснение в груди, которое всегда появлялось при взгляде на Дейка, и особенно — когда он улыбался ей.
— Каюсь, виноват, — сказал Дейк.
— Что ты. Порой Фрэнк бывает слегка…
— Наглым? Претенциозным?
На этот раз Памела не сдержала лукавого смешка.
— Именно. Но Идол мигом спустил его с небес на землю.
Дейк глубокомысленно кивнул.
— Сперва атакуй, а потом уже задавай вопросы. Отличная тактика.
— Нападение — лучшая защита?
— Верно. — Улыбка Дейка стала еще шире. Памела поняла, что если немедленно не отведет своих глаз от его губ, то может и не совладать с собой. Интересно, а что он скажет, если она попросит его снять шляпу? Хотя вряд ли ей это поможет, ведь тогда она сможет любоваться не только его ртом, но и глазами…
— На самом деле Фрэнк не так уж и плох, — сочла необходимым пояснить девушка. — Со мной он всегда очень мил. И так сожалел. И не только о своем коне, а обо всех погибших. — Она пожала плечами. — Правда, не думаю, что он верит, будто они убиты. Но Фрэнк постоянно звонит, интересуется моими делами.
Дейк насмешливо хмыкнул.
— Он очень богат, — продолжала Памела. — Вращается в тех же кругах, что и мой отец. Они давно знакомы, встретились у нас на ранчо. Они, можно сказать, говорят на одном языке. Фрэнк тоже привык, чтобы его высоко ставили, точь-в-точь как мой отец.
— Да… Он похож на твоего отца и весьма недурен собой.
— Ну, не настолько он и хорош собой. И потом, я не…
Задохнувшись, Памела умолкла, осознав, что чуть было не выдала себя и не призналась, что в присутствии Фрэнка у нее не подкашиваются колени, как при встрече с Дейком.
— Я не понял, что ты хотела сказать, Памела? — спросил Дейк внезапно охрипшим голосом.
— Я не думаю о нем так, — совершенно убитым тоном проговорила она и замерла, ожидая, что Дальтон не замедлит воспользоваться ее признанием.
— Я рад, — неожиданно для Памелы только и вымолвил Дейк.
— Почему? — изумилась девушка. — Потому, что он не понравился Идолу?
— Пожалуй, я начинаю одобрять вкус кота.
Дейк все еще улыбался, но Памела чувствовала, что его слова куда более серьезны, чем могут показаться на первый взгляд.
«Слишком много людей погибло», — всплыли в памяти слова, произнесенные Дейком тогда, в холмах. Конечно, девушка предполагала, что в его работе приходится часто сталкиваться со смертью. Да и потом, Рэнсом ведь рассказывал, что Дейк служил в армии, в каких-то специальных войсках. Однако после этих слов Дальтона по спине Памелы пробежал холодок — то ли от мрачной пустоты, с какой они были сказаны, то ли от звучавшей в них затаенной боли.
— Кажется, Рэнсому стало получше, — проговорил Дейк беззаботно.
— О да. — Памела на мгновение замолкла, а потом сказала: — Спасибо тебе.
— Мне? За что? — удивился Дейк.
— За то, что ты приехал к нам… Благодаря тебе состояние дяди изменилось.