Дейк обернулся, готовый увидеть на ее лице насмешку. Но Памела смотрела на пего серьезно и внимательно.
— Ну да, что-то в этом роде.
Он отвернулся, но девушка окликнула его.
— Ответьте мне на один вопрос… Дейк. Почему вы бросили работу детектива?
Он замер, почувствовав ледяной холод от ее вопроса.
— Слишком много людей погибло, — ровным голосом ответил Дейк, даже не повернувшись к Памеле.
И двинулся дальше в глубь холмов.
Глава 7
К тому времени, пока Дейк с Памелой согнали в стадо бычков, которые паслись у крошечного источника в долине между двумя невысокими холмами, и неторопливо начали перегонять это стадо к ранчо, детектив уже всерьез сомневался в том, что сможет завтра ходить. Давненько он уже так не напрягал мышцы. Поездка затягивалась, и мрачнее становились прогнозы Дейка относительно завтрашней способности шевелить ногами.
Мало-помалу между Памелой и Дейком установилась прежняя безмятежно-товарищеская атмосфера. Оно и неудивительно: им хорошо работалось вместе. Многие молодые бычки не привыкли к тому, чтобы их собирали в одну кучу и куда-то гнали, и пытались разбежаться кто куда. Попытки эти, разумеется, мгновенно пресекались, и очень часто делал это именно Дейк, менее опытный в этом деле, зато скачущий на хорошо обученном коне. Тем временем Памела верхом на Красавце, которого, казалось, совершенно зачаровали эти странные животные, объезжала стадо, подгоняя отстающих. Хотя до ранчо было не так уж далеко, но на то, чтобы перегнать туда всех бычков, ушло полдня.
— Они здесь надолго не останутся, — сообщила Памела, когда Дейк остановил своего жеребца рядом с ней. — Им больше нравится та лощина, где есть источник и где они чувствуют себя в безопасности. Так что бычки непременно снова потянутся туда. Но мы должны задержать их в этом месте хотя бы на несколько дней, чтобы все как следует осмотреть.
Дейк огляделся.
— А им здесь хватит травы?
— Придется подкармливать сеном, но совсем чуть-чуть. Мы ведь не сдаем их на мясо.
— Наверное, вы хотите, чтобы они росли ловкими и быстрыми, а?
— Точно, — улыбнулась Памела, и сердце Дейка опять бешено заколотилось.
— Рэнсом говорил, что вот этот, — и Дейк показал на Красавца, — многого стоит.
Это, конечно, была чистая правда. Рэнсом и в самом деле так говорил. Но Дейк повторил его слова лишь затем, чтобы еще раз увидеть, как просияет лицо девушки. И не обманулся в своих ожиданиях.
— О, он просто чудо. У него есть то, что Рэнсом называет чутьем. Этому, говорит Рэнсом, коня не научишь, у него оно либо есть, либо нет. И если есть, как у Красавца, то на него можно положиться. Он никогда не подведет.
Дейк рассеянно кивал, лишь вполуха прислушиваясь к ее словам. Он смотрел, как загорается детским восторгом ее лицо, как искрятся глаза. Да, если когда-нибудь какой-нибудь мужчина сумеет вдохнуть в нее такое же восторженное обожание, он станет поистине счастливцем. Ему нечего будет больше желать.
Похоже, насмешливо подумал он, поймав себя на подобных мыслях, у него начинается размягчение мозгов. Что это такое, в самом-то деле? Сперва кот заставляет растрогаться и взять его с собой, а теперь еще и девушка — клиентка! — одной улыбкой начисто лишает остатков самообладания.
Пора бы тебе поумнеть, Дальтон!
Всадники подъехали к конюшне неспешной трусцой, чтобы дать лошадям остыть, и спешились. В ту же секунду, как подошвы его коснулись земли, Дейк сразу понял, каково ему будет завтра. Ноги едва сгибались.
— Побаливает? — сочувственно осведомилась Памела.
— Предполагаю, что завтра будет хуже…
— Может, стоит принести мазь? — лукаво поддразница девушка. — Вероятно, вам понадобится растирание.
Буйная фантазия Дейка, подстегнутая шутливыми словами, тотчас же нарисовала картину: руки Памелы скользят по его обнаженной ноге, массируя каждую натруженную мышцу. Но эта картина мгновенно сменилась новым видением — ее ладони уже скользят по всему телу Дейка, а потом его руки прикасаются к Памеле… и наконец губы…
— Дейк?
Его имя, произнесенное девушкой, лишь подхлестнуло сладкие видения. Но дрожь в ее голосе заставила осознать, на какую опасную почву он ступил.
— Пойду повожу лошадей, чтобы остыли, — выдавил Дейк из себя, досадуя, как неловко и напряженно это прозвучало.
— Но я…
Дейк понял, что если Памела не уйдет в следующую же секунду, то он не сможет больше удержать себя от того, чтобы не заключить девушку в объятия.
— Почему бы вам не посмотреть, как там Рэнсом? — предложил он, судорожно цепляясь за единственную тему, которая, как он знал, может отвлечь ее.
И только когда Памела кивнула и направилась к дому, Дейк облегченно вздохнул.
Спустя некоторое время он вошел в седельную комнату, таща упряжь с обоих коней и свою куртку. Там он самым тщательным образом развесил уздечки, дочиста вытер седла и аккуратно примостил их на соответствующие колышки на стене. Потом аккуратно сложив свою куртку, перевесил ее через руку. Но ни одно из этих размеренных и продуманных действий не облегчило мучительной напряженности его тела. И Дейк с отвращением зашвырнул куртку в угол.
В тот же день, ближе к вечеру, Поработав еще с двумя лошадьми из их конюшни и пообщавшись с Томом и Гарри, которые вели себя удивительно смирно и тихо, Памела вернулась в дом. Она просто с ног валилась от усталости. К ее безмерной радости, Рэнсом уже практически приготовил обед, оставалось только поставить на плиту. Сегодня это был огромный ростбиф, и Памела не сомневалась, что дядя, по своему обыкновению, щедро сдобрил его своей фирменной адской смесью перца и всяких специй, от которой даже у привычного к острой еде человека глаза на лоб лезли. Девушка приветственно похлопала Рэнсома по плечу.
— Рада, что тебе лучше.
— Да, лучше, — ответил он, кинув внимательный взгляд на племянницу, и тут же снова повернулся к плите.
Глаза Памелы сузились.
— Что еще стряслось?
— Ничего. Обед через час.
— Рэнсом…
— Смотри не опоздай, а не то я все выброшу в окошко.
— Что стряслось? — повторила она, подойдя вплотную к дяде.
Рэнсом вздохнул.
— Нынче утром здесь побывал Стикс Хоуп.
Девушка почувствовала внезапно образовавшуюся в груди пустоту.
— Он забрал Циклона?
Рэнсом кивнул.
Малкольмы ждали этого. Памеле даже казалось, что морально она готова к этому.
— Что ж, мы знали, что так и будет, — как можно спокойней произнесла она.
— Полагаю, мы не могли долго хранить все эти неприятности в тайне. В нашей среде новости распространяются чертовски быстро.
— Ничего, все будет хорошо, — ответила Памела, страстно желая поверить в свои собственные слова.
— Где Дейк?
— Не знаю. Пойду приму душ, — поспешно сменила она тему беседы и побежала к себе.
Она и в самом деле не знала, где Дейк. Да и не хотела знать. Весь день она упрямо старалась выбросить его из головы. Ей не хотелось встречаться с ним — по крайней мере, пока она не придет в себя после того, что произошло между ними этим утром.
Ей никогда еще не доводилось видеть в мужских глазах огонь, подобный тому, что вспыхнул во взгляде Дейка, когда она в шутку предложила принести ему растирание.
Опустившись на краешек кровати, Памела зажала руки между колен, стараясь унять дрожь. Ее первый сексуальный опыт в колледже стал болезненным разочарованием, а единственная попытка повторить этот опыт оказалась немногим лучше. Поэтому эротические фантазии никогда не тревожили ее покой. Так почему же сейчас ее захлестнула бурная волна жарких, неистово-страстных видений? Начинались они с того, как она растирает обнаженную спину и ноги Дейка, но этим дело не ограничивалось. Ей виделось, как она пробегает руками по всему его мускулистому телу. Всему! И не только руками.
Скинув ботинки, она свернулась клубочком на кровати. Да что же с ней такое, в конце-то концов? Неужели она до того истосковалась в уединении ранчо, что первый же мало-мальски подходящий мужчина…
Нет, ведь на ранчо часто заезжали мужчины, да и сама она выбиралась в город. Просто она сознательно не замечала их, и ей это нравилось. По крайней мере, она внушала себе это последние пять лет. Так в чем же дело? Она пять лет равнодушно смотрела на всех привлекательных мужчин, а теперь? Как она могла вдруг все забыть? Забыть, например, муки и унижения, в которых прозябала ее мать, и свою собственную надменную снисходительность. Забыть из-за того, что один из этих смазливых мужчин соизволил обратить на нее внимание.
Неужели она выставит себя на посмешище ради какого-то типа, который взбирался на скалу с такой беспечной ловкостью, что у нее дух захватывало? Ради огня, внезапно вспыхнувшего в глубинах его синих глаз?
Девушку пробрала дрожь. Она лежала без сил на постели, пока доносящийся с кухни дразнящий аромат не сообщил ей, что обед готов. Наскоро приняв душ, она распустила влажные волосы по плечам и надела длинное темно-зеленое вязаное платье. Иногда по вечерам Памела носила это платье. Когда она уже собиралась выходить, в голову вдруг пришла мысль: уж не надела ли она сегодня это платье ради Дейка? Восстав против такой глупой идеи, девушка утешилась тем, что не стала краситься. Было бы ради кого!
После обеда Рэнсом угрюмо сообщил Дейку о потере Циклона, многообещающего жеребца, и по лицу его пробежала новая тень. Памела насторожилась.
— Знаешь, перед обедом звонил твой отец.
Как всегда в таких случаях, все внутри Памелы сжалось в напряженный комок.
— Ясно, — только и выговорила она безжизненным голосом, продолжая убирать со стола тарелки.
Рэнсом кивнул.
— Я сказал ему, что ты объезжаешь скот. Думаю, ты не переменила решения не разговаривать с ним.
Памела перевела дыхание.
— Нет.
— Знаешь, он по-прежнему хочет, чтобы ты вернулась домой.
— А я и так дома!
Рэнсом расплылся в улыбке, не скрывая радости от ее слов.
— Но он говорил очень твердо. Даже злобно. Обвинял меня в том, что я не даю тебе с ним поговорить, — грустно добавил он.
Комок внутри Памелы сжался еще сильней.
— Прости. Мне жаль, что он так сказал.
Рэнсом пожал плечами.
— Ничего, я привык.
— Все равно он не должен все сваливать на тебя. Мог бы за пять лет, казалось, поверить в то, что мое решение твердо. — Девушка закусила губу. — Прости, что тебе приходится лгать из-за меня.
Рэнсом снова пожал плечами.
— Я мог бы лгать с сегодняшнего дня и до самого Страшного суда, и все равно мне не сравняться по этой части с Бартом.
Девушка подняла взгляд на лицо дяди. Оба они давно уже распростились с последними иллюзиями насчет Барта Малкольма. Она перевела глаза на Дейка, но тот сидел с непроницаемым выражением. Памеле вдруг показалось, что этот звонок послан ей свыше, как предупреждение, как напоминание о том, что станется с ней, если она влюбится в человека вроде ее отца.
Боже, неужели моя мать чувствовала именно это? Полнейшую беспомощность, безудержное влечение к мужчине, чье пламя могло безвозвратно опалить ее? Торопливо собрав тарелки, она понесла их в кухню, пытаясь заглушить то щемящее чувство, которое каждый раз возникало в ней при воспоминании о бледном, восковом лице матери, нашедшей успокоение лишь в смерти.
Поставив тарелки в раковину, Памела, не оборачиваясь, выбежала через боковую дверь во двор, залитый угасающими лучами вечернего солнца.
Когда уже почти стемнело, Дейк вышел на крыльцо и увидел там Памелу. Девушка сидела на верхней ступеньке, обхватив руками колени. Волосы ее были распущены и струились по плечам и спине, а длинное платье спадало вниз по ступеням. Дейк против воли залюбовался ею.
Встав перед Памелой, он чуть наклонился вперед, оперся о перила, поставив одну ногу на предпоследнюю ступеньку.
— Хотите, поговорим об этом? — предложил он и почувствовал, как она вся напряглась.
— Нет, — ответила Памела и через мгновение добавила: — Вас это ровным счетом не касается.
— Разве?
Девушка вскинула на него взгляд.
— Что вы хотите сказать?
Дейк пожал плечами.
— Да вот, все гадаю, о ком это мы говорили вчера вечером на самом деле.
Глаза ее сузились от подозрения.
— Рэнсом вам что-нибудь рассказал?
— Чуть-чуть, — признался Дейк. — И то лишь оттого, что я сам попросил его. Меня всегда интересовало, почему он никогда не рассказывает о своем брате. Я ведь много лет даже и не догадывался, что у него есть брат.
— Значит, — с горечью спросила она, — Рэнсом рассказал вам, как обаятелен мой отец? И что женщины тянутся к нему, как мухи на мед, а он меняет их каждую неделю? Что он дважды попадал в журналы в числе пятидесяти самых очаровательных жителей штата? Что у него хватит денег скупить половину Техаса? И все остальное — или всех, — что только пожелает?
Памела, судорожно сжав руки, зарылась лицом в колени.
— Нет, об этом он мне не рассказывал, — тихо отозвался Дейк. Он и сам не знал, зачем так упорно настаивает на этой теме, но почему-то она казалась ему очень важной. Поэтому после некоторого колебания он продолжил: — Рэнсом сказал мне только, что его брат воспринимает весь мир как свое владение. И что он причинил боль многим людям.
— Да. Это правда.
— И что он и впрямь хочет, чтобы вы вернулись домой.
Памела с отвращением фыркнула.
— Он мне уже несколько месяцев не дает покоя. Сама не знаю, зачем я ему вдруг понадобилась.
— Может, оттого что он просто любит вас?
Девушка резко замотала головой и снова поглядела на Дейка.
— Мой отец не любит никого, кроме себя. Если он хочет, чтобы я вернулась, значит, у него есть на то какая-то причина. Какие-то личные соображения. Он ничего не делает просто так.
Дейк снова помолчал. Он видел, что Памела задета за живое, но прекратить этот разговор не мог.
— У меня возникло такое ощущение, — медленно произнес Дейк, — будто одним из людей, кому он причинил боль, был и Рэнсом.
Памела вскинула голову.
— Да, — сердито выпалила она. — Он плохо обходился с Рэнсомом. Называл его никчемным неудачником и шутом гороховым. Говорил, что Рэнсом как родился клоуном, так и помрет.
Дейк догадался, что эти насмешки больно задевали девушку. Может быть, даже больше, чем самого Рэнсома.
— И вы ссорились с ним из-за этого? — спросил он, чтобы проверить свою догадку.
Девушка сдавленно охнула и вскочила, словно собираясь бежать. Но не убежала, а лишь с силой вцепилась в перила.
— Нет, — выдавила она наконец хриплым от волнения голосом. — Это же был мой отец. Мой папочка. А я была папочкиной дочкой. Считала, что он для меня может луну с неба достать. И я…
Горло ее сжалось, и она лихорадочно глотнула воздуха.
— Я верила ему. Много лет Рэнсом был для меня просто придурковатым дядюшкой, семейным шутом. Мама пыталась мне объяснить, что я ошибаюсь и что Рэнсом очень хороший человек. Я и сама несколько раз его видела и думала, что она, может, и права. Он был забавный. Все время меня смешил, хорошо со мной обращался. Но надолго никогда у нас не оставался. Мне следовало самой обо всем догадаться. Я должна была увидеть правду. Но я верила отцу.
Дейк беспокойно переступил с ноги на ногу. Прозвучавшая в голосе девушки боль необычайно подействовала на него, заставляя переживать ее, как свою собственную. Это вина в ней говорит, понял он. Памела до сих пор испытывает вину — сам Дейк слишком хорошо знал это чувство.
— В том не было вашей вины, — начал он.
Девушка резко развернулась к нему.
— Да? Может, и правда не было, пока мне было пять, шесть, семь лет. Но я продолжала верить отцу. Даже после смерти матери я все еще верила ему. Я не понимала, что она живет лишь надеждой, что я наконец прозрею. Когда я достигла шестнадцати и все еще боготворила Барта Малкольма, мама сдалась. И умерла.
Памела говорила об отце подчеркнуто отстраненно, как о чужом человеке. И Дейк видел, что она невольно переносит свое отношение к отцу на него. О Боже, сперва Кэнди, которую тиранил ее первый муж, а теперь вот и Памела. Неужели ему придется всю жизнь расплачиваться за свою привлекательную внешность? Расплачиваться по чужим счетам?