– "Камень" может быть еще "буктун", – напомнил Джонс.
– Да, верно. Ну и что?
Повисло молчание. Теперь фигурками завладел Джонс, давно их не видевший и словно открывавший заново. Он-то и обнаружил то, чего не мог заметить так и не снявший перчатки полковник.
– Потрогай, Маркус – на этой раковине есть шероховатости, – Джонс протянул другу нефритовую улитку.
– И что?
– А то, что другие фигурки гладкие.
– Нефрит – более мягкий материал, вот и… Впрочем, возможно, ты и прав – эти пятнышки, различимые лишь на ощупь, появились не случайно…
– Пятнышки? Крапчатая улитка – вот что это такое! "Уль"!
– Ну, допустим, "уль", – согласился Квинсли без особого энтузиазма. – Что это нам дает? "Шибаль", "уль" и "тунич-чьиник-буктун"…
– Вот чего я не могу понять, – снова встрял полковник, теперь рассматривавший золотую статуэтку, – так это почему эти древние так любили ваять всяких уродцев. Раньше я думал, что просто от неумения. Но доктор Джонс прав, эту штуку делали весьма тщательно, вон, каждый пальчик на ногах видно… Ну и зачем, спрашивается, они тогда сделали ему голову размером чуть ли не с туловище? Они что, не видели, какая у людей бывает голова?
– Это может иметь символическое значение, – снисходительно пояснил Квинсли. – Например, большая голова может символизировать… – но тут его перебил Джонс:
– А по-моему, все гораздо проще. Нас сбило с толку его лицо, типичное для изображений взрослых. Но обрати внимание на позу. На самом деле это маленький ребенок.
– Думаешь? – с сомнением произнес Квинсли.
– Ну да. Черты, конечно, несколько гипертрофированы, но узнаваемы. Ребенок, "аль". Или "паль".
– Но тогда мы лишаемся слога "шиб", – напомнил Квинсли.
– И что? У нас с этим слогом все равно ничего не вышло. Значит, надо пробовать по-другому… Итак, что у нас получается? "Аль", "балам" или… стоп, если верно предположение о порядке, то начинать надо с камня. "Тунич-чьиник-буктун", "уль", "балам-чакмоль", "аль-паль". Тебе это что-нибудь… Господи, Маркус! Ты помнишь, что сказано в тексте после "властелин Шибальбы"? "Утонувшей вещи троекратно бойся"!
– Мне этот перевод всегда казался сомнительным… Постой, как там в оригинале? "Бууль бааль оош сахаль…"
– Ну! "Бууль бааль"!
– Буктун – уль – балам – аль… Да, сходится. Это слоговая аббревиатура. Вот почему вещи – "говорящие"! Стив, ты гений!
– Простите, что прерываю вашу радость, джентльмены, – вмешался полковник, – но что это, собственно, дает? Ну, из первых слогов названий этих предметов можно сложить по-майянски "утонувшая вещь", и что дальше? Где эта самая вещь и зачем нужны предметы, если она и так упомянута в тексте?
– Вещь, вероятно, в храме, – ответил Джонс, как о чем-то несущественном. – Впрочем, никакой вещи, может быть, вообще нет. И даже скорее всего. Просто эти слова вставлены в текст для обозначения порядка. Мы решили задачу с другой стороны. Мы пытались выстроить последовательность предметов, чтобы понять, что означает их сочетание. А на самом деле их сочетание нужно для того, чтобы показать последовательность предметов. Эволюция и ценность материалов тут ни при чем.
– И что делать с этой последовательностью дальше?
– Надеюсь, мы это поймем, когда проникнем в храм, – беззаботно ответил Джонс.
– А знаете, что мне это напоминает? – ухмыльнулся вдруг Брэддок. – Процедуру запуска ядерной ракеты. Вы в курсе, как это делается?
– Да уж видели не раз в фильмах, – отозвался Джонс. – Сначала два офицера вскрывают каждый свой конверт и сверяют код. Если коды совпадают, они вставляют каждый свой ключ…
– Вот-вот. Этот ваш "буульбааль" как раз похож на такой код для сверки – в одном месте он написан на табличке, в другом – зашифрован через статуэтки. У нас, правда, разные системы записи не применяются, но, пожалуй, такой вариант даже более остроумен… И ключ тут тоже есть. Правда, только один. Вы уверены, что не должно быть второго?
– В тексте о таком не сказано, – возразил Джонс. – И вообще, "тот, что открывает" – не обязательно ключ. И даже не обязательно эта штука, – он кивнул на черную пирамидку. – Но не думаете же вы, что мы найдем в храме атомную бомбу?
– Нет, конечно. Вы же сами разъяснили мне, что это невозможно, – усмехнулся полковник. – Но если эти ваши жрецы верили, что создали что-то действительно опасное, то и меры предосторожности могли придумать похожие.
– Не создали, – негромко произнес Квинсли. – Вызвали.
– Да, да, – кивнул полковник. – Самого страшного демона майанского ада. Ваш друг мне уже говорил.
– Именно так. Они надеялись, что смогут им управлять. И просчитались. В итоге он разрушил их цивилизацию.
Повисла короткая пауза.
– Что вы на меня так смотрите? – широко улыбнулся Квинсли. – Разумеется, я не хочу сказать, что так все и было в реальности. Я ученый, а не рассказчик страшных историй в скаутском лагере.
– В самом деле, – полковник поднялся, почти уперевшись головой в ткань палатки, – не будем уподобляться детям, которые всю ночь слушают байки, а потом с утра не могут встать. Завтра нас еще ждут дела с этим вашим храмом, так что предлагаю по-быстрому поужинать и как следует выспаться.
Однако выспаться у них не получилось.
Подобно большинству людей с непоколебимо здоровой психикой, полковник Брэддок никогда не помнил своих снов и, если бы всякий раз просыпался сам, считал бы, что не видит их вовсе. Однако людей его профессии нередко будят в самые неожиданные моменты, в том числе и посередине сновидения – поэтому полковник знал, что иногда ему все-таки что-то снится. Так вышло и на этот раз: когда запиликал сигнал экстренного вызова, Брэддок, в парадном мундире и при всех регалиях, присутствовал на большом приеме в Белом доме. Он стоял вместе с другими военными и слушал речь Президента США. Поначалу речь выглядела обычной патетической трескотней, и Брэддок не особо прислушивался, но затем обратил внимание, что в выступлении первого лица государства мелькают странные слова – "Буульбааль", "Шибальба" и что-то еще в том же духе. Полковник сосредоточился. "И разрешите поздравить всех вас, народ Соединенных Штатов Америки и все человечество с наступающим концом света!" – жизнерадостно закончил Президент под аплодисменты присутствующих. В тот же миг до Брэддока дошло, что Президент – совсем не тот человек, чье лицо было привычным Америке и всему миру по бесчисленным фото и видеокадрам. На трибуне с крылатым гербом стоял Маркус Квинсли.
И в этот миг сигнал вызова вышвырнул его из сна, словно катапульта – летчика из кабины. "Пума-лидер", – ответил он, открывая глаза и на ощупь включая фонарь.
– Пума-6, – докладывал О'Лири, несший вахту снаружи. – Сэр, доктор Квинсли с вами?
Луч фонаря стремительно скользнул по соседним спальникам. Джонс мирно посапывал, не обращая никакого внимания на осветивший его лицо фонарь. Спальный мешок Квинсли был пуст.
"Он же в Белом доме", – чуть было не ответил Брэддок, но вовремя спохватился. Теперь он проснулся окончательно. Светящиеся цифры на часах показывали 1:22 пополуночи.
– Нет. Что случилось?
– Около двадцати минут назад, сэр, я заметил, как Квинсли вышел из палатки. Он явно старался не привлекать внимания, и я подумал, что ему нужно оправиться. Я не стал смотреть в его сторону, чтобы не смущать его. Вроде бы он кряхтел где-то за камнями, но я не прислушивался. Вы понимаете, сэр, это не те звуки, которые…
– Дальше!
– А потом я понял, что уже давно ничего не слышу, и что назад он не возвращался. Вряд ли он мог прокрасться обратно так, что я бы его не заметил. Но на всякий случай я решил связаться с вами и проверить…
– Он не пересекал периметр?
– Нет, сэр. Сами знаете, включилась бы общая тревога. К тому же его непременно засек бы либо я, либо восьмой с другой стороны лагеря.
– Понял, оставайся на связи и смотри в оба!
Брэддок попытался вызвать Квинсли по радио (после освобождения археологу вручили переговорное устройство), но тот не отвечал. Тем временем полковник уже развязывал рюкзак исчезнувшего. Тот явно стал легче, и, вытряхнув без церемоний вещи на пол палатки, Брэддок убедился в справедливости своих подозрений: все пять древних предметов пропали вместе с археологом. И, кажется, часть табличек тоже.
– Ммм… что… аау-аа… уже рассвет? – проснулся, наконец, Джонс.
– Похоже, ваш друг отправился искать храм в одиночку! – рявкнул полковник и, нажав кнопку общей связи, объявил тревогу.
Полминуты спустя все бойцы были на ногах и при оружии; защитные костюмы во время миссии они и так не снимали. Немногим больше времени ушло на то, чтобы удостовериться в отсутствии доктра Квинсли на территории лагеря. Спрятаться на этом маленьком пятачке было решительно негде, даже схоронившегося за валуном или за одной из палаток нашли бы сразу. Осмотрели даже стену из мертвецов – это отняло несколько больше времени, но Квинсли не оказалось и там. Двое солдат с фонарями прошли вдоль лазерной ограды – теоретически оставался шанс, что пропавший археолог мог проползти под лучом; однако нетронутая густая роса на траве опровергла эту гипотезу. Вся электроника отряда была бессильна обнаружить человека, считавшегося первичной целью миссии.
– Не сквозь землю же он провалился, – пробормотал Брэддок, редко когда чувствовавший себя настолько растерянным.
– Именно! – закричал вдруг Джонс так, что несколько солдат даже обернулись в в его сторону. – Утонувшая вещь… это может значить и просто "погруженная под землю". Храм прямо у нас под ногами!
– Вы же говорили, что это пирамида? – скептически обернулся к нему Брэддок.
– Обычно – да. Но это особое, тайное святилище. Черт, мне следовало подумать об этом раньше! Вот, значит, почему вся храмовая стража предпочла полечь здесь, но не отступить…
– И где же, по-вашему, вход?
Джонс поводил головой по сторонам.
– Думаю, под одним из этих валунов, – заключил он.
– Такой камень не сдвинешь с места и вчетвером, а Квинсли был один, – скепсис полковника вновь усилился.
Вместо ответа археолог сделал несколько шагов в сторону и подобрал с земли один из дротиков, которые так и валялись здесь после боя.
– Эй, что вы собираетесь делать? – крикнул полковник. После того, что вытворил Квинсли, Брэддок почувствовал подозрение и по отношению к его коллеге. Но Джонс, не обращая внимания, решительно направился к ближайшему валуну и несколько раз ударил по нему каменным наконечником. Затем направился к следующей глыбе… Возле четвертой он удовлетворенно махнул рукой, подзывая полковника.
– Слышите? – звук удара камня о камень был не глухой, а гулкий. – Внешность не всегда соответствует внутренней сути. Этот валун выдолблен изнутри. Думаю, Маркус понял это, когда дротики ударялись о камень во время боя.
Джонс попытался сдвинуть валун в сторону, но ему это не удалось, даже когда на помощь пришли двое солдат.
– Возможно, там есть какой-то замок… – пробормотал археолог, вытирая пот со лба.
– Пума-12, – спокойно позвал Брэддок, – давай сюда взрывчатку.
– Нет, не надо! – испугался Джонс. – Это может вызвать обвал, и Маркус… да и вообще весь храм…
– У вас есть альтернатива?
– Сейчас… – археолог ползал на четвереньках вокруг камня, отодвигая траву и светя фонарем. – Ага, вот тут земля рыхлая… только что копали… дайте лопату кто-нибудь!
Ему протянули саперную лопатку, и через минуту он докопался до скрытого в земле основания камня, а точнее – до глубокой пирамидальной выемки у самого основания. Сунув руку внутрь и торопливо выгребя сырую рыхлую землю, Джонс нащупал на гранях выемки многочисленные канавки причудливой формы. Однако внутренняя поверхность была монолитной, без всяких признаков подвижных частей, которые могли бы быть механизмом замка.
– "Тот, что открывает", – довольно констатировал археолог. – Все еще проще, чем мы думали. Эту штуку надо просто вставить сюда и потянуть вверх за ручку. А значки, наверное, никакие не письмена, а просто чтобы лучше держалось…
За неимением специального приспособления, оставшегося у Квинсли, в выемку вставили наконечники нескольких дротиков. Они держались не так хорошо, как специально подогнанная пирамида (Джонс высказал предположение, что она могла быть прямо в этой выемке и отлита), зато их древки были намного длиннее ручки "того, что открывает" и, значит, служили куда лучшим рычагом. Тем более что на эти рычаги навалились сразу пятеро дюжих спецназовцев. Один дротик сломался, другой выскочил, но остальные оправдали возложенную на них надежду, и валун откинулся вверх, как крышка люка, повернувшись на толстой каменной же оси. Он действительно был выдолблен изнутри и, несмотря на это, все-таки довольно тяжел, так что неудивительно, что Квинсли пришлось покряхтеть, поднимая его – а потом, очевидно, опуская обратно, для чего предназначалась аналогичная выемка с внутренней стороны каменной крышки. Брэддок, однако, велел оставить выход открытым.
Под валуном обнаружилось округлое отверстие в каменной толще, диаметром около трех футов; фонари осветили стенки хода, который уводил вниз под углом около 45 градусов, одновременно расширяясь. Вероятно, некогда это был естественный спуск в подземную пещеру, но затем майя расширили его и вырубили ступеньки. Внутри было, как и следовало ожидать, совершенно темно. Археолог устремился туда первым, и Брэддок с трудом подавил желание остановить его и послать вперед кого-нибудь из солдат – но все же рассудил, что здесь профессионал – Джонс, а они – дилетанты. Полковник лишь буркнул доктору, чтоб тот был осторожен и держал пистолет наготове. Вторым в дыру полез Блэкбеар, следом – сам Брэддок, за ним остальные солдаты, за исключением троих. Хадсона, Вильямса и Кнутта оставили наверху – караулить выход.
– Что это такое, док? – Брэддок проводил лучом фонаря по потолку и стенам каменного коридора.
– Где? – обернулся Джонс, доселе больше внимания уделявший ступенькам под ногами.
– Вот. Видите эти трещины?
– Хмм… да. Но они явно естественного происхождения.
– Естественного? По-моему, они чем-то зацементированы.
– Я сказал лишь об их происхождении. Я не сказал, что их не пытались заделать. Очевидно, майя не хотели, чтобы потолок рухнул им на голову.
– Я тоже не испытываю такого желания.
– Нет, сейчас здесь совершенно безопасно. Трещины заделаны основательно, и если за столько веков ни один камушек не выпал, нет оснований считать, что это произойдет прямо сейчас. Если, конечно, не случиться нового подземного толчка, но, опять-таки, нет оснований… Я думаю, что эти трещины породило именно древнее землетрясение.
– Мне характер этих трещин напоминает кое-что другое. Как будто там, куда мы спускаемся, произошел взрыв огромной силы, разломавший толщу каменной породы. А потом эти ваши майя, или кто еще, уложили обломки обратно и зацементировали. Но несколько выброшенных взрывом камней так и остались сверху – это виденные нами валуны.
– Все-таки думаете об атомной бомбе? – усмехнулся Джонс.
– Уж точно не об атомной, – серьезно возразил полковник. – Радиационный фон здесь слегка повышен – очевидно, в состав этих пород входят радиоактивные изотопы – но только слегка. Это не может быть последствием ядерного взрыва. Собственно, вообще непохоже, чтобы здесь происходил именно взрыв. Нет следов оплавления.
– Тогда что это, по-вашему, было?
– Это я у вас хотел спросить.
– Я вам уже сказал – землетрясение.
– Надеюсь, вы правы.
Холодный и затхлый воздух подземелья был совершенно неподвижен – едва ли отсюда существовал другой выход. Коридор становился положе и одновременно заворачивал влево. Постепенно впереди стал брезжить слабый красноватый свет, но спускавшиеся не сразу заметили его, ибо их фонари были намного ярче. Затем ступени под ногами сошли на нет – пол стал уже почти горизонтальным – и еще через три десятка шагов коридор привел пришельцев в небольшую пещерку. Она была пуста и напрочь лишена какой-либо живописности, но в ее противоположной стене зияло еще одно отверстие, по всей видимости, соединявшее ее с пещерой заметно большего размера. Красный колеблющийся свет шел оттуда. И еще оттуда доносилось приглушенное бормотание.