Под ним проходила полоска песка с мелкими камешками; Джордино забил ногами, пытаясь затормозить. Оба ласта у него сорвало, подошвы и лодыжки он ободрал. Он с такой силой стиснул мундштук зубами, что прокусил резину, и зарылся окровавленными ногами в песок. Это решение было рождено отчаянием, но оно не помогло. Ноги лишь прорыли две бороздки в морском дне, потом потеряли опору и высвободились.
Неожиданно, как кошка, которой надоело играть с мышью, коварное подводное течение выбросило их из основного потока и ушло. Джордино протянул руку и ухватился за водоросли, втащив бесчувственную ношу в небольшое, похожее на кратер углубление дна. Здесь он расслабился и стал опускаться в спокойной воде, позволяя Питту медленно опускаться рядом с ним.
В оперативном бункере в Перл-Харборе царила тишина. Пишущие машинки молчали; компьютеры тоже бездействовали, колеса их магнитных лент смотрели, как круглые немигающие глаза. Половина сотрудников собралась у радиоцентра; мужчины задумчиво курили и молчали, женщины нервно разливали кофе, бледные и осунувшиеся. Все ощущали напряжение, тяжелую атмосферу, которая действовала на нервы. Денвер и Хантер сидели по обе стороны от радиста, усталыми, покрасневшими глазами глядя друг на друга.
Денвер достал из нагрудного кармана небольшой пластиковый флакон и принялся катать его по столу туда-сюда. Хантер несколько мгновений смотрел на него, потом вопросительно поднял брови.
— Что это?
Денвер протянул флакон.
— Питт дал для анализа. Это было в шприце.
— Его дал вам Питт? — не успокоился Хантер. — А что в нем?
— DG-10, — коротко ответил Денвер. — Один из самых смертоносных ядов. Чрезвычайно трудно определяемый. Дает картину смерти от инфаркта.
— Но что Питт с ним делал?
Денвер пожал плечами.
— Не знаю. Он был очень уклончив. Сказал, что потом мы узнаем.
В глазах Хантера было отсутствующее выражение.
— Загадка. Этот человек — сплошная чертова загадка...
— Адмирал, звонят!
Офицер протянул Хантеру трубку.
— Кто это?
Офицер на мгновение отвел взгляд, потом нерешительно сказал:
— Это Алоха Вилли, ночной диск-жокей радиостанции ПОПО.
У Хантера отвисла челюсть.
— Что это значит? Я не желаю разговаривать с проклятым диск-жокеем! Как он попал на мою закрытую линию?
Офицеру было на редкость неловко.
— Он сказал, что это срочно, сэр. И еще просил передать загадку: «Черная птица вернулась на гнездо». Сказал, что, если вы разгадаете, получите приз.
— Что за вздор?! — взорвался Хантер. — Передайте этому придурку... — Неожиданно он замолчал, глаза округлились. — Господи, Кроухейвен!
Он схватил трубку и быстро заговорил с собеседником на другом конце линии. Потом отдал трубку ошеломленному офицеру и повернулся к Денверу.
— Кроухейвен вышел в эфир на волне радиостанции Гонолулу.
Лицо Денвера выражало полное недоумение.
— Не понимаю.
— Он гений. Настоящий гений, — взволнованно сказал Хантер. — Дельфи никогда не додумался бы прослушивать коммерческие радиостанции, тем более рок-программу. Никто, кроме нескольких подростков, не слушает радио в такую рань. — Он повернулся к радисту. — Переключитесь на волну 1250.
Вначале на бетонные стены обрушилась громкая музыка, от которой у всех в бункере заболели уши. Потом, прежде чем собравшиеся у радиоприемника сотрудники центра преодолели начальный шок, высокий голос начал сыпать словами, словно из пулемета:
— Привет, ранние пташки! Алоха Вилли с сорока лучшими рок-мелодиями на тропических радиоволнах для вас, музыкальные фанаты. Сейчас три тридцать. Ну, парни, готовы? Приклейтесь ушами к транзисторам и слушайте последнюю запись Папаши и его Банды. Давай, Папаша!
Радист в бункере нажал кнопку передачи и вошел в программу.
— Папаша вызывает Банду. Мы слушаем. Прием.
— Говорит Банда. Папаша, как слышите? Прием.
Денвер вскочил.
— Это Кроухейвен! Он говорит со «Старбака».
— Мы вас слышим, Банда. Прием.
— Передаем последний счет. Гости: одна пробежка, одно попадание, три мимо. Хозяева: без пробежек, три попадания, четыре мимо.
Хантер не отрываясь смотрел на микрофон.
Шифр для потерь. Кроухейвен захватил субмарину, но это стоило ему одного убитого и трех раненых.
— Результат получен, Банда, — произнес радист. — Поздравляем команду гостей с победой. Когда сможете покинуть стадион?
Ответ пришел без промедления:
— Душевые работают на полную мощность, раздевалка опустеет через час. Погрузимся в автобус и покинем стадион в 4:00.
Денвер кулаком ударил по столу, и на его лице появилась ангельская улыбка.
— Генератор подает пар на турбины, и через час носовой торпедный отсек будет осушен. Слава богу, они опережают график.
Хантер протянул руку и взял у радиста микрофон.
— Банда, говорит Папаша. Где Малыш?
— Малыш с приятелем отправились на поиски золотых копей. С тех пор ни слуху ни духу. Полагаем, они заблудились в пустыне и остались без воды.
Хантер молча опустил микрофон. Переводить не было необходимости. И так все было ясно.
— Последний выпуск спортивных новостей в 5:00, — продолжал голос Кроухейвена. — Банда, конец передачи.
Не попустив ни такта, сразу вмешался Алоха Вилли:
— Это снова я, парни. Номер двенадцать в нашем списке: «Эвери Энсон Пэте» исполняет «Последнее подражание Великому Бикини...»
Радист выключил микрофон.
— Это все, сэр, до 5:00.
Адмирал Хантер медленно отошел и тяжело опустился в кресло. Он тупо смотрел в стену.
— Дорого нам это обошлось, — тихо сказал он.
— Питт должен был оставаться с Кроухейвеном, — с горечью произнес Денвер. — Ему не следовало отправляться на поиски вашей дочери...
Денвер спохватился слишком поздно.
Хантер поднял голову.
— Я не давал Питту разрешения искать Адриану.
— Знаю, сэр. — Денвер беспомощно пожал плечами. — Я пытался отговорить его, но он настоял на том, что должен попробовать. Он ведь делает, что хочет.
— Делал, что хотел, — поправил Хантер. И замолчал.
— Добро пожаловать обратно в мир ходячих мертвецов.
Питт с трудом сфокусировал взгляд и увидел улыбающегося Джордино.
— Кто тут ходит? — пробормотал Питт. Ему хотелось бы снова потерять сознание, не чувствовать жжения в руке и тупой боли в голове. Он не шевелился; просто лежал, погрузившись в море боли.
— Хотя совсем недавно я думал, что тебе понадобится гроб, — небрежно продолжал Джордино.
Питт протянул руку, и Джордино помог ему сесть. Питт помигал, чтобы убрать из глаз песок и соленую воду.
— Где мы?
— В подводной пещере, — ответил Джордино. — Я нашел ее сразу после того, как ты потерял сознание и мы ушли от этого проклятого течения.
Питт осмотрел небольшую пещеру, тускло освещенную фонарем Джордино. Примерно двадцать футов длину и тридцать в ширину, высота потолка — от пяти до десяти футов. Три четверти пола залито водой, остальное — каменный выступ, на котором устроились они с Джордино. Стены до половины залитого водой помещения гладкие, по ним, как испуганные муравьи, бегает множество маленьких крабов.
— Интересно, глубоко мы? — сказал Питт.
— Мой глубомер показал у входа восемьдесят футов от поверхности моря.
Пипу ужасно хотелось курить. Тело ныло. Он с трудом подвинулся к стене и прислонился к ней, глядя на кровь, покрывающую его черный резиновый гидрокостюм.
— Жаль, у меня нет камеры, — сказал Джордино. — Был бы интересный сюжетец.
— Выглядит хуже, чем на самом деле, — солгал Питт. Он кивком показал на ноги Джордино. — Увы, не могу сказать то же самое о твоих копытах.
— Да, первый приз за красоту моим лапам не дадут. — Джордино откашлялся и сплюнул мокроту прямо в воду. — Что теперь?
— Назад нельзя, — сказал Питт задумчиво. — Эта кровь привлечет всех акул за десять миль. — Он помолчал, взглянул на часы и снова посмотрел на воду. — У нас почти два часа, прежде чем с «Монитора» выпорхнут крошки.
На лице Джордино не было энтузиазма.
— Мы не в лучшем состоянии для исследования пещер.
— Ты знаешь, как мне скучно сидеть сложа руки.
Джордино устало покачал головой.
— Чего не сделаешь ради друга. — Он тщательно прицелился в краба, плюнул и промахнулся. — Все что угодно лучше вечера с этими парнями.
— В каком состоянии наше снаряжение?
— Я надеялся, что ты не спросишь, — сказал Джордино. — Примерно в таком же, как я. Кроме воздушных баллонов, которые, извиняюсь за выражение, на последнем издыхании, у нас точно есть одна маска, сорок футов нейлонового троса, один ласт и этот фонарик, который вот-вот погаснет.
— Забудь о баллонах. Вначале попробую просто нырнуть. — Питт натянул ласт на ногу, взял нейлоновый трос и обмотал один конец вокруг талии. — Отдыхай и держись за второй конец. Когда почувствуешь три рывка, живо убирайся отсюда. Два рывка — тяни изо всех сил. Один рывок — следуй за мной.
— Мне будет здесь одиноко, — вздохнул Джордино. — Только я и крабы.
Питт улыбнулся.
— Это ненадолго.
Он взял фонарик и сел на край выступа. Несколько раз вдохнул и выдохнул, проветривая бронхи и легкие, чтобы избавиться от углекислого газа. Наконец, убедившись, что легкие больше не вмещают воздух, соскользнул в темную воду и поплыл к дну пещеры.
Питт был великолепным ныряльщиком. Он почти две минуты мог оставаться под водой, сдерживая дыхание. Мышцы болели, порезы на коже жгло от соленой воды, но он плыл вниз, одной рукой придерживаясь за гладкую стену, другой держа и нацеливая фонарик. Стена на протяжении пятнадцати футов делала несколько резких поворотов, потом превратилась в конический проход. Питт наткнулся на груду упавших камней, которая едва не остановила его продвижение, но он сумел протиснуться над препятствием и обнаружил, что стены стремительно расступаются и уходят из поля его зрения. Он оказался в новом помещении и поплыл вверх, медленно шевеля ластом.
Через несколько секунд он вынырнул на воздух в галерее, залитой мягким желтым светом. Это был золотой мир, в котором все было различных оттенков желтого. Крыша по меньшей мере в двадцати футах над головой блестела множеством маленьких сталактитов, с которых на поверхность капала вода.
Питт по окрашенной в золото воде проплыл к грандиозной высеченной в скале лестнице, уходящей в длинный петляющий коридор со странными треугольными углублениями в ступеньках. По обе стороны лестницы в позе сфинкса стояли две статуи — мужчины с квадратными бородами и рыбьими хвостами вместо ног. Капающая вода проделала в статуях глубокие борозды, а сами статуи казались невероятно древними.
Питт уселся на нижней ступени, снял маску и поморгал, приспосабливаясь к необычному освещению. Плотный резиновый костюм начал раздражать рану. Осторожно, стараясь не трогать царапины, Питт снял его. Развернув нейлоновую веревку, он увидел, что ее остается едва ли три фута. Как только веревка натянулась, он резко дернул один раз и перебирал ее в руках, пока на поверхности не показалась курчавая голова.
— Я попал в желтый ад, — отплевываясь, сказал Джордино. Он убрал волосы с глаз и протянул Питту руку.
— Добро пожаловать в Дом Ужасов Дельфи.
Питт вытащил Джордино из воды.
Тот кивнул в сторону изваяний.
— Местная встречающая делегация? — Он потер рукой квадратную бороду, погладил каменную поверхность. — Есть догадки, откуда такой странный свет?
— Он словно исходит от самих скал.
— Так и есть, — согласился Джордино. — Посмотри на мою руку. — Он показал ладонь, от которой исходило слабое свечение. — Не могу определить химический состав минералов, но я почти уверен, что они сильно фосфоресцируют.
— Никогда не думал, что фосфоресценция может быть такой яркой, — сказал Питт.
Джордино принюхался.
— Пахнет эвкалиптом.
— Это эвкалиптовое масло. Его используют, чтобы уменьшить влажность воздуха и не дать ему застояться.
Джордино тоже принялся снимать костюм, особенно осторожно стянув его с раненых ног. В причудливом свете Питт разглядел, что ноги его друга разодраны почти до костей; вскоре их окружила расползающаяся лужица крови. Но, подумал Питт, Джордино еще может ходить.
— Пойду разведаю лестницу. Может, посидишь, наслаждаясь видами?
— Ни в коем случае, — улыбнулся Джордино. — Думаю, разумней держаться вместе. Я выдержу. Ты, главное, смотри вперед.
Питт снова поглядел на кровоточащие ступни Джордино, потом на свои. «Какая жалкая группа вторжения, — подумал он. — Мы оба серьезно ранены».
— Ладно, крутой, только не изображай молчаливого героя.
Питт знал, что уговоры бесполезны. Джордино будет идти за ним, пока не потеряет сознание. Не ожидая ответа, он начал подниматься по ступеням.
С болезненной медлительностью они поднимались по этой фантастической лестнице в извивающемся туннеле. Слышалось только их затрудненное дыхание да плеск капель, срывающихся с потолка.
Туннель постепенно сужался и наконец достиг примерно пяти футов в высоту и трех в ширину. Ступеньки перешли в гладкий подъем.
— В следующий раз найди пещеру с эскалатором, — тяжело дыша, велел Джордино. Чтобы процедить сквозь стиснутые зубы эти слова, ему потребовались три вдоха.
— Небольшая разминка никому не вредит, — сказал Питт. Нужно, чтобы Джордино держался. Если они не найдут выход на поверхность над подводной вершиной, их ждет одинокая смерть под тяжестью тысяч тонн камней и воды.
Питт продолжал идти. Фонарик разрядился и еле светил, и Питт, не задумываясь, позволил ему выскользнуть из руки на каменный пол. Постоял немного, глядя, как фонарик со звоном катится по туннелю в ту сторону, откуда они пришли. Задумался, что скажет Джордино. И в этот миг Питта коснулся холодный поток воздуха, кожа покрылась мурашками. Впереди вентиляционная шахта или отверстие. Вскоре показалась мягкая голубоватая дымка. Она словно дрожала, а стены начали отбрасывать мягкие зыбкие тени. Питт придвинулся ближе. Движения этой дымки казались странно знакомыми. «Почему я не могу вспомнить?» — с трудом думал он. Мозг сковала усталость, она поднималась из сосудов и останавливала мысль. Питт остановился и стал ждать Джордино, но тот не пришел.
Питт не смог подавить чувство одиночества и угнетенности. Во второй раз за последний час он заставил себя отдернуть черный полог, закрывавший сознание. Вытянул руку и коснулся мерцающего голубого света. Его пальцы встретились с мягкой ровной поверхностью.
— Занавес, — сказал он, ни к кому не обращаясь. — Просто занавес.
Он раздвинул складки и оказался в волшебном мире блестящих черных статуй и завешанных синими коврами стен. Огромное помещение украшали изящные скульптуры рыб из черного камня, тонувшие в темно-синем ковре. Такого ковра Питт никогда еще не видел. Ноги тонули в нем по щиколотку. Он поднял голову и увидел, что все фантастическое обрамление отражается в огромном зеркале, закрывающем потолок от стены до стены. В центре комнаты на четырех изваяниях, рыбах-парусниках, стояла кровать в форме раковины, а на ней на мягкой атласной простыне лежала обнаженная девушка. Ее белая кожа четко выделялась среди ярко-голубых и черных тонов обстановки.
Она лежала на спине, подняв одно колено, обхватив одной рукой маленькую белую грудь, словно ласкала ее. Лицо ее соблазнительно закрывали длинные гладкие волосы, которые сверкали и словно проходили сквозь подушку. Волнующаяся грудь подчеркивала то, какой у нее плоский и крепкий живот.
Питт неуверенно склонился к кровати и отвел волосы с лица девушки. Его прикосновение разбудило ее, и она еле слышно застонала. Глаза медленно открылись, взгляд остановился на Питте; в первое мгновение не стряхнувший еще дремоту рассудок словно не замечал окровавленный призрак над постелью. Потом красивое лицо исказилось от потрясения, пухлые соблазнительные губы разомкнулись для крика... но крик не прозвучал.