рыжая голова мальчишки.
— Пошли, быстро.
Он схватил ее за руку и потащил по подсобным помещениям. От него пахло супом и псиной. Они выбрались на улицу через окно. Было темно и очень холодно. Она вспомнила, что когда ее вели на пир, под ногами была зеленая трава, сейчас же одни сугробы, и острые льдинки вонзаются в кожу.
— Яр, — тихо позвал мальчик.
К ним подошел большой черный волк.
— Садись.
— Куда?
Мальчик подхватил ее и забросил на волка.
— Держись крепко, он знает дорогу.
Она вцепилась в густую шерсть, и волк побежал. Он перепрыгивал с лапы на лапу, и каждый его шаг отдавал ударом. Безумный холод отнимал чувствительность, она жалась к волку, он был живой и теплый, единственный живой в бескрайней пустыне белой ледяной смерти. Она уткнулась лицом в шерсть и не почувствовала никакого запаха. Пришло полное спокойствие и смирение с неизбежной гибелью. Не было сил закрыть глаза. Волк бежал. Его лапы начали глубже проваливаться в снег, но он не снижал скорость. Она начала клониться на бок. Потом упала и продолжала падать. Падение длилось неописуемо долго. Она открыла глаза и увидела морду волка. Он тронул ее своим носом. Она моргнула, и волк исчез, остался далекий потолок спальни и стук форточки, в которую врывался холодный ветер.
Все умерли
Кино
Они пришли на утренний сеанс. Мультик был не особо популярен, и они оказались единственными желающими. Маленький Алешка крутился у большого автомата с попкорном и тыкал в стекло, когда падали кукурузинки. Вера прижалась к руке мужа и шептала: «Хорошо, что мы выбрались. Алешка увидит настоящее кино».
Неопрятного вида мужчина сидел за столиком кафе при кинотеатре. Он все время кутался в воротник пальто, хотя в помещении было тепло, и лохматил засаленные волосы. Вдруг он весь подобрался и поднес руку к уху.
— Да, я на месте, как вы и велели. Нож при мне. Да. Хорошо. А можно мне поговорить с дочерью? Мне только узнать, что с ней все в порядке. Я выполняю инструкции, — тихо, едва слышно, произнес мужчина.
— Кто на сеанс? — спросила подошедшая работница кинозала.
— Мы, — ответил Владимир.
— Всего три билета, сеанса не будет, — сказала она.
— У вас нигде не сказано про минимальное количество зрителей, — сказал Владимир.
— Убыточно крутить фильм ради трех билетов, подойдите к кассе вам вернут деньги, — сказала работница.
— А если я куплю еще два, тогда запустите? — спросил мужчина в пальто, вставая из-за столика.
— На пять мест запустим, — ответила работница.
— Спасибо вам, — сказала Вера, обращаясь к мужчине.
— Не за что, мне тоже туда надо, — ответил он и пошел к кассе.
— Какой-то он странный, — сказала Вера мужу.
— Чем? — спросил Владимир.
— Улыбается вымученно и в глазах такое, не могу объяснить, — сказала Вера.
— Опять тебе все не нравятся, пошли в зал, — сказал Владимир.
— Пошли, — ответила Вера и взяла мужа под руку.
Они сели на свои места. Алеша играл с соседним креслом, то поднимал его, то опускал. Погас свет и начался сеанс.
Мужчина подошел к кассе.
— Два билета на этот сеанс, — сказал он.
— Два взрослых? — уточнила кассирша.
— Одни взрослый и один для моей дочери, — ответил мужчина.
— Сколько лет? — спросила кассирша.
— Кому? — спросил мужчина.
— Дочери, — сказала она.
Мужчина помолчал.
— Восемь, — сказал он.
Лицо мужчины изменилось, он отвернулся от кассирши и прижал руку к уху.
— Я понял. Да, я сделаю. Когда вы ее отпустите? — сгорбившись, говорил он.
Мужчина забрал билеты и направился в зал.
— Забыть, сколько лет дочери, — пренебрежительно сказала ему в след кассирша.
Мужчина протискивался по ряду, где сидели Вера с мужем и сыном.
— Извините, я чуть припоздал, — сказал он, проходя мимо Владимира, и ударил его ножом в грудь.
Владимир ахнул и начал оседать на кресле.
— Что? — спросила Вера и получила свой удар ножа.
Прикрыв рану рукой, она повернулась к сыну и увидела, как мужчина воткнул нож в его маленькое тело. Она пыталась закрыть сына собой, но движения сковала боль, и все было как в замедленной съемке. Вера повернулась, сползла с кресла и упала на пол. Алеша, раскинув руки, лежал на сиденье.
Мужчина прошел дальше по ряду и сел. Спустя час, не дожидаясь конца мультфильма, он вышел из зала и направился к выходу.
— А где ваша дочь? — окрикнула его кассирша.
— Вы мне? — спросил мужчина.
— Да, — ответила кассирша.
— У меня нет дочери, — ответил мужчина и вышел на улицу.
И больше ее никто не видел
— Представляете, Анатолий Борисович, вся группа принесла левые чертежи, — сказал лаборант, наливая кипяток в кружку со сморщенным, уже явно использовавшимся, пакетиком чая.
— Павлуша, людей не переделать, — ответил профессор.
— А зачет как принимать, я же вижу, что чертежи покупные? — спросил Павел.
— Я тебе историю расскажу. Принимает профессор экзамен по начертательной геометрии. Первый студент заходит, показывает чертежи. На них все правильно и красиво. Профессор указывает на любое место в чертеже: «А тут что?» Студент пугается, смотрит, а понять ничего не может, потому что не чертил и теорию не знает. Профессор ему: «Переделать и через два дня принести». Второй студент. Чертежи точные, чистые. Ну, профессор-то свое дело знает. Берет карандаш, тык в чертеж: «Это что?» Ну, и так всю группу. В конце заходит студентка, показывает ему чертежи. Он смотрит и глазам своим не верит — сама чертила. Он у нее чертежи эти забрал, зачет поставил, и больше ее никто не видел, — сказал Анатолий Борисович и стал собираться на лекцию.
— Мистика, что ли? — со странным блеском в глазах спросил Павел.
— Ну, какая мистика, на второй курс перешла, — ответил Анатолий Борисович, вспоминая, как тяжело было копать яму в промерзшей земле.
Основной инстинкт
Жил один серый человек. В маленькой комнате с синим окном. В окно заглядывало солнце — человек просыпался. Солнце уходило — человек засыпал. И жил он так неделю, пока у него не закончилась жрачка в холодильнике. После он вышел на улицу и слился с другими серыми людьми. Они шли, думали, говорили, делали, чувствовали… Но всех объединяло одно — они хотели есть.
И тут один странный сумасшедший взял и изобрел таблетку. Лекарство от голода. Опробовал его на всех. Все обрадовались, ну и умерли потом. Не от таблетки, конечно, и не сразу. И голод был ни при чем. Просто все забили, куда-либо ходить. Особо двинутые, поначалу, ходили на свою работу, а потом и их отпустило. Нафиг туда ходить? Есть-то уже не надо. Одежда не нужна, если дома сидеть. Техники и так хватает, а через неделю и ее стало много, электричество-то отключили. После отключили газ, воду, отопление. Бензин на заправках кончился. Больницы опустели, лечить-то некому. У кого была зима, те померли первыми. Потом смерть пришла и в теплые страны. Люди видели, что все вокруг рушится и умирает, но делать особо ничего не хотели. Осталось одно племя в Африке. А потом они нашли ящики с гуманитарной помощью, где были таблетки от голода, и тоже померли.
Все, кто хочет осчастливить весь мир разом — самые опасные существа.
Неожиданный конец
— Почему все так вышло?
— Сначала одно правительство решило, что пора уже создать единую власть на Земле. И тут удачно подвернулось открытие вакцины от смертельного вируса. Вакцину разработали в закрытом институте. Доложили военным и правительству, тут и возник план.
— Всех убить?
— Нет, план был другой. Привлекли они одну фирму, которая на военных работала, а еще выпускала бытовую технику. В эту технику стали вшивать капсулы с вирусом. Капсулу разработали военные, она могла выдерживать даже взрыв. Открыть ее можно было только электронным кодом. Эта фирма стала очень популярна, потому как цены были низкие, а качество хорошее. И девиз был, типа «в каждый дом». Во всяких лотереях призы раздавали. В больницы и другие учреждения бесплатно поставляли технику. В страны третьего мира гуманитарную помощь и все такое. А тем временем правительство этой страны обязало своих граждан привиться новой вакциной и особенно военных и чиновников. Когда всех своих привили, они объявили на весь мир, что теперь главные. Все, конечно, посмеялись и решили даже войну не начинать. А те дали со спутников код запуска вируса и в течение двух дней почти все непривитые заболели. Тут началась дикая паника. Часть стран приняла единую власть, и начали требовать вакцину. Но выяснилось, что с поставками не все продумали. Пошла волна смертей.
— Какой кошмар.
— Это еще
не началось даже. Кошмар был в том, что когда уже большая часть стран присоединилась к единовластию, поставки вакцины наладили, и многие заболевшие получили прививку, вирус мутировал, и привитые начали заболевать. Когда больше трети всей планеты умерло, приемные врата пришлось выключить и принимать всех без оформления, поступили предложения о запуске апокалипсиса. Пока собрали совет архангелов, пока решали запускать или еще подождать, время шло. И когда официально был одобрен запуск апокалипсиса, смотреть на эти мероприятия с трубящими ангелами и другими красивостями было уже не кому.
— Получается апокалипсис так и не состоялся?
— Состоялся, но все театральные сцены, над которыми работали так скрупулезно, пришлось опустить и просто встретить всех тут.
— А дальше что?
— Ну как обычно. Ничего нового. Постоит Земля чуток. Проветрят, хорошенько продезинфицируют, и Создатель сотворит все заново.
— Новых людей?
— Зачем же людей? Эти твари были одними из самых неудачных и тупых из всех мыслящих видов. Думаю, их не сотворят второй раз.
— Значит, для явлений на Землю нам тоже придется изменять внешность.
— Да. Но это еще не скоро. Пока Землю готовят, пару тысячелетий пройдет, а то и больше. Можешь пока в этом обличии побыть.
— Это хорошо. Мне нравятся мои крылья.