Иоланда со вздохом покачала головой:
– Ох, ну и народ.
– Есть еще одна проблема, – сказала я.
– Выкладывай.
Я рассказала ей про видеокассету, упомянув, при каких обстоятельствах выяснила, что Мораг снимается в порнографических фильмах под именем Фузильяды де Бош.
– Мать честная! – вскричала Иоланда. – Шутишь?
Она хлопнула себя руками по бедрам, затянутым в дизайнерские джинсы. Думаю, если бы на ней была ковбойская шляпа или, скажем, цилиндр, она бы от восторга подбросила свой головной убор в воздух.
– Лихая девчонка! Вот это я понимаю! – Откинув голову, Иоланда расхохоталась.
– А вдруг Сальвадор прознал о Мораг-Фузильяде от Зеба или от кого-нибудь еще? – спросила я, размышляя, не в этом ли кроется причина его недовольства.
– Нет, – отрезала бабушка. – Мне показалось, она вообще не при делах.
– Н-да… В чем же причина? – нахмурилась я, прижав пальцы к губам.
– Не бери в голову, солнышко! – сказала Иоланда. – Ты собираешься и дальше искать Мораг?
– А как же?
– Тогда вперед. Но ты согласна принять от меня хоть какую-то помощь?
– Пожалуй, да, – сказала я.
– Отлично. Вместе мы горы свернем. Не исключено, что Мораг еще сама объявится.
Слегка наклонившись вперед, она потянулась к телефону на кофейном столике.
– Давай-ка закажем по «Маргарите».
– Давай, – безучастно откликнулась я, теряясь в догадках: что же могло случиться в Верхне-Пасхальном Закланье? – Бог даст, все образуется.
– Да, алло! Примите заказ: кувшин «Маргариты» и два стакана. И не забудьте соль, хорошо? На блюдце или как хотите. Да-да. И еще свежий, повторяю, свежий лимон и острый нож. Нет, больше ничего. Спасибо. – Она положила трубку.
– Скажи честно: ты действительно не имеешь представления, что могло случиться в Общине? – спросила я бабушку.
– Ни малейшего, солнышко! Мне только показалось, все на тебя окрысились. – Она взяла меня за руку. – А может, я ошиблась.
– Боже, Боже. – Я закусила губу.
Иоланда обняла меня.
– Ладно, не дрейфь! Выше нос! Чего бы тебе хотелось? Только скажи – я позвоню в этот оздоровительный центр и позову… Фузильяду, – предложила она с усмешкой.
– Сама не знаю. – Мои пальцы теребили пояс халата. – Кажется, она всеми силами меня избегает. А может… Ох, кто ее разберет? – Я вскинула ладони вверх, а потом засунула под мышки.
– Ну, давай хотя бы развеемся. Что скажешь?
– Как – прямо сейчас?
– Ну, не сию минуту: сначала выпьем по «Маргарите», потом слегка тебя приоденем. Думаю, твое барахло отчистят не раньше завтрашнего дня.
Я переменила комплект одежды – оказалось, в Лондоне все очень быстро пачкается – и сдала вещи в чистку. Мне казалось, что еще пару дней можно походить и так, но бабушка запротестовала, а в этих вопросах с ней лучше не спорить. Стало быть, мне требовалась новая одежда. Но Иоланда не пошла в магазин, а вызвала магазин к себе: она позвонила в самый шикарный бутик и перечислила все, что я ношу, – нижнее белье, носки, белые рубашки, черные брюки и черные куртки (моя шляпа, даже потрепанная, нареканий не вызвала). Поскольку я не знала точно, какой у меня размер, бабушка распорядилась, чтобы вещи были доставлены в широком ассортименте.
Мне было дурно после трех стаканов «Маргариты», но через пару часов меня наконец одели. Результат не удовлетворил ни одну из нас: по мне, одежда была слишком Дорогой и вызывающей, а бабушка сочла, что я выгляжу как монашка, хотя бы в смысле цвета.
– Теперь обувь, – скомандовала она и, продираясь сквозь груды распакованной одежды, коробок, пакетов и оберточной бумаги, окинула меня оценивающим взглядом.
Продавец, прибывший по ее вызову из бутика, с обреченным видом опустился на колени.
– Как тебе эти ботинки, Сэм? По-моему, тихий ужас, – обратилась к нему Иоланда.
– Пожалуй, так сказать, немного…
– Сельские, – подсказала Иоланда.
– Да-да. Сельские. Да-да.
– Вот и хорошо, – вмешалась я.
– Отнюдь, солнышко, – покачала головой Иоланда. – Давайте-ка поищем что-нибудь реальное. Вот в таком духе! – Она подняла ногу и продемонстрировала крокодиловую кожу.
– Ковбойские сапоги ? – вырвалось у меня (даже Сэм, как мне показалось, пришел в замешательство).
– Естественно! – сказала Иоланда. – Настоящие, на каблуках. Я вообще не представляю, как можно носить то, в чем ты ходишь. Наверно, все время такое чувство, будто поднимаешься в гору.
– Прошу прощения, – чопорно сказала я, – но старые ботинки вполне меня устраивают. Мы друг к другу привыкли. Я с ними не расстанусь.
– Вот уперлась! Примерь хотя бы красный бархатный пиджак!
– Ни за что.
– А черную юбку?
– Ни в коем случае.
– Платьице от Готье.
– Безобразное!
– Зато черное!
– Черное и безобразное.
– Черное и прекрасное.
, – Гадость.
– Прелесть. А уж сам Жан-Поль – просто очаровашка! я его знаю, милого медвежонка. Он бы тебе понравился. Носит кильт.
– Мне-то что?
– Смотри: кожаные брюки.
– Ох… – выдохлась я.
– Ну-ка, примерь!.. Как на тебя скроены, солнышко, честное слово!
– Зачем…
***
– Эти брюки скрипят!– сказала я, ерзая на Сидячей доске.
Очередной автомобиль, взятый напрокат Иоландой, мчал нас к югу, в сторону Даджен-Магны.
– Они чудо как хороши, ты в них классно выглядишь. Черт побери, от них даже пахнет классно, солнышко!
Мы лихо завернули за угол. Машина накренилась, и у меня возникло жуткое ощущение, что она сейчас закружится вокруг своей оси. Иоланда с ухмылкой ругнулась и сотворила с рулем что-то невообразимое.
– Что это было? – спросила я, взглянув на нее.
– Крутой подъем, узкий поворот, – бросила она в ответ. – Когда вы, ребята, научитесь строить дороги?
– По крайней мере, – заметила я, – на повороте эти брюки не дают мне соскользнуть с доски.
– Ага, – усмехнулась бабушка, – фиксируют мягкое место на жестком! Хо-хо-хо!
Когда мы вписывались в следующий поворот, я уцепилась пальцами за края сиденья. Потом посмотрела вниз.
– Для чего эти кнопки?
Иоланда бросила взгляд в эту сторону.
– Регулировка сиденья. Автоматическая.
Меня поразило, что даже в обычных автомобилях предусмотрено оснащение для инвалидов. Невольно вцепившись в бока сиденья на следующем повороте, я, как и следовало ожидать, обнаружила, что попеременно то поднимаюсь, то откидываюсь назад. Я хихикнула от удовольствия, но тут же вскрикнула, потому что мы чудом избежали столкновения со встречной машиной.
– Ох, бабушка, здесь же одностороннее движение!
– Сама знаю!.. С какой стати эти водилы сигналят мне фарами?
– Уж всяко не потому, что они с тобой знакомы.
– Вот зануды!
***
Наш большой темно-синий лимузин скользнул на подъездную аллею загородного клуба. По дороге нам встретилось несколько полицейских машин; на обочине проверяли какую-то старую, обшарпанную колымагу, но нас ни разу не тормознули.
Оказалось, что оздоровительный центр и загородный клуб Клиссолда – это особняк с примыкающей к нему сзади постройкой, напоминающей гигантскую оранжерею. Я, конечно, ожидала увидеть нечто более похожее на стадион. Перед зданием нас встретил старый, но ухоженный и аккуратно подстриженный садик, под стать которому была и дежурная администраторша в приемной.
– К сожалению, мисс Умм выехала сегодня утром.
– Какая жалость!
– Зараза!
– Она не сказала, куда направляется? – спросила я.
– Даже если бы и сказала, я не имею права сообщать это посторонним, но…
– Да ладно вам, это же ее кузина; а мне она доводится… – Иоланда запнулась и, посерьезнев, обратилась ко мне: – Дьявольщина, кем же мне доводится Мораг?
Я пожала плечами:
– Может внучатой племянницей? Или двоюродной внучкой?
Иоланда повернулась к администраторше.
– Один черт! – сказала она, решительно отметая любые сомнения.
– Так или иначе, она ни слова не сказала. Сожалею, что не смогла быть вам полезной, – улыбнулась дежурная.
Судя по ее виду, сожаление было совсем мизерным.
– Она гак и планировала – выехать сегодня? – спросила я, стараясь вести себя с разумной любезностью и всячески показывая, что нуждаюсь в помощи.
– Сейчас посмотрим. – Администраторша водрузила на переносицу висевшие на шнурке очки, набрала что-то на компьютере и взглянула на экран. – Нет, вначале собиралась остаться до конца недели.
– Черт!
– Н-да, – сказала я.
– А, вспомнила, – заговорила дама, освобождая нос от очков. – Она, если не ошибаюсь, действительно упомянула, что накануне посмотрела местные новости и в связи с этим изменила свои планы.
Мы с Иоландой переглянулись.
Глава 14
– Понимаю, Айсис, ты считаешь меня старой брюзгой…
– Вовсе нет…
– Я знаю, ты сама не водишь, но даже тебе это должно быть понятно.
– По сути дела…
– Хочу сказать, все должно быть поставлено на разумную основу. Вот у тебя кончается бензин, ты едешь на заправку. Там налажен сервис: кто-то наполняет бак, может, руки при этом пачкает, проверяет уровень масла, смывает насекомых с ветрового стекла, подкачивает шины и так далее; ты платишь, и все здорово… а в другой раз ты заезжаешь на станцию самообслуживания – и все это делаешь сама: пачкаешь руки, ломаешь, не дай Бог, ноготь; никто не проверит уровень масла и не протрет тебе ветровое стекло, а заплатишь ты ровно столько же. А теперь скажи: ты считаешь, это разумно? По-твоему, это справедливо?
– Если так ставится вопрос…
– Я всего лишь призываю тебя рассуждать объективно, поскольку ты сама не садишься за руль и, наверно, даже не задумываешься о таких вещах, а возможно, просто их не замечаешь. Ты ведь не бывала в Штатах, верно?
– Нет, никогда.
– То-то и оно. Тебе что обычная заправка, что автоматическая – все едино, а поскольку ты у нас в Ордене девушка примерная, тебе даже не доводилось смотреть фильмы о Штатах, правильно я понимаю?
– Правильно.
– Вот я и говорю: в наше-то время да в твоем возрасте.. – Значит, ты…
– Бабушка?
– Что, солнышко? Я засмеялась:
– Так ли это важно? Разве это имеет какое-то значение?
– А как же, черт возьми? Сервис имеет огромное значение. Раньше ваша страна была весьма самобытной, но со своими причудами, да еще и с социалистическим душком; ситуация, конечно, немного улучшилась с приходом этой миссис Тэтчер: люди в сфере обслуживания стали более вежливыми, они понимают, что на их рабочие места стоит очередь, что другие фирмы занимаются тем же, но дерут с клиентов меньше или просто делают свою работу лучше, так что вы на верном пути, понимаешь? Но до цели еще далеко. И самобытность вы почти утратили, поверь мне. В этом нет ничего страшного: на кой она нужна, если вкалываешь как проклятый, чтобы достичь максимальной эффективности и удержаться на плаву? И нечего дурить народ всякой белибердой про культурное наследие.
– …Какая-то синяя мигалка нас догоняет, видишь?
– Что-что? Ох ты, дьявольщина…
***
– Ну, что я говорила? Вот тебе наглядный пример: если бы дорожная полиция штрафовала нарушителей на месте, с меня бы сейчас сняли две сотни баксов; хотя бы покрыли затраты на свои идиотские рации. А так что? Отметка о нарушении? Смотреть скучно, честное слово.
– Наверное, ты, как американка, дешево отделалась. – На моих глазах стрелка спидометра бойко поползла через всю шкалу. – Это правда, что американские мили короче британских?
– Думаю, да. Галлоны вроде бы тоже различаются… – Иоланда отмахнулась, удерживая руль одной рукой. – Да какая, к черту, разница? Сработало ведь. Отпустили – и ладно; может, просто не захотели бумажной волокиты.
– Угу. Но тем не менее… – Я обдумывала нашу беседу. – Неужели все измеряется эффективностью?
– Что «все»?
– Ну, если конкретная фирма в целях эффективности сократила свой штат до нескольких человек – это ее дело, но в масштабах общества такой подход едва ли оправдан, верно? Взять хотя бы нашу Общину: возможно, при сокращении числа работников многое у нас будет делаться куда эффективнее, но тогда незанятые начнут слоняться без дела и страдать от свой никчемности. Что в этом хорошего? Нельзя же вышвырнуть людей с фермы, упечь за решетку или убить, так не лучше ли оставить за ними рабочие места, даже если эффективность от этого снизится?
Иоланда покачала головой:
– Солнышко, именно так рассуждали коммунисты, и где они сейчас?
– Ну, возможно, там были другие причины. Я только хочу сказать, что эффективность плохо подходит для измерения успехов общества. Если уж на то пошло, эффективнее всего было бы убивать всех стариков, когда они становятся обузой обществу, но этого тоже нельзя делать, потому что…
– Эскимосы – черт, сейчас полагается говорить «инуиты» – раньше так и делали, – сказала Иоланда. – Только смотрели не на возраст, а на способность тянуть вес, равный собственному. Если человек себя не распускал, он мог жить сколько угодно.
Возможно, к такой традиции подталкивала среда обитания. Но я считаю, что на первом месте должна стоять не эффективность, а нравственность. Тем более что максимальная эффективность в конечном счете лишает нас возможности выбора: очень эффективно было бы в целях снижения производственных затрат пересадить всех на одинаковые автомобили. А то и вовсе отказаться от личного транспорта. Тебе бы это не понравилось, признайся. Иоланда с усмешкой тряхнула головой.
– Ты, Айсис, не вполне понимаешь законы капитализма, согласна?
– Насколько я знаю, даже ведущие экономисты не вполне понимают законы капитализма. Разве они пришли к единому мнению? Разве больше не ожидается ни подъемов, ни спадов, а будет лишь устойчивый рост производства?
– Деточка, ни одна система не идеальна, но эта – на сегодняшний день лучшая, вот в чем дело.
– Ну, с моей точки зрения, наша общинная система работает лучше. – Я поджала губы и сцепила руки на коленях. – Допустим, Верхне-Пасхальное Закланье – образец архаичных производственных отношений, низкой эффективности, избытка рабочих рук и дублирования обязанностей, но недовольных у нас нет.
Иоланда засмеялась:
– Что ж, молодцы ребята, но заметного движения вперед у вас не будет, поверь, Айсис.
– Может, и не будет, но я твердо верю, что удовлетворенность говорит сама за себя и не нуждается в преклонении перед материальной эффективностью – это ложный и порочный идол.
– Вот это да! – Иоланда, сощурив глаза, покосилась в мою сторону. – Вещаешь с амвона, о Богоизбранница?
– Скажем так: когда Общину возглавлю я, – а это, как ни печально, рано или поздно должно случиться, – изменений в управлении фермой и Орденом не последует.
– Ну и хорошо, солнышко; поступай, как считаешь нужным. А меня не слушай.
– Как скажешь, – ответила я.
***
Из Даджен-Магны мы вернулись в Бат, чтобы обсудить дальнейшие планы. Опять заказали «Маргариту». У нас возникло подозрение, что Мораг вернулась в «Ламанчу» – дом мистера Леопольда в Эссексе; Иоланда попыталась туда дозвониться, но этого номера в справочнике не оказалось, а я не сообразила его разузнать, когда проникла в прихожую, воспользовавшись тем, что Тайсон отвлекал своего хозяина.
– Далеко отсюда до Эссекса? – поинтересовалась Иоланда.
– Не меньше ста миль… может, сотни полторы? – Я задумалась. – Это за Лондоном.
– Хочешь ехать прямо туда или вернешься на север?
– Еще не решила. – Сложив руки за спиной, я мерила шагами гостиную бабушки Иоланды.
И в самом деле, я растерялась. Меня не радовали новости из Верхне-Пасхального Закланья, и первым порывом было как можно скорее вернуться туда, чтобы выяснить, что к чему, и сориентироваться на месте. Однако на моих плечах лежала важная миссия, а след Мораг-Фузильяды еще не был окончательно потерян. Никто не освобождал меня от этого задания – разыскать, перехватить и вразумить мою двоюродную сестру. Я продолжала расхаживать из угла в угол. Новые кожаные брюки скрипели и попискивали, и с непривычки мне все еще было смешно. Именно это навело меня на одну мысль. Остановившись, я в упор посмотрела на Иоланду.