Жанин застонала. Огненная волна наивысшего наслаждения настигла ее и сотрясла все тело, из груди вырвался крик. Жанин почувствовала, как по телу Никоса пробежала ответная судорога. Их дыхание слилось в одно, когда вихрь чувств достиг своей кульминации, растворившись в восторге, где исчезли реальность и все представления о прошлом и будущем. Полнота разделенного счастья и взаимности охватила их обоих в этот бесценный миг гармонии.
Никос крепко обхватил Жанин руками, чувствуя, как все еще пульсирует ее тело, и прижал к себе.
На него накатила огромная усталость, он почувствовал полное умиротворение. Жанин нежно поглаживала его волосы. Она была такой мягкой, такой податливой…
Никос поцеловал ее грудь и заснул крепким спокойным сном.
Жанин долго лежала без сна, слезы катились из ее глаз.
А наутро она уехала.
* * *
Никос резко проснулся, словно почувствовал, что произошло что-то ужасное и непоправимое.
Жанин уехала.
Ее отсутствие превратило его сердце в зияющую пропасть, которая целиком поглотила его.
* * *
Жанин томно вздохнула и с наслаждением подставила тело жаркому греческому солнцу. Ее взгляду представился бассейн с небесно-голубой водой, в которой весело искрились солнечные лучи. Пейзаж дополняли стройные кипарисы, устремленные в лазурную высь.
Единственным шумом, нарушавшим безмятежную тишину, были плеск и радостные крики детей, изредка доносившиеся из бассейна. Сквозь полудрему Жанин различила приближающиеся шаги. Через мгновение над ней нависла тень.
— Мисс Фейрхам?
Жанин повернула голову и, посмотрев на говорившего, затаила дыхание: ее взору предстал самый потрясающий мужчина, которого она когда-либо встречала в своей жизни.
Темные волосы падали ему на лоб, закрывая широкие брови, и обрамляли античной красоты лицо.
У незнакомца был точеный рот с чувственной нижней губой, темные, испещренные золотистыми искорками глаза. Он смотрел на нее взглядом, в котором читалось такое сильное чувство, что Жанин охватила истома.
Ей показалось, что мир на секунду перевернулся, а затем все встало на свои места, но за это короткое мгновение что-то изменилось в самой Жанин. Изменилось навсегда.
Она вдруг вспомнила, что мужчина задал ей вопрос, и нужно на него ответить, но ей следует быть осторожной. Очень осторожной.
— А вы, простите, кто? — мягко поинтересовалась она.
Мужчина посмотрела на нее тем же пламенным взглядом, в котором она увидела бездонный океан любви.
— Мужчина, который очень ее любит, — ответил Никос Кириакис. — Который будет вечно любить ее, до конца своих дней.
Никос протянул ей руку, и она вложила в нее свою ладонь. Он нежно накрыл ее ладонь другой рукой и помог ей подняться.
— Зачем ты приехал? — спросила Жанин так же мягко.
Никос пристально посмотрел ей в глаза.
— Начнем все сначала.
Лицо Жанин озарила улыбка.
— Ты догадался?
Он кивнул.
— Да. Когда я проснулся и не обнаружил рядом тебя, я подумал, что сойду с ума от отчаяния. Я решил, что ты бросила меня. А потом… — голос его сломался, — потом я увидел записку, которую ты мне оставила, и понял, что ты хотела этим сказать. — Не сводя с нее взгляда, он глубоко вздохнул. — Ты хочешь начать все сначала, чтобы напрочь, вычеркнуть из памяти то, что с нами произошло в прошлом. Только ты и я. Наша встреча, взаимное влечение и любовь. Все будет так, как и должно быть. — Никос нагнулся и поцеловал Жанин. — Так будет всегда.
Чувство безграничной радости охватило Жанин.
— Никос… О, Никос!
Он крепко прижал ее к себе. На его губах играла загадочная улыбка, а во взгляде читалось что-то новое.
— Я бы хотел спросить вас, мисс Фейрхам, — учтиво обратился он к Жанин, — не хотели бы вы совершить прогулку на яхте? Совсем недалеко, вдоль берега. Я бы показал вам свою виллу.
Жанин слегка наклонила голову.
— А там есть огромный бассейн?
— Да.
— А чудесный вид на море?
— Конечно.
— И красивые закаты?
— Сказочно красивые.
— А это уединенное место?
— Абсолютно.
Жанин секунду помолчала, обдумывая следующий вопрос:
— А сколько там спален?
Никос улыбнулся.
— Я никогда не считал. Но нам, — добавил он низким голосом, — понадобится только одна. — Он взял ее за руку. — И в ней только одна кровать.
— Звучит так, что невозможно отказаться. — Жанин сжала его ладонь.
— И не надо, — Никос нежно погладил ее по щеке. — Тем более мне.
Жанин почувствовала, как тает от его прикосновений.
— Никогда, — ответила она. — Я никогда в жизни не откажу тебе.
— Хорошо, — сказал Никос и поцеловал ее.
Их тела слились в единое целое в тусклом свете зашторенной спальни, прохладный ветерок ласкал их кожу. Они доставляли друг другу неземное, райское наслаждение. Прошлое забылось, они жили только настоящим и занимались любовью как будто впервые.
Когда последняя волна блаженства отступила, и они лежали умиротворенные и уставшие, как устают только после любовных ласк, Жанин заговорила:
— Знаешь, я счастлива вдвойне. С тех пор как Стефанос признал во мне свою дочь, и я узнала, что Греция — моя вторая родина, я стала по-другому относиться к вашей стране, особенно после того, как познакомилась с тобой. Греция привлекла меня еще больше, потому что ты был ее частью…
Никос нежно погладил ее по голове. Жанин помолчала, затем, глубоко вздохнув, снова заговорила:
— Я должна тебе сказать… Когда умерла моя мать, я унаследовала ее состояние. Она никогда не была бедной, имела постоянный доход, но безоглядно спускала деньги на Лазурном Берегу, превратив свою жизнь в бесконечный праздник. Я поклялась, что никогда не буду вести такое бесцельное существование. Поэтому уехала из дома и устроилась на работу в Фонд помощи странам третьего мира. Луиза, моя мать, подумала тогда, что я сошла с ума, но в целом она не противилась моему отъезду, так как ей невыносимо было смотреть на свою молодую копию, ведь годы уже брали свое. Когда я унаследовала деньги матери, то стала работать бесплатно. А когда еще и Стефанос выделил мне немалую сумму, я подумала, что могла бы больше помогать Фонду помощи, где я работала. Но…
Ласки Никоса отвлекали ее от рассказа, хотя он, поглаживая ее по волосам, слушал внимательно. Жанин, перехватив его руку, продолжила:
— Но я знала, что та жизнь, которую я вела, помогая другим людям, оградила меня от мужского внимания. От таких мужчин, как ты. — Жанин прикрыла глаза. — Я вовсе не хотела увлекаться тобой, но сопротивляться твоим чарам оказалось выше моих сил, и я сдалась. Приезд Стефаноса, и открывшаяся правда превратили мою жизнь в кошмар. Я чувствовала, что заслужила это наказание за то, что глупо позволила себе влюбиться в такого мужчину, как ты. — Жанин глубоко вздохнула. — Я ненавидела тебя за то, что влюбилась в тебя! — Жанин подняла голову с его груди и посмотрела на Никоса настойчивым взглядом. — Но теперь все по-другому, правда? Правда, Никос?
Никос успокаивающе поцеловал Жанин в щеку.
— Правда, — выдохнул он. — Теперь все по-другому. Все хорошо, и так будет всегда. Потому что мы вместе. Мы, наконец обрели друг друга, и больше между нами не будет никакой лжи. У нашей любви новая история.
Жанин умиротворенно улыбнулась ему.
— Начнем сначала?
— Да, — ответил Никос и запечатлел на ее губах долгий, полный любви и нежности поцелуй.
Эпилог
— Улыбнитесь! Еще раз! Так, все четверо!
Никос снова посмотрел в объектив. Его сестра состроила гримасу.
— Они еще слишком маленькие, чтобы улыбаться! Говорят, дети начинают осознанно улыбаться только после трех месяцев!
— А я читала, что все это ерунда! — парировала ее падчерица, счастливо улыбаясь.
— Тогда улыбайтесь вы, — распорядился Никос. Деметрия выпрямилась и заботливо поправила на сыне крестильную рубашку. Рядом на диване Жанин ласково гладила по голове своего сына, легонько качая его на руках. Обе женщины посмотрели друг на друга, и глаза их наполнились слезами.
Слезами счастья. Безграничного счастья.
Деметрия взяла Жанин за руку.
— Я же говорила, что обязательно добьюсь своего! Я выиграла это сражение!
Жанин сжала руку мачехи, разделяя ее радость. Когда сама Жанин узнала о том, что беременна, а это произошло примерно через полгода после замужества, ее охватили противоречивые чувства: радость и смятение. Два месяца они с Никосом держали эту новость в секрете, с мучительным страхом ожидая того дня, когда интересное положение Жанин уже не сможет скрыть ни одно платье. А потом, на Пасху, Стефанос подвел к ним свою жену со словами:
— Мы с Деметрией хотим вам кое-что сказать. — Стефанос с гордостью положил руку на живот жены. — Здесь растет наш ребенок. Достижения современной медицины помогли нам осуществить мечту.
Жанин бросилась обнимать Деметрию, и та шепнула ей на ухо:
— Может быть, теперь ты скажешь, почему не пьешь вино, и вокруг твоей головы светится такая аура, которую я могу видеть только в собственном зеркале?
Жанин залилась краской, а Никос самодовольно разулыбался.
И теперь, когда оба ребенка благополучно появились на свет, а их матери оправились от родов, обе женщины сидели рядом и с радостью смотрели друг на друга и на своих детей, пока Никос их фотографировал.
В противоположном углу комнаты восседал Стефанос. В его бокале искрилось шампанское, а глаза блестели от счастливых слез.
Когда Никос наконец закончил съемку, Стефанос поднял бокал.
— Еще один тост!
Никос отложил фотоаппарат в сторону и взял свой бокал. Мужчины устремили глаза на обеих женщин, сидевших на кровати с детьми на руках.
— За счастье! — торжественно произнес Стефанос. — За счастье моей дочери и моей жены! Моего сына и моего внука! Да будет благословен этот день!
— Я думаю, — сказал Никос, встретив полный нежности и любви взгляд Жанин, — он уже благословен.