Беру ключи с её рук, и замечаю, что они холодные. Потом до меня доходит, что не я один потерял в ту ночь смысл жизни. Парень, что был убит - это Сергей, с которым встречалась Катя.
Чувствую, что должен сказать что-то и говорю:
- Прости меня.
Я вижу, что она понимает, о чём я, потому что её глаза наполняются слезами, но спустя секунду, она берёт себя в руки и говорит:
- Как любила говорить Соня, мир не вертится вокруг кого-то одного. Ты не при чём. Это был его выбор. Он пытался спасти своего друга и погиб, но я так горжусь им, - её голос наполнен горечью и обидой.
- Я благодарен ему...пусть всё это и не имеет уже смысла. И тебе спасибо...за то, что всегда была с ней рядом.
Она слегка кивает, и я замечаю, что всё-таки, одна слезинка покатилась по её щеке, но она быстро стёрла её ладонью.
- Тимура забрали бабушка с дедушкой, - признаюсь я.
- Может, так будет лучше, они ведь семья, хоть и не были знакомы. Из больницы его не могли забрать без согласия, а значит, он сам с ними ушёл.
- Да...Наверное, - говорю я и допиваю остатки виски, - мне пора. Довёз бы до дома, но я на такси.
- Всё нормально, - говорит она, и, надев пальто тоже идёт к выходу.
- Катя, - окликаю я её. Она оборачивается, - если нужна будет помощь...не знаю...с деньгами или ещё-то что-то, звони, - предлагаю я.
Это меньшее, что я могу для неё сделать.
- Всё нормально, - повторяет она, и уголок её губ слегка дёргается, лишь отдалённо напоминая улыбку.
Расплатившись, я уезжаю.
Пришлось набраться смелости, чтобы решиться войти, наконец, в квартиру.
Здесь всё осталось таким же, каким и было несколько недель назад. Всё, кроме того, что хозяйка сюда больше не придёт.
Прохожусь по комнатам. В Сонькиной витает её запах. Вещевой шкаф открыт, и я замечаю на одной из вешалок свою рубашку. Воспоминания нахлынивают с новой силой. Вот она, думая, что я сплю, надевает на себя рубашку и выходит из комнаты позвонить. Потом готовит нам поесть, и уже тогда я окончательно убедился, что хочу видеть такую картину каждое утро. Почему я надел в тот день чёрную рубашку?
Сажусь на кровать и беру в руки её подушку, вдыхаю запах и прикрываю глаза.
Всё ведь было идеально. Не совсем, конечно, но когда я держал её за руку, касался волос и говорил с нею, ничего на свете не было важнее.
Каждый человек, потерявший любимых, задаётся вопросом "Как жить дальше?". Меня он тоже интересует, но не сейчас.
Сейчас я знаю, как жить дальше. Знаю, что делать.
Я найду Герцина и его ублюдка зятя, которому уже начистил на ринге морду, и заставлю их за всё заплатить.
Глава 44
Не буду вдаваться в подробности плана, но он включает в себя много крови. Предположительно, не моей.
Один мой знакомый имеет псарню, в которой содержит хорошо выдрессированных собак. Мне нужна только одна пустующая камера, куда я смогу притащить этих грёбанных мразей...
Найти их не составило труда. Они оба уже в Москве.
Было бы глупо ожидать, что вызови я их на встречу, они приедут одни, без охраны. Поэтому, я запасся терпением, и стал выбирать подходящее время.
У меня много времени.
Случай не заставил себя долго ждать. Через неделю я узнал, что их пригласили на юбилей какого-то мелкого чиновника, поэтому охраны много быть не должно. В любом случае, я не собираюсь привлекать к себе лишнего внимания.
Одна из официанток, за несколько хрустящих американских банкнот, согласилась разыграть спектакль.
В назначенное время, когда все гости были пьяны в стельку, девушка подошла сначала к одному из них, и вызвала на улицу, якобы по очень срочному делу. Этим делом был я, стоящий у чёрного входа. Одним ударом отправил парня на "отдых" и перетащил в багажник арендованной иномарки. Со вторым поступили также.
Всё было сделано строго по плану, и вот я стою и смотрю, как эти двое лежат на полу псарни и медленно приходят в себя.
- Что...где я? - наконец, подаёт голос Герцин, и подняв взгляд, замечает меня. Его глаза округляются, и он пытается встать, но спотыкается об Вадима, своего ненаглядного зятя, который теперь тоже понял, что происходит.
- Ты... - кричит Вадим. Его лицо перекосила ярость.
- Да, я. Скучал по мне?
- Я-то нет, а вот девка твоя, наверное, скучала. Видел бы ты, как она вырывалась и кричала, когда мы избивали её дружка, - с усмешкой говорит он.
Пытаюсь держать себя в руках, и не поддаваться гневу.
- Ты ответишь за неё. Вы оба, - тихо говорю я, и выхожу, закрывая за собой на
ключ решётчатую дверь.
- Куда ты пошёл? - подаёт голос Герцин.
О, сейчас ты узнаешь.
Жажда мести бурлит в крови, почти затуманивая разум. Мне хочется лично убить этих мразей, но это будет слишком просто для них.
Когда вернулся к месту, где их закрыл, я замечаю, что они бояться. Они просто в ужасе.
Любой был бы в ужасе от вида двух огромных собак бойцовской породы, пусть и на поводке.
- Они голодны, - просто говорю я и их шокированный вид доставляет мне огромное удовольствие.
- Пожалуйста, - в голосе Вадима не осталось и следа прежней бравады, - у меня семья. Жена и дети.
- А у неё был брат, - ору я, не выдержав. Как смеет он что-то говорить о своей семье, когда окончательно разрушил чужую? - Маленький пятилетний ребёнок. Она сама ещё была почти ребёнком, а вы суки убили её. Не смогли добраться до меня и решили поступить так, как умеете. Как крысы. Пытались вывести меня из равновесия. Так поздравляю, вашу мать. Я просто разбит, а вы получили то, чего добивались...Но на этом ваше везение заканчивается, - уже спокойнее говорю я, открыв дверь, - собаки не ели несколько дней. Ждали десерт.
Я отпускаю их с поводка, но они ещё стоят на месте.
- Жрать, - приказываю я, и собаки с удивительной скоростью и ловкостью кидаются вперёд.
Герцин и Вадим бегут к выходу, но прямо перед ними я снова закрываю дверь.
Через секунду слышу первые крики ужаса и возможно, боли.
Хочу почувствовать хоть немного удовлетворения и покоя, но этого не происходит. Для того, чтобы избавиться от этих страданий, придётся приложить гораздо больше усилий.
Крики из-за решётки смешиваются с гулом в моей голове, которая просто раскалывается от боли. Тру виски, но она не отступает.
Испытываю я ли хоть каплю сожаления?
Нет.
Малышка Соня не заслужила всего того, что с ней произошло.
Глава 45
Почти доехав до дома, я слышу телефонный звонок. Это опять Катя.
- Привет, - тихо произносит она, - ты говорил, что если понадобиться помощь, я могу позвонить к тебе.
- Предложение всё ещё в силе.
- Мне нужно поговорить. Наверное, и тебе тоже. Я не могу больше так...- её голос надрывается.
- Скажи, где ты. Я приеду.
- На улице возле общежития.
- Хорошо, - говорю я, и отключаюсь.
Может быть, она права и выговорившись, нам обоим станет немного легче.
Подъехав к зданию, я сразу её заметил и посигналил. Как только она села в машину, её глаза расширились, как мне показалось, от ужаса.
- Что это? Кровь? - говорит она, и указывает на меня.
Опускаю взгляд и замечаю, что рубашка на самом деле в крови.
- Да...кровь. Долгая история, - отмахиваюсь я, и завожу машину.
- Это как-то связано с теми людьми? - я понимаю о ком она.
- Да, они своё получили.
- Хорошо, - кивает она.
- Куда можно поехать в три часа ночи и не попасть за решётку за свой вид? - через пять минут тишины спрашиваю я.
- Только в больницу, - говорит она.
- Не подходит. Меня от них тошнит.
- Тогда в отель. Тебе нужно смыть с себя кровь, если и вправду не хочешь попасться.
Идея была одобрена, и мы остановились у ближайшего маленько загородного отеля.
Пока Катя оформляла нам комнату, я сидел в машине, и только после её звонка, застегнув куртку, пошёл во внутрь.
Свет был тусклым, что было нам на руку.
В номере я сразу пошёл в душ, а Катя сказала, что пойдёт и найдёт одежду для меня. У них всегда висит ненужная или забытая одним из клиентов.
- Старую одежду засунь в пакет и забери с собой. Её надо сжечь, - говорит Катя.
Она сидит по-турецки на кровати и пьёт кофе. Рукой указывает на тумбочку, на которой лежит ещё один стакан. Беру его и сажусь рядом.
- Спасибо за одежду.
- Пожалуйста, - пожимает она плечами.
Допиваем кофе в тишине.
- Соня говорила, что ты сделал ей предложение.
- Да...она согласилась.
- Это тоже говорила, - грустно улыбается она, - я была так рада за вас...Думаю, Соня была бы отличной мамой.
Почему она заговорила об этом?
- Мы не обсуждали это.
- Ты не знал? - тихо спрашивает она.
- О чём?
Но она молчит.
- Катя, скажи мне.
Она всхлипывает, и я вижу, что в уголках её глаз заблестели слёзы.
- Соня ждала ребёнка, - говорит она.
Просто тупо смотрю на неё и как идиот, хлопаю глазами. Мне не послышалось? Соня была беременна?
Мне казалось, что больнее уже быть не может. Но вот она правда - бьёт не слабее любого твоего противника на ринге.
Не в силах больше оставаться на месте, я иду к окну.
- Почему она не сказала мне?
- Боялась, что ты подумаешь, и решишь, что она выходит за тебя, только потому, что беременна.
- Б**** - ору я и дальнейший поток слов сплошь ругань и мат, а ещё и удары по всему, что попадается под руку.
- Прекрати, - слышу я крик Кати, - нас сейчас выгонят отсюда или вызовут полицию.
Она подходит ко мне вся в слезах и крепко обнимает. Её руки напоминают мне о худеньких ручках Сони, и закрыв глаза, я чувствую, что неконтролируемые слёзы катятся по щекам. Обнимаю её в ответ. Она слегка отстраняется и смотрит мне в глаза. Не знаю, что движет мною, ярость и гнев или же боль и отчаяние, но я впиваюсь в её губы, и она отвечает с такой же настойчивостью. Нет, это даже не страсть. Банальный способ отвлечься от боли на некоторое время.
Стаскиваем молча друг с друга одежду и оказываемся на кровати.
Всего лишь отвлечься.
Нам обоим это нужно.
Глава 46
Утром мы не говорим друг другу не слова. Мне хочется попросить у неё прощения, за то, что использовал её, но ведь и она меня использовала. Так что, думаю, всё нормально.
- Чёрт возьми! - вслух выругиваюсь я, - ни хрена это не нормально. Катя...
- Что? Я не виню тебя ни в чём. Да, мы поступили подло и ужасно, мы потеряли свою любовь, но мы-то живы. Все имеют право на ошибку.
- Я живым себя не чувствую, - признаюсь я.
- Ты и не выглядишь как живой, - шутит она, - сколько ты не спал?
- За всё это время только несколько часов и сегодня ночью.
- Хоть что-то.
Она отказалась от моего предложения довезти её до дома и вызвала себе такси.
Я тоже поехал домой.
Очередная неделя пролетела незаметно, но иногда казалось, что мир замер и время остановилось. Каждый день словно на автопилоте. Из дома никуда не выхожу, ем то, что лежит в холодильнике или в полках. Всё начало раздражать, даже белый цвет кухни и тёмная спальня. Телефон разрывался от звонков, но я никого не хотел слышать и видеть.
Иногда я сам звонил Тимуру, но и он сбрасывал.
Почему я так и не почувствовал желанного облегчения от своей мести? Почему мне кажется, что всё было зря? Каждый день говорю, что завтра возьму себя в руки, но на следующий день, и через день, я всё также продолжаю изображать из себя мёртвого человека в живом теле.
Единственное моё утешение - это последняя связывающая меня ниточка с Соней, через её подругу.
Катя приходит почти каждый день и никто из нас не вспоминал о случившемся в отеле. Мы просто разговаривали или молчали. Немного легче, когда рядом есть понимающий тебя человек.
Катя уже месяц не ходит на учёбу, когда я спросил у неё почему, она ответила: