— Сокровище на земле, где его съедает моль, разрушает ржавчина и отнимают грабители. Хорошо ли это?
— Сокровище на земле — единственное, которое существует.
— Нет, — твердо сказал Иисус. — Лучше сокровище на небесах, где нет моли и ржавчины, где в твой дом не врываются грабители. Ты не можешь одновременно служить богатству и Богу.
— На небесах, говоришь? — усмехнулся Матфей. — А что такое небеса?
— Мир и свобода под властью Бога, — быстро ответил Иисус. — С Богом, в Боге, у Бога. Покой любви, свобода любить. Имущество — это помеха. — Он допил вино и встал. — Можем мы выйти подышать свежим воздухом, Матфей? Только вдвоем, без твоих вооруженных людей? Прогулка в вечерней прохладе — что может быть лучше этого небесного сокровища, которое нельзя украсть?
— Я предпочел бы, чтобы мы оставались здесь, — ответил Матфей.
— Вечерний воздух открыт для любого, кроме тебя, Матфей. Вечерний ветерок — так ты думаешь — шепотом посылает тебе проклятья. И все же радуйся, ибо у тебя есть сокровища на земле.
— Хорошо, мы пойдем, — сказал Матфей, которого мы можем теперь, по примеру Иисуса, так называть.
Матфей подал своим людям знак, что им не нужно идти за ним и что они могут остаться в доме и поесть. Итак, Иисус, Иоанн и Матфей вышли из дома и постояли некоторое время на огороженной лужайке, наблюдая, как у ограды собирается почти весь город. Иисус предложил:
— Давай пройдем вместе среди любопытствующих. Если отважишься, обнимемся у всех на виду в знак того, что мы стали друзьями.
— A у тебя смелости хватит?
Он сыновей имел двоих
И, как предание глаголет,
Всю жизнь для каждого из них
Откладывал — по равной доле.
О блудный сын!
«Отец, — однажды младший сын
Ему сказал, — черед пришел,
Отдай мне то, что накопил».
Сказал: «Спасибо», — и ушел.
О блудный сын!
Он жил безбедно первый год,
В грехе купаясь и в вине,
Но деньги кончились. И вот
Один в далекой стороне —
О блудный сын! —
Остался он и затужил,
Живя, как бедный свинопас,
И дом, который позабыл,
Он вспомнил в тот ужасный час.
О блудный сын!
«Мне неуютно одному,
Терплю я голод и нужду,
А между тем в родном дому…»
И он решил: «К отцу пойду —
(О блудный сын!)
Ему скажу, скрывая боль:
„Я недостоин твоего
Благословения. Позволь
Остаться в доме — пусть слугой…“»
О блудный сын!
И он, свой жалкий бросив скарб,
Домой пришел на склоне дня.
Отец, его издалека
Завидев, поспешил обнять.
О блудный сын!
«Я был холодным подлецом», —
Сын молвил, отводя глаза.
Отец же подарил кольцо
Ему на счастье и сказал:
(О блудный сын!)
«Несите сыр, вино и мед,
Барана целого сюда
Ведите — ведь нашелся тот,
Кто был потерян навсегда!»
О блудный сын!
Был старший сын ужасно зол
И удалился от стола —
Ведь жизнь он праведную вел
И никому не делал зла…
(О блудный сын!)
А между тем отец его
Ни разу за десятки лет
Ягненка даже для него
Не заколол. Ища ответ,
(О блудный сын!)
Пошел к отцу он и спросил:
«Ужель тебе милее он?»
Отец ответил: «О мой сын,
Со мною ты прошел всю жизнь.
(О блудный сын!)
Ты дорог мне, но понял я,
Что мне из вас дороже тот,
Кто был спасен — мой младший сын,
Мой блудный сын!»
— Матфей, — тихо сказал Иисус, — я обещаю, что покажу тебе небеса. Может быть, тебя будут ненавидеть еще больше, но ты, по крайней мере, будешь достоин человеческой любви. Ты был потерян, а сейчас ты спасен.
ЧЕТВЕРТОЕ
Теперь у Иисуса было шестеро учеников. Симон и остальные с удивлением обнаружили, что Матфей — уже не с гладким лицом, выбритым на римский манер, а обрастающий реденькой бородкой, уже не в дорогом платье, а в простой накидке, представляющей собой кусок материи, перехваченный в талии поясом, уже без богатства и без должности — больше не вызывает у них неприязни. И в самом деле, о своих брошенных сетях, лодке и доме (который в действительности принадлежал его матери) Симон сокрушался гораздо больше, нежели Матфей — об утрате всех своих картин, статуй и сундуков с деньгами. Бедняки Капернаума хорошенько поработали над распределением собственности Матфея, а его слуги только порадели им в этом. Бедноты в городе сейчас было больше, чем когда бы то ни было, и ничуть не меньше было больных, слепых и умирающих.
Однажды на рассвете Иисус стоял на берегу озера и наблюдал за пробуждением огромного количества людей, постепенно освобождавшихся от своих ночных грез. Их грезы были полны надеждами, которым, как эти люди надеялись, вот-вот суждено было исполниться. Иисус грустно покачал головой и сказал ученикам:
— Нет, не могу. Вы знаете, что это не в моих силах. Их слишком много. И я пришел не для того, чтобы просто исцелять больных. Мы должны переправиться на другой берег озера.
Неподалеку стояла лодка для переправы. Иисус и его ученики побежали было к ней, но тут неизвестно откуда появился какой-то молодой человек. Он тоже принялся бежать, причем еще быстрее, чем они. Догнав Иисуса, этот красивый юноша почти бросился на него:
— Позволь мне идти с тобой! Я хочу стать одним из твоих последователей! Куда ты сейчас направляешься? Где тебя искать?
— Ты уже нашел меня, — ответил Иисус, — в тот самый момент, когда я спешу к лодке. Отныне ты будешь следовать за мной.
— Но сейчас это невозможно, — горестно сказал молодой человек. — Вчера умер мой отец. Прежде всего я должен похоронить его. Это сыновний долг, более важный, чем всё остальные.
— Предоставь мертвым погребать своих мертвецов, — несколько резко ответил Иисус. — Иди за мной.
Он сказал это, уже войдя в воду и приблизившись к лодке. Приподняв одежду, чтобы не замочить ее, Иисус обернулся и увидел, что юноша стоит с выражением отчаяния На лице и даже словно бы пританцовывает от этого отчаяния. Его руки стали похожи на бессильно трясущиеся клешни, рот открылся в беззвучном крике. Потом молодой человек исчез в толпе больных и увечных людей, входивших в воду. Увидев, что лодка направилась к другому берегу, увозя от них кудесника и спасителя, эти люди громко, по-звериному завыли.
Хозяин лодки был старым человеком с весьма скверным характером.
— Платите вперед, — прорычал он. — Деньги мне нужны сейчас. Уносите ноги, да? Эта толпа гонится за вами, я знаю. Вы мытари. Один из вас точно мытарь. Я узнал тебя, ублюдок. Оделся просто и скромно, чтобы входить в дома людей и просить чашу холодной воды, притворившись, будто умираешь от жажды. А не успеют люди оглянуться, как сразу же — подати, подати! Дайте-ка мне взглянуть, какого цвета ваши денежки. Плохая вы компания, кто бы вы ни были.
— Вот все, что у меня есть, — сказал Матфей, передавая ему пару истертых монет.
— Не верю я вам, ни один из вас мне не нравится.
— Помолчи! — воззвал к нему Иисус. — Молчи и делай свою работу.
— Хорошо ли, плохо ли, но я