– Я… я… просто немного простудился, кишечный грипп, – зачем-то соврал я, глядя на него почти с мольбой. – Но все хорошо, это не заразно.
Он смотрел на меня как на идиота, а затем медленно спросил:
– Мне обязательно это знать?
Вот уж я действительно идиот. Ему-то какая разница. С чего я взял, что он вообще что-то подумает. Да, ему плевать. Демонстративно швырнув полотенце на пол, юноша вышел, я быстро поднял его, а затем снова кинулся в кабинку.
***
День прошел незаметно. Когда я был занят работой, то симптомы ощущались не так остро. Сегодня я всего лишь отдраил весь пол, отполировал стойку секретарш, вытер пыль во всех кабинетах (а их без малого двадцать штук), каждые несколько часов прибирал в туалете. Интересно, слабо приподнять стульчак?
В обеденный перерыв меня вызвала Джема. Женщина сидела за своим столом и жевала бутерброд, а перед ней стояла тарелка с еще десятком таких же. Мне бы этой еды на день хватило.
– Сядь, – она указала на стул перед собой. Закончила с бутербродом, отпила чаю из чашки-ведра, лишь потом посмотрела на меня, – что вчера случилось?
– Просто…
Она подняла руку, чтобы я замолчал. Я и замолчал.
– Ты тут третий день, а уже такое…
– Я не виноват… – не сдержался я. Она укоризненно на меня посмотрела:
– Еще раз перебьешь - выгоню. Так вот, в том-то и дело, что безопасники не могут доказать ничью вину. Если бы ты сделал это вечером, то краска бы высохла, а с утра ты не подходил к кабинету.
Я выдохнул. Хоть какое-то здравомыслие. Жалко, я не мог сказать, что это сделал Владлен. Хм, наверное, ему все равно бы ничего не было.
– В общем, плохо, что ты оказался замешан, – мой рот открылся сам, но я вовремя сдержался. Ну и как это я «замешан»? Потому что Владлен решил поиздеваться надо мной? – Постарайся избегать подобного рода приключений. Хорошо?
Я кивнул, всячески заверив ее, что такого больше не повторится, хотя ни в чем не был уверен.
***
У Владлена сегодня плохое настроение. Это видно по сдвинутым бровям и сжатым губам. А страдаю я. Меня заставили вынести мусор из всех кабинетов. Все бы ничего, но лифтом Владлен пользоваться запретил, заявив, что я роняю престиж компании. Конечно, еще скажи, что тут все розами в туалет ходят. Скрипя зубами, я десять раз поднялся и спустился с семнадцатого этажа. Неплохая зарядка, скажу я вам. Бодрит. Хорошо, что мне намного лучше сегодня.
Решив добить меня, Владлен задержался сегодня до одиннадцати вечера. С кем-то громко ругался на английском, швырял свой дорогой сотовый в стену. Мне было прекрасно видно и слышно, потому что я, как преданная собачка, ждал под открытой дверью юноши битых три часа.
***
Пятница. Обожаю этот день недели. Как все-таки Владлен меня доводит. На работу ходить абсолютно нет желания. Сегодня мне повезло. Я как раз мыл полы с утра и услышал, как Вика разговаривала по телефону, томно так, с придыханием:
– Конечно, Владлен Викторович, да, я передам, Владлен Викторович.
Потом она положила трубку, передала все шепотом Кате, а та в свою очередь набрала короткий номер и сказала:
– Владлен Викторович просил передать, что его не будет, потому что он вчера работал допоздна. Да, хорошо.
Вообще-то, не один он вчера работал допоздна. Я тоже. И еще дольше его. Вот только это никого не интересует.
День прошел очень спокойно. Была парочка несложных поручений, вроде поменять фильтр на кухне или принести бумагу для принтера. Основное время я сидел в своем загончике, недалеко от Джемы и читал газету. Мне выделили маленький закуток, а там стол и стул. Крутящийся.
В конце рабочего дня меня отправили менять туалетную бумагу. Я как раз расставлял рулоны на полке, сидя на коленях перед шкафчиком, когда сзади раздалось:
– А жизнь тебя потрепала.
Я обернулся. Владлен. Стоит, опираясь о стену, руки на груди, ехидная ухмылка на лице. На нем светлые джинсы и тонкий белый свитер. Как в любой продвинутой фирме, здесь пятница считалась свободным днем. Вика и Катя вырядились в короткие черные платья, Джема одела безразмерный балахон. А я все так же носил униформу рабочего – комбинезон. Зато свое не испачкаешь.
– Что?
– Говорю, что жизнь тебя потрепала, ты, жалкое подобие человека, – серо-голубые глаза неотрывно смотрят на меня. Так как я молчу, замерев на месте, все так же на коленях перед шкафчиком, то он продолжает, — ничего не скажешь? Это, кстати, ты меня так в школе называл.
– Ты до сих пор это помнишь? – не смог сдержаться я.
– О, я многое помню. И как ты меня в унитаз головой окунал, и как ты меня избивал со своими дружками, как ты ставил мне подножки при всех, как я разбивал лицо так, что мне потом накладывали швы.
– Злопамятный? – вырывается у меня.
Он не по-доброму улыбается:
– Нет, просто память у меня хорошая. Ты, идиот, думал, что я все это забуду? Позволю тебе спокойно работать со мной в одной компании?
Вот это уже было опасно. Работой я дорожил. Я поднялся, подобрал как можно более миролюбивый тон:
– Послушай, я был молод, много не понимал. Если бы я мог отмотать назад, то не делал многого бы.
– Это своеобразное извинение? – он изогнул одну бровь, по-прежнему нехорошо улыбаясь.
– Ну да.
– Знаешь, куда ты можешь его засунуть?
– Догадываюсь. Послушай, если тебе легче станет, можешь засунуть меня сейчас головой в унитаз.
Сказал и сам не подумал. А он хищно посмотрел на меня и кивнул:
– Ладно. Только я пачкать руки не буду, ты сам.
Он что, серьезно? Я смотрел на него во все глаза и понимал, что теперь мне не отвертеться. Он ведь упрям, добьется своего. Блин, ну зачем я это сказал… Идиот.
– Что встал? Кишка тонка? Тебя за язык никто не тянул.
– И ты отстанешь от меня? – тихо уточнил я.
Владлен кивнул. Блин, я не могу это сделать, не могу… Ну, а с другой стороны – это такая маленькая плата за все. Он отстанет от меня, я смогу спокойно работать. На негнущихся ногах я сделал два шага к кабинке, открыл дверцу, опустился перед унитазом на колени. Как хорошо, что я добросовестный работник, все такое чистое, даже вода в сливе прозрачная. Бля, да в тюрьме в сотни раз хуже было. Что же это я… Это так просто, один раз переступить себя… Я зажмурился и опустил голову в унитаз. Вода была холодная. Вдруг раздались шаги, и я услышал, как Владлен нажал на кнопку спуска. Я дернулся, но не тут-то было, крепкая рука опустилась мне на плечи, и я был намертво прижат к унитазу. Мои брыкания ни к чему не привели. Черт, он что, качается что ли? По глупости я открыл рот, и вода сразу попала туда. Дебил, да он меня утопит! Лишь спустя пару долгих десятков секунд вода перестала идти, как хватка сразу ослабла. Я откинулся к стенке кабинки, тяжело дыша. С волос капала вода. Пытался отдышаться и со злостью глядел на усмехающегося Владлена:
– Доволен?
– Не совсем.
– Повторить?
– А что, понравилось?
– Придурок.
Он засмеялся:
– Никогда не видел более жалкого человека.
– Посмотри в зеркало.
– Глянь-ка, как ты заговорил. Что холодный душ привел в чувство?
– Иди ты.
– Боже, как ты отвратителен, – он произнес это, и на его лице действительно была брезгливость. Меня это задело. Владлен смотрел на меня как на кусок дерьма, прилипший к подошве его дизайнерских ботинок. – Противно стоять рядом.
И он ушел, оставив меня одного в пустом туалете. Я поднялся, выдавил геля и вымыл лицо, затем волосы. Руки дрожали. Резко накатило осознание того, что я сейчас сделал. Сам себя окунул в унитаз. Что может быть еще хуже? Неудивительно, что я заслужил такое отношение. Что ж, нет худа без добра, по крайней мере, он перестанет меня доставать.
***
Выходные прошли хорошо. Я наведался к Карлу Петровичу, который на удивление был чрезвычайно доволен. Он разглядывал копию моей трудовой книжки, приклеил ее к делу, а потом даже похвалил.
Соседи по коммуналке что-то праздновали. Звали меня, но я не пошел. Сидел весь вечер играл с дядей Федей в шашки, единственную сохранившуюся из игр. Старичок так забавно рассказывал байки, что не мог не вызвать у меня улыбку. Все-таки мне не хватало общения.
Глава 2. Поручения
Есть хоть один человек, который бы любил понедельник? Я вот ненавижу. Почему-то радости у меня не было. От одной мысли о Владлене и о моем поступке, мне становится стыдно. Сделанного не вернешь, я бреду на работу, не обращая внимания на чудесный солнечный день.
Натираю пол возле входа, как и всегда с утра. Владлен не смотрит на меня, кивает девочкам и скрывается в кабинете. Может, это хорошо, и он отцепится от меня?
Выполняю свою работу, а потом сижу часа два отдыхаю. Меня зовет Катя, нужно прибраться в мужском туалете. Иду и понимаю – ни фига он меня не оставит в покое. Так еще испачкать зеркало нужно постараться. Разводы от моющих средств разного цвета, плевки. Пол мокрый, будто на него вылили ведро воды. Во всех унитазах туалетная бумага. Вздохнув, принимаюсь за уборку. Мне до слез обидно. Ведь он обещал, тогда почему… Не выдерживаю и решаю с ним поговорить. Иду, пока не передумал.
Просачиваюсь в кабинет Владлена, тихонько предварительно постучавшись. Он разговаривает по телефону. Трубка прижата плечом к уху, что-то отмечает свободной рукой в документах. По его красноречивому взгляду понимаю, что не вовремя. Становится неуютно. Вот только позже я не решусь прийти еще раз и поднять эту тему. Терпеливо жду, переступая с ноги на ногу. Юноша не торопится заканчивать разговор, разъясняет досконально невидимому собеседнику, почему тот не прав и на чем отразятся ошибки в отчете.
– Ну? – это уже ко мне. Недовольное и быстрое.
– Ты же обещал оставить меня в покое, – говорю торопливо и неуверенно.
– Во-первых, какое право ты имеешь обращаться ко мне с такой фамильярностью? Во-вторых, ничего такого не припомню, – безмятежно улыбается он. Однако его глаза стальные. Они внимательно следят за моей реакцией. Тюрьма, кстати, отличная школа жизни. Прежде чем эмоции отражаются у меня на лице, я успеваю совладать с ними и сглатываю. Киваю и быстро ухожу.
Ну и дурак же я… Как я мог ему поверить, так унизиться? Никому нельзя верить, ни у кого ничего просить. Я раскрылся. Теперь он знает мою слабость. Хотя, конечно, это было понятно с первого дня. Мне необходима эта работа, как воздух.
Продолжение дня веселее. Владлен изводит меня поручениями. Они уже больше не касаются моих конкретных рабочих обязанностей. Он заставляет меня оббегать все магазины с товарами для домашних животных в округе, в поисках корма для его любимых рыбок. Три раза возвращался злой, запыхавшийся, а в итоге он заказал этот корм по телефону.
Он оставляет меня без обеда, заставляя обойти всех работников и ознакомить с дополнением к технике безопасности. Мне приходится каждому растолковывать на редкость глупый пункт 6.8, который я сам не понимаю. Уверен, Владлен все выходные придумывал такую заковыристую формулировку, что ему еще делать. Выловить всех, да еще и в обеденное время, дело сложное, но у меня на его выполнение всего час, пока мой мучитель не вернется. Я справляюсь. Ровно в четырнадцать ноль-ноль кладу перед ним список с фамилиями работников и их росписями в другом столбце. Он мимолетно проглядывает его и усмехается:
– Ты забыл одного человека.
Я был уверен, что всех посчитал! Такого быть не может, я дважды сверился со списком у кадровиков.
– Ты забыл себя, – хмыкает Владлен, едва не потирая довольно руки. – Что ж, очень жаль, что ты не справился. Но я так и знал. Тебе ничего нельзя поручить, кроме швабры и тряпки.
Молчи. Молчи. Уговариваю себя. Не нужно давать ему повод, будет только хуже. В пятницу мы уже и так чудесно поговорили.
– Ладно, иди, – неужели он меня отпускает?
Нет, конечно, размечтался. Три минуты тишины, и меня снова зовут. На этот раз Владлену показалось, что одной его рыбке нездоровится из-за того корма, и на нее нужно посмотреть вблизи. Пока я не переловил всех этих маленьких скользких тварей, он не успокоился. Затем заявил, что пока я копошился, рыбке уже стало лучше.
На этот раз мне удалось отдохнуть десять минут. Появилась запыхавшаяся Вика:
– Тебя снова зовет Владлен Викторович. Что ты ему такого сделал?
Ого, даже тупоголовая блондинка догадалась. Ну, надо же. А что думают, интересно, остальные работники? Хотя, все равно. Бреду на свою Голгофу. Владлен самодовольно улыбается. Он снял пиджак, откинулся в кресле, вытянул ноги. Весь его вид выражает расслабленность и умиротворение:
– Мне кажется, ты засиделся. Вот, – он указывает на толстенный справочник перед собой. – Обзвони всех поставщиков. У нас кончились красные ручки и скрепки.
Даже я знал, что этим занимается отдел снабжения, к которому вроде имеет отношение Джема. Однако разумно промолчал. Хорошо, раз он так хочет, я обзвоню их всех.
– Сколько заказать? И чего конкретно? – уточнил я, чтобы не попасться потом на тоне ручки.
– Мне нужны две красные ручки и коробочка скрепок. Любых, знаешь, не заморачивайся.
Я раздраженно выдохнул, сжимая кулаки:
– Ты издеваешься?
– А что, похоже?
На его столе я прекрасно видел много скрепок и еще больше разных ручек.
– Ты ненормальный.
– Оскорбление начальства карается снятием премии, – порадовал Владлен. – Обзвони всех и уложись в двадцать восемь рублей.