Она послала ему самую очаровательную улыбку. Она понимала, что Шакир и Заяд не спускают с нее глаз. Но ей было все равно. Она думала только об одном — поскорей рассказать Бобби о своем успехе.
От напряжения рот у него вытянулся в прямую линию. Он шагал прямо к ней, не замечая женщин, которые окружали ее.
— Ты сегодня выглядишь красивым, мистер Коллахен. — Она протянула ему руку. — Спасибо, что приехал.
Но он не подал ей руки. И было что-то странное в его взгляде. Какая-то пустота, почти мертвые глаза.
— Мне надо что-то сказать тебе.
Она восприняла холодный тон словно удар и вздрогнула.
— Хорошо.
Женщины, окружавшие их, затаили дыхание. Сердце Джейн стучало так громко, что ей казалось, его слышно во всей гостиной. Вкус страха подавил радость успеха.
— Прошедшие несколько недель были ошибкой, — хрипло выпалил он. — Я хотел тебя, и я получил тебя. Это все.
Кто-то поддержал ее, обняв за талию.
— Я приехал сюда, чтобы сказать: я больше не хочу тебя, Джейн.
Их взгляды столкнулись и на какое-то мгновение застыли.
— Это действительно так? — прошептала она.
— Я никогда не любил тебя, — кивнул он.
— Вероятно, ты прав, — мертвым голосом согласилась Джейн. В ее сознании что-то вспыхнуло, стукнуло, бухнуло. Сквозь клочья розового тумана проникло понимание — здесь что-то произошло, Бобби Коллахен что-то наделал.
— Думаю, вам следует уйти, мистер Коллахен, — с презрением в голосе сказала Рита.
Он кивнул, но не Рите, а Джейн. И она могла бы поклясться, что на одну долю секунды в безжизненном его взгляде мелькнуло отчаяние. Мелькнуло и исчезло. Как и сам Бобби Коллахен.
Она смотрела, как он уходит. Такой странной пустоты Джейн еще никогда не испытывала. Рита, Ава и Мария окружили ее и старались успокоить. Но Джейн их не слушала. Она уставилась туда, где всего в нескольких шагах стояли Шакир и Заяд. Теперь они не разговаривали с пожилой парой. Заяд выглядел убийственно готовым к борьбе. Шакир смотрел на Джейн с братской печалью.
Она вырвалась из круга своей семьи и побежала за Бобби. Если он и правда не хочет ее, прекрасно. Но здесь происходило не это. И она хотела бросить ему в лицо правду раньше, чем он так легко опрокинет все то, что они имели.
— Джейн, — услышала она зов Шакира, когда толчком открыла парадную дверь.
— У меня сейчас нет времени, Шакир.
— Прости.
Она стремительно оглянулась. Какая тупая, бессмысленная ситуация. Запоздавшая ярость ударила в голову.
— За что конкретно? За то, что ты не сумел в моем лице найти способ отвергнуть Коллахена? Или за то, что вытолкнул меня из своей жизни, когда я только начала привыкать, что у меня есть брат?
Она наблюдала за эффектом своих слов. Они точно обожгли его лицо. Губы стали тонкими, вздулись желваки.
— Я не мог видеть, как тебя обижают.
— Теперь ты увидел это, правда? — Холодный ночной воздух обдувал ее горевшую кожу. — Какая разница?
Он не ответил. Она спустилась по ступенькам парадной двери и направилась к своей взятой напрокат машине.
— Джейн, подожди.
Она оглянулась с тяжким вздохом.
— Куда ты теперь? — Зеленые глаза полны заботы.
— Помочь одному тупому мужчине раз и навсегда покончить с прошлым. Может быть, пока я буду разъезжать, у другого мужчины хватит мужества сделать то же самое.
Она оставила Шакира с открытым ртом.
Теперь к первому.
Во всем штате Техас не хватило бы алкоголя, чтобы забыть слова, которые он бросил Джейн. Чтобы забыть выражение ее лица, когда он говорил их. Поэтому Бобби остался трезвым. И ныло все — и внутренности, и душа, и то, что было когда-то сердцем. Под крышей конюшни он сидел на душистом стоге сена, привалившись спиной к коновязи. Интересно, размышлял он, наступит ли облегчение, когда до него дойдет, что он выполнил свой обет? Может быть, завтра? На следующей неделе? В будущем году? Когда-нибудь? Или просто возникнет новая боль? От потери женщины, которая стала для него всем, вытеснила печаль утраты отца и сестры.
— Значит, не помогло?
Он поднял голову и увидел ангела в бледно-золотом платье. Черные вьющиеся волосы рассыпались по плечам. Глаза полны гнева и страсти, которую он слишком хорошо понимал.
— Чему не помогло?
— Твоему плану.
— Не знаю, о чем ты говоришь.
— Перестань, Бобби. Твой жалкий план ясен — вернуть себе самоуважение и, занимаясь этим, еще немного и отомстить.
— Почему ты здесь?
Не обращая внимания на его вопрос, она прошла дальше в конюшню.
— Я хочу, чтобы ты сказал мне, что теперь ты счастлив.
Он выругался, забыв о своем стоическом, безучастном настроении и помня только свою утрату и свою боль.
— Дорогая, план заключался в том, чтобы никогда не быть счастливым. Я никогда не буду счастливым. Да, я наконец отомстил за честь моей семьи, уничтожив семью твоего брата.
— Моя семья не уничтожена. — Она наклонила голову набок. — Да, ты обидел меня, глубоко, невыносимо. Но с моей семьей все в полном порядке.
— И с тобой, и с Шакиром? — мрачно спросил он.
Она вздрогнула, но взяла себя в руки и вздернула подбородок.
— Наверное, не сегодня и не завтра, но мы это преодолеем. И я прощу его за то, что он вмешивался в мои дела.
Внезапно он осознал: она простит брата, но никогда не простит его, ковбоя Бобби Коллахена. Так Аль-Найалы снова выиграют. Земля, средства к жизни и девушка его мечты — все остается им.
— После всей лжи опять получился счастливый конец для Аль-Найалов. — Он сплюнул. — Врубаешься? — Больше всего он хотел бы быть сейчас отвратительно пьяным. Чтобы все забыть.
— О лжи не говори мне, Коллахен, — сердито возразила она. — Что ты однажды говорил? Если один человек собирается обидеть другого, он должен ожидать, что увидит свои уши отрезанными. И он получит по заслугам, если обидит кого-нибудь.
— Чертовски правильно. — Он встал рядом с ней. Его сердце билось, точно пойманная птица. — Ударь!
— Не искушай меня.
Он встал ближе к ней. Жар их тел нарастал. Ему хотелось обнять ее, ласкать ее рот, заставить их обоих забыть о том, что случилось сегодня. Но он знал, что это невозможно.
— Я хочу, чтобы ты посмотрел правде в лицо. — Большие зеленые глаза уставились на него. — На свое прошлое и на всех демонов, которые погоняют тебя и требуют действий.
— Я сделал это сегодня вечером.
— Нет, сегодня вечером ты поступил как ребенок. Нужно быть мужчиной, чтобы отстаивать то, чего по-настоящему желаешь. Чтобы послать к черту любого, кто требует отказаться от самого важного.
Похолодев, Бобби так и остался стоять без движения. Никто и никогда не говорил ему ничего подобного. Никто не называл его ребенком. От этих слов у него закипела кровь. Он не ребенок. Он мужчина, который выполняет обещания. И сегодня он это сделал.
— Ты что-то еще хочешь сказать, Джейн? — В его тоне позвякивали льдинки.
Он видел, что у нее дрожит подбородок, что в глазах слезы. Но она покачала головой и подождала, пока высохнут глаза. Потом снова нашла его взгляд и просто и ласково сказала:
— Я люблю тебя, Бобби. Может быть, я дура, что говорю это… что приехала сюда… что снова пытаюсь…
От нежного, доверчивого ее тона его бросало то в жар, то в холод. Но какие-то секунды спустя каждую мышцу его тела свело от злости.
— Я хочу, чтобы ты был в моей семье.
Он вспомнил отца, сестру, битвы, которые он долгие годы вел с Аль-Найалом. Теперь эта битва шла в его сознании. Он почувствовал, как его лицо превращается в маску ярости.
Он — член семьи Аль-Найалов?
— Я лучше сначала умру, — прошипел он сквозь стиснутые зубы.
Он видел, как кровь отлила от ее лица, она порывисто дышала, глаза снова наполнились слезами.
— Если я сейчас уеду, то уже не вернусь, — удалось ей твердо сказать ему.
Но полное значение ее слов было потеряно для Бобби. В этот момент он чувствовал только ненависть к ее брату. А любовь тихо свернулась в клубок в его куда-то провалившемся сердце.
— Прощай, Джейн.
— Я только заберу вещи и сейчас же уеду. — Слезы катились по ее лицу. Она повернулась и пошла к дому.
А он остался один. Снова.
Моторы самолета ревели, готовясь к взлету. Открытая нечитаная книга лежала на коленях. Джейн смотрела в окно. Как ей хотелось уже быть в Эмонде. Связанные деловыми встречами, Мария и Заяд не могли уехать тотчас. Но они предложили Джейн свой самолет, понимая ее желание забыть обо всем. Мать хотела полететь с ней, чтобы поддержать в трудную минуту. Но Джейн ясно видела, что Тара полюбила Абеля и для нее лучше остаться с ним. Они договорились, что Джейн позвонит матери из Эмонда и они решат, что делать дальше. Шакир в свою очередь пытался уговорить сестру пожить в его доме, пока она поймет, чего хочет.
Но Джейн приняла решение.
Она больше всего нуждалась в расстоянии, отделяющем ее от Бобби Коллахена. Странно. Ей не хватит жизни, чтобы освободиться от чувства к нему. Но тысячи миль океанов и пустынь могут в этом помочь. Она закрыла глаза, зная, что события прошлого вечера моментально разыграются в ее сознании, зазвучат в ее ушах. Он скорее умрет, чем войдет в ее семью. Он не хотел иметь ничего общего с ней. Она верила в это. Но она знала, что он любит ее. И что правда порой бывает самой большой обидой. Бобби Коллахен мог любить ее и в то же время бросить из-за семьи. Моторы равномерно гудели, шасси ушли в тело самолета, они оставили позади город Парадиз, штат Техас.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
— Ты желаешь смерти, Аль-Найал?
Прошла неделя с тех пор, как уехала Джейн. С тех пор, как Бобби совершил свою месть и до конца вернул отцу долг. Он ожидал, что почувствует чертовски приятное облегчение, может быть, покой. Но он все больше злился и не мог погасить безумную ярость. Будто ему хотелось врезать кулаком в стену или в человека в белом бурнусе, с дерзким выражением стоявшего перед ним.
Он казался совершенно не на месте в пыльной конюшне Кей-Си-ранчо.
— Не бросайся угрозами, которые ты вряд ли сможешь выполнить. — Шакир вздернул подбородок.
— О, я смогу их выполнить. — Бобби воткнул вилы в стог сена.
Шакир с таким видом бросил взгляд на эту разновидность оружия, будто это был тоненький прутик.
— Хотя я люблю упражнения с мечами, в данный момент у меня более важная тема для обсуждения.
От вида этого человека у Бобби закипела кровь.
— Давайте быстрее. Вы вторглись на мою землю, а мне надо работать.
— Я привез вам это.
Бобби сощурился на белые листы, которые протягивал ему Аль-Найал.
— Что это? Бумаги, выгоняющие меня теперь и с этой земли?
Выглядело так, словно Шакир вооружился терпением.
— Эти документы помогут вам понять, почему с самого начала вы потеряли эту землю.
— Какого черта! О чем вы говорите? — Точно небеса обрушились на Бобби. — Я знаю, почему мы потеряли эту землю.
— Вы знаете только одну сторону дела. — Бобби молчал. Шакир вскинул брови. — Вы берете их или нет?
С гневным рычанием Бобби буквально вырвал листы из руки Шакира. Он принялся изучать документы. Первый лист был заявлением от компании, которая бурила скважины и искала нефть на его земле. Они сообщали, что не имели никаких отношений с Корпорацией Аль-Найал. Таким образом, была разбита многолетняя теория Бобби о заговоре против его семьи. Другие бумаги представляли собой пять извещений отцу Бобби из агентства по охране окружающей среды. Агентство предупреждало, что земля находится в опасном состоянии, что если не принять меры, то она будет выведена из земельного кадастра. И тогда владельцу не будет разрешено ни пасти скот и лошадей, ни бурить скважины.
Бобби смотрел на даты извещений, и медленное тошнотворное чувство переполняло его. Извещения пришли за шесть лет до того, как отец потерял свою недвижимость. Он позволил продолжать бурение, зная, что может случиться. Зная, что он разрушает не только свою землю, но и свою семью. И потом вздорный старик заставил Бобби вернуться, когда он успешно выступал с труппой родео. Заставил отказаться от жизни, которую он любил всем сердцем. И все для того, чтобы решить проблему, которую можно и должно было решить шесть лет назад.
Более того, отец заставил его поверить, что все проклятия надо посылать Шакиру Аль-Найалу. И хуже всего, что обещание, данное отцу, заставило Бобби годами носить груз мести. А жизнь текла мимо. И в итоге ушла женщина, которая любила его и помогала дышать, любить жизнь и снова о ком-то заботиться.
Бобби сжал бумаги в кулаке. Если это правда, то отец Бобби вполне мог сохранить свою собственность. Если это правда, Кимми и Бобби могли бы иметь свой дом. Им не пришлось бы выпрашивать его назад мелкими порциями.
— Мистер Коллахен, я… — начал Шакир, но Бобби его прервал.
— Это все дерьмо, — прорычал Бобби, не желая верить, что отец мог сделать подобную глупость. Ведь он был замечательным отцом, отличным владельцем ранчо, уважаемым членом местной общины. — У вас есть деньги, чтобы сделать такие бумаги. Вы не остановитесь ни перед чем, чтобы опозорить моего отца…
— Вы легко можете проверить это сами. — Шакир сочувственно смотрел на Бобби. — В офисах местного графства и в офисах штата есть файлы с этими отчетами.
Бобби начало трясти от ярости на отца, на Шакира, на себя, на Джейн. Но буря в сердце постепенно стихла.
— Если это правда, почему вы держали ее в секрете? Почему не сказали мне? Я потратил годы, проклиная вас…
— Я любил своего отца, — с тяжелым вздохом сказал Шакир. — Я не хотел знать о его ошибках или неправильных поступках. Вы и ваша сестра тоже любили своего отца. А как иначе? — Он пожал плечами, но его подбородок не опустился ни на долю дюйма. — И я подумал, что уж лучше вам обоим ненавидеть меня, а не своего отца.
Бобби не мог поверить тому, что услышал. Невозможно, чтобы Шакир Аль-Найал оказался хорошим парнем. Так не бывает! Слишком много лет Бобби презирал его.
— А почему вы говорите мне об этом только сейчас?
— Видите ли, я никак не мог думать, что вы попытаетесь отомстить за вашего отца таким способом… с каким я не смог бы справиться. — Глаза Шакира потемнели. — С сердцем моей сестры справиться я не могу.
Джейн. Его любимая Джейн. Она попала в паутину, сотканную из лжи… И все это сотворил старый запутавшийся человек, который не хотел и не умел исправлять свои ошибки. Бобби прислонился к дверям стойла и тупо уставился на стропила конюшни.
— Я люблю свою сестру, мистер Коллахен. А она любит вас. И я не собираюсь больше решать за нее, как ей делать выбор.
— Поздно. Она сказала, что ноги ее больше не будет на моей земле, — выдавил Бобби и покачал головой.
— Правильно. И она сдержит слово. Но зато ваша нога может оказаться на ее земле…
— Эмонд? — землистые щеки Бобби чуть порозовели.
— Теперь это ее земля, — кивнул Шакир. — Возможно, вы оба найдете там покой.
Дворцовые сады были наполнены ароматом цитрусовых и роз. Это райское сочетание могло бы успокоить растревоженный разум Джейн. Она ненавидела себя за чувство подавленности, за то, что так отчаянно скучала по Бобби. Настоящая фантомная боль. Никуда от нее не деться. Будь она мудрей, она бы вытеснила его из сознания и сосредоточилась на мыслях о своей карьере. За прошедшую неделю ей удалось составить список ресторанов, которые могут носить ее имя. Следует добавить в меню свои идеи, продумать интерьеры. Но чего она не знала, так это где будут располагаться ее рестораны.
— Привет, дорогая.
Джейн подняла голову и увидела мать под руку с Абелем Гарретом, идущих к ней. Тара и Абель прилетели два дня назад. Эта пара стала определенно неразделимой. Их очевидная преданность друг другу радовала Джейн.
— У нас для тебя сюрприз, — с хитрой улыбкой Абель смотрел на нее.
— Спасибо вам, друзья. — Она вернула ему улыбку, правда не совсем искреннюю. — Боюсь, сегодня я не готова к сюрпризам.