– Конечно, дам тебе его, и без всяких обстоятельств… Лори справится. А Хор. са не буди, пусть восстанавливается, у него здесь есть все необходимое для жизни, да и ты сама отдохни. Чувствуй себя как дома. После работы я вас отвезу.
– Идея, не спорю, заманчивая. Но я, пожалуй, выпью с тобой кофе и все же поеду домой. Тем более что Хорс уже и не спит, а так… дремлет.
– Ну, как знаешь, – не стал особенно настаивать босс.
Он налил кофе в чашку и протянул девушке. Молли с благодарностью приняла ее и села за стол, раздумывая, как начать с необходимыми объяснениями, но, как всегда, сказала в лоб:
– Оба мы понимаем: то, что произошло этой ночью, повториться не должно.
Сознавая, что серьезного разговора не избежать, Джаррод тоже присел напротив.
– Конечно, что сделано, то сделано… – продолжала Молли. – Но чтобы не потерять уважение друг к другу, лучше в дальнейшем подобных вещей избегать…
– Молли, я не жалею о прошлой ночи. И уж наверняка пожалел бы, если бы этого не произошло. Говорю это не как похотливый мужчина. Просто мне показалось, что нам обоим это было необходимо. Или я ошибаюсь? – он настороженно посмотрел на нее. – Но мне действительно не хотелось бы утратить то ценное, что уже сложилось между нами. Ты думаешь, мы рискуем разрушить дружеские и профессиональные отношения?
– Вот именно, Джаррод. И дружеские и тем более профессиональные. Ты ведь не рассчитываешь строить со мной иные отношения? – упредила его Молли и встала из-за стола.
Джаррод застыл у окна в своем кабинете, то и дело тяжкой раздумчиво вздыхая. Он вздыхал и вздыхал, так и не решаясь прямо поставить себе вопрос, уже заданный Молли Тейлор. Но все произошедшее утром ему чрезвычайно не нравилось.
Впервые за долгое время он проснулся в превосходнейшем настроении, без единой угрюмой мысли в голове, впервые ему никому ничего не хотелось доказывать, куда-то мчаться, что-то изобретать. Он был доволен собой и жизнью вокруг, как вновь перед ним поставили сложнейшую и, пожалуй, вообще самую сложную дилемму, какая только может быть в жизни у взрослого состоявшегося мужчины. Ведь именно таким Джаррод сам себя и считал.
Он искренне надеялся продлить и растянуть это время неги и беззаботности, что так его окрылило, и совершенно не собирался на работу этим утром, ожидая, когда проснется Молли, уверенный, что теперь-то уж она никуда не денется без его ласк, без его мужских стараний.
Джаррод ни в коем случае не злился на нее из-за того, что она своей прямотой развеяла это настроение, смазала эту безмятежную и сладостную передышку в его непростых буднях. Он понимал, что при ее-то строгих правилах Молли не могла оценивать факт их близости иначе как из ряда вон выходящий. Джаррод сам должен был иначе выстроить этот разговор, иначе расставить акценты. Но он отмолчался, просто не зная, что еще сказать, как повести себя в новых условиях, как дать понять женщине, которая уже от него зависит, что он не пользуется ею и ее добрым к себе отношением как заблагорассудится.
Но разве могло быть иначе? Разве чувствовал Джаррод себя готовым к тому, чтобы стать ее партнером и в жизни? Нуждался ли он вообще в таком партнерстве с кем бы то ни было?
Наоборот, он дорожил своей свободой и независимостью. И чем стремительнее было его восхождение по карьерной лестнице, чем убедительнее были его деловые успехи, тем более он ценил свою свободу. Азарт дельца мог заменить ему любовную страсть, тем более у него просто не оставалось времени и сил на романы.
И Молли должна была, как никто другой, это понимать. Она доподлинно знала, какую цену он платит за свой успех. Тем более теперь, когда ей стала ясна подоплека его разрыва с родителями. Джаррод не мог сойти с дистанции, не достигнув вершины. Не мог капитулировать ради бесхитростной обывательской доли в кругу домашних. Для этого время еще не пришло.
Джаррод знал все эти контрдоводы наперечет, когда нежил и ласкал вчера Молли. И молча принял ее категоричный вывод. Он не защитил девушку от всех тех мук, на которые обрек своим соглашательством. И теперь его за это грызла совесть.
Подойдя к столу, Джаррод набрал свой домашний телефонный номер, надеясь, что она еще там. Он не знал, что ей скажет. Просто следовал импульсу.
Но на том конце его ждали только нескончаемые длинные гудки.
Он положил трубку и сел напротив, принявшись гипнотизировать телефонный аппарат, решая, звонить или не звонить на ее мобильный. Но телефон зазвонил раньше, чем он пришел к конкретному решению.
Джаррод ответил.
Это была Молли, и голос ее звучал против ожидания бодро.
– Звоню из дома! – объявила она. – Хотела сказать, чтобы ты особо не тревожился. Хорс поправляется на глазах. Доехали на такси без приключений. Он очень обрадовался, вновь оказавшись в знакомой обстановке…
Джаррод слушал этот поток признаний и думал, что, пожалуй, и Молли обрадовалась дому не меньше Хорса. И возможно, не стоит ему больше вторгаться в ее размеренную жизнь. Вряд ли он способен привнести в нее что-то позитивное, за что Молли будет ему благодарна. И вряд ли несколько минут сексуального удовлетворения стоят пущенной под откос жизни.
– Я очень рад, что Хорс так легко отделался. Было бы грустно сознавать, что из-за моего минутного каприза пострадало невинное существо, – изрек Джаррод.
– Это, собственно, все, что я хотела тебе сказать. Не стану больше отрывать тебя от дел, – как-то вдруг приуныв, принялась прощаться с ним Молли, когда вдруг до мужчины дошла истинная причина ее звонка, но она уже сказала: – Пока, – и положила трубку.
И тут же по внутренней связи вторгся в его смятение резковатый голос Лори:
– Бэннинг… Тут тебе звонит… как ее?.. миссис Армига.
– Скажи ей что я… что меня… А, ладно. Соединяй… Миссис Армига! – нарочито радостно воскликнул он, услышав надтреснутый голос пожилой дамы. – Рад снова слышать вас. Благо, есть масса хороших новостей…
– Вот именно об этом я и собиралась говорить с вами, Джаррод… А куда подевалась ваша милая ассистентка Молли? Мне всегда было так приятно перекинуться с ней словом…
– Взяла день отгула, – ответил босс.
– А то я уж было подумала…
– Нет-нет, миссис Армига, это все инсинуации.
– Рада слышать, – отозвалась та. – Я тут на днях обсудила с сыном возможность званого ужина. Хотела бы видеть вас обоих в числе моих гостей.
– Меня и мисс Тейлор? – уточнил Джаррод, смиряя нахлынувший на него восторг.
– Вас и вашу мисс Тейлор. Знающие люди утверждают, что вы чудесно смотритесь в обществе. Надеюсь украсить вами свой скромный ужин.
– Я с радостью. Уверен, что и мисс Тейлор так же отреагирует на ваше приглашение. Диктуйте, где и когда нам быть.
– Разумеется, мы найдем и формальный повод для обсуждения, – деловито оговорилась миссис Армига.
– Конечно, так и будет, учитывая природу наших отношений, – легко отозвался молодой финансист.
Джаррод сам не понял, почему так обрадовался представившейся возможности разбить наметившийся лед в отношениях с Молли. Но он посчитал это приглашение своей давней клиентки за знак судьбы.
В тот же вечер он отправился к Молли домой.
Она встретила его тепло, по-дружески. Очевидно, стены ей помогали, как и Хорсу, который окончательно оправился.
Джаррод предусмотрительно не затрагивал темы «прошедшей ночи». Просто рассказал о звонке и приглашении миссис Армига и высказал свое пожелание заручиться согласием Молли. И Молли, как всегда, восприняла это с пониманием. Но вместо прямого ответа сказала, что подумает.
А утром в приемной Джаррод вновь увидел Лори и остолбенел.
Молли прислала по факсу короткое извещение, что берет неиспользованный отпуск.
– Я могу работать здесь полный день, Бэннинг! – объявила ему Лори.
Бэннинг поморщился, но сумел выдавить «спасибо».
Молли повела себя сугубо по-женски, как это понимал Джаррод, то есть непредсказуемо, странно, загадочно. Впервые! К таким метаморфозам он точно готов не был.
Глава двенадцатая
Молли сходила с ума от любви. Она смаковала это чувство, она болела им. У нее не оказалось иммунитета. Девушка чувствовала себя беззащитной перед наваждением первой влюбленности. Впервые она спасалась бегством, отказываясь посмотреть в глаза опасности в лице Джаррода Бэннинга.
Она думала о ночи, в которую любила его, не таясь, дарила ему себя, как в первый и последний раз. И даже в тот миг догадывалась, что этого не вернуть, не повторить, не превзойти. Теперь же она знала это наверняка.
Целыми днями Молли бродила с Хорсом, наслаждаясь летом и солнцем, лишь бы только не оставаться дома в четырех стенах и не слушать рассуждения тетушек о том, как славно она смотрелась с Джарродом Бэннингом в тот единственный раз, что они видели его, да как он якобы смотрел на нее влюбленным взглядом. Откуда было тетушкам знать, что каждым таким напоминанием они причиняют ей боль. Только мама молчала, как будто о чем-то догадываясь. И немудрено. Они чувствовали друг друга всегда, понимали все без слов.
Молли вспомнила о приглашении Терренса Виси погостить у него при случае. Она отдала Хорса на время тетушкам и отправилась в Тасманию, где ее радушно встретили и дни напролет занимали разговорами о книгах и редких коллекциях.
Затем погода испортилась, и прогулки прекратились. Молли затосковала. Постоянно думала о Джарроде. Ей стало не хватать их совместных рабочих будней. Но она так ничего и не решила для себя, а отпуск предстоял долгий. Она три года им не пользовалась.
Одевшись во все черное – таким было ее настроение, – Молли отправилась проветриться. Погода к этому располагала.
Накануне мама словно почувствовала ее умонастроение и позвонила, не дожидаясь.
– Да, мама, я отчаянно влюбилась в Джаррода, – призналась Молли.
Анна напряженно молчала, услышав тревожное подтверждение своим мыслям.
– Он не отвечает мне взаимностью, – обреченно добавила дочь.
– Что делать, девочка моя. Любовь не выбирают, – просто констатировала Анна Тейлор. – Живи, люби, пока это чувство в тебе есть. Даже безответная, настоящая любовь случается не с каждым. А тебя я знаю, детка, ты притворяться не станешь. Не позволь обиде затмить в себе этот свет.
Молли разочаровалась бы в маме, если бы не услышала от нее этих тихих и суровых слов. Мать не пыталась смягчить ее боль, наоборот, обострила чувства до предела. Но именно благодаря таким драгоценным разговорам со своей матерью Молли училась ценить жизнь, с ее непростыми дарами.
Девушка рассеянно слушала, что говорил Терренс о реорганизации своей библиотечной коллекции. Он знал, что до нее едва долетают его слова. И проницательный мужчина понимал, по ком сейчас плачут ее сердечные струны. Пока вдруг Молли не выпрямилась во весь рост и не поспешила в свою комнату, так и не сказав ни слова.
Решение собирать чемоданы пришло внезапно. Одинокому Виси никогда бы не пришло в голову обижаться. Он никому бы не пожелал такой доли.
Он бы сам выгнал Молли, если бы она задержалась у него хоть на день. Хотя и искушал ее предложением профессионально заняться его библиотекой.
Молли стремилась в Брисбен вовсе не для того, чтобы вновь пересечься с возлюбленным. Девушка смирилась с невозможностью их одного на двоих счастья и была уверена, что назад ее влечет ответственность иного рода. Она молода и не имеет права предаваться унынию, сдаваться без боя. Она хорошо зарекомендовала себя как профессионал. И она в состоянии работать в любой другой фирме, хоть у того же Олонби, который на полном серьезе звал ее к себе. Брисбен большой город, и свое место в нем она всегда найдет.
Что сделала такого Молли Тейлор, чтобы скрываться от чьих-то глаз? Она просто любит, как мало кто умеет любить. И не станет этого стыдиться. Но и делать из себя заложницу этого чувства тоже никому не позволит. Даже своему возлюбленному. И пусть это мало похоже на сказку со счастливым концом, но себя предавать она не имеет права.
Молли была близка к тому, чтобы покинуть остров, она собиралась с мыслями.
Но призрачное дуновение мечты вновь вторглось в ее покой, и по одному лишь звуку шагов она поняла, что он рядом, даже не оборачиваясь.
– Джаррод, – прошептала Молли.
Она так и застыла, не смея пошевелиться от волнения. Джаррод был здесь! Ради нее он бросил все и прилетел, отчаявшись дождаться.
Молли медленно обернулась. С расстегнутым воротом рубашки, с закатанными рукавами, непривычно небрежный, но в то же самое время восхитительно обворожительный, он смотрел на нее.
– Что ты здесь делаешь? – робко улыбнулась ему девушка, удерживая себя от того, чтобы не броситься ему на шею. – Не сработался с Лори?
– Лори заправляет будь здоров. Скоро начнет отдавать мне распоряжения, – пошутил Джаррод.
– Ты здесь опять из-за родителей? – предположила она самый невероятный мотив, на что Джаррод громко рассмеялся.
Молли оборонительно скрестила руки на груди и проговорила:
– Прости, что я так внезапно ушла. Но напряжение последнего времени… Я почувствовала, что у меня просто нет сил осознать, что со мной происходит…
– Молли, не оправдывайся, – перебил ее Джаррод, подойдя ближе. – Ты не рада видеть меня?
– Рада, – поспешила признаться она. – Очень!
– Тогда к чему все эти слова о прошлом… Я вновь не справился без тебя, и вот я здесь. Быть может, мне просто пора смириться с тем, что мое место рядом с тобой. Ты мне нужна. В офисе. Там последние три года сосредоточивалась вся моя жизнь…
– В офисе?
– Знаю, Терренс предложил тебе работу. Он мне сказал…
– И из-за этого ты здесь? – мучительно выдавила Молли.
– Не мог же я позволить библиотечному делу нарушить свои планы, – продолжал подтрунивать Джаррод, нещадно изводя ее этим. – Надеюсь, ты ему отказала.
– Нет, я обещала подумать! – отстранившись, бросила Молли. – Похоже, теперь я готова принять это предложения.
– Ты просто еще не слышала моего, – самонадеянно заметил бывший босс и любовник.
Молли порывисто дышала, охваченная гневом. Его дерзость и прежде не оставляла ее равнодушной, но впервые девушка почувствовала такой протест оскорбленного честолюбия.
– Я пыталась внушить себе, что смогу переступить через то, что у нас было, и вернуться в корпорацию. Можно сказать, я только об этой возможности и думала все те дни, что провела без работы, вне твоего общества, остро чувствуя эту нехватку. Теперь же все заблуждения отпали, стоило тебе появиться. Это не сработает, Джаррод. Давай не будем притворяться! – воскликнула она.
– Давай не будем притворяться! – охотно подхватил он. – За тем и приехал. И не ставь мне в упрек мою работу – это моя жизнь, моя страсть, мое призвание, моя одержимость. Но не с Лори же мне, в самом-то деле, проживать эту жизнь. Мы с тобой команда, в офисе ли, в постели ли. И нам нет равных. Скажу тебе начистоту, нам даже завидуют. Ответь, у кого еще ты встречала такое единодушие? Какими бы чудными ни казались мои родители, но их сила в том, что они сплочены. Раньше меня это бесило. Теперь же нет. Они хотели видеть и меня частью их синдиката. Не понимаю, как я мог винить их за это. Стоило мне лишиться тебя, все тотчас встало на свои места. Я не способен тебя отпустить. Это противоестественно!
– Джаррод, в запальчивости ты и прежде говорил такое, от чего после отказывался. Не нужно ранить меня снова! – попросила его она.
– Ты не позволишь мне договорить? – спросил он. – Я жаждал видеть свою нежную, снисходительную, мудрую и терпеливую Молли. Мне бы стоило завести пластинку о любви. Ты заслуживаешь самых пылких и поэтичных признаний. Но помни, кто я такой. Заурядный финансист, вот кто! Ты же мне не поверишь, если я стану твердить: люблю, люблю, люблю… Я скажу как есть, Молли. С тех пор как ты уехала, все дела в корпорации встали, и вовсе не потому, что Лори не в состоянии прочесть инструкцию по эксплуатации системы внутренней связи или не может сносно набрать документ. Вот только меня растормошить некому. Ты – часть моей жизни, той жизни, которую я сам для себя выбрал, которой я счастливо жил три года, и не сознавал, как мне повезло. Я думал, мне для прорыва достаточно вызова. Я переоценивал себя. Мне нужен друг, любящая, понимающая женщина. Да, я эгоист. Но я стану дохлым эгоистом, если ты не вернешься.