– То, что тебе стало плохо после того, как ты съела килограмм моих любимых конфет, не искупает твоей вины.
– Предательница! – жалобно взвизгнула Оля и с надкусанной булочкой бросилась наутек в свою комнату.
Она успела захлопнуть дверь перед самым носом Велория и только тогда облегченно вздохнула.
– Вот так тебе! – рассмеялась девушка, показывая язык в закрытую дверь.
– Я же говорил, что ты тупица! – послышался насмешливый голос за ее спиной.
Оля медленно развернулась и увидела Велория, стоявшего в проеме балкона в расслабленной позе.
«Ну конечно, как же она могла забыть про террасу!»
Харламов хищной поступью стал приближаться к ней, а Оля, лихорадочно оглядываясь, словно загнанная лань, искала пути к спасению. Прижавшись спиной к двери, она так сильно сжала булочку, что джем потек по ее пальцам. Ее преследователь был в шаге от нее, шанса на спасение не было.
«Еще чуть-чуть, еще немножко. Сейчас!». Только он подошел ближе, как Оля нырнула под его руку и уже стала победно ликовать, как всего лишь маленький толчок – и она оказалась распластанной на спине посередине своей кровати, а Велорий сидел сверху, отрезая все пути для побега.
Оля замахнулась, пытаясь швырнуть несчастную булочку в него, но он успел перехватить ее руку.
– Не смей кидаться моей последней булочкой, – спокойно проговорил он и, наклонившись, откусил сразу половину. – Ммм, – зажмурившись от удовольствия, промычал он.
Оля не могла пошевелиться, нервы были натянуты до предела. Его губы касались пальцев девушки, когда он откусывал кусочек за кусочком прямо из ее ладони. Оля закусила губу, едва сдерживая стон от странного и неведомого ранее ощущения.
– Ты уже все съел, может, встанешь, – это должно было прозвучать уверенно, но получилось жалобно.
– Я еще не доел, – и он стал медленно облизывать ее пальцы, красные от джема.
Девушка чувствовала его язык, зубы, слегка покусывавшие пальцы и застонала, покраснев от смущения. Оля даже не предполагала, что Велорий, всего лишь прикасаясь к ее пальцам, может довести ее до подобного состояния.
– Ну, все, – Оля вырвала свою руку из сладостного плена.
– Я так не думаю, – таинственно глядя на нее, произнес он. – Я вижу, по крайней мере, еще две капельки джема.
Оля лихорадочно вертела головой, пока наконец не увидела багряно-красные капельки варенья чуть выше груди, прямо на майке в области правого соска, который стал четко выделялся под легкой материей.
Она судорожно попыталась прикрыться руками, но предвидя это, Велорий снова взял в плен обе ее руки, вытянув их над головой.
– Я не могу дать пропасть не единой капельке варенья.
И его голова медленно стала опускаться вниз. Оля могла лишь видеть его макушку и чувствовать легкое дыхание на коже. Велорий слизнул первую капельку, и девушка непроизвольно дернулась. Было ощущение, что его язык раскален: место, которого только что он коснулся, пылало огнем.
Харламов, приподняв голову, взглянул ей в лицо. Несомненно, он-то знал, как действуют его прикосновения.
– Не надо, – взмолилась Оля. – Я больше никогда не буду есть твои булочки, поверь мне.
Велорий печально покачал головой.
– Ну, конечно, я тебе верю, но ты просто не знаешь, как сильно я люблю эти булочки, а ты ...
– Я больше не буду, отпусти меня, пожалуйста.
– Хорошо, – Велорий улыбнулся ей, но что-то в его улыбке настораживало. – Как только съем последнюю капельку джема.
Велорий склонил голову к ее груди и никакие попытки увернуться не спасли Олю от его властных губ.
Он прикусил ее сосок прямо через майку и стал посасывать, а девушка непроизвольно выгнулась к нему навстречу. Столько ощущений сразу пронзили ее… Оля думала, что взорвется от неведомых ранее чувств.
Прекрати, – кричало в ее мозгу, – не останавливайся! – заглушали чувства ее разум.
– Вот теперь все, – довольно проговорил он, пристально глядя на нее. – Я не позволил ни одной капельки пропасть даром. Жаль, пятно осталось.
Велорий встал и посвистывая, как ни в чем не бывало, покинул комнату.
Оля, пылая от жара, еще некоторое время не могла пошевелиться, а на ее майке осталось влажное красноватое пятно. Нужно было переодеться и заняться вещами, но ноги были ватными и не хотели подчиняться хозяйке, поэтому Оля еще некоторое время неподвижно лежала в кровати. Ее мысли были поглощены новыми ощущениями. И в мыслях об этом незаметно для себя заснула.
Велорий был не прав, кое-какие капли варенья он все же упустил. Проснувшись в полдень, Оля обнаружила, что ее волосы намертво слиплись и торчали в разные стороны.
– Ох, – Оля застонала, запустив руки в волосы, и ее пальцы запутались в безнадежно склеенных кудряшках.
Девушка решила принять душ. Мама как всегда оказалась предусмотрительной: в ванной, совмещенной с туалетом, уже висели полотенца (розовое с рюшами для нее и темно-синее для «братика»). Оля скривилась. Вероятно, это чисто девчачье полотенечко станет причиной новых насмешек со стороны Лорика. Она тяжело вздохнула, несмотря на то, что ее трудно было назвать модницей, девушка безумно любила всякие кружева и оборочки. И мама тоже знала эту ее милую особенность, покупая все, что только можно с ними. Но взглянув на ее одежду, трудно было догадаться об этом увлечении, так как девушка предпочитала джинсы, шорты, футболки и регланы. И только под всей этой грудой одежды она носила кружевное нижнее белье, порой даже сексуальное и откровенно просвечивающееся.
Оля разделась и зашла в стеклянную душевую кабинку. Вода зажурчала и прохладной массой обрушилась на нее, освежая и расслабляя. Девушка тщательно вымыла голову. Выключив воду, она открыла дверь и потянулась за полотенцем, но так и замерла. Харламов, собственной персоной, развалившись на закрытой крышке унитаза, сверлил ее насмешливым взглядом.
Оля открыла рот, чтобы завизжать, но он опередил ее.
– Если ты закричишь, то сюда прибегут отец и твоя мать, – он покачал головой, назидательно пригрозив ей пальцем. – Придется долго объяснять, почему ты крутишься передо мной в таком виде, пугая до полусмерти.
Оля схватила полотенце и быстро завернулась в него.
– Интересно, кто еще кого пугает? – прошипела Оля, смущенная и покрасневшая.
– Ты бы тоже испугалась, если б застала в душе гладильную доску.
– Глади… чего? – взвизгнула она.
– Здесь столько пара, а ты такая же плоская, немудрено, что я перепутал, – невинно ответил он.
Олю затрясло от злости.
– Ты, ты… да я тебя… – она хотела прибить его на месте.
Сжав кулаки, она выскочила из душевой и бросилась на своего обидчика.
– Аааааа!
Оля удивилась тому, что ее падение не причинило ей боли.
– Какая же ты дура! – услышала она под собой.
Бестужева открыла глаза, которые она зажмурила при падении, и встретилась взглядом с разъяренным Велорием. Каким-то образом она удачно приземлилась прямо на него, и они оба рухнули на пол. Правда, в этот раз ей повезло оказаться сверху, в то время как он болезненно морщился, прочувствовав всю твердость пола.
– Боже, ну почему я встретил тебя, – Велорий схватился за голову.
Едва она выскочила из душевой, он уже знал, что должно произойти. Его тело само собой дернулось к ней навстречу, оберегая от падения. Но кто же мог знать, что она врежется в него с такой силой, что опрокинет. Парню было чертовски больно, а его одежда промокла из-за этой «ходячей неприятности».
Как бы часто он не дразнил ее, но не мог же он признаться, что находит ее очень сексуальной. Велорий также не сомневался, что всего года через два ее фигура преобразится и станет идеальной. И сейчас она ерзала на нем, испытывая грань его терпения.
– Лорик, – жалобно простонала Оля, заметив гримасу боли на его красивом лице.
– Может, ты уже уберешь свои косточки с меня, – рявкнул он и спихнул ее на пол.
Его грубость всегда переключали в Оле невидимый рычажок, заставлявший ее дерзить в ответ.
– Тебя сюда никто не звал, – гаркнула она.
– Да я бы никогда сам не согласился увидеть столь убогое зрелище, – зло крикнул он, распахивая дверь. – Тебя мать зовет.
И Велорий, громко хлопнув дверью, исчез.
– Чтоб тебя, Лорик! – без особого пыла прошептала девушка, как всегда после стычек с Харламовым, выбитая из колеи.
За что она могла полюбить такого хама и грубияна? Неужели он думает, что ей бы не хотелось стать чуточку красивей и женственней! Зачем же задевать ее своими колкостями, ведь ей и самой горько от несовершенства собственного тела. До встречи с Велорием она никогда не считала себя хуже остальных, но постоянные колкие замечания в ее адрес заставляли усомниться в этом. Неужели она такая уродина, что не удостоилась ни одного хорошего слова от своего любимого.
Она могла бы стерпеть это, но не тогда, когда ей приходилось сталкиваться с обворожительным демоном каждый день.
Девушка прогнала прочь грустные мысли. Разве она позволит какому-то Лорику растоптать свою самооценку. Да никогда в жизни!
На переезд понадобилось всего два дня. Квартиры Харламовых и Бестужевых были проданы, и за счет этого был куплен симпатичный двухэтажный особняк. Оле он действительно очень нравился, даже то, что за соседней стенкой громыхала музыка, не раздражало ее. Она отрывалась на Лорика как и прежде, только теперь она тарабанила в его дверь, пытаясь заставить замолчать. Прошло уже две недели их совместного проживания, и, к счастью, они больше не сталкивались в душе. Велорий давно забыл об этом и продолжал все так же насмехаться над Бестужевой, смеясь над ее неуклюжестью. И будто бы назло Оля то и дело спотыкалась, ударялась и падала, замечая, как он закатывает глаза и обреченно качает головой. И все же она была несказанно рада видеть его каждый день, ведь так и не отказалась от своего плана: он обязательно должен влюбиться в нее!
– Пап, мы с друзьями идем в клуб! – сказал как-то Велорий за обедом.
– Отлично, возьми с собой Олю, – спокойно ответил Константин Васильевич.
– Ни за что в жизни!
– Почему? – все также спокойно спросил старший Харламов.
– Она несовершеннолетняя, ее не пустят.
– Но тебе 17 и ты тоже несовершеннолетний, – вставила Оля.
Велорий бросил на нее быстрый взгляд, но ничего не ответил.
– Доченька, Велорию еще весной исполнилось восемнадцать, – спокойно возразила ее мама.
– Как?
– Так ты даже не знаешь дня рождения своего любимого… старшего брата, – ехидно проговорил Лорик. – Ты не доросла до вечерних клубов, – вдруг резко отрезал он.
Нет, она знала, вернее, думала, что знает. Как-то ей сказали, что он родился 15 августа. И она тогда еще обрадовалась: ведь ее день рождения было на два дня раньше.
В тот вечер Оля никак не могла уснуть, пытаясь угадать, с кем он сейчас веселится, сколько девчонок вешаются ему на шею и кто прижимается к нему в медленном танце. Она ревновала как никогда прежде. Оля уснула далеко за полночь, но ее сон был коротким, потому что в комнате было душно, а она забыла включить кондиционер. Очень хотелось пить. Девушка спустилась на кухню и налила стакан воды. Тихо скрипнула входная дверь и слегка пошатываясь вошел Велорий. На часах было полшестого утра. Оля глотнула воды, из темноты наблюдая за ним, оставаясь пока незамеченной. Вдруг у него зазвонил телефон и он ответил.
– Да, доехал без приключений, – Велорий говорил тихо, чтобы никого не разбудить. – Мне тоже понравилось, – ответил он на вопрос собеседника.
Оля затаила дыхание, по интонации голоса она была уверена, что он говорил с девушкой. Собеседник что-то сказал и Харламов рассмеялся.
– Обязательно повторим. Нет, ты абсолютно права, это было незабываемо.
Оля прикусила губу и вздохнула. Велорий повернул голову в ее сторону, но в темноте ничего не было видно. Девушка не желала выдавать свое присутствие. Была б она чуть наблюдательней, то поняла по прищуренным глазам и напряженной позе, что ее давно раскрыли. Велорий откинулся на диван и промурлыкал в трубку.
– С нетерпением жду нашей встречи. Пока, дорогая.
Бестужева даже не сообразила, что он отключил телефон и уже минут десять молчит. Медленно выглянув из-за арки, она увидела, что Велорий откинул голову на спинку дивана и закрыл глаза. Неужели он заснул?
Еще немного постояв для верности, Оля на цыпочках подошла к юноше. Во сне его лицо было очень красивым. Мерное движение груди, расслабленное тело, все так и манило дотронуться до него. Оля вздохнула и наклонилась ближе, ей так хотелось прикоснуться к нему, что рука сама собой потянулась к его губам. И они оказались безумно мягкими и нежными. Девушка смотрела только на его губы, желая целовать и ласкать его.
– И что ты будешь делать дальше? – неожиданно зашевелились его губы.
Оля отскочила, его глаза были открыты, а она так увлеклась его ртом, что не заметила, как он наблюдал за ней…
– Ты не спал? – он усмехнулся, подтверждая ее догадку. – Тогда зачем притворялся?
– Было весьма любопытно. А вот почему ты подслушивала и караулила меня?