В следующую секунду кулак Стаса врезался Никитину в челюсть. Страшный удар отшвырнул бизнесмена прямо на разогретую жаровню. К аромату шипящего в масле тунца мгновенно прибавилась вонь от паленого мериноса. Аня видела совсем близко лицо Никитина, перекошенное от боли, и надвигающуся на него фигуру Стаса. Рука замахнулась для очередного удара, и на этой руке не было пальцев, кроме большого и указательного.
– Нет, – закричала Аня.
Никитин подпрыгнул спиной, и его сведенные вместе ноги ударили Стасу в грудь. Бизнесмен вскочил с жаровни, подхватив первое, что попалось под руку, – а попалась тяжелая деревянная подставка с рисом и рыбой, и Стас едва успел развернуться, когда подставка просвистела у него над ухом.
Ане показалось, что Стас упадет, но Стас выпрямился, как сжатая пружина, разворачиваясь и одновременно взлетая в воздух. Удар щегольского ботинка швырнул Никитина к расписному столбу, украшавшему мостик, и следующий удар Никитина в этот столб впечатал.
Бизнесмен, тихо вздохнув, осел на перила. Перила подались, и Никитин рухнул вниз, в неглубокую воду с цветущими лотосами. Истошно закрякали испуганные утки. Только тут охрана Никитина бросилась на Стаса, и почти одновременно в зал, как группа захвата, хлынули охранявшие Стаса собровцы.
– Стоять! – заорал один из собровцев, и в охранников Никитина уткнулись автоматы. Влад и еще какой-то парень заламывали руки боссу. Он орал, и глаза у него были, как у бешеной коровы. Охранники Никитина выволакивали из пруда своего хозяина. Никитин пытался идти сам, но ноги его не слушались. Изо рта его сочилась красная струйка.
Через минуту собровцы запихнули Аню в машину. Она кричала и отбивалась, и слишком большая для нее туфелька тридцать девятого размера осталась на ступеньках ресторана «Микадо».
* * *
Аня тихо плакала, забившись в угол черного бронированного «БМВ». Стас сидел молча, приходя в себя, и по крайней мере не пытался ее лапать. Несмотря на подогрев сиденья, в одном вечернем платье Ане было холодно.
– Ты чего босая? – внезапно сказал Стас.
Аня поглядела вниз. Левой туфельки действительно не было. Колготки в сеточку в суматохе поползли, и у лодыжки красовалась каплевидная дыра.
– Как ты меня нашел? – спросила Аня.
– Таксиста нашел.
– А таксиста как?
– План «перехват» объявили. Блин, я тебе сколько раз говорил: хочешь бегать – бегай, но с охраной!
Аня искоса взглянула на Стаса. Неужели его взбесило только то, что она уехала без охраны? Или он боялся, что она побежит к Кутятину? Хотя если правда то, что сказал Никитин, то этого он не мог бояться. Он больше всего как раз и должен был бояться ее встречи с Никитиным.
И вовсе не потому, что Никитин молод, хорош собой и богат.
– Завтра ты улетаешь в Англию, – сказал Стас.
– Нет. Я – генеральный директор «Авиаруси».
– Генеральным директором будет Мережко.
– Исключено, – сказала Аня, – я наследница.
– Прекрасно. Ну и наследуй. Через шесть месяцев. По закону. А пока компанией будет управлять тот, кого я назначу.
– Я подам иск, – сказала Аня.
– Что?!
– Только попробуй меня отстранить, и я подам иск о том, чтобы назначили временного управляющего, который станет соблюдать мои интересы!
Вдали послышалось завывание сирен.
– Иск?! – изумился Стас, – в российском суде? Ты че говоришь, въезжаешь?
Сирены стали громче и ближе. Стас невольно оглянулся, – их кортеж догоняли два джипа с мигалками.
– Машина номер 777, немедленно остановитесь! – раздался усиленный мегафоном голос.
– У них что, крыша съехала? – резко проговорил Стас.
Водитель прибавил газу. Машина сопровождения ходко шла следом.
– Черный «Крузер» госномер три семерки, черный «БМВ» госномер три семерки, немедленно прижаться к обочине!
Из-за угла вывернулся и встал поперек Стасу белый милицейский «Форд». Из него выскочили трое постовых с пистолетами.
– Это не менты! – заорал Стас.
– Тормози! – вскричал Влад, сидевший спереди. – Отвечаю!
Водитель «БМВ» послушно нажал на тормоз. Обе иномарки прижались к обочине, из «Крузера» вылетели собровцы в камуфляже с автоматами наизготовку.
Из машин преследователей вылетели точно такие же. Хлопнула передняя дверца «БМВ» – это выскочил из машины Влад.
Его положили мордой в заснеженный асфальт. Он что-то горячо объяснял.
– Руки за голову, всем лечь на землю! – орали снаружи.
Водитель нажал какую-то кнопку, и все замки в «БМВ» защелкнулись. К машине подошел человек в камуфляже, качнул автоматом.
– Вылезай, – сказал автоматчик. Как ни странно, сквозь стекло его было почти слышно.
Стас отрицательно покачал головой.
– Я буду стрелять, – сказал автоматчик.
– Стреляй.
– Оно что, бронированное?
Стас кивнул.
Автоматчик поколебался и оглянулся. Старший из собровцев уже не лежал на асфальте. Он стоял, держа руки за головой, а задержавшие его люди внимательно вглядывались в его служебное удостоверение.
Спустя некоторое время менты явно расслабились. Их коллеги, во всяком случае, оторвали руки от капотов и стояли уже не так напряженно.
Стас набрал мобильный.
– Влад, что там такое?
– У них сигнал, мол, вооруженные люди едут по городу с заложницей.
– Понятно.
Охранников Стаса окончательно отпустили. Они стояли, переминаясь с ноги на ногу, и перешучивались со своими коллегами. Спецназовец из белого «форда» в сопровождении Влада подошел к «БМВ» Стаса.
Стас пожал плечами и вылез из машины. Следом за ним к выходу перебралась заплаканная Аня. Она сидела в машине, распахнув дверь и поджав под себя босую ножку.
– Это заложница? – с интересом спросил спецназовец, посматривая на Аню.
– Я не заложница, – ответила Аня.
– Вы извините, Станислав Андреевич, но все равно всем надо к нам проехать. Объяснительные написать.
– Отвезите меня домой, – сказала Аня спецназовцу.
– Отвезите девушку домой, – устало проговорил Стас, – а мы поедем к вам писать объяснения.
Они уже садились в машину, когда к ней подошел Стас.
Он еще слегка шатался. В руках его был букет снежно-белых хризантем, слегка тронутых морозом и засыпанных опавшими листями. Букет был сорван с ближайшей клумбы.
– Извини, – сказал Стас, – я был пьян. Я был очень пьян.
* * *
Было уже три часа ночи, а Аня все сидела у заснеженного окна. На ней было все то же черное платье с открытой спиной, но оно больше не выглядело нарядным. По правде говоря, оно превратилось в тряпку.
Белые хризантемы стояли в вазе на столе. Вазу пришлось искать довольно долго.
Никитин звонил ей на мобильный час назад. Ане стоило большого труда отговорить его приехать. Ей нужно было разобраться в том, что происходит.
Потому что если принимать все, случившееся в «Микадо», за чистую монету, то получалось, что два очень крутых человека, Войнов и Никитин, зараз стали к ней неравнодушны. Да так, что готовы были драться друг с другом. Да что драться! Никитин признался в разговоре, что машины Стаса в розыск объявил именно он, и чем эта выходка может кончиться для Никитина, Ане даже подумать было страшно.
И если верить их ссоре, то получается, что они никакие не партнеры и что Стас с Никитиным не сговаривался и от него задания убивать отца не получал.
Это если принимать все, что было, за чистую монету.
А чтобы принять это за чистую монету, надо поверить, что кто-то способен обратить на нее внимание. И тем более влюбиться. А разве такие люди, как Стас и Никитин, способны влюбляться, если речь идет об их деньгах и их власти? И разве можно влюбиться в девушку и тут же плавать с проститутками?
Потом Аня вспомнила, с какой уверенностью Защека заявил ей, что миллион двести тысяч – это для фирм Стаса. Правда, Стас очень удивился, когда это услышал. Но долго ли такому, как Стас, изобразить удивление? А вдруг Защека ей ничего не врал, а просто Стас решил, что так ему будет выгодней. Он же не убил Защеку, не взял его в заложники. Защека даже не пострадал. Они просто сказали ей, что успели остановить платеж. Что, если Никитин прав и бандит Стас – заодно с генералом Кутятиным?
Взгляд Ани упал на хризантемы, побитые морозом. Белые лепестки хризантем были растрепанные и короткие, как волосы Стаса.
«Это все вранье, – сказала себе Аня. – Это все был спектакль. Никитин очень хорошо знал привычки Стаса. Они плавают с проститутками, а потом говорят девушке комплименты. Они думают, я на это куплюсь».
Она встала и выбросила цветы в мусорное ведро.
* * *
Стаса отпустили в шесть часов утра, и он сразу приказал ехать на Рублевку, на дачу Собинова.
Домчались за пятнадцать минут.
Когда Стас вошел в дом, первое, что ему бросилось в глаза – это хризантемы. Они торчали из мусорной корзины в прихожей стебельками наружу.
Стас постоял в прихожей минут пять, разглядывая цветы. Он немного качался, но не от алкоголя, а от усталости. Потом вышел на крыльцо и забрался в машину.
– Поехали домой, – велел Стас.
Глава пятая
Президент и владелец компании SkyGate Василий Никитин ошибался. На встрече, назначенной на девять часов, генерал-майор госбезопасности Захар Кутятин не попросил у него доли в бизнесе.
Точнее, встречи не состоялось вовсе.
ФСБ пожаловало в стеклянный офис Никитина в бизнесцентре на перекрестье Цветного и Садового, но не в лице генерала Кутятина, а в лице целого взвода людей в камуфляже и с шерстяными масками.
Люди в камуфляже согнали всех служащих в один из кабинетов и начали обыск, который длился целый день.
Другой взвод людей в камуфляже приехал в аэропорт Елизарово, где и предъявил предписание о проверке таможенных деклараций, предоставляемых грузовыми бортами SkyGate, только что прилетевшими из Китая.
Таможенные декларации были проверены на предмет соответствия действительности.
Проще всего было б сказать, что действительности они не соответствовали.
Один из грузовых «Илов» компании, бывший в воздухе, срочно развернулся и попытался улететь обратно в Китай, но у него не хватило топлива, и он сел в Новосибирске. Там-то ему и вспороли брюхо местные чекисты.
Из «Ила» достали куртки, кроссовки, дамское белье и прочий ширпотреб. В декларациях весь груз скромно именовался пинг-понговыми шариками.
Василий Никитин узнал о происходящем, когда его машина стояла в пробке на Садовом. Из-за вчерашней истории он опаздывал на работу на семь минут, что для Василия Никитина было нехарактерно. Обычно он появлялся в офисе в семь утра, на полчаса раньше секретарши.
Трезво оценив ситуацию, Никитин приказал водителю развернуться и ехать прочь. С большой вероятностью чекисты, пришедшие в офис, имели с собой ордер на его арест.
Никитин особенно не скрывался, но все же предпочел поехать не домой, а на квартиру к одному из замов. Поразмыслив, он решил, что все происходящее подтверждает его предположение о сговоре между чекистами и Стасом и что обыски в Елизарово – это мгновенный и быстрый ответ на историю с объявлением машин Стаса в розыск.
* * *
Было десять утра. Вести об обысках в SkyGate еще не были достоянием гласности. Аня, в старых черных брюках и свитере, сидела в роскошном офисе отца и пыталась сосредоточиться на документах, когда дверь распахнулась и в кабинет вошел Стас. Как всегда, он двигался со стремительностью гюрзы. На стол перед Аней лег листок бумаги.
– На. Подпиши.
– Это что?
– Твое заявление об уходе.
– Я генеральный директор.
– Генеральным директором будет Мережко.
– Исключено. Я наследница.
Стас навис над ней, как волк над болонкой. Его белые волосы казались отлитыми из стали.
– Ты что думаешь, – сказал Стас, – это история про Золушку, которую держали в английских трущобах, а теперь она ездит на «Мерседесах» по ресторанам? Ты понимаешь, что у твоей компании на счетах два цента, а долгов частным кредиторам – сто пятьдесят миллионов! И еще столько же по налогам и пеням! Ты хуже, чем нищая, потому что нищих не стреляют из-за миллионных долгов. Ты понимаешь, в чьи разборки ты влезла?
Аня молчала.
– Ты понимаешь, что всего этого нет? Рыбок этих нет, Кресел нет, кабинета нет! Что все вот это, – Стас ткнул рукой в изысканно-белые стены кабинета, украшенные подлинным Дега, – это в любой момент превратится в стенку СИЗО, а вот этот стол – в крышку гроба!
– Ты мне угрожаешь?
– Если ты не понимаешь по-хорошему.
Аня нажала на селекторе кнопку вызова охраны.
– Вон из моего кабинета, – сказала Аня.
Стас вскинул на нее глаза, и Ане показалось, что она падает в коричневый колодец без дна. Уголки губ бандита расползлись в неверную улыбку, слишком походившую на волчий оскал. Стас резко повернулся и вышел вон.
* * *
Спустя полчаса после визита Стаса Аня просмотрела новостные агентства и узнала из «Интерфакса» об обысках в компании SkyGate.
Аня позвонила Никитину на сотовый, но тот был, разумеется, отключен. Тогда Аня позвонила генералу Кутятину.
– Борис Захарович, – сказала она, – я хочу с вами встретиться.
Они встретились в одиннадцать, но не в «Росско», а на Лубянке. Генерал Кутятин занимал очень скромный кабинет с советскими ковровыми дорожками, крупным портретом президента и большим телевизором, по которому шел утренний выпуск «Вестей». Ведущая рассказывала о разоблачении крупнейшей в России сети контрабандистов, окопавшейся под вывеской компании SkyGate. Рассказ сопровождался живой картинкой: люди в камуфляже и масках выносили из офиса на Цветном коробки с опечатанными бумагами.
Аня дослушала выпуск до конца, взяла со стола пульт и выключила телевизор.
– Борис Захарович, – сказала она, – это правда, что Никитин объявлен в розыск?
– Этот вопрос сейчас решается.
– Отмените… решение этого вопроса. И обыски прекратите.
– Почему? Он контрабандист.
– Все грузовые авиакомпании России возят контрабанду. Мой отец возил контрабанду. Если вы получите самолеты моего отца, вы тоже будете возить контрабанду. Это не причина для того, чтобы объявить человека в розыск.
Генерал Кутятин откинулся на спинку руководящего кресла и долго изучал Аню.
– Разумеется, – сказал он, – это не причина. Это всего лишь предлог. Причина, по которой мы объявим Никитина в розыск, состоит в том, что по его приказу убили вашего отца и моего товарища.
– Зачем ему было отдавать такой приказ?
– Затем, что он не заплатил денег по сделке. Компании, на которые он якобы перевел деньги, на самом деле липовые. Подписи вашего отца подделаны. Господин Никитин может рассказывать вам что угодно, но есть факт: восемьдесят пять миллионов долларов никуда не были переведены.
Аня вскинула голову.
– Борис Захарович. Вы отмените постановление об аресте Никитина и прекратите обыски в его компании. Иначе я подпишу запрос о возбуждении уголовного дела в отношении руководителей «Росско».
И с этими словами она покинула кабинет.
* * *
Маша Саручева проснулась около двенадцати. Голова болела жутко. Вчерашний вечер был катастрофой.
После того как эта маленькая сучка приперлась в вечернем платье – Машином вечернем платье, между прочим! – в бассейне все пошло насмарку. Маша никогда не видела Стаса в таком состоянии.
Стасу было плевать на его гостей, а там были немаленькие гости, между прочим.
Уж тем более Стасу было плевать на Маньку. Он трахал Маньку до Семена, трахал после Семена, и ему в голову не приходило, что она тоже что-то чувствует.
И что, наверное, ей бывает больно.
Больней, чем маленькой богатой сучке, с которой Стас чуть, видите ли, не содрал при всех платье, и она от этого страшно распереживалась. В жизни Маши бывали вещи похуже, чем чуть не содранное при всех платье.
Это было ошибкой – вчера просить у нее деньги. Судя по всему, компании действительно амбец, и дочка Собинова вряд ли сможет снять со счетов такую сумму. В любом случае она не сможет это сделать без ведома Стаса.
А Стас…