* * *
Дома я попросила, чтобы меня никто не беспокоил, и расположилась в своём кабинете. Мне нужно было всё обдумать и понять, что делать дальше.
К счастью, ситуация с Синди(так звали пострадавшую) не была столь страшной и чудотворение не требовала. По словам её мамы, врачи убеждены, что профессионально танцевать она, вряд ли, когда-нибудь сможет, но ходить вполне… Но это девочке мало, в прочем в этом её можно понять, но и только. В чём я её не понимаю, так это в полном отрицании, в всепоглощающей жалости к себе… Дело в том, что девушка ушла в себя, отказывая себе даже в попытках научиться ходить заново. Да, это будет больно, трудно, иногда невыносимо, но это шанс вести нормальную жизнь, а многие лишены и этого. И это она должна понять! К сожалению, окруженная родительской любовью, заботой и состраданием, не говоря уже о жалости со стороны посторонних, отшибает малейшую возможность осознания.
Эх, здесь нужен кто-то хладнокровный, в какой-то мере даже жестокий. Вот тут-то и понимаешь, что добро порой должно кусаться.
Так о теперь о моей роли… Во-первых, я никого не буду жалеть, а, во-вторых, найду девчонке пример. Кого-то, кто был в такой же ситуации, может даже в худшей, и не сдался. Да, такой человек точно сможет помочь, понять и объяснить…
Но здесь возникает новая проблема: где найти такого человека?
Возможно, есть какой-то реабилитационный центр, но где и как туда попасть? Как договорится, если ты там никого не знаешь?
Секундочку, у меня же есть Дамиан! Офицер особой службы, а этим господам практически все пути и дороги известны, да и информацию он по своим каналам связи пробить сможет! Значит, нужно аккуратно рассказать и спросить и желательно так, чтобы он не заподозрил, о том, что я знаю, кто он…
Итак, план действий.
1) Картинно вздыхаем и жалуемся на судьбу.
2) Ждем, пока нас спросят, что происходит.
3) Травим душещипательную историю, надеясь что поймет.
4) Туманно рассказываем, что я думаю, и ждем помощи…
В роде, должно сработать… Ведь так выглядят девы в беде?!
Сработало?! Три раза Ха-ха-Ха! Это называется: «не умеешь, не берись». Только идиоткой себя выставила и получила взгляды «а-ля Клер, ты головой ударилась?» от Дамиана, госпожи Рамзи и Фанни и просто насмешки от Альми. Что ж, придется всё же быть самой собой и просить напрямую. О кто бы знал, как мне не хочется просить о чём-либо Дамиана! Нет, я, конечно, могу попытаться разузнать всё сама, но на это уйдёт гораздо больше времени, а этого допустить нельзя: чем раньше Синди начнёт возвращаться к нормальной жизни, тем лучше.
Так что, надо…
Дамиан раскладывал десерты на прилавок, когда я подошла.
— Дамиан, можно тебя на минутку? — спросила я.
— Да ты что? Клер Адлер со мной любезна и интересуется моим мнением? Не может такого быть! Так, отвечай: ты больна? Помощь нужна? — насмешливо усмехнулся парень.
— Нет. То есть, да! В смысле, я не больна, но помощь мне действительно нужна. — смутилась я.
— Что произошло? — заметно подобрел парень, а я вздохнула, как перед прыжком с обрыва, и поведала историю, разумеется, избирательно. Просто рассказала, что встретила девушку, в прошлом профессиональную танцовщицу, но теперь инвалида, но с возможностью снова научится ходить. А её попытках свести счеты с жизнью, а затянувшейся депрессии. То есть, я рассказала всё, за умолчанием момента, как я оказалась втянутой во всё это.
— В общем, я в этом городе всего два года, да и то как-то практически всё время в кондитерской… Я думала, может, ты знаешь какие-нибудь реабилитационные центры или просто человека, который проходил через что-то подобное. Кого-то, кто бы полностью понял девочку, но при этом не жалел, а встряхнул и помог осознать, что мир не рухнул. Да, что произошло ужасно, но не всё ещё кончено. В любой момент, всё может измениться к лучшему. В любой момент, судьба может одарить чем-то о чём ты и мечтать не смел… — запинаясь, я передала все свои мысли. Почему-то было страшно раскрываться перед этим человеком. Ни перед кем никогда не было, а перед ним было… И это я! Та, которую матушка Эльза учила всегда говорить, то что есть, иначе как тебя смогут услышать и понять…
Я закончила, подняла глаза и посмотрела на Дамиана — он улыбался!
— Клер, я постараюсь помочь. — просто сказал парень и взглянул на меня так, как будто никогда не видел прежде.
— Спасибо. — прошептала я и отвернулась. Это был побег. Я убегала от него и этого взгляда.
Стоит отметить, что через два дня у меня были адреса и телефонные номера. Дело оставалось за малым: обо всём договориться и привести Синди.
* * *
С госпожой Дальтер, матерью Синди я поговорила отдельно. Я предупредила её, что по мановению руки девочку я на ноги не поставлю, а уж тем более не смогу её вернуть к доаварийному состоянию. Всё что я могу, так это подтолкнуть Синди к желанию самой встать на ноги. И только. Как я и предполагала, госпожа Дальтер была согласно и с этим. Получив её согласие, я объявила программу действий. Синди ожидала шоковая терапия, которая будет идти три дня. В первый день она проведёт с детьми, которые никогда не смогут встать с инвалидных кресел. Во второй — с людьми, восстанавливающими свои функции. А в третий будет днём бесед. Нам крупно повезло: все эти люди захотели нам помочь! Но главное, чтобы это помогло…
Все эти три дня Синди сопровождала я. Я смотрела на детей-инвалидов, пытающихся жить полноценно и шептала на ухо Синди, что ей повезло больше: она в отличие от них, если захочет, будет ходить.
Я видела людей, терпящих жутчайшие боли, и всё, чтобы вновь заставить ноги работать. Многие из них, никогда не восполнят полностью все функции, но они радовались и этому. И это я повторяла Синди вновь и вновь.
И, наконец, я видела людей, превозмогших всё. Людей, что-то потерявших, но и нашедших тоже…
Центр мы с Синди покидали в молчании. Каждый день был психологически трудным для нас обеих.
После таких прогулок я отдавала девочку её матери, а сама возвращалась в кондитерскую, где часа два сидела в молчании и пила приторно-сладкий чёрный кофе, пока меня не спрашивали, как я провела день. После этого я, как по команде, начинала реветь. Слёзы текли неиссякаемым потоком, я давилась ими… Пожалуй, я в жизни так никогда не плакала. И, вряд ли, когда-нибудь буду ещё… Но тогда я давала себе полную волю, чтобы опустошить себя и на следующий день вновь выглядеть холодной и беспристрастной…
Наверное, третий день посещения центра навсегда останется самым счастливым днём моей жизни. Просто, невозможно выразить словами то, что чувствуешь, когда видишь человека, преодолевшего себя, преодолевшего свою болезнь.
В этот день, возвращаясь из центра, Сидни снова молчала, но я улыбалась, хотя меня это молчание девочки тревожило.
Но все опасения развеялись сами собой, когда я сдавала девочку на руки её матери. Сидни очень серьёзно, как человек, который всё обдумал и взвесил сказала:
— Мам, я хочу попробовать.
И пусть это всего лишь одна фраза, но это сдвиг. Осознание, принятое решение… То, чего и я, и госпожа Дальтер добивались. И я видела, как из глаз женщины потекли слёзы. А сквозь них была видна счастливая улыбка…
Домой я летела на всех парусах. Смеялась, подпрыгивала, плакала и снова смеялась! И я верила, что у этой семьи снова всё будет хорошо. А это главное!
Не знаю, как добралась до кондитерской. Не поняла, как подскочила к Дамиану и обняла его. И не важно, что я ему мешала: он в это время заказы разносил. Я лишь сильнее прижалась к его груди и прошептала: «Спасибо». «Спасибо!» — на этот раз я произнесла это слово громко, чтобы все его услышали. А потом… А потом я опомнилась и отскочила как ошпаренная. И мелкими перебежками, не оглядываясь, посеменила в свой кабинет… А в до гонку мне доносился весёлый смех.
Глава 6
В городе праздник! Эээ, не совсем так, просто мне праздника захотелось. Со всеми этими переживаниями так отдохнуть хочется, потанцевать, посмеяться и побыть собой. Да, роль феи Клэрентины у меня сидит в печёнках, хочется снова быть только Клэр Адлер.
Но похоже до этого ещё долго: расследование практически никак не продвигается, тайн всё больше, Сельму не находили, книга молчит… Хорошо, что хотя бы Альми оказалось просто бунтующим подростком, требующим внимания, а не будущей королевой империи зла.
Вот и решила я с ней развлечься, да и Зои прихватить. Поэтому у нас сначала были магазины: мы с Альми отоварились новыми платьями, Зои — куклой. Потом мы перекусили и решили пойти в парк аттракционов.
Зои хотела казаться взрослой, поэтому ей обязательно нужно было прокатиться на самых страшных и рискованных каруселях и горках. В этом компанию девочке составила Альми, а я стояла у ограждения, ела шоколадное мороженое и махала ручкой.
Вот девчата опять пролетают вблизи меня. Они что-то кричат, показывают руками, но я их не понимаю и просто улыбаюсь.
А потом была темнота…
Очнулась я в каком-то подземелье и всего на несколько секунд, но и за эти секунды у меня появились кое-какие мысли.
Первой была «Ай, голова трещит». Второй — свершилось, скоро этот дурдом завершится. А после этого я снова уплыла куда-то.
Второе пробуждение было более приятным. В смысле, голова не болела, рябь в глазах прошла и чувствовала себя я вполне сносно… Так, что смогла полностью оглядеться.
А, ничего так. Да, темновато. Да, тесновата и обстановочка убогонькая: всего одна узкая кроватка, на которой я собственно сижу, но с чистым бельём. И крыс не наблюдается, мусора, кстати, тоже.
Тихо, мирно… Ситуация очень к размышлением, располагающая. А чего собственно буянить и дергаться? Кулон на мне? На мне! Значит, остаётся только ждать спасателей, ведь сама отпор я в жизни дать не смогу…
К сожалению, долго размышлять мне не дали. Почему «к сожалению»? Да, потому что дверь камеры скрипнула, и ко мне зашла Белинда… Такая, какой она была на портрете! Такой, какой она была четыреста лет назад…
Если бы я не читала книгу феи Сельмы, то появлению Белинды я бы не удивилась, вполне поверив семейным преданиям о фее, вновь услышавшей зов мира… Но я читала, и в книге четко было написано, что, если фея влюбляется в человека и решает провести с ним жизнь, то она теряет свои силы, становясь смертной. И обратного процесса нет!!!
Тогда я попыталась понять, откуда тогда ко мне приходят книги, но книга ответила, что их мне посылала другая фея, ставшая курировать территорию королевства после Белинды. Эти письма были простой формальностью и для всех дальних потомков составлены абсолютно идентично.
И именно поэтому я не верила сейчас своим глазам…
— Белинда?! — прохрипела я.
— И тебе здравствуй, ошибка моей юности. — заявила фея. — Даже не пытайся сопротивляться: ты в антимагической камере. Здесь она просто не действует.
— Что? — переспросила удивленная я.
— Как благословенна судьба! Она позволяет вернуть мне всё на свои места. Эта девчонка — сильнейшая фея, чем это не её знак. — шептала эта ненормальная. — Всё идеально! У меня три великие феи: это отродье Адлеров, моя дорогая Сельма и я, наконец, накопившая силу! Четыреста лет! Я ждала четыреста лет, чтобы всё исправить, чтобы повернуть время вспять! Я вернусь прошлое, я его верну и снова буду великой феей! У меня снова появится магия! Я снова буду слышать ветер и видеть краски мира! — Белинда говорила и говорила, казалось: она меня не видит. Казалось: она говорит для себя. Впрочем, так оно и было, ибо это существо, не переставая бормотать себе поднос, развернулось, захлопнуло дверь моей камеры и пошло дальше по коридору, оставив меня практически в панике.
Чтобы не впасть в это пагубное состояние, нужно чем-то себя занять. Чем? Скажем прямо, выбор у меня небольшой: думать!
Итак, во-первых, мы имеем прародительницу, непонятно как сохранившуюся… Хотя почему не понятно? Магия! А что? Как пользоваться ей, она знает, что с ней делать тоже. Поэтому вполне могла организовывать нападения и честно отбирать, что сама потеряла, а потом употреблять по назначению и накапливать для кого-то обряда, который поможет ей вновь стать «полноценной» феей.
Во-вторых, она ненавидит наш род. Чем ей там прародитель не угодил?
В-третьих, если верить всем этим словам напрямую, а не искать иносказание, то Белинда хочет вернуться во времена своего девичества.
В-четвертых, для обряда ей нужна магия. Много магии. Магия равная силе трех великих фей и три феи в придачу.
А теперь о приятном: ничего у неё не выйдет. Я не фея, и магии у меня нет, к тому же за мной прийти должны…
Ой, а если у особой службы не получится? У нас тут сумасшедшая деваха, способная на всё? И что со мной будет? А если она попытается провести обряд, что с миром будет? Ведь, если я права, то заклинание мощнейшее, а если неправильно произнесено, то и эффект будет самый непредсказуемый…
Клэр, не думай вообще, иначе точно запаникуешь… Ладно, рискнём и проверим мои браслеты. Они не работали. Достала кулон. Так, в нём в роде магических составляющих не было, уже хорошо. По крайней мере, в пожаре, поглощающем магию, он не пострадал.
На этом отрешенно вздохнула и постаралась забыться сном. Не вышло, ибо не прошло и десяти минут, как в моей камере оказался новый посетитель. Вернее, посетительница. Маленькая, тоненькая, с карими глазами и длинными кудрявыми волосами цвета горчицы. Её походка, осанка, мимика казались мне удивительно знакомыми, но я была уверена, что никогда прежде не встречала эту женщину.
А потом я почему-то посмотрела на её руку — на запястье блестел браслет-змейка. Та самая живая цепочка-змейка, что передавала мне книжку. Та самая, что привела меня к Альми!!!
Пусть я ошибаюсь! Ведь иначе, всё ещё хуже, чем я могла подумать: Сельма за одно с Белиндой, потому что, как иначе объяснить это свободное перемещение и обращение Белинды «дорогая»?! Проверить догадку я могла только одним способом: спросить, что я и сделала
— Фея Сельма?
— Да, моя милая. — улыбнулась женщина. — Она самая. Но у меня много имён — тебе другое известно.
Сельма вышла из камеры, но оставила дверь открытой, чтобы я могла видеть… Видеть, как вокруг неё опустилась тонкая сеть тумана, изменяющая её облик. Туман развеялся, а передо мной стояла матушка Эльза.
— Клэр, теперь ты узнаешь меня? — спросил меня знакомый голос. У меня на глазах застыли слёзы. Я ничего не понимала…
— Я объясню. — улыбалась матушка, вернее, Сельма, возвращаясь в камеру и приобретая свой прежний лик.
— Что? Что вы за одно с этой Белиндой? Что вы отреклись от всего, чему меня учили? Что вы мне объясните? — закричала я.
— Ты всё не правильно поняла.
— То есть, вам с Белиндой не по пути? — мгновенно успокоилась я. Всё-таки матушка Эльза слабо представлялась мне злодеем.
— Почти. Как ты уже заметила, твоя прародительница помешалась на фоне своих обид и хочет повернуть время вспять.
— Как? — спросила я и это был не только спортивный интерес: чем больше узнаю, тем больше шанс помешать или что-то изменить, если выбираться придется собственными силами.
— Клэр, всё просто: нужно достаточное количество магических сил для колдовства и три умелых феи для поддержания баланса и контроля. Ну с силами у нас всё в порядке, не зря же, Белинда их копила четыреста лет — с феями проблемней: не одна в здравом уме не согласится с планами Белинды.
— А почему вы согласились?
— Кто сказал, что я согласилась? Просто решила воспользоваться ситуацией. Что ни говори, безумцы гениальны…
— Почему?
— Обряд, что хочет провести Белинда, может исполнить любое, абсолютно любое желание. Не ту мелочь, что обычно желаете вы, а что-то действительно важное в масштабах всего мира.
— И что вы хотите? — не могла не спросить. — Тоже что-то забыли в прошлом?
— Нет, я хочу мира во всём мире, гармонии мироздания, всеобщего счастья. — усмехнулась фея. — Это только Белинда думает, что мы вернемся к прошлому, на самом деле, мы пойдём к блестящему будущему!
— Как на ваши планы смотрит ваша подруга?
— Никак. Она о них не знает: сил у нас только на одно желание.