Полицейские переглянулись.
— Верзила прав, — нехотя признал один из них. — Нам с тобой придется его вытащить.
— Давай так, — признал второй полицейский, — ты займешься этим парнем, а я покараулю снаружи.
— Зачем? — не понял первый.
— Чтобы посторонние не проникли на место преступления и не затоптали все следы, — ответил первый, торжественно повернулся и гаркнул на бармена: — Вали отсюда, здоровяк! Теперь это наша работа!
Бармен повернулся и вышел из кабинки. Повозившись с минуту, полицейский достал Шеринга из-за сливного бачка и посадил его на унитаз. Затем рывком сорвал с его губ скотч и спросил:
— Ты кто? Как тебя зовут?
— Хуан, — слабым голосом ответил Шеринг. — Хуан Фуско. — Он взглянул на полицейского полным страдания взглядом и скорбно добавил: — Меня похитили бандиты.
* * *
Послеполуденное солнце палило изо всех сил, но прохладный ветер с моря сводил его усилия на нет.
Егор Кремнев подошел к ресторану с заветным кейсом в руках. Он был бодр и светился самодовольством. Сигареты сигаретами, а дыхалка не подвела. Отлично!
Егор даже принялся насвистывать какую-то популярную мелодийку. Свернув за угол, он поднял руку, чтобы привести в порядок расстегнувшуюся на груди рубашку и в этот момент увидел Шеринга. Тот выскочил из дверей ресторана и бодрой рысью побежал ему навстречу.
Наткнувшись на Егора, он отлетел в сторону и замер с открытым ртом.
— Шеринг! — выдохнул Егор.
— Кремнев! Черт!
Столкновение было настолько неожиданным, что оба от удивления остолбенели и секунду молча смотрели друг на друга. И тут судьба преподнесла Егору новый сюрприз — из дверей ресторана выскочил бармен с бейсбольной битой в руках, а за ним — двое полицейских.
— Господин Фуско! — крикнул один из полицейских по-испански. — Немедленно остановитесь! Я буду вынужден применить силу!
Бармен, завидев Кремнева, ткнул в его сторону пальцем и заорал:
— Это он! Преступник! Хватайте!
Шеринг подскочил на месте, быстро показал Кремневу средний палец правой руки и, ухмыльнувшись, рванул со всех ног в боковую улочку. Кремнев кинулся за ним. Полицейские, дуя в свистки, — за Кремневым.
Шеринг бежал необычайно бодро и, перепрыгнув через груду ящиков, нырнул в боковой переулок. Кремнев не отставал. Полицейские — тоже. Бармен, пробежав метров десять, остановился, досадливо плюнул полицейским вслед, повернулся и заковылял обратно в ресторан.
Полицейские на полном ходу свернули в переулок, но тут за спинами у них, неожиданно и бесшумно, как призрак, появился Кремнев. Хорошо поставленным боксерским хуком он отправил одного из полицейских в нокаут, а второго вырубил ударом ногой под дых. После чего забрал с его пояса наручники с ключами и бросился догонять Шеринга.
Шеринг мчался по переулку во весь дух. В боковые прострелы между домами он увидел Кремнева, бегущего по параллельной улице, и прибавил ходу.
Вскоре две узкие улочки стеклись в одну широкую — пути Кремнева и Шеринга пересеклись. Теперь они бежали по одной улице: Шеринг — впереди, Кремнев — в паре метров за его спиной.
Вот Кремнев вытянул руку и попытался схватить Шеринга за ворот, но Шеринг рванул вперед, и пальцы Кремнева схватили воздух. Шеринг мчался, как заправский бегун, — очень быстро и ровно. Кремневу бежать было сложнее: мешал кейс.
Пробежав еще метров сто, Шеринг обернулся и никого не увидел у себя за спиной. Кремнев отстал! Из груди Шеринга вырвался победный клич, но, вместо того чтобы остановиться, он припустил еще быстрей.
Сбежав по каменной лестнице, ведущей в парк, Шеринг побежал по аллее, вдоль зарослей какого-то кустарника. Внутренне он ликовал. Противник остался далеко позади, нужно пересечь парк, добраться до автобусной остановки, прыгнуть в автобус — и только его и видели.
Но радужным планам Шеринга не суждено было сбыться. Когда до остановки оставалось не больше ста метров, сбоку, из-за кустов, наперерез ему вылетел Кремнев и, как в американском футболе, всем корпусом саданул Шеринга. Бизнесмен полетел на землю, несколько раз жестко кувыркнувшись.
Кремнев насел на Шеринга сверху, уперся коленом ему между лопаток и, заломив бедняги руки за спину, защелкнул наручники на его запястьях.
Шеринг издал протяжный вой, полный разочарования и самоиронии. Кремнев дышал сипло, со свистом, утирая потное, исцарапанное колючками лицо.
— Попался! — рявкнул он. — Бегун хренов!
Шеринг усмехнулся, с трудом переводя дыхание.
— За что же… вы так… не любите… нас… бегунов? — хрипло спросил он.
— За то… что вас… догонять надо, — так же одышливо и хрипло ответил Кремнев.
Шеринг безвольно уткнулся лбом в траву, а потом как стоял на корточках, так и завалился набок.
— Уф-ф… — тяжело вздохнул он. — Да-а-а… Растренировался… Потерял форму… Мне бы данные Сашки Кубатова, только б вы меня и видели.
Кремнев вытер рукавом потный лоб.
— Что еще за Сашка?
Шеринг повернулся и взглянул на Егора:
— Не знаете? Плохо. Его вся страна знает. Нефтяник-миллионер.
Кремнев поближе подтянул кейс и недовольно заметил:
— Много вас таких бегунов с миллионами за пазухой.
— Ваша ирония понятна, но неуместна, — сказал Шеринг. — Я бегом увлекся до того, как стал богатым. У меня со школы первый юношеский.
Кремнев достал из кармана сигареты и закурил.
— Сломать бы тебе ногу, — мечтательно проговорил он, пуская дым. — Да нельзя. Не поволоку же я тебя на себе.
Шеринг попробовал пошевелиться и зашипел от боли в запястьях.
— Вам с такой подвижной профессией нужно больше внимания уделять дыхательному аппарату, — сказал он с мрачной иронией. — А вы курите. Поберегли бы свои легкие. А то, боюсь, нам с вами еще придется побегать.
— Это угроза?
— Нет… Скорее, констатация факта. Кстати, вы обещали избить меня до полусмерти, помните?
— Помню.
— Можете начинать. Я не буду сопротивляться.
— «Не буду сопротивляться», — презрительно передразнил Егор, попыхивая сигаретой. — Можно подумать, ты сможешь.
— Беда всех чекистов в том, что они часто недооценивают противника. Вы ведь не ожидали, что я так хорошо бегаю? А откуда вы знаете, что я не припас для вас еще парочку подобных сюрпризов?
Егор сплюнул в траву и снова сунул сигарету в рот.
«Докурю эту — и завяжу», — подумал он.
— Эй, — окликнул его Шеринг. — Господин чекист, вам не надоело на мне сидеть?
Егор ухмыльнулся:
— Нет.
— В сущности, я не против. Но что могут подумать прохожие? Впрочем, после тесных объятий в кабинке туалета вы мне даже стали нравиться. Продолжим?
— Тьфу ты, зараза!
Кремнев швырнул окурок в траву, поднялся, схватил Шеринга за шиворот и одним рывком поставил его на ноги. Затем резко развернул его к себе лицом.
Шеринг зажмурился, ожидая удара. Однако секунда проходила за секундой, а удара не было. Шеринг открыл один глаз, затем второй. Посмотрел на Кремнева и усмехнулся.
— Я все еще жив? — насмешливо сказал он. — А как же ваши палаческие замашки?
Кремнев выглядел хмурым и усталым.
— Слушай меня внимательно, доблестный сын Палестины, — прорычал он сквозь стиснутые зубы. — Делаю тебе последнее предупреждение. Если ты, падла, еще раз попробуешь сделать ноги, я тебя порву. От жопы до макушки. Понял?
Шеринг хотел что-то сказать, но, ошпарившись о взгляд Кремнева, лишь тяжело кивнул.
— Вот так, — сухо произнес Егор.
Он наклонился и поднял с травы кейс.
— Давай, Моня, пошел!
Он подтолкнул Шеринга в спину. Тот по инерции сделал пару шагов и остановился.
— Можно сказать пару слов? — осведомился он.
— О чем?
— О наших с вами делах.
Егор хмыкнул.
— У меня с тобой нет никаких дел.
— Значит, будут, — уверенно проговорил Шеринг. — Слушайте, Ваня, или как вас там… Ну, чего ради вы так стараетесь? Деньги вам не нужны. Это я понял. Но тогда что? Что вам нужно?
— Чтобы ты заткнулся, — мрачно ответил Егор.
— Ну уж нет, я хочу выяснить. Так что вам надо, Кремнев? Неужели ордена и медали? Или с вас хватит и устной благодарности?
— Я бы ответил, да не твое это дело.
— Но ведь и не ваше тоже, — парировал Шеринг.
— Правильно, — кивнул Егор. — Это дело государства.
Шеринг взглянул на Егора насмешливо.
— Что? Государства? И где вы здесь видите это ваше государство?
— А ты присмотрись, — посоветовал ему Егор. — Видишь меня? Так вот я — за него. Или ты еще не почувствовал?
Шеринг потер плечом поцарапанную челюсть и сказал:
— Если вы об аппарате насилия, то очень даже: на собственной шкуре, так сказать. А вот это все — государство, держава, идеи служения — нет больше этого ничего, Ваня. Есть большое Ничто. А вы — его посланец. Можете мнить о себе все, что хотите, но для меня вы — никто. Никто из Ниоткуда.
— Все сказал?
— Могу добавить, но вы ведь все равно не слушаете.
— Молодец, понял. А теперь пошли.
Они не пошли по аллее, а стали продираться сквозь кустарник к дороге. Егор шел чуть впереди, он и не думал придерживать ветки, так что Шеринг, руки которога были стянуты наручниками, постоянно чертыхался и ойкал, когда ветки хлестали его по щекам.
В конце концов они выбрались из сквера.
— Постойте, — жалобно попросил Шеринг. — Дайте отдышаться. Иначе я умру от усталости.
— Ты ведь спортсмен. Забыл?
— Спортсмен. Но не марафонец. К тому же вы меня слишком сильно припечатали к асфальту. — Шеринг подвигал плечами и сморщился от боли. — По-моему, у меня сломано ребро.
— Какое? — поинтересовался Егор и подступил к нему вплотную.
— Слева.
— Здесь? — Кремнев грубо схватил Шеринга пятерней за ребра, и тот вскрикнул.
— Что ты делаешь, гад?!
— На врачебном языке это называется пальпация. — Кремнев убрал руку и демонстративно вытер ее о плащ. — С твоими ребрами все в порядке, — сказал он. Усмехнулся и добавил: — Чего не скажешь о мозгах.
— Опять вы меня оскорбляете, — скривился Шеринг. — Я не понимаю: это у вас что, стиль общения такой? С женщинами вы тоже так разговариваете?
— Ты не женщина.
— Спасибо за дельное замечание. Предлагаю присесть на скамейку и отдохнуть.
Егор пожал плечами и зашагал к видневшейся неподалеку скамейке.
Расположившись на скамейке, он достал из кармана сигареты. Шеринг посмотрел, как он прикуривает, и вдруг мрачно изрек:
— Ничего у вас не выйдет. Он вам меня не отдаст.
— Кто? — удивленно спросил Егор.
— А вы еще не поняли? Генка. Генка Соркин. От меня он хотел избавиться еще три года назад, когда дело на него завели. Я смылся. Тогда мне это удалось. Но тогда рядом со мной не было вас, господа чекисты.
Кремнев усмехнулся:
— Ну, смыться мы тебе больше не дадим. Хватит, побегал. Пора и на покой.
— То есть на нары? — Шеринг покачал головой. — Наивный! Я ведь о другом: кто-то из Генкиных друзей сидит среди ваших и наводит. Вам это еще не ясно?
Рука Егора остановилась на полпути ко рту.
— Ты думай, прежде чем сказать, — угрюмо сказал он.
— Обидно за организацию, да, Ваня?
Кремнев сузил глаза и мрачно уставился на Шеринга. Однако тот ничуть не смутился.
— А ведь так оно и есть, — сказал он после паузы. — У Генки длинные руки.
— Обрубим, — пообещал Егор, отвел взгляд и глубоко затянулся сигаретой.
Шеринг смотрел на него с сожалением.
— Эх, Ваня, — грустно сказал он, — в России никогда не умели беречь.
— Кого?
— Никого и ничего. Тем более людей.
Кремнев выпустил густое облако дыма и искоса глянул на Шеринга.
— Ты что, историк?
— При чем тут историк? Вот представьте: привозите вы меня в Россию. Сажаете под замок, берете в плотное кольцо охраны. Но среди вашей охраны снова оказываются
* * *
Вот уже битых пять минут Кремнев стоял возле телефона-автомата, раз за разом набирая номер, который прочно отчеканился у него в мозгу.
Скованный наручниками Шеринг лежал в ближайших кустах. С улицы его было не видно, а сам он из кустов не показывал носу, опасаясь новой вспышки гнева своего мучителя.
…На сей раз к звонившему красному телефону из глубины гостиной приблизилась высокая стройная девушка в купальнике-бикини. Девушка шла неверной походкой, в тонких длинных пальцах она сжимала бокал с мартини и оливкой.
Девушка несколько секунд смотрела на телефон, и на ее смазливой мордочке явно отобразилась душевная борьба. В конце концов она протянула руку и сняла трубку.
— Listen you, — хрипловато пробормотала она.
— Могу я слышать господина Солодова? — поинтересовался Кремнев тоже по-английски. И на всякий случай добавил: — Это очень срочно.
Обнаженная красотка отхлебнула мартини, почмокала пухлыми губами и небрежно обронила:
— Нет, не можете. Бай!
Она собралась положить трубку, но Егор, предугадав ее маневр, взволнованно крикнул:
— Минуту! Не вешайте трубку! Передайте господину Солодову, что в вашем доме утечка газа!
При этих словах лицо сидящего в кустах Щеринга искривила издевательская ухмылка.
Красотка на том конце провода озабоченно нахмурилась и надула губки.
— Меня это не касается, — сказала она. — Бай!
— Вы хотите взлететь на воздух?! — рявкнул в трубку Кремнев. — Если не позовете Солодова — взлетите!
Девушка еще больше нахмурилась, обернулась и посмотрела в окно, на голубую воду бассейна. Там, в желтом шезлонге, с бокалом коктейля в руке и голой мулаткой на коленях дремал Солодов.