Бармен пару секунд сохранял напряженную бойцовскую позу, затем понимающе хмыкнул и вернулся за барную стойку.
Посетители также вернулись к своим рюмкам, бокалам и тарелкам.
— Это неслыханно! — выдохнул Шеринг. — Их зовут на помощь, а они…
Кремнев встал из-за стола, одной рукой он подхватил с пола свой чудо-кейс, а другой потащил за собой Шеринга.
— Да как вы смеете… — задохнулся от возмущения Шеринг.
— Заткнись, — оборвал его Егор. — Пошел. Быстро.
Шеринг схватился руками за стул и завопил:
— Вызовите полицию, прошу вас!
Кремнев повернулся к посетителям и весело объявил по-испански:
— Все в порядке, дамы и господа! Мой друг немного выпил! Все в порядке!
Он грубо потащил Шеринга через зал к туалету, виновато улыбаясь посетителям, которые быстро потеряли интерес к воплям странного усатого мужчины и вернулись к своим разговорам.
В туалете ресторана Егор втолкнул Шеринга в кабинку, вошел сам и запер дверь.
Шеринг опасливо поежился.
— Бить будете? — обреченно спросил он.
Кремнев усмехнулся.
— Наоборот. Благодарить.
— За что?
— За подсказку.
— Что-то я не…
— Помолчи. Достал.
Егор грохнул на крышку унитаза кейс и откинул крышку. Затем извлек оттуда небьющееся зеркало на специальной присоске. Пришлепнул его к стене. Зеркало отразило два лица — насмешливо-садистское Егора и огорченно-брезгливое Шеринга.
— И что все это значит? — поинтересовался Шеринг. — Решили побриться? Так вам это Все равно не поможет. Гориллу сколько ни брей, она все равно…
Егор поморщился:
— Ты можешь помолчать хотя бы минуту?
— Только если объясните мне, что вы задумали, — с вызовом ответил Шеринг.
— Через час-полтора, — угрюмо сказал Кремнев, — твою поганую бесчестную рожу покажут по всем местным каналам.
Шеринг насупился.
— А вы свою-то рожу видели? — обиженно осведомился он.
Но Кремнев не ответил. В одной руке он уже держал бритвенный станок, а в другой — баллончик с пеной.
— Могли бы сделать это по-человечески — у раковин, — заметил Шеринг.
Егор, не произнося ни слова, схватил Шеринга за шиворот и почти ткнул его носом в зеркало. Затем выдавил ему на лицо пену из баллончика и приступил к бритью.
Шеринг скривился и отплюнул клок пены.
— Если честно, — сказал он, — то в Россию мне хочется, как балерине в колхоз.
Егор продолжал скоблить его физиономию бритвой.
— Как вас там?.. — снова заговорил Шеринг. — Кремнев, кажется? Так вот, Кремнев, предлагаю вам сделку. Если отпустите — дам вам денег.
— Много? — поинтересовался Егор.
Шеринг ухмыльнулся:
— Не просто много, а о-о-очень много. Будете купаться в долларах и евро до глубокой старости. Ай!.. Нельзя ли поосторожнее? Вы отрежете мне нос!
Кремнев добрил ему левый ус и, сполоснув бритву, принялся за правый.
— Так как? — спросил Шеринг.
— Насчет купания в деньгах?
— Угу.
— Боюсь, что так я до старости не доживу — утону.
Шеринг взглянул на отражение Егора в зеркале и саркастически хмыкнул.
— Доблестный чекист, нечего сказать. Хотите сказать, вам не нужны деньги?
— У меня сказочная зарплата, — ответил Егор, добривая правый ус. — А ты поменьше болтай, мне тебе еще бакенбарды брить. У тебя на роже шерсти, как у племенной овцы на заднице.
— Тэк-с. Да вы у нас честный?
— Не совсем. Могу сломать вам ребро или выбить зуб, а начальству скажу, что вы упали. Поверни голову… Да не сюда, в обратную сторону!
Шеринг повиновался.
— Очень жаль, — сказал он. — А ведь я только что предложил вам счастливую, спокойную, обеспеченную жизнь. На вашем месте мечтал бы оказаться каждый. А вы так вот запросто упускаете удачу из рук?
Егор сбрил Шерингу бакенбарды и плеснул ему на лицо водой.
— Поосторожней! — взвизгнул тот.
— Ничего, переживешь. А теперь, Моня, вторая часть марлезонского балета!
Егор заломил Шерингу руки за спину, вынул из кейса моток скотча и быстро стянул скотчем запястья «объекта».
— Да что же это такое? — капризно проговорил Шеринг. — Опять вы за свое?
Кремнев, не обращая внимания на жалобы «объекта», положил кейс на пол и откинул крышку унитаза.
— Не обязательно связывать мне руки каждый раз, когда хотите помочиться, — заметил на это Шеринг.
— Сейчас ты у меня сам обмочишься.
В руке у Егора сверкнуло широкое лезвие спецназовского кинжала.
— О, черт! — испуганно воскликнул Шеринг.
Кремнев запустил пятерню в чернявую шевелюру Шеринга и одним движением срезал ему пучок волос.
— Ай! — взвизгнул Шеринг. — Это холокост!
— Нет, Моня, это новый вид обрезания, — спокойно сказал Егор. — Модельная стрижка. Называется «Сын вэдэвэ».
— А потом с этой стрижкой куда — в газовую камеру?
Егор срезал Шерингу еще несколько прядей.
— Ну, хочешь, окуну в унитаз? — предложил он.
— Фашист! — простонал Шеринг сквозь сжатые зубы. — Красный палач!
Кремнев швырнул отрезанные волосы в унитаз и спустил воду.
— Что вы за народ такой, Моня? — со вздохом спросил он. — Чуть вашего брата против шерсти, так он сразу про холокост, фашизм и газовую камеру.
— Палач! — снова крикнул Шеринг. — А если бы я тебя так же? Как бы ты запел? Люмпен!
Шеринг хотел еще что-то крикнуть, но Кремнев заклеил ему рот скотчем.
* * *
Туалет огласили громкие стоны. У раковин двое мужчин мыли руки — маленький человечек с отечным плутоватым лицом и пожилой краснолицый обыватель в бежевой тенниске и голубых джинсах. Услышав стоны, они насторожились.
Пожилой обернулся и изумленно посмотрел на две пары мужских ног, виднеющиеся под дверью одной из кабинок.
— Видели? — обратился он к плутоватому. — Нигде от них спасения нет.
— И не говорите, — поддакнул плутоватый.
— Совсем распоясались эти «голубые»! — хмуро проговорил пожилой, вытирая руки платком. — Сначала голосил на весь бар, чтобы его спасли, а теперь трахается со своим дружком в сортире! Куда катится этот мир?
Плутоватый хихикнул.
— Да, нашли место. Мало им отелей, так они еще и в сортирах развлекаются.
— И как не стыдно! — повысил голос пожилой. — Тут, между прочим, мочатся нормальные люди!
— Нам их не понять — извращенцы, — снова поддакнул плутоватый.
— Боже, покарай этот содом! — Пожилой сунул платок в Карман и вышел из туалета; возмущенно хлопнув дверью.
Плутоватый тут же закрыл кран и, воровато оглядевшись, на цыпочках двинулся к кабинке. На его отечном лице появилось воровато-хищное выражение.
Мужчина за дверью кабинки продолжал стонать.
«Кинуть педрил — богоугодное дело», — подумал плутоватый, на ходу достал из-под рубашки крестик и поцеловал его. Затем присел возле кабинки, осторожно просунул руку под дверцу, ухватил кейс за ручку и, под прикрытием стонов, потихоньку вытянул его наружу.
«Вот так», — сказал он себе, выпрямился и беззвучно скользнул к двери.
Минуту спустя он вышел из ресторана и резво зашагал по улочке. На его отечной физиономии блуждала удовлетворенная полуулыбка. Добычу — кремневский кейс — он крепко сжимал в правой руке.
Свернув за угол, плутоватый перешел с мелкой семенящей походки на такой же семенящий бег.
* * *
Кремнев в последний раз взмахнул кинжалом, и Шеринг в последний раз издал громкий стон.
Хаотично обрезанные волосы на его голове торчали вразнобой. В прическе парадоксальным образом совместились сиротливость и стильность.
Кремнев развернул Шеринга к себе, удовлетворенно осмотрел его голову и кивнул:
— Сгодится.
Выпустив Шеринга, он бросил взгляд себе под ноги и мгновенно переменился в лице.
— Черт! — Он поднял взгляд на Шеринга.
Физиономия у того была насмешливо-торжествующая.
— Не обессудь, — сказал Шерингу Егор и коротко и хлестко ударил его кулаком в челюсть.
Глаза Шеринга закатились, Кремнев подхватил его на руки и усадил на унитаз. Затем, не тронув защелку, перемахнул через бортик кабинки и бросился из туалета прочь.
Несколько секунд спустя Кремнев пулей вылетел из ресторана, на ходу выхватил из внутреннего кармана пиджака топографический навигатор-наладонник и принялся жать на кнопки. На дисплее навигатора загорелась надпись «Мальта» и возникла географическая разметка острова.
Кремнев бежал по улице, а его пальцы между тем ловко бегали по клавиатуре навигатора. На дисплее загорелось название городка.
Навигатор быстро укрупнил графический рисунок с сеткой улиц и переулков. В одном углу экрана запульсировала маленькая зеленая точка — навигатор Кремнева, а в другом — красная. Его кейс.
Кремнев мчался по улочкам городка, то и дело сверяясь с дисплеем навигатора. Красная точка двигалась медленно. Зеленая стремительно приближалась к ней.
Кремнев выбежал на небольшую площадь. Его взгляд почти моментально выхватил в толпе туристов знакомый серебристый прямоугольник.
Плутоватый, не видя Кремнева, садился в автобус. Кремнев поднажал, но чуть-чуть опоздал. Дверцы автобуса закрылись, и он медленно двинулся с места.
Кремнев бросился за автобусом, намереваясь на ходу запрыгнуть на подножку, но в этот момент наперерез ему вылетел легковой автомобиль и едва не сбил его с ног.
Егор отскочил на тротуар и взглянул на дисплей навигатора. Красная точка уплывала от него все дальше. Вот она свернула налево…
Егор внимательно всмотрелся в карту города, повертел головой, ориентируясь на местности, и сделал «стратегический финт»: вместо того чтобы гнаться за автобусом по прямой, он свернул на соседнюю улицу и кинулся автобусу наперерез.
Трижды он перемахнул через какие-то заборчики, дважды пробежал по зеленым ухоженным лужайкам, еще пару раз едва не попал в зубы разъяренным псам.
Навигатор стал мешать, и Егор спрятал его за пазуху. Перепрыгнув через железную изгородь, он миновал дворик, быстро вскарабкался по лестнице на крышу дома и, бросив взгляд на дорогу, увидел уходящий вдаль автобус.
Егор снова сверился с навигатором, прикинул расстояние и, разбежавшись, перепрыгнул на крышу соседнего дома. Затем — по пожарной лестнице — соскользнул вниз.
Дышал он хрипло и тяжело.
«Больше — ни одной сигареты!» — поклялся себе Егор.
Не тратя времени на отдых, Егор бросился к смотровой площадке, видневшейся поблизости. Автобус скользил где-то внизу, спускаясь по спирали улиц. Кремнев перепрыгнул через перила смотровой площадки.
Спустя полминуты он был уже возле дороги. Вскарабкавшись на дерево, он перебрался на верхушку каменного забора. И уже с забора сиганул вниз — прямо на крышу проезжающего мимо автобуса.
Водитель — маленький круглый усач в белой рубахе, расстегнутой на волосатой груди, — услышал грохот удара о крышу автобуса и испуганно затормозил.
— Что за дьявольщина! — выругался он по-испански.
Автобус, скрипнув тормозами, остановился. Водитель быстро выбрался из кабины и, отбежав от автобуса, привстал на цыпочки, чтобы разглядеть крышу.
Немногочисленные пассажиры выглянули в окна, удивляясь неожиданной остановке.
Водитель подпрыгнул, пытаясь разглядеть крышу, но ничего странного не увидел.
— Дьявольщина, — повторил он и заковылял обратно к кабине.
Плутоватый парень сидел в самом конце прохода. Взгляд его алчных глаз был сосредоточен на кейсе. Несколько секунд он старательно ковырял ножом замки, затем откинул крышку.
На внутренней стороне крышки мигали две сигнальные лампочки, каждая размером не больше кедрового орешка.
— Sheat! — тревожно воскликнул плутоватый. — What this the two fucking things?!
— This is yor finich, fuking zero, — услышал он незнакомый мужской голос.
Воришка испуганно вскинул голову, но в это самое мгновение что-то сильно ударило его по лицу и он потерял сознание.
Кремнев захлопнул кейс и подул на ушибленный кулак. Затем быстро прошел по проходу и выпрыгнул из автобуса.
* * *
Бармен, рослый, мускулистый мужик лет пятидесяти, протирал тряпкой барную стойку. Над его головой монотонно бормотал телевизор.
— Семь трупов — таков итог кровавого инцидента, произошедшего сегодня утром у дома номер три по улице…
— Рикардо, сделай погромче! — попросил его кто-то из забулдыг, мнущихся возле барной стойки.
Бармен взял пульт и прибавил звук.
Физиономия журналиста исчезла с экрана телевизора, уступив место кадрам оперативной хроники. Улицы вокруг злосчастного особняка были перекрыты полицейскими автомобилями, рослыми постовыми, уставлены пикетами и опутаны ленточками, запрещающими вход.
Криминалисты делали замеры, суетились в развороченном доме. Санитары запаковывали трупы погибших в прорезиненные чехлы.
Бармен и еще несколько забулдыг у него за спиной внимательно наблюдали за происходящим на экране телевизора.
— Причины инцидента пока не ясны, — затараторил закадровый голос репортера. — Личности погибших устанавливаются. Но не только жертвы — итог этой драмы. Бесследно исчез хозяина дома — гражданин Мальты Хуан Фуско.
На экране телевизора появился нечеткий портрет мужчины, на лице которого красовались бакенбарды и усы.
— Всем, кто располагает хоть какой-то информацией о местонахождении этого человека или о его судьбе, — продолжил тараторить журналист, — просьба позвонить по телефону, указанному на экране.
— Рикардо, это же он! — крикнул один из забулдыг-завсегдатаев.
— Кто? — не понял здоровяк-бармен.
— Парень, который звал на помощь!
Бармен соображал довольно туго, поэтому не сразу вспомнил, о каком таком парне идет речь.
— Святая Мария! Ты что, не помнишь? — горячился забулдыга. — Ты еще хотел угостить их своей битой!
— О мой бог! — воскликнул бармен и нагнулся к телефону, стоявшему под барной стойкой.
— Кто-нибудь запомнил номер? — крикнул он посетителям.
— Да! Звони, я продиктую!
И бармен принялся набирать под диктовку номер.
— Алло, полиция? Я звоню по поводу… — Бармен прикрыл трубку ладонью и глянул на посетителей. — Как там зовут этого парня?
— Хуан Фуско! — подсказал кто-то.
— По поводу Хуана Фуско! — гаркнул в трубку бармен. — Он только что был у нас в ресторане!.. Что?.. Да… Секунду. — Бармен снова прикрыл ладонью раструб телефона. — Эй, ребята, кто-нибудь видел: эти дворе парней выходили из туалета?
Посетители у бара переглянулись и пожали плечами.
— Я видел, — сказал крепкий пожилой мужчина, сидящий за ближайшим к барной стойке столиком. — Вернее — слышал! Сперва эти гомосеки трахались в кабинке туалета, потом один из них ушел, а вот этот… — Тут мужчина кивнул на экран телевизора, — до сих пор там сидит. Уж не знаю, что он там делает.
— Алло! — гаркнул в трубку бармен. — Он все еще в туалете… Да, записывайте адрес…
Пять минут спустя бармен и двое полицейских с пистолетами на изготовку вошли в туалет. Бармен с битой в руке шагал чуть впереди. Полицейские опасливо выглядывали из-за его широкой спины. У них были лица людей, которые всю свою жизнь старательно избегают неприятностей.
В одной из кабинок по-прежнему кто-то стонал и покряхтывал. Бармен остановился и оглянулся на полицейских. Лица у тех стали хмурыми и брезгливыми. Один даже опустил пистолет, настолько недвусмысленными и похабными были доносящиеся из кабинки стоны.
Однако бармен не стал больше медлить. Он повернулся к кабинке и пнул ботинком по дверце. Щеколда отлетела вместе с шурупами, и дверца распахнулась.
Взглядам бармена и полицейских предстало душераздирающее зрелище. Бритый и подстриженный Шеринг корчился за унитазом, силясь вытянуть голову из-за сливного бачка. Руки его были связаны сзади, и он никак не мог подняться на ноги.
— Этот парень застрял, — сказал бармен. — Нужно его оттуда вытащить.
— Вот и вытаскивай, — сказал ему на это один из полицейских.
Бармен недовольно хмыкнул.
— Почему я?
— Потому что это твой бар, — резонно ответил второй полицейский.
— Во-первых, бар не мой, я здесь всего лишь работаю, — хмуро сказал бармен. — А во-вторых, это ваш парень. Вам его и вытаскивать.