— Но я…
— Заткнись! — рявкнул громила.
Шеринг испуганно замолчал. «Черт, — с досадой и страхом подумал он. — Поменял одно дерьмо на другое. Что за несчастливая планида?»
— Вот так, — кивнул человек со шрамом и, повернувшись лицом к дороге, тронул машину с места.
Набирая скорость, «БМВ» покатил по узкой мокрой улочке, взбивая колесами белые облака пены и черных луж.
Прямо по курсу, откуда ни возьмись, как черт из табакерки, выскочила коренастая фигура. Человек присел на одно колено и вскинул руки. Шеринг не сразу понял, что в вытянутых руках он держит пистолет. Понял лишь тогда, когда пистолет в его руках трижды оглушительно и сухо рявкнул.
«БМВ» подпрыгнул и крутанулся влево. Громила с трудом выровнял машину и прорычал:
— Покрышку пробил, сука!
Мужчина выстрелил еще раз.
Автомобиль завилял, завертелся и, взвизгнув колесами, уткнулся носом в ближайший дом — пассажирской дверью впритирку к стене.
Шеринг вскрикнул.
Человек на дороге опустил пистолет и побежал к остановившейся машине. Шеринг толкнул дверцу, намереваясь выбраться из салона, но понял, что забаррикадирован.
Громила со шрамом пришел в себя быстрее, чем Шеринг. Он выскочил из машины и присел за открытую дверцу. В его руке появился пистолет с глушителем. Не дожидаясь, пока Кремнев добежит до машины, громила тщательно прицелился и несколько раз нажал на курок.
Егор вскинул к груди металлический кейс. Пули с искрами и звоном отскакивали от бронированной крышки чемодана. Удары пуль о кейс едва не сбили Егора с ног, но он выстоял и открыл ответную стрельбу.
Однако дверца автомобиля надежно прикрывала противника.
Шеринг тоже не терял времени даром. Он перебрался на водительское сиденье и повернул ключ в замке зажигания. Потом еще раз и еще… Автомобиль не заводился.
Громила со шрамом наконец сообразил, что стрелять нужно по ногам бегущего, но было уже поздно.
Подбежав к автомобилю, Егор пнул ногой по дверце, за которой прятался громила. Громила повалился на спину, но в последний момент успел схватиться рукой за дверцу.
В этот момент Шеринг наконец завел машину, резко сдал назад и понесся задним ходом в другой конец улицы, волоча по тротуару зависшего на распахнутой двери громилу.
Кремнев побежал за ним, на бегу перезаряжая пистолет. Защелкнув обойму, он отбежал в сторону под углом к уезжающему автомобилю, присел, прицелился и выстрелил по колесам.
Левое заднее колесо отозвалось громким хлопком. Автомобиль резко вильнул и врезался задним бампером в столб. От удара громила разжал пальцы и, сорвавшись с дверцы, откатился в сторону. Мотор заглох.
Человек со шрамом поднялся с тротуара и обескураженно тряхнул головой. Кожаная безрукавка на его спине изодралась в клочья, по обнаженным мускулистым рукам текла кровь, однако громила был еще достаточно силен, чтобы принять бой. В руке у него сверкнуло лезвие ножа. Он принял удобную для боя стойку, но больше ничего сделать не успел — Кремнев, не снижая скорости, налетел на него кейсом и сбил с ног. Затем, не давая громиле прийти в себя, ударил его кейсом по голове.
Человек со шрамом дернулся и затих, Кремнев подбежал к автомобилю, распахнул дверцу и, схватив Шеринга за грудки, выволок его наружу.
* * *
— Кто это? — рявкнул Егор, кивнув на распростертого на асфальте гиганта. — Ну! Быстро!
— Я… я… — Слова застряли у Шеринга в горле.
Егор хорошенько его встряхнул и заорал:
— Что это за татуировка?! Отвечать!
Шеринг повернул голову и увидел, что на обнаженном бицепсе громилы наколот щит, пронзенный тремя молниями.
— Ну! — рявкнул Егор. — Отвечать!
И он снова встряхнул олигарха. Тот вскрикнул и скорчился от боли.
— Кажется… у меня сотрясение, — выдавил он.
Кремнев схватил Шеринга за руку и рывком поднял его с тротуара.
— Я спрашиваю: кто его прислал?!
Шеринг молчал.
— Ну!
— Я не знаю! — крикнул в ответ олигарх. — Не знаю, ясно вам?
— Врешь! Ты пошел с ним добровольно, я в этом уверен.
— Он затащил меня в машину! Я ничего не смог поделать!
Егор поднял руку, сжимающую пистолет, и с угрозой проговорил:
— Будешь молчать — отстрелю палец!
Шеринг посмотрел на него грустным взглядом и вдруг усмехнулся.
— Вы смешны, — хрипло сказал он. — Смешны и нелепы. Во всем. В своем дешевом героизме, в своих фальшивых угрозах. У вас даже походка смешная. Вы когда-нибудь видели себя со стороны?
Кремнев стиснул зубы. Шеринг вгляделся в его искаженное гневом лицо и снова усмехнулся.
— Вы хотите отстрелить мне палец? Да ради бога. Я даже сам помогу вам. — Олигарх поднес ладонь к стволу пистолета. — Пожалуйста. Стреляйте. Какой палец вам нужен?.. Этот? Или этот? А хотите, все сразу?
Произнося эти слова, Шеринг по очереди приложил к стволу пальцы. Егор молчал, наливаясь кровью и злобой.
Шеринг издевательски засмеялся?
— Я так и знал, — с иронией произнес он. — Кишка тонка, дружок? А я думал, вы…
Внезапно Шеринг осекся, наткнувшись глазами на холодный взгляд Кремнева, и вдруг выдохнул:
— О нет.
Пистолет, оглушительно рявкнув, дернулся в руке Егора. В следующий миг Шеринг издал громкий рев, схватился за простреленную ляжку и повалился на тротуар.
* * *
Московское небо было затянуто тучами. Моросил дождь. Мокрые верхушки деревьев тихо раскачивались на студеном ветру.
«Вот и погода за окном паршивая, — подумал генерал Рокотов, мрачно посасывая трубку. — Когда уже выглянет солнце? А впрочем… не все ли равно. Солнце на небе или тучи — а дело все равно дрянь».
Он отвернулся от окна и взглянул на мужчин, сидящих за столом совещаний. Генерал Лямин был, как всегда, сдержан. Его сухое бухгалтерское лицо не выражало абсолютно ничего. А стекляшки золотых очков отражали свет лампы, не давая разглядеть выражение глаз.
Генерал Зубов, обычно молодцеватый, красивый, подтянутый, сейчас сидел за столом с унылым видом и больше походил на провинившегося школьника, чем на боевого офицера.
Его адъютант полковник Уколов выглядел еще хуже. Он с тревогой посматривал не только на генерала Рокотова, но и на своего шефа. Сидеть меж двух огней ему явно было неуютно.
Рокотов пососал трубку, надеясь успокоиться, но успокоения ему трубка не принесла. Тогда он вынул ее изо рта и резко произнес:
— Прокрутите еще раз.
Полковник Уколов протянул руку к DVD-проигрывателю и нажал на кнопку. На экране плазменного телевизора появились, кадры журналистского репортажа: особняк Шеринга, полицейские машины, трупы в санитарных мешках, фото Шеринга в усах и бакенбардах.
Рокотов смотрел на экран с мрачным вниманием. Трубка в его руке потухла, но он этого не заметил.
Между тем камера укрупнила деталь на обнаженной руке одного из погибших, это была татуировка в виде трех молний, пронзающих рыцарский щит.
— Стоп! — приказал Рокотов.
Уколов поспешно нажал на «паузу».
— Чуть назад, — распорядился генерал.
Уколов отмотал назад. На экране вновь появился кадр с татуировкой. На этот раз полковник нажал на кнопку «пауза» вовремя.
— Знакомый символ, — мрачно изрек Рокотов и ткнул трубкой в экран телевизора. — Давайте по существу. В группе захвата знали, что Шеринг в розыске. Знали его имя и фамилию. Но никто из погибших не владел информацией, что Шеринг — главный свидетель по делу Соркина.
Рокотов сунул в рот трубку, но поняв, что она потухла, с досадой вынул ее изо рта.
— О чем это говорит, товарищи офицеры? — обратился он к собравшимся.
— О том, что «крот» среди нас, — таким же мрачным голосом ответил генерал Зубов.
По столу пронесся вздох. Рокотов оглядел потемневшие лица мужчин и кивнул:
— Да, «крот» среди нас. Генерал Лямин. Генерал Зубов. Полковник Уколов. Полковник Козырев. И я. Нас пятеро. Пятеро человек, которые были посвящены в подробности операции.
— Прошу прощения, — тихо заговорил генерал Лямин и поправил костлявым пальцем очки. — Дмитрий Алексеевич, — обратился он к сидящему рядом Зубову, — а ваш человек на Мальте… как его там…
— Солодов, — подсказал генерал Зубов.
Лямин кивнул:
— Да, Солодов. Он вообще в курсе, кого, сопровождает Кремнев?
Зубов покачал красивой головой:
— Нет, конечно.
Лямин кивнул:
— Понятно. Какая задача поставлена непосредственно перед ним?
Генерал Зубов досадливо поморщился, но тут же взял себя в руки, и лицо его вновь стало непроницаемо-спокойным.
— Солодов спрячет их в надежном месте до прибытия конвоя, — сказал он Лямину. — Для этого задания мы отобрали десять лучших агентов. Под их охраной Шеринг будет сопровожден к самолету.
Лямин недовольно заерзал на своем месте. Рокотов посмотрел на него и нахмурился.
— Виталий Сергеевич, есть возражения? — поинтересовался он.
— Ну… — Генерал Лямин поправил бледным пальцем очки. — Я бы прямо сейчас отправил туда роту спецназа, и делу конец.
Зубов даже привстал на месте.
— Роту спецназа?! — с сарказмом произнес он. — То есть рассекретить операцию? И получите вы вместо Шеринга дырку от бублика.
— С Кремневым мы и так ее получим, — сказал на это Лямин. — У этого рязанского Рэмбо, извините, слишком много мочи в организме. Прикажете ждать, когда она ему в голову стукнет?
Рокотов перевел взгляд на Зубова, как бы ожидая, какой контрдовод станет в этой схватке генералов решающим. И Зубов не заставил себя ждать.
— Хотите пари? — с мягкой улыбкой обратился он к Лямину. — Если Кремнев провалит операцию, я сниму свои погоны. А если нет…
— Если провалит — снимете оба, — договорил за него генерал Рокотов.
На руке у генерала Рокотова запиликали часы, оповещая о времени приема лекарства. Рокотов достал из внутреннего кармана пиджака флакон с таблетками, открыл его и вытряхнул две таблетки на ладонь. Затем, не глядя на присутствующих, забросил таблетки в рот.
— Гадость, — сказал он, поморщившись.
Убрав флакон обратно в карман, Рокотов повернулся к генералу Зубову.
— Дмитрий Алексеевич, вы ведь отправили на Мальту психолога?
— Да, — нехотя признал Зубов. — Еще до начала операции.
Рокотов мрачно усмехнулся:
— Значит, теперь ваш психолог торчит на Мальте без работы.
— Зачем он вообще понадобился? — спросил недовольно генерал Лямин.
— Я уже объяснял: у Шеринга время от времени случаются психологические срывы, — с плохо скрываемым раздражением ответил ему Зубов. — Вы ведь не хотите, чтобы на суде давал показания сумасшедший?
Рокотов вздохнул и заметил с грустной усмешкой:
— Мне он сейчас нужен больше, чем Шерингу.
Лямин искоса посмотрел на генерала Зубова и сипло пробормотал:
— Если мы не направим Кремневу подмогу, Шерингу уже сегодня понадобится не психолог, а гробовщик, Рокотов взглянул на Зубова.
— Дмитрий Алексеевич, может, правда? Они уже и так наделали много шуму? Кто знает, на что еще способен этот Кремнев. Вспомните недавнее дело. Тогда, так же как сейчас, из всей группы выжил один только Кремнев. Это наводит на определенные мысли, не правда ли? И эти мысли мне не слишком нравятся.
— Это свидетельствует о высоком профессионализме Кремнева, — возразил Зубов. — Только и всего. Если бы все наши парни были такими же…
— От Мальты бы камня на камне не осталось, — с язвительной усмешкой докончил за него генерал Лямин.
Зубов окинул его невысокую сухопарую фигурку холодным взглядом.
— Что бы там ни произошло, — с нажимом отчеканил он, — а я ручаюсь за своего человека.
— Хорошо-хорошо, — погасил его напор генерал Рокотов.
Он вздохнул и непроизвольным жестом приложил ладонь к груди. Зубов, Лямин и Уколов взглянули на него тревожно. «Старик» выглядел неважно. Его смуглое лицо, похожее на запеченный картофель, еще больше осунулось, а под глазами провисли, чтобы уже никогда не исчезнуть, морщинистые старческие мешки.
В дверь постучали.
— Войдите! — откликнулся Рокотов.
В кабинет бодрой походкой вошел адъютант Рокотова — полковник Козырев.
— Владимир Тимофеевич, здесь то, что вы просили. — Он протянул генералу какую-то бумагу.
Рокотов взял бумагу, достал из кармана очки, водрузил их на переносицу, пробежал бумагу взглядом, вздохнул и протянул Лямину. Лямин, ознакомившись с бумагой, передал ее Зубову, то*г — своему заместителю, полковнику Уколову.
Это была ксерокопия какого-то официального документа. В центре документа красовалось изображение щита, пробитого тремя молниями.
Рокотов снял очки и убрал их в карман.
— Все ознакомились? — поинтересовался он. — А теперь объясните мне кто-нибудь: что забыла в, этом деле террористическая группировка «Стрелы Зевса»?
* * *
Это была чистая и широкая улица с рядами богатых домов за массивными железными заборами высотой в два человеческих роста. Их фасады большей частью были скрыты от посторонних взглядов буйно разросшейся зеленью — деревьями и высокими экзотическими кустарниками, ветви и цветы которых оплетали прутья оград до самых пикообразных верхушек.
У одного из таких заборов притормозил белый «форд».
Первым из салона выбрался высокий широкоплечий мужчина с хмурым, плохо выбритым лицом. Это был Егор Кремнев. Оказавшись на улице, он открыл заднюю дверцу и буквально выволок из машины вялого и бледного Шеринга.
— Живой? — поинтересовался Егор.
Шеринг не ответил, но метнул в Кремнева полный злобы и презрения взгляд.
— Значит, живой, — с усмешкой констатировал Егор.
Он посадил Шеринга на тротуар, а сам повернулся к «форду». Шеринг, левая нога которого была перебинтована прямо поверх штанины, побледнел и скорчил гримасу, явственно дающую понять, что никаких приятных ощущений от подобного обращения он не испытывает.
Кремнев снял «форд» с тормозов и хорошенько подтолкнул. Автомобиль медленно покатился вниз по улице. Кремнев проследил за ним взглядом и удостоверился, что «форд» отъехал на значительное расстояние от дома. Затем снова повернулся к раненому олигарху.
— Плохо выглядишь, — сказал Егор.
— Меня тошнит, — процедил сквозь зубы Шеринг.
— Наверно, съел что-нибудь не то, — издевательски предположил Егор. — Ладно. А теперь давай потихонечку вставать.
Однако «потихонечку» не получилось. Егор просто схватил олигарха за шиворот и рывком поставил его на ноги. Шеринг покачнулся и застонал.
— Палач, — со слезами на глазах проговорил он.
— Переживешь. Пошли в дом.
Придерживая тяжелеющего шаг за шагом олигарха, Егор подвел его к чугунной калитке с узором из кованых листьев. В калитке виднелась прорезь электронного замка. Егор сунул в прорезь магнитную карточку, которую получил от Солодова.
Калитка пискнула и открылась.
— Смотри-ка, сработала, — усмехнулся Егор. — Ну, пошли, чего встал?
Кремнев и сильно хромающий Шеринг вошли во двор и заковыляли по песчаной дорожке к двухэтажному белокаменному особняку с балконами. Закругленный козырек дома подпирали четыре мраморные колонны. Автоматическая видеокамера на верхушке ограды оглянулась вслед нежданным гостям. Потом снова повернулась в сторону улицы.
— Хорошо, что на улице темно, — заметил Егор.
— Отвезите меня в больницу! — вдруг потребовал Шеринг.
— Обойдемся без больницы, — возразил Кремнев. — Я сам тебя вылечу.
— Боже, почему ты дозволяешь ему так со мной обращаться? — взмолился пропотевший от боли Шеринг.
— Потому что на моей стороне правда, — спокойно ответил ему Егор. — И я надеюсь, что рано или поздно ты это поймешь.
— Боже, почему ты отдал меня на растерзание такому непроходимому тупице? — вновь запричитал Шеринг, но на этот раз с явственным оттенком иронии. — Я бы предпочел отдать себя в руки умному и образованному палачу.
— У тебя еще будет такой шанс, — заверил его Кремнев. — Давай, поднапрягись — остался последний рывок!
Разведчик и олигарх поднялись по широким ступеням и остановились у большой двустворчатой двери из мореного дуба.
Кремнев прислонил Шеринга к стене.
— Стой здесь. И не вздумай убежать!