Френки и Ари хорошо постарались, чтобы я выглядела как школьница. Косички и все такое. Теперь мое дело изображать абсолютную невинность. В конце концов, я должна была соблазнить негодяя. Я должна сесть с ним в его грузовик.
Хайк говорит:
– Что такая милая девочка как ты, делает здесь, а?
Я прикусываю губу и носком туфли вожу по грязи. Я опускаю подбородок:
– Парень, с которым я встречалась, привез меня сюда. Когда я отказалась поцеловать его, он бросил меня здесь. Если бы я знала, что он оставит меня, я бы поцеловала его,– слезы катятся по моим щекам, я смотрю на Хайка. – Я не знаю, где я.
Он делает шаг ко мне и кладет руку на мое плечо:
– Я отвезу тебя домой, если хочешь, – я моргаю, что, я надеюсь, выглядит, будто я трепещу. – Вы сделаете это, мистер?
Он вздыхает:
– Наверняка мне придется свернуть с моего пути, но да, я отвезу тебя домой, – его большой палец гладит мое плечо. – Ты слишком симпатичная, чтобы оставаться здесь одной, – он улыбается, как он думает, дружеской улыбкой, но для меня она выглядит мерзкой. – Как тебя зовут, мисс? – он делает паузу. Его голос понижается на октавы. – Сколько тебе лет?
Я говорю в нос:
– Я Рейчел. И мне пятнадцать.
Хайк качает головой.
– Разве твои родители не говорили тебе, что нельзя садиться с мальчиками в машину? Я пожимаю плечами и шепчу:
– У меня нет родителей.
Если бы я моргнула, я бы не заметила, как его лицо освещается на какую-то микросекунду.
Он быстро прячет свое выражение лица и бормочет:
– Давай, доставим тебя домой, – затем идет к грузовику. А я практически вприпрыжку бегу к его грузовику.
Давай сделаем это.
Когда мы оба в грузовике, он спрашивает:
– Куда мы направляемся?
– Гринвуд.
Хайк сощуривает глаза:
– Гринвуд? Какого черта ты оказалась здесь? Он ведь далеко отсюда.
Протягиваю руку и сжимаю в кулаке ремень безопасности, и шепчу извиняющимся тоном:
– Мне очень жаль. Я знаю это далеко, – я замолкаю, а потом спрашиваю напугано. – Вы теперь не отвезете меня домой?
Хайк вздыхает, и я понимаю, что игра началась:
– Я отвезу тебя домой, Рейчел. Я сказал, и я сделаю это.
Но?
– Но мне просто любопытно, – бинго. – Почему ты не поцеловала мальчика сегодня? Поцелуй – это такая мелочь. Это ничего не значит. Почему ты просто не сделала это? – он ухмыляется. – Тебе, возможно, понравилось бы.
Я так близка к тому, чтобы прикончить этого ублюдка прямо сейчас.
Вместо этого я прикусываю губу и смотрю на него из-под ресниц:
– Я хотела. Я просто не знала как.
Хайк смотрит вверх, и я уверена, он думает, что сорвал несовершеннолетний куш. Я рада, что он так чувствует. Посмотрим, как он будет чувствовать себя минут так через десять.
Он опускает лицо и смотрит прямо вперед:
– Я могу показать тебе, – он наблюдает за мной краем глаза. – В этом нет ничего такого. Это легко.
Я морщу лоб:
– Я не знаю...
Хайк поднимает руки, словно он сдается.
– Один поцелуй. Потом, если ты захочешь остановиться, мы остановимся, – он кладет руку на сердце. – Клянусь.
Я смотрю на него, размышляя.
– Один поцелуй? Потом отвезете меня домой?
Хайк дергает головой:
– Если это то, чего ты хочешь.
Я вскидываю руки и смотрю на коленки.
– Хорошо.
Это та часть, которой я боюсь.
Знаю, что Марко и Кларк слушают нас.
Хайк опускается ниже на сидении и приближается к моей стороне, прежде чем я могу сделать вдох. Смотрю на него широко распахнутыми глазами и шепчу:
– Я не знаю что делать, – он гладит меня по щеке и наклоняется ближе:
– Я покажу тебе.
Я потрясена своей реакцией на эту небольшую игру. Я, кажется, возбуждаюсь.
Он опускает свое лицо к моему, пока наши губы не соприкасаются, и он говорит напротив них тихо:
– Ты просто прижимаешь свои губы к моим и целуешь меня. Делай как я, детка. Мы начнем медленно.
Потом мы целуемся. И чтоб меня, я должна сжать ноги вместе. Сильно. Я чрезвычайно возбуждена.
Он нежно целует мои губы, держит руки при себе, используя только губы. Отстраняясь, он говорит:
– Ну как?
Я моргаю:
– Приятно. Мне понравилось, – я вспыхиваю, понимая, что я фактически лежу.
Он ухмыляется:
– Еще?
Кивая, я двигаюсь, чтобы встретить его на полпути. В этот раз, когда его губы встречаются с моими, я стону и слышу, как Хайк рычит:
– Черт. Ты готова уже.
Его язык проскальзывает в мой рот, и машинально я поднимаю руки, чтобы взять в ладошки его щеки, прижимаюсь к нему грудью. Его руки обнимают меня. Я поднимаю ногу, чтобы положить ее на его бедро, делаю это специально, так он может мельком увидеть мои белые трусики.
Наши поцелуи за секунду превращаются из нежных в развратные. Он дошел до нужного состояния, я знаю это.
Он прикусывает мою нижнюю губу, и я начинаю тереться об его бедро. Его громкий стон заполняет кабину, и потом он усаживает меня на свои колени, мои ноги раздвинуты. Все еще целуя, он хватается за мою попу и прижимает меня к нему, трется своей промежностью о мою.
Стон, который я выпускаю, слишком настоящий. Мои соски напряжены, и я близка к оргазму.
Он отстраняется от меня и наблюдает за мной едва приоткрытыми глазами:
– Ты когда-нибудь трогала себя раньше?
Мои глаза расширяются, я не отвечаю.
Он еще немного трется об меня:
– Не стесняйся. Я хочу, чтобы ты кончила. Ты прежде испытывала оргазм, детка? – я энергично качаю головой, и он усмехается. – Хорошо. Я рад, что буду твоим первым.
Его бедра начинают вращаться, и его покрытая джинсой выпуклость трется об мое волшебное местечко. Мои глаза закатываются.
– Да, – с каждым вращением, он притягивает меня все глубже на себя, вызывая соприкосновение. Вызывая реакцию.
Он получает ее.
Мое сердце бешено колотится. Дыхание становится тяжелым, глаза резко распахиваются, когда моя сердцевина сжимается. Затем, конец.
Я взбрыкиваю, прижимаясь промежностью прямо к нему. Я дергаюсь, пульсирую, освобождаясь, и стону:
– О, боже.
Когда я начинаю выплывать из моего удовольствия, я уже даже не сомневаюсь.
Смотря в глаза Хайку, дотягиваюсь рукой до своей темно-синей спортивной сумки и вытаскиваю оружие, которое выбрала на сегодняшний вечер. Его тело дергается, когда он видит это. Его глаза шокировано расширяются.
– Что, мать твою, это?
– Охотничий нож, – отвечаю я автоматически, держа в руке десятидюймовое зазубренное лезвие перед своим лицом.
Хайк с трудом сглатывает:
– Зачем он тебе?
Все еще сижу на его коленях, откидываюсь назад на приборную панель и устраиваюсь удобнее.
– У тебя есть дурная привычка, Трентон, – я наблюдаю, как его шокированное выражение лица превращается в чистый страх. Я качаю головой и продолжаю объяснение. – Почему ты не мог оставить тех девочек в покое? Они не хотели тебя, ты вынуждал их, – мои брови ползут наверх: – А это крайне непозволительно, мистер Хайк.
– Это ложь, – шипит он. – Каждая чертовка умоляла о моем члене, так же как и ты, маленькая шлюха.
– Я маленькая шлюха?
Выражение лица Хайка вызывает во мне желание рассмеяться. Я наклоняюсь ближе к нему и облизываю его щеку.
– Я, правда, хочу твой член, мистер Хайк, – хватаясь за его футболку, я детским голоском спрашиваю. – Могу я получить его, мистер?
Его опустившаяся эрекция, начинает вновь подниматься, когда я начинаю тереться об него.
– Ты хочешь, чтобы я трахнула тебя, Трентон?
Тяжело дыша, он шепчет:
– Черт, да.
Затем я целую его. Глубоко, как будто соглашаюсь на это:
– Хорошо.
Без предупреждения, я втыкаю лезвие в его живот резко и уверенно, но пока не двигаю дальше. Я кривлю губу:
– Будь осторожен со своими желаниями, Трентон Хайк.
Трахнуть тебя, я сделаю это, мистер Хайк. Я трахну тебя, сильно.
Он пытается бороться со мной, но это жалкая попытка. Он останавливается вскоре после того, как понимает, что умирает. И никто не в состояние помочь ему. Глаза широко раскрыты, а слезы катятся вниз по его щекам. Он бормочет снова и снова:
– Нет, – пока не начинает закашливаться, плеваться, кровь начинает вытекать из его рта.
Я наблюдаю, как он слабеет, бледнеет и хрипит, и наконец, делает свой последний вздох. Свет исчезает из его глаз, и я впиваюсь в них взглядом:
– Глупый ублюдок, – мое дыхание сбивается от напряжения, и я, ни к кому в частности не обращаясь, говорю: – Заберите меня.
Не проходит минуты, черный Мерседес останавливается около красного грузовика. Я запрыгиваю в него и даже не здороваюсь с Кларком.
Я пристегиваю ремень безопасности, включаю радио громче и сворачиваюсь клубочком около двери. Я вздыхаю. Все, что я хочу – это принять душ и побыть немного с Марко.
Глава 18
На сей раз возвращение в Мираж отличается от предыдущего. Нет никаких поздравлений и фанфар, как было после моего первого задания. По факту, Френки и Ари уже спят. Боб ждет, чтобы убедиться, что меня не ранили, но после того как он убеждается в этом, он целует меня в лоб и тоже отправляется спать.
Я не уверена, чего ожидала, но точно не Марко, который сидел за своим столом и впился в меня своим взглядом. Кларк бросил мне натянутую улыбку:
– Спокойной ночи, Кэт. Рад, что ты в безопасности.
Я вернула ему такую же напряженную улыбку:
– Спасибо. Спокойной ночи.
И вот теперь мы одни.
Марко так резко поднимается, что у меня перехватывает дыхание. Он шагает ко мне, челюсть сжата. Его взглядом можно было бы убить. Я облажалась.
– Смой его с себя. Потом приходи ко мне.
И это ударяет в меня. О, вау. Он зол на меня. Я могу практически сказать, что он... Я прислоняюсь к столу Кларка и ухмыляюсь:
– Ты ревнуешь?
Марко ухмыляется в ответ, только как-то криво и жестоко:
– Я не ревную, котенок. Теперь, марш в душ.
Я наблюдаю, как он идет по коридору в свою комнату.
Мысль о том, что Марко ревнует, вызывает у меня головокружение. Я прямо-таки бегу в душ, раздеваюсь, а затем тщательно моюсь под чуть теплой водой.
Оборачиваю вокруг себя полотенце, беру одежду и иду вниз по коридору. Я не стучусь, когда подхожу к комнате Марко. Я открываю дверь и быстро проскальзываю внутрь.
Меня приветствует темнота.
Свет у кровати включается, слегка освещая комнату. Когда я смотрю на кровать, я борюсь с собой, чтобы не проглотить язык. Марко лежит на кровати, руки за головой, покрывало едва прикрывает его тело. От вида его обнаженного торса и ног у меня бегут слюнки. Я подхожу к кровати, бросаю одежду на пол и ложусь на него. Все еще во влажном полотенце, я лежу на нем и обнимаю его руками. Я закрываю глаза и надеюсь на лучшее.
Нерешительно, его руки обнимают меня. Он сильно сжимает меня. Слишком сильно. Но мне нравится это. Мои веки начинают тяжелеть. Дыхание стабилизируется. Свет лампы исчезает, и Марко гладит кончиками своих пальцев мою спину.
Так же быстро, как я засыпаю, он целует меня в висок. Молчание. Затем, шепотом:
– Я ревновал.
И я засыпаю с глупой усмешкой на лице, крепко сжимая его в объятиях.
Глава 19
Я просыпаюсь от ощущения мягких губ на моей щеке. Мои веки трепещут и открываются, чтобы увидеть улыбающегося Марко, который стоит передо мной, одетый для рабочего дня.
– Мне нужно работать сегодня, но ты можешь остаться здесь и поспать, если хочешь.
Моргая, сажусь на кровати.
– Нет. Я пойду отсюда. Дай мне секундочку только.
Он смотрит на часы:
– Слушай, нет времени ждать. Просто запри дверь изнутри и захлопни ее, когда будешь уходить.
Я киваю:
– Хорошо.
Он наклоняется ко мне и захватывает мои губы в медленном, нуждающемся поцелуе. Я стону в его рот, и он ругается:
– Черт. Мы точно продолжим это позже, дорогая.
Мне нравится, как он называет меня "дорогая".
Целует меня еще раз, отстраняется и подмигивает мне.
Такой прекрасный.
Мужчина волшебно восхитителен.
По-прежнему слабая после предыдущей ночи, я быстро собираю одежду с пола около кровати и начинаю одеваться. Но я не могу найти трусики.
Я осматриваю кровать, заглядываю за спинку кровати, но не вижу их. Более вероятно, они лежат под кроватью, я падаю на колени со стоном и засовываю руку под кровать, прощупывая все.
Слишком рано для всего этого дерьма.
Я не нахожу свою вещь. Сбитая с толку, я оглядываю комнату, но не вижу их. Должны же они где-то быть, проклятье. Мне по-прежнему казалось, что под кроватью самое то место, чтобы потерять трусики, я опять падаю на колени и просовываю под кровать голову.
Ага!
Я замечаю их. Довольно далеко, но думаю, достану. Я вытягиваю руку и хватаю трусики, но что-то там еще вместе с ними. Я быстро натягиваю трусики и смотрю на черный маленький бумажник.
Я должна положить его обратно.
Ага. Ты должна.
Я просто засуну его обратно. После того, как загляну внутрь.
Я открываю бумажник и заглядываю внутрь. Моргаю и резко захлопываю его. Потом открываю еще раз и читаю. Мои брови сходятся на переносице.
Это не может быть правдой.
Неспособная стоять, я сажусь на край кровати. Еще раз открываю бумажник и читаю. Читаю, пока слова и числа не сливаются в единое пятно. Я читаю, пока мои глаза не заполняются слезами. Я читаю, пока гнев не обжигает мои внутренности.
Наконец, я опускаю руку с бумажником вниз и смотрю в пустоту.
– Я, черт возьми, убью его.
Конец Первого Акта.
[1] Эскрима – филлипинское боевое искусство
[2] бастон - палка
[3] ларго мано янток – длинная палка из ротанга.
[4] Визор - ветрозащитные экраны мотоциклетного шлема
[5] Дебби Даунер - персонаж культового американского шоу Saturday Night Live (Субботним Вечером в Прямом Эфире), в исполнении Rachel Dratch, наводящий на всех тоску своими замечаниями и высказываниями.