— Ничего. Только… к чему спешить? — Он сделал большой шаг назад. — Как ты верно заметила, наша симпатия длится уже долгое время. У нас впереди целая ночь. Я хочу, чтобы мы ее запомнили.
Мэллори смутилась. Она только что расценила их будущее слияние как нечто сиюминутное, не требующее продолжения, в то время как он…
Девушка облизала сухие губы. Гейб встал у нее за спиной.
— Что… что ты делаешь? — спросила она, услышав шелест одежды, падающей на пол. Сердце учащенно забилось, когда он наклонился и поцеловал ее в плечо.
— А ты как думаешь? — Гейб покрывал короткими поцелуями плавный изгиб высокой изящной шеи.
— Я не ожидала… — Мэллори думала о быстром, почти животном соединении и едва ли рассчитывала найти в своем партнере искусного любовника, а теперь, млея от наслаждения, она, казалось, вообще потеряла способность воспринимать действительность.
Большая, горячая рука легла ей на живот.
— Чего ты не ожидала, Мэл? Что мне бы хотелось бросить тебя на пол и незамедлительно овладеть тобой? Доверься мне. Мы дойдем и до основного блюда… — палец его руки медленно выписывал затейливые круги на ее животе, — позже.
Гейб прижал ее тело к себе, она едва не закричала, почувствовав ягодицами его крепкие бедра.
— У тебя самая красивая кожа, — пробормотал он, поглаживая рукой кружево бюстгальтера. — Мягкая, нежная. Весь вечер у меня зудели ладони, нестерпимо хотелось дотронуться до нее. Все время, пока мы разговаривали, я гадал, какая она на ощупь.
Тягучий жар разливался у нее в паху. Она извивалась от возбуждения, когда его губы ласково целовали мочку уха.
— Мне тоже… не терпелось дотронуться до тебя. — В срывающемся шепоте Мэллори едва узнавала свой голос. — Я никогда не представляла…
Он вдруг убрал руку с ее живота. Она стоном выказала протест.
— Поделись со мной своими мыслями. — Гейб повернул девушку к себе и прижался губами к ямочке у самых ее губ. — Что ты не представляла?
Мэллори с трудом перевела дыхание.
— Что ты заставишь меня испытать…
Желание, которое по своей мощи и непредсказуемости может быть сравнимо лишь с ураганом. Занимаясь любовью с мужчинами, она всегда знала, чего ожидать, только не в этот раз, не с ним. Ее страсть была сродни горячке, в которой люди забывают о самых стойких своих принципах, об инстинкте самосохранения.
Жизнь, люди, мир вокруг — все стало ей безразлично, лишь бы этот волшебный рот давал усладу и кружил в вихре наслаждения. Мэллори крепко зажмурила глаза, расстегнула застежку бюстгальтера и тут же задохнулась от удовольствия, когда его руки накрыли ее груди.
Гейб сдавил пальцами соски. Время вдруг растянулось, замедлило свой бег, а ее желание усилилось. Огонь, доселе неиспытанный, поглотил обоих.
— Пожалуйста, — молила Мэллори. — Гейб… — Мэллори покрыла жаркими поцелуями его глаза, скулы и виски. — Я хочу большего, я хочу тебя всего.
— Черт, Мэллори. — Его голос звучал глухо. — Ты нечестно играешь.
— Я вовсе не играю, — с дрожью в голосе простонала она.
Он чертыхнулся и подхватил ее на руки.
— Что ты делаешь? — воскликнула она, забрасывая руки ему на шею.
— Я хочу видеть тебя в своей постели. Если бы ты только знала, сколько раз я видел тебя там в своих мечтах. — Он поцеловал ее, и она зарылась лицом в его шею.
Не выпуская свою ношу из рук, Гейб поднялся по лестнице на второй этаж, миновал маленький коридор и оказался в спальне. Там он локтем нажал выключатель. Зажегся свет, осветив широкую кровать, покрытую темным блестящим покрывалом, мраморный камин и высокий потолок.
Гейб поставил Мэллори на ноги и дал ей возможность осмотреться, но ее ничто не интересовало, кроме его напряженного лица, на котором опасно поблескивали глаза и твердо сжимались чувственные губы, и тела, состоявшего из рельефных линий и крепких мышц. В комнате внезапно стало жарко, словно сильно растопили камин.
— Мэллори.
Ощутив острую нехватку воздуха, она судорожно вздохнула.
— Что?
Его глаза, которые жгли минуту назад огнем, теперь вдруг сделались холодными и влажными.
— Если хочешь, чтобы мы остановились, скажи немедленно.
Мэллори замерла. Несмотря на невероятное напряжение, он давал ей возможность передумать и уйти. А она понимала, что ничего не желает больше, чем сгорать от страсти в его объятиях.
— Ты с ума сошел? — Мэллори отбросила прядь волос за плечо, пытаясь не обращать внимания на то, что из одежды на ней лишь трусики и туфли на высоких каблуках. — Я уже открыла тебе свои желания, но если они не совпадают с твоими, я сейчас оденусь и…
Гордо вздернутый подбородок пробил последнюю брешь в стене контроля, воздвигнутого Гейбом. Ему хватило полсекунды, чтобы стянуть с себя остатки одежды, подхватить Мэллори на руки и бросить ее на матрас.
Ему не следовало торопиться. Тысячу раз, лежа без сна, он воображал, как неспешно доведет ее до экстаза, но сейчас она сводила его с ума, и он спешил, страшась своей медлительностью разочаровать их обоих.
Гейб покрыл короткими поцелуями ее шею, плечи и грудь.
— Господи, как ты прекрасна. Твои формы совершенны, твоя грудь полностью помещается в мою ладонь, — он дотронулся губами до нежного, темно-розового соска, затем приподнялся и заглянул ей в лицо.
— Габриэль! — вскрикнула Мэллори, потянув его голову вниз к себе на грудь.
Она была сладкой и полной сюрпризов, он никогда и не думал, что обычная земная женщина — не нимфа, не сирена — может иметь столько фантазии. И она, несравненная и изобретательная Мэллори, неожиданно воспылала к нему дикой страстью.
Им не хватало воздуха. Он приподнялся на руке, любуясь ее четко вылепленным лицом, изящным подбородком, полными и округлыми грудями, влажными от его губ.
— Подожди. — Мэллори облизала губы. — Позволь… я хочу… — Она провела кончиками пальцев по его груди, вокруг сосков, по квадратикам пресса, ниже, к паху.
Он заскрежетал зубами от болезненного удовольствия. Прикосновение ее нежных, легких рук к его затвердевшей плоти напоминало щекотание шелковых лент.
— Мэллори…
Она игнорировала его предупреждение, подчиняясь собственному любопытству, ее ладони сделались горячими и сухими, и она снова облизала губы, словно ей не хватало влаги.
— О, Габриэль, сейчас, пожалуйста.
Секунду он наблюдал за мечущейся массой волос по подушке, затем достал из тумбочки пачку презервативов и трясущимися руками вскрыл одну упаковку.
Когда они слились в едином порыве, ее руки вцепились в матрас, а тело выгнулось дугой.
— Ты в порядке? — прошептал Гейб.
— О, да. — Ее руки поднялись и обхватили его за шею. — Но…
— Что?
Мэллори застонала, закусила зубами нижнюю губку.
— Я хочу… мне нужно…
— Что, милая?
— Я хочу тебя. Глубже.
Гейб на мгновение замер, а затем рассыпался на тысячу толчков, вдавливая ее в матрас сильнее и сильнее.
Она в забытье выкрикнула его имя, и он протяжным стоном вторил ей. В какой-то момент мир перестал существовать, границы пространства раздвинулись до необъятных широт.
Наконец он упал на простыни, заставляя себя не думать ни о чем, лишь наслаждаться минутой умиротворения, вдыхая запах ее духов.
Гейб с неохотой разлепил веки, заглянул ей в прелестное раскрасневшееся лицо.
— Габриэль? — пробормотала она осипшим голосом. — Ты пришел в себя?
Он пальцем заправил локон карамельного цвета ей за ухо. Казалось, рука была единственной частью тела, способной функционировать.
— Конечно.
Мэллори сделала над собой усилие, чтобы открыть глаза.
— Можешь двигаться?
— Угу.
— Тогда сними с меня эти проклятые туфли. Не могу поверить, что я занималась любовью в них.
Гейб приподнялся на локте и окинул взглядом изящную фигурку с головы до ног, от раскинувшихся по подушке рыжеватых кудрей до маленьких ступней в черно-розовых босоножках на высоких каблуках.
Плавные изгибы и выпуклости ее тела были божественны, и чем дольше он смотрел на нее, тем быстрее таяла его усталость. Он словно заряжался от ее вида энергией, силы быстро восстановились.
— Если ты настаиваешь, — пробормотал Гейб и подвинулся к краю кровати, осторожно расстегнул ремешок на одной туфле, затем на другой. — Я считаю, мы должны увековечить этих малышек в бронзе. — Он снял туфли, поставил их на пол, затем обхватил пальцами тонкую щиколотку, приподнял ногу и поцеловал нежное, круглое колено. Взгляд его стал темным и таинственным.
Глава седьмая
Мэллори просыпалась медленно.
Вытянувшись на простынях, она издала вздох удовлетворения: приятно чувствовать шелковистую тяжесть одеяла. В какой-то момент ей показалось, что она в своем старом фамильном доме, где прошло детство.
Мэллори снова потянулась, и сладостная дрожь внизу живота и ногах заставила ее вспомнить события минувшей ночи. Значит, она проснулась в доме Габриэля, в его комнате, в его постели.
Она резко открыла глаза и уставилась в потолок.
Утро. Она одна, и нет сожалений о том, что произошло. Мэллори никогда не знала, что соединение с мужчиной может быть столь нежным и страстным. Теперь она смотрела на мир другими глазами.
В свои двадцать восемь лет Мэллори не подозревала, что способна чувствовать неземное наслаждение, которые испытала ночью. Предыдущий опыт интимной жизни состоял сплошь из смущения и неловкости. И никогда у нее не было настоящего романа.
На лице девушки заиграла улыбка: в конце концов, всегда любопытно ждать будущего, когда знаешь, что каждая прошедшая минута сияет счастьем и новым открытием.
Мэллори взбила руками волосы, плотнее закуталась в простыню и с любопытством осмотрелась. В тусклом свете она увидела, что покрывало было темно-зеленым, а не черным, как она подумала ночью. Остальные вещи соответствовали вкусу Гейба: огромный блестящий шкаф орехового дерева, мраморный камин и черно-белая абстрактная картина над ним, которая при ближайшем рассмотрении являла собой обнаженную натуру. Рядом с камином стояли внушительных размеров стул и стол с открытой книгой, перевернутой вверх обложкой. Платье и белье Мэллори, аккуратно сложенные, лежали на тахте, туфли, каблук к каблуку, пристроились у ножки кровати.
Собаки по имени Лось нигде не наблюдалось.
Около двери стояла черная спортивная сумка.
Мэллори все еще гадала над значением данного предмета, когда на лестнице зазвучали шаги. На пороге появился Гейб, полностью одетый и с чашкой кофе в руках.
— Отлично. Ты проснулась. — Он поставил чашку на тумбочку и присел на край кровати. Матрас под его весом жалобно скрипнул.
— Ты выглядишь превосходно, — заявила Мэллори.
Взгляд Гейба скользнул по ее лицу и обнаженной шее к ложбинке на груди, едва показывающейся над простыней. Его зеленые глаза потемнели.
— Так же, как и ты. — Он наклонился и поцеловал девушку.
Господи, поцелуи — его призвание, подумала она, когда его твердые губы сделались мягкими и нежными под наплывом чувств, что заставило ее забыть о съезжавшей с груди простыне. Гейб отстранился и, все еще держа лицо Мэллори в своих ладонях, провел большим пальцем по ее губам.
— Кофе для тебя.
— Спасибо.
Она скинула простыню. Даже Лось, накануне не проявивший к ней интереса, был бы впечатлен.
— Послушай, мне очень неприятно это говорить, время неподходящее, но я должен уехать из города.
Ну конечно, вот и объяснение сумке на полу. Вокруг Гейба витало странное напряжение, которое он пытался замаскировать. Бизнес есть бизнес, и Гейб не собирался нести какую-нибудь чушь: «все было шикарно, детка, но не ушибись, когда будешь закрывать за собой дверь».
— Куда ты едешь?
— В Белград, встречать брата Доминика. И боюсь, я опоздаю на самолет, если не выеду прямо сейчас.
— О! — Мэллори выпрямилась. — В таком случае тебе лучше выйти, пока я оденусь…
Гейб не двинулся.
— Нет причины спешить, у меня еще есть несколько минут. Ты… — он вытащил из кармана связку ключей и карточку и положил их рядом с чашкой, — можешь оставаться здесь столько, сколько пожелаешь.
— Не поняла.
— В холодильнике есть еда, в машине полный бак бензина. Вот кредитная карта на заправку. Я приеду в конце недели. Так что располагайся и чувствуй себя как дома.
Это стало бы для нее настоящей удачей — провести несколько ночей в нормальной кровати, со своей стиральной машиной, ездить на машине, а не общественным транспортом. И горячая вода каждый день, и спать можно спокойно, без страха быть разбуженной воплями людей за стенкой или плачем детей.
Так почему нет? Очень трудно добираться из дома до офиса, и с тех пор, как ее наняли на работу, Мэллори пришлось продать некоторые вещи из гардероба, чтобы иметь возможность время от времени ездить на такси.
А теперь ей предлагают безопасное и удобное существование.
Слишком хорошо, решила Мэллори. И даже если бы она и ужилась с подобной идеей, как быть с тем, что ей ужасно не хочется отпускать Гейба?
Она села на кровати, продолжая вдыхать аромат его туалетной воды, ее губы все еще пощипывало от поцелуя.
Мэллори рассчитывала, что ночь любви ослабит напряжение, возникающее между ними каждый раз, когда они сталкиваются друг с другом, и, как ни тривиально это звучит, даст ей свободу, а теперь она готова броситься ему на шею и умолять остаться. Он еще не уехал, а ей от тоски хотелось завыть.
— Спасибо, Гейб. — Она уселась удобнее и снова завернулась в простыню. — Я не могу, — голос звучал весомо и спокойно.
— Почему нет?
Мэллори натужно улыбнулась.
— Честно? У меня на работе толпа людей, считающих, что я занимаю эту должность не по праву. Многие из них живут в этом районе, и, если они увидят, что я вожу твою машину и живу в твоем доме, пойдут сплетни. Они навредят моему имиджу.
Девушка даже слегка сжалась, ожидая бурного протеста, но, к ее удивлению, Гейб утвердительно кивнул, хотя лицо его не выражало особой радости.
— Откровенно говоря, беспокоиться тебе не о чем, но я уважаю твое решение.
— Ура. — Ее улыбка стала шире. — Габриэль Стил становится разумным. Может, мне стоит это где-то зафиксировать?
Его глаза заблестели, а уголки рта приподнялись.
— Осторожно, милая, ты слишком много на себя берешь. — Он легко коснулся припухших губ Мэллори. — За Лося не волнуйся. Он во дворе. Когда будешь уходить, запусти его внутрь. Дейк заберет собаку днем. А ключи возьми и карточку тоже, на ней написан мой секретный код. — Он пододвинул ключи и карточку поближе к ней. — Если вдруг передумаешь или что-то пойдет не так, ты всегда сможешь приехать сюда.
— Это все?
— Нет. — Гейб остановился у двери и поднял сумку. — Увидимся на следующей неделе. И береги себя.
У нее сжалось горло, и стало трудно дышать: она не помнила, кто последний раз проявлял к ней столь пристальный интерес.
— Ты тоже.
— Обещаю, — кивнул Гейб и вышел.
— Вижу, ты работаешь с утра до ночи без отдыха, как пчелка.
Мэллори подняла глаза на женщину, застывшую в дверях ее маленького кабинета.
— Привет, Лайла.
— Есть минутка поболтать?
— Как будто тебе нужно спрашивать. Конечно. — Мэллори отложила в сторону листы с печатным текстом и убрала коробку с брошюрами со стула для посетителей. Офис был маленьким, обстановка — спартанской. — Садись.
— Спасибо, — блондинка, похожая на принцессу, с тяжелым вздохом опустилась на стул, — Смешно, но все, что я успела сделать за сегодня, так это съездить в магазин за шторами для детской. Теперь валюсь с ног от усталости.
За это время много странного успело случиться с Мэллори, в том числе и неожиданная дружба с Лайлой Стил. В юношеские годы их дороги пересекались не раз, но интересы и взгляды на жизнь разнились.
Лайла, воспитанная суровой и требовательной бабкой, имела строгие стандарты в поведении и большие надежды на будущее. Мэллори не обладала ни тем, ни другим.
Пока женщины обсуждали показ моду Гейба в машине, они сблизились, и когда Мэл заикнулась о показе в частном доме, Лайла поддержала идею и даже предложила провести его в «Кедровом холме», роскошном имении своей бабушки. Особняк являлся одним из самых богатых и огромных в Денвере и никогда не был открыт для общественного посещения, его использование привело бы к усиленному интересу публики.