Брэм настроился на медленный темп и следил по лицу Глори, не причиняет ли ей боли, навалившись на нее всем своим весом. Она подняла бедра, и он ускорил ритм, а Глори двигалась синхронно с ним.
Они исполняли танец любви, старинный, как вечность, и новый, как будто придуманный ими. Ритм превратился в тяжелое, оглушительное биение, уносящее их далеко-далеко… И наконец перебросившее их через пропасть в забвение экстаза.
– Брэм!
– Ах, Глори!
Тесно прижавшись друг к другу, они медленно вернулись к реальности, в комнату, на зеленые простыни.
Силы Брэма иссякли. Он повалился на спину, крепко прижимая к себе хрупкую женщину.
– Глори, – шепнул он, пресыщенный любовью. Она не была больше Глори из Чикаго, она была Глори из Техаса. Она была его Глори! – Ты ни о чем не жалеешь?
– Ни о чем.
Несколько минут прошло в сладостном молчании, затем Глори тихо засмеялась.
– Ты чего? – спросил Брэм.
– Просто вспомнила шестую, самую распространенную, причину развода.
– Что же это за причина?
– Секс, лишенный вдохновения.
Брэм хмыкнул. Слова Глори прозвучали по-мужски грубовато.
– Полагаю, мэм, – сказал Брэм, – опасность номер шесть нам не грозит!
– Да, сэр, полагаю, вы правы!
Они замолчали, сморенные блаженной усталостью, и, положив головы на одну подушку, погрузились в глубокий сон.
Несколько часов спустя они проснулись и снова потянулись друг к другу, не сдерживая переполняющих их эмоций.
Они снова любили друг друга и снова засыпали.
– Глори! – сказал Брэм после одной из вспышек любви. – Мы так и не поели пиццы!
– Завтра.
– Да, завтра. Вот и начались наши бесконечные «завтра».
Глори слегка нахмурилась в темноте. Наши бесконечные «завтра»? – думала она сквозь сон. Ну нет. У нас только две недели.
Две недели они проведут вместе, как муж и жена, смеясь, болтая, занимаясь любовью. Она это знает, так же как знает и Брэм. Ведь знает же? Ну конечно, знает. Так что не думай ни о чем, Глори Карсон. Живи в свое удовольствие, и все!
Она крепко прижалась к Брэму и погрузилась в приятную дремоту.
* * *
На следующее утро Брэм стоял на кухне, глядя в окно и потягивая кофе.
Обычно перед тем, как отправиться на работу, он сам готовил себе обильный завтрак, но сейчас был не в состоянии проглотить ни крошки.
О чем думает Глори, вспоминая ночь их любви? Не возникло ли у нее при свете нового дня сожалений? Или она улыбается, испытывая такой же прилив счастья, какой испытывал он, проснувшись сегодня?
Он услышал, как выключился душ, и понял, что Глори может появиться в любой момент.
Брэм себя чувствовал совершенно разбитым. Ночь, проведенная с Глори, физическая и эмоциональная близость – все это было для него совершенно новым, богатым, глубоким и ни на что не похожим испытанием.
Между ним и Глори Карсон произошло нечто важное, и он твердо решил докопаться, что же именно.
– Брэм!
Он так быстро повернулся, что чуть не пролил кофе.
Перед ним была опять психолог доктор Карсон. Волосы уложены узлом на затылке. Темно-голубые слаксы, светло-розовая блузка, темно-синяя спортивная куртка. И доктор Карсон не улыбалась.
– Доброе утро, – приветствовал ее Брэм, стараясь говорить как можно развязнее. – Есть хочешь? Я с удовольствием поджарю тебе пару яиц.
– Нет, спасибо. Я всегда завтракаю только кофе и йогуртом.
Брэм присел за стол. Глори присоединилась к нему через несколько минут с чашечкой кофе и маленькой коробочкой йогурта.
– Все в порядке? – спросил Брэм, внимательно посмотрев на нее.
Глори отпила кофе и встретилась с ним глазами.
– Надеюсь, Брэм.
– Что это значит? Ты не знаешь, все ли в порядке, Глори? Нам ведь было хорошо этой ночью?
– Замечательно, – улыбнулась она. – Такой дивной ночи давно уже не было в моей жизни! Но… – продолжила Глори.
Брэм напрягся.
– Но? – переспросил он.
Глори вздохнула, и на ее лице не осталось и следа улыбки.
– Брэм, ночью ты сказал, что у нас будут бесконечные «завтра». Ты, может быть, даже этого и не помнишь. Тогда, наверное, не стоит и говорить.
Брэм нахмурился.
– Я ясно помню это и могу повторить еще раз. Сейчас и наступило одно из этих «завтра». Мы переживаем его. Вместе.
– Это верно, но «завтра», которые мы проведем вместе, не бесконечны. У нас две недели, несколько дней из которых уже истекли. – Видя, что он хочет возразить, Глори подняла руку. – Погоди минутку… Пожалуйста, послушай меня. Я нисколько не жалею, что мы занимались любовью. Мы взрослые люди. Но, Брэм, я осталась прежней и продолжаю верить в то, во что верила. У нас с тобой разные желания. Ты хочешь жениться и обзавестись детьми. Меня же это вовсе не привлекает. И пока мы оба это понимаем, все в порядке.
– Значит, я для тебя развлечение на две недели? – спросил он, прищурившись. – А потом меня побоку?
– Мы же договорились на две недели, – сказала она, чуть повысив голос. – И прошу об этом не забывать. Ты собираешься стать образцовым мужем, я же только пытаюсь понять, что такое супружеская жизнь. Пусть так оно и останется!
Брэм оттолкнул кресло, встал, прошел через кухню и, ухватившись за раковину, уставился в окно невидящим взглядом.
Черт возьми, негодующе подумал он. Выходит, он для Глори совсем ничего не значит, не оставил в ее душе ни малейшего следа. Словно этой ночи и не было! Спокойно, Бишоп, держи себя в руках!
Прошедшая ночь была реальным фактом, и Глори не могла вычеркнуть из нее ни мгновения. Они не только занимались любовью, но и создали пищу для воспоминаний, и он рассчитывал на то, что они не скоро изгладятся из ее памяти. А из ее сердца?
Глори смотрела на Брэма, видела, как напряглось его мускулистое тело, и почти реально ощущала исходившее от него раздражение.
Как все запутано, думала она, нахмурившись. Если он с самого начала намеревался ее соблазнить, то добился своего. Так чего же теперь злится?
Он, наверное, не привык, чтобы ему с самого раннего утра читали лекции о правилах игры.
Правилах игры? Нет, это слово тут неуместно. Она вовлечена не в сексуальную игру. Она бы никогда не пала так низко. Вчера она менее всего думала о том, какой опыт ей удастся извлечь из этой сцены в постели. Она была искренна в своих чувствах.
А что будет потом, зависит от того, что скажет и сделает Брэм, когда снова заговорит. Только бы он не оторвал раковину, вцепившись в нее так крепко!
Когда Брэм снова повернулся к ней, его лицо было совершенно бесстрастным.
– Ты добилась своего, Глори, – сказал он. – Меня занесло куда-то не туда. Приписывай это сексуальному послевкусию или чему хочешь. Две недели, а потом ты пойдешь своей дорогой, а я постигну искусство быть образцовым мужем и пойду своей. Я не лукавлю, мы ведь так и договаривались. Нет проблем. Не пройдет и двух недель, как я исчезну из твоей жизни!
– Вот и прекрасно, – ответила Глори. Но почему у нее такое чувство, будто температура в комнате упала градусов на двадцать? Почему ей вдруг стало так холодно и пусто? – Что ж, прекрасно, я рада, что мы это обсудили, – закончила она.
Брэм медленно подошел к столу, но не сел.
– Конечно, – сказал он, – общение – великая штука, если владеешь этим искусством. – Он помолчал. – Ладно, мне пора. До вечера. Знаешь что? Я заберу тебя после работы, и мы отправимся в знаменитую пиццерию, а потом ко мне.
– С удовольствием.
– Ладно, женушка. Мне пора на работу.
– Пока.
– Глори, Глори, – покачал головой Брэм. – Проводить не менее важно, чем встретить, неужели ты не понимаешь?
– Ладно уж, так и быть, – она встала. – Провожу тебя до двери.
– В этом нет необходимости, – возразил он, обняв ее. – Можно как следует попрощаться и на кухне.
Брэм так неистово поцеловал Глори в губы, что ей пришлось схватить его за плечи, чтобы не упасть. Наконец он отпустил ее, посадил в кресло и придвинул к ней чашку кофе.
– Счастливо, дорогая, – сказал Брэм и, насвистывая какую-то веселую мелодию, пошел к двери.
– Тебе тоже счастливо, – ответила Глори, дыша уже ровнее.
* * *
Закрыв за собой входную дверь, Брэм тотчас же перестал насвистывать. Итак, Глори Карсон объявила ему войну. Она снова командует, да еще устраивает ему нагоняй, напоминая, какая пропасть их разделяет. Она надежно спряталась за непроницаемой стеной.
Что ж, доктор Карсон забывает об одном очень важном факте. Он – Брэм Бишоп из «Бишоп констракшн», и строить дом – его профессия. Но, кроме того, у него имеется и кое-какой опыт в разрушении…
Глава седьмая
Подняв глаза, Глори увидела в дверях Марго.
– Я только зашла попрощаться.
– Приятного вечера, – улыбнулась Глори.
– Сегодня я заметила, что вы не упоминали об этом красавчике Брэме Бишопе. А как продвигается ваше предсвадебное обучение? Кажется, это так называется?
Глори мгновенно почувствовала, что горячая краска стыда заливает ее лицо, и в памяти всплыла проведенная с Брэмом ночь любви.
– Весьма успешно, – ответила Глори. – Любой профессиональный психолог рад узнать нечто новое, относящееся к его специальности. Например, я поняла, что зря побуждала молодые пары строго соблюдать семейный бюджет, чтобы избежать ссор. Наоборот, строгость в этом вопросе вызывает лишнее напряжение. Иногда надо потакать своим желаниям, делать послабления. И при самом скудном бюджете можно выкроить деньги на развлечения, на любимые блюда.
– Интересно, – заметила Марго.
– И еще одно: очень важно сердечно прощаться утром перед уходом на работу, а вечером при встрече тоже проявлять теплоту и заинтересованность, поскольку… Что вы так улыбаетесь, Марго?
– Я? – Секретарша удивленно подняла брови. – Ничего, просто мне приятно видеть вас такой оживленной. У вас сияют глаза.
– При чем тут глаза? Как только, проведя тренинг с Брэмом, я соберу необходимые сведения, то обязательно составлю курс предсвадебного обучения и начну его внедрять. А когда пройдут две недели нашего эксперимента, мистера Бишопа я больше никогда не увижу.
– Глори Карсон, я уже стала матерью, когда вас еще на свете не было. Мне понятно, что с вами происходит. По-моему, вы сами с собой не до конца честны! Душа моя, когда вы сказали, что больше никогда не увидите Брэма Бишопа, блеск вдруг исчез из ваших глаз. Словно облако закрыло солнце. – Она помолчала. – Ну, я пойду, а то опоздаю на автобус.
Тишина, наступившая после ухода Марго, плотной пеленой накрыла Глори, стало трудно дышать.
– Я держу под контролем свои чувства, – произнесла Глори вслух.
Но неужели и правда блеск вдруг исчез из моих глаз, когда я сказала о том, что больше никогда не увижу Брэма?
Марго – фантазерка, начитавшаяся любовных романов и насмотревшаяся сентиментальных фильмов. Уйдет Брэм – и все. Глори вздохнула. Конечно, ей будет не хватать его… несколько дней… и ночей.
Прекрати немедленно, Глори Карсон! – приказала она себе, вскочив на ноги.
Она ничуть не сожалела о своем решении быть женой Брэма в физическом смысле, пока они вместе. Господи, это так естественно, если две недели живешь с человеком как его жена!
Жена?
Да, миссис Брэм Бишоп. И теперь до конца своих дней она будет хранить сладостные, драгоценные воспоминания о нем и о том, как они занимались любовью.
Они с Брэмом ведь никому не причиняют вреда тем, что делают это. Никому.
Но она не позволит себе влюбиться в Брэма. До этого просто не надо доводить, вот и все. Главное – держать себя в узде, не распускаться.
* * *
– Ох, я так наелась, что, кажется, сейчас лопну, – простонала Глори. – Такой замечательной пиццы я еще никогда не ела. Спасибо, Брэм!
Брэм улыбнулся.
– Забавный ресторанчик, – продолжала Глори, оглядывая просторный зал. – Шумный, конечно, но забавный. Идея поставить официантов и официанток на роликовые коньки мне явно по душе.
– Это я его построил. Ты видишь перед собой детище «Бишоп констракшн».
– По-моему, я тебе завидую. – Она помолчала. – Да, точно завидую!
– Почему?
– Потому что у тебя есть ощутимый, видимый результат твоей работы. Это, наверное, очень приятно.
– Конечно, приятно. В каждом моем детище много нового. В строительном бизнесе жирок не нагуляешь, в любой момент нужно быть готовым ко всему: разнообразие архитектурных, инженерных, дизайнерских решений, новые материалы… А конкуренция?! Но ты ведь тоже сделала неплохую карьеру, не так ли?
– Да, но несколько иную. Мне приходится постоянно убеждать себя, что я приношу пользу и помогаю людям. Пары, которым я даю советы в области брачных отношений, не приходят ко мне поблагодарить за то, что я для них сделала.
– Почему?
– Потому что я напоминаю им о трудном периоде в их отношениях. – Глори засмеялась. – Из меня бы вышла неплохая наседка! У меня здорово получается выталкивать птенцов из гнезда.
– Из тебя бы вышла прекрасная мать, – произнес Брэм, внимательно посмотрев на нее. – Счастлив будет ребенок, которому ты отдашь свою материнскую любовь!
– Спасибо, Брэм, – тихо произнесла Глори, – ты очень добр ко мне.
– А еще я полагаю, что твой муж, отец этого ребенка, тоже будет очень счастлив.
Из нее бы вышла замечательная жена и мать? Она никогда об этом не задумывалась по той простой причине, что в ее планы не входило брать на себя эти обязанности.
Не понимала она только одного: почему слова Брэма наполнены такой нежной теплотой, таким мягким сиянием, что ей хотелось запомнить их, упиваться ими, как неким бесценным даром.
– Эй, – позвал Брэм, постучав костяшками пальцев по столу, – есть кто дома? У тебя такой вид, будто я сказал тебе, что ты непревзойденный кандидат на рытье канав!
– Что? Ах, прости. Я витала где-то в облаках. – Глори чуть заметно улыбнулась.
– Ты готова? Может, уже пора уходить и ехать ко мне? – осведомился он.
– Да, с удовольствием.
– У нас впереди целый вечер, отдохнем и расслабимся. А ты все еще в своем деловом костюме!
Глори возвела глаза к небу:
– Ну вот, ты опять о моей одежде.
– Потому что из-за нее ты кажешься такой… такой натянутой, такой чопорной. А если б ты переоделась во что-нибудь более удобное… Что бы ты, например, надела дома?
– Платье, если холодно. Шорты и майку, если жарко.
– А джинсы?
Глори наклонилась к нему.
– Нет, потому что у меня их нет.
– Тсс, не так громко, а то тебя попросят покинуть город. Нельзя жить в Техасе, мэм, и не иметь хотя бы одной пары джинсов. Это противозаконно!
– Ладно, партнер, – засмеялась она. – Прежнюю Глори из Чикаго, как я догадываюсь, собираются арестовать!
– Теперь ты Глори из Техаса, – произнес Брэм, став вдруг серьезным. – Ты живешь здесь и принадлежишь этому краю. Вместе со мной. Полагаю, нам надо пойти купить тебе джинсы.
– Стоп, – Глори подняла руку. – Полегче. Ты намерен преобразить меня в нечто такое, чем сама я быть не хочу. Это главная проблема великого множества браков, Брэм!
Некоторое время Брэм смотрел в никуда, затем взглянул на Глори.
– Как хочешь, – сказал он. – Но вот что. У моего брата Блю ранчо «Качающийся Би», и если мы соберемся к нему в гости, что ты наденешь?
– На ранчо, настоящее техасское ранчо? К лошадям, коровам, свиньям и прочей живности?
– Именно.
– Что ж, я бы не возражала все это посмотреть и, может быть, даже впервые в жизни прокатиться на лошади! А значит, мне понадобится соответствующее обмундирование, то есть джинсы.
– Оказывается, не так уж трудно уговорить тебя переодеться! Ты легко адаптируешься к своей новой большой семье. Ну пошли!
– Мной командуют?
– Нет, нет, – Брэм встал. – Упаси Бог, Глори. Ну же, вперед, поищем ближайший магазин.
Да, думала Глори, когда они вышли из ресторана, Брэм вьет из меня веревки, а мне – приятно. Это неоспоримый и довольно опасный факт.