И это естественно. У них больше работников, больше наличных средств.
— А как насчет коммерческого использования ваших вертолетов?
— Исключено. Рынок заполнен. А потом, наши вертолеты не приспособить для мирных целей. Они проектировались как боевые машины, — он отпил из бокала. — Мы уже получили извещение, что на следующий год заказов не будет.
— Я это ценю, — я смотрел ему прямо в глаза. — Вашу честность и откровенность.
Он улыбнулся.
— Вы спрашиваете, я отвечаю. Да я ничего и не сказал вам такого, чего вы не узнали бы сами, если б навели справки.
— Все равно спасибо. Вы сберегли мне немало времени. Вся необходимая документация по заводу у вас с собой?
— Да, — он указал на «дипломат», стоящий на полу у его ног.
— Хорошо, — кивнул я. — Тогда давайте пообедаем, а потом поднимемся ко мне и все обстоятельно посмотрим.
Из нашего номера они ушли в четвертом часу утра.
— Как надумаете осмотреть завод, сообщите. Я пришлю за вами самолет.
— Благодарю. Я свяжусь с вами завтра.
Джон Дункан прилетал утренним рейсом. Из «Вифлеем моторс» он уволился четыре года назад, когда ему стукнуло шестьдесят. В наши планы Номер Один посвятил только его.
— Джон Дункан для меня что Чарли Соренсен для Генри Форда. В автомобилях для него нет тайн, — сказал мне как-то старик.
— Но он на пенсии, — возразил я.
— Он вернется, — заверил меня Номер Один. — Насколько я его знаю, ему уже до смерти надоело корпеть в гараже над газотурбинным двигателем собственной конструкции.
Номер Один не ошибся. Джон Дункан задал мне лишь один вопрос: когда мы намерены начать?
Закрыв за ними дверь, я вернулся в гостиную, налил себе виски, сложил бумаги в стопку, сел на диван.
— Они ушли? — донесся с порога спальни ее голос.
Я поднял голову. Ночная рубашка из тончайшего батиста не скрывала таящихся под ней сокровищ. Я кивнул.
— Я заснула, но сквозь сон слышала ваши голоса.
Сколько времени?
Я посмотрел на часы.
— Двадцать минут четвертого.
— Ты, должно быть, совсем вымотался.
Она налила себе джина с тоником. Села в кресло. Пригубила бокал.
— Может, я чего-то не понимаю, но мне кажется, всего этого не нужно для изготовления нескольких гоночных автомобилей, не так ли?
Я не стал с ней спорить.
— То есть ты задумал что-то еще?
— Да.
Она замялась.
— Лорен знает об этом?
— Нет.
Она помолчала, выпила джин.
— А ты не волнуешься?
— На счет чего?
— Насчет меня. Что я могу ему рассказать.
— Нет.
— Почему? Ты же ничего обо мне не знаешь.
— Знаю, и предостаточно, — я поднялся, добавил в бокал канадского виски, повернулся к ней. — Помимо того, что в постели с тобой едва ли кто потягается, мне думается, что ты очень честная и порядочная женщина.
Она замерла, облизала губы розовым язычком.
— Я тебя люблю.
— И это мне известно, — ухмыльнулся я.
Она швырнула в меня бокал, и мы отправились в спальню.
Глава 10
Она подошла ко мне, когда я брился.
— Ночью ты кричал во сне, — расслышал я сквозь жужжание электробритвы. — Сел, закрыл лицо руками и начал кричать.
Я смотрел на ее отображение в зеркале.
— Извини.
— Сначала я не знала, что и делать. Потом обняла тебя, уложила, и ты успокоился.
— Ничего не помню, — я выключил электробритву.
Конечно, я обманывал ее. Этот кошмар никогда не покидал меня. Ни во сне, ни наяву. Я протер лицо лосьоном.
— Скажи, Анджело, почему твои глаза не улыбаются?
— Я побывал на том свете… Счастливчики остаются там. Мне же не повезло.
Ее отображение исчезло. Слишком поздно я вспомнил об участи, постигшей ее мужа, и последовал за ней в спальню. Она стояла у окна, глядя на Сан-Франциско. Я обнял ее, повернул к себе.
— Я говорил только про себя.
Она прижалась лицом к моей груди. По щекам ее катились слезы.
— Я понимаю, что ты хотел сказать, но ничего не могу с собой поделать.
— Все нормально. Ты такая красивая.
Внезапно она разозлилась. Отпрянула от меня.
— Да что же это с вами такое? Джон ничем не отличался от тебя. Почему вы никого не подпускаете к себе?
Почему в ваших душах нет ничего, кроме безумного желания разбиться о какую-нибудь стену?
— Ладно.
— Что «ладно»? — фыркнула она.
— С этим я уже покончил. Придумай что-нибудь поновей.
Еще мгновение она смотрела на меня, сверкая глазами, затем злость ее исчезла, она вернулась в мои объятья.
— Извини, Анджело, — прошептала она. — Я не имела права…
Я приложил палец к ее губам.
— У тебя есть все права. Пока я не безразличен тебе.
«Фалькон» стоял среди «Боингов-707» и «747», ожидавших разрешения на взлет, словно воробей, затесавшийся в орлиную стаю. Пилот повернулся к нам.
— Ждать осталось недолго. По очереди мы четвертые.
Я посмотрел на сидящего в кресле напротив Джона Дункана. Лицо напряженное, словно маска. Он не любил летать и, увидев самолет, едва не выскочил из такси, чтобы вернуться в отель.
Я подмигнул Бобби.
— Вам удобно, Джон?
Он не улыбнулся. Легкая беседа не отвлекла его, и он молчал, пока мы не вырулили на взлетную полосу.
— Если ты не возражаешь, Анджело, обратно я вернусь поездом.
Я рассмеялся. Годы не изменили его. Возможно, волосы и поредели, но руки и глаза остались такими же быстрыми и уверенными. Я видел перед собой прежнего Джона Дункана, который тридцать лет назад собирал в парке мою педальную машину.
Самолет приземлился на заводском аэродроме. Тони Руарк встретил нас у трапа. Я представил его Дункану.
— Я взял на себя смелость снять вам номера в местном отеле, — сказал Тони. — Полагаю, вам понадобится не меньше двух дней, чтобы осмотреть завод.
С двумя днями он сильно просчитался. Мы провели на заводе всю неделю. И без Джона Дункана я бы просто захлебнулся в потоке информации. Тут я начал понимать, почему Номер Один полностью доверялся ему. Он не упускал ни единой мелочи. Даже глубину канала, ведущего к нашим причалам, на случай, если придется принимать тяжелые баржи.
В конце недели мы сидели над планом завода в моем номере. Бобби налила нам по бокалу и удалилась в спальню.
— Каково ваше мнение? — осведомился я.
— Может получиться. Главный сборочный корпус придется удлинить, чтобы добиться максимальной эффективности конвейера, но с этим проблем не будет. Места предостаточно. Удачно расположены подготовительные цеха. Кое-что придется пристроить, но не очень много. Беспокоит меня другое.
— Что именно?
— Сталь. Я не знаю металлургических заводов Западного побережья. Если они не смогут насытить наши потребности, лист придется возить с Востока, и мы разоримся до того, как с конвейера сойдет первый автомобиль. Я бы предпочел, чтобы у нас был собственный металлургический завод. Как раз этим «Форд» и «Джи эм» всегда били нас. Они выпускали автомобили, а мы ждали, когда подвезут стальной лист.
— Мы этим займемся. Что еще?
Он покачал головой.
— В остальном полный порядок.
— Вы можете сказать, какая сумма потребуется на реконструкцию завода?
— Не зная, какой автомобиль будет выпускаться?
Нет.
— «Форд» строит новый завод для выпуска малолитражек. Во сколько он обойдется?
— Я слышал, в сто миллионов.
— Нам потребуется столько же?
— Возможно. Я бы хотел привлечь к этому делу специалистов. Не люблю догадок.
— Много у них уйдет на это времени?
— Три-четыре недели.
— Слишком долго, — я покачал головой. — С покупкой завода решать надо незамедлительно. Мы не можем не говорить ни да, ни нет.
— Решать-то будешь ты, — он заулыбался. — Ты напоминаешь мне Номера Один. Тот тоже никогда не ждал точных расчетов.
— Вы думаете, завод стоит шесть миллионов, которые просит за него Руарк?
— А вы делали оценку?
— Да, — кивнул я. — Дважды. В одном случае его оценили в десять миллионов, в другом — в девять и шесть десятых.
— И что Руарк намерен делать с заводом по истечении контракта с министерством обороны?
— Продать его.
— Он никогда не найдет покупателя на весь завод.
Придется продавать по частям. На это у него уйдет полжизни, — Дункан задумался. — Интересно, жаден ли он до работы?
— Не знаю. Уходить от дел ему вроде бы рановато.
Человек он энергичный.
— Походив по заводу, я проникся к нему уважением.
В автостроении он добился бы блестящих успехов. Если, конечно, его это заинтересует.
— К чему вы клоните? — я действительно не понял, о чем ведет речь Дункан.
— Почему бы не использовать его опыт? — продолжил тот. — Поработав со мной пару лет, он станет едва ли не лучшим специалистом в нашей области. А я ведь не молодею.
Мы с Руарком договорились встретиться в три. Я вошел в кабинет. Огляделся. Никаких излишеств. Тут только работали.
Он предложил сесть в кресло.
— Хотите чего-нибудь выпить?
— Нет, благодарю.
Руарк закурил.
— Так что вы надумали?
— Полагаю, я могу назвать вам длинный перечень причин, побудивших меня отказаться от покупки. Но, наверное, для вас это не важно.
Он кивнул.
— Согласен с вами. Причины не важны, — он глубоко затянулся, выпустил струю дыма. — Знаете, я даже рад.
Завод этот я, можно сказать, построил собственными руками. Капитан должен идти на дно со своим кораблем.
— Нет, это романтическая глупость. Умный капитан подбирает себе другой корабль.
— Куда я пойду? — спросил он. — Обратно к «Беллу»? «Сикорскид?[8] Нет уж. Я слишком долго был вольным стрелком. А где еще я смогу приложить свои знания? У вертолетов своя специфика.
— А вы не думали об автомобилях? Их строят по всей стране.
— Вы, должно быть, шутите! — воскликнул он. — Что я понимаю в автомобилях?
— В производстве летательных аппаратов и автомобилей принципиальной разницы нет. Только в последнем случае количество изготавливаемых изделий несравненно больше.
Он молчал.
— Джон Дункан говорит, что за два года сделает из вас лучшего специалиста в отрасли. А этот хитрый шотландец зря слова не скажет. Уж можете мне поверить.
Если он уверен, что у вас талант, значит, так оно и есть.
Остается лишь реализовать его.
— А что прикажете делать со всем этим? — он обвел рукой окна, из которых открывался вид на заводские корпуса.
— Продайте.
— Кому? Мне потребуется пять лет, чтобы распродать все по частям.
— Я не о заводе. Продайте вашу компанию.
— Кто ее купит? Компания почти на мели. После ликвидации имущества мне едва ли удастся выручить за нее больше миллиона.
— Именно эту цифру я и имел в виду. При условии, что вы согласитесь подписать с нами семилетний контракт.
Руарк рассмеялся, протянул руку.
— Знаете, мне, похоже, понравится работать с вами.
Я пожал ему руку.
— А почему вы так думаете?
— Мне импонирует ваша самоуверенность.
— А на что вы, собственно, жалуетесь? — рассмеялся я. — Благодаря мне вы только что стали миллионером.
— Кто спорит, — он достал из ящика стола бутылку. — Что будет дальше?
Я наблюдал, как он разливает шотландское.
— Джон Дункан уже уехал в Детройт. Нужно оценить, в какую сумму обойдется реконструкция завода. Он вернется через неделю с командой специалистов.
— Логично, — Руарк передал мне полный стакан. — А теперь, раз уж вы владелец компании, как насчет текущих расходов? В конце месяца вы должны заплатить банку двести тысяч долларов.
— Я уже распорядился, чтобы наши финансисты со всем разобрались.
— Вы, кажется, подумали обо всем, кроме одного. Чем в это время заниматься мне?
— А на вас ляжет покупка металлургического завода.
С объемом производства, достаточным для выпуска двухсот пятидесяти тысяч автомобилей в год. Мы не можем возить сталь через всю страну, не рискуя обанкротиться, — я пригубил виски. — И еще. Переходите на канадское виски. Вы теперь строите автомобили, а не вертолеты.
Глава 11
Арнольд влетел в мой номер в «Фэамонте» с налитыми кровью глазами.
— Ты лишил меня девятисот тысяч комиссионных!
Оставил на бобах! Обвел вокруг пальца!
Я широко улыбнулся.
— Остынь, а не то тебя хватит удар.
— Я отволоку тебя в суд! — бушевал он. — Получу с тебя каждый полагающийся мне цент!
— Давай, давай, — покивал я. — Я получу немало удовольствия, когда тебя вызовут свидетелем и ты расскажешь судье, как пытался всучить мне за шесть миллионов долларов компанию, находящуюся на грани банкротства. О чем ты, разумеется, знал заранее.
Он вытаращился на меня.
— Ты этого не сделаешь.
— Почему же? Ты обтяпывал свои делишки, потому что тебя не трогали. И мне кажется, не придется долго упрашивать Конгресс или налоговое управление создать специальную комиссию, которая выяснит, сколько денежек ты высосал у владельцев акций таких вот компаний и корпораций.
Зикер долго молчал, а заговорив, сбавил обороты.
— И что мне теперь делать? Соглашаться на пятнадцать процентов от миллиона?
— Нет.
— Я знал, что ты можешь войти в мое положение, — просиял Арнольд. — Нельзя попирать справедливость.
— Совершенно верно.
— И сколько, по-твоему, должно мне причитаться?
— Пять процентов.
Он побагровел. Даже лишился дара речи. А придя в себя, завопил:
— Черта с два! Да за такие деньги я и улицу не перейду. Лучше не брать ничего!
— Меня и ото устроит.
— Так дела не делаются. Я должен заботиться о собственной репутации.
Я рассмеялся.
— Это точно. Но учти, я только начинаю. Я полагал, ты поможешь мне и в другом деле, но раз ты так ставишь вопрос…
Закончить он мне не дал.
— Я не говорил, что не возьму их. В конце концов, нельзя замыкаться на деньгах. Личные взаимоотношения куда важнее.
— Ты абсолютно прав, Арнольд.
— Я рад, что мы все утрясли. Счет я посылаю Уэйману в «Вифлеем»?
— Нет, пошли его мне. В Детройтский национальный банк.
— Почему? — удивился он. — Разве ты работаешь не на «Вифлеем моторс»?
— С чего ты взял? Это моя личная инициатива. Им я должен лишь одно — подготовить команду для гонок.
Он обдумал мои слова. Чувствовалось, что он мне не верит.
— Ладно. Как скажешь, так и сделаем. Что еще тебе нужно?
— Металлургический завод на Западном побережье.
Свяжись с Тони Руарком. Теперь он работает на меня и скажет, что нам требуется.
Номеру Один я позвонил сразу же после ухода Арнольда.
— Где ты был? — в голосе слышалось недовольство. — Ты не давал о себе знать целую неделю.
Я ввел его в курс дела.
— Ты не теряешь времени даром, — прокомментировал он результаты моих трудов.
— Мне есть с кого брать пример.
— А что слышно из Детройта? — продолжил он допрос.
— Ни слова. Но едва ли такое продлится долго. Только что ушел Арнольд Зикер. Он-то думал, что я действую от лица «Вифлеем моторс». Я его просветил. Сказал, что работаю на себя.
— Ты думаешь, он поверил?
— Нет. Поэтому я и жду, что пойдут разговоры. Он обязательно начнет выяснять в Детройте, что к чему. Неведение для него хуже смерти.
— А как ты решаешь финансовые вопросы?
— Пользуюсь моим фондом. Вы не единственный богатый дедушка в Грос-Пойнт.
Он рассмеялся.
— Едва ли это мудрое решение. А если я не поддержу тебя деньгами?
— Я готов рискнуть. Мой дед говорил, что в Детройте вы пользовались у него наибольшим доверием. Только вы расплачивались со своим бутлегером[9], словно с официальным поставщиком.
— Ты меня пристыдил. Сколько ты уже потратил?
— Около двух миллионов. Миллион на приобретение компании и примерно столько же на текущие расходы ближайших месяцев.
— Возьмешь миллион наличными и миллион облигациями военно-морского займа?