Сперва я никак не мог решиться, но в конце концов дернул за шнурок на двери Вульфа и услышал:
– Ну, в чем дело?
– Откройте задвижку, мне надо войти.
Переступив через порог, я уже не в первый раз поразился представившемуся мне зрелищу. На кровати возвышалась целая гора, покрытая черным пуховым одеялом. А специальная подставка, тоже обтянутая черным шелком, с трудом помещала на себе громадную голову Вульфа, лицо которого напоминало сейчас иконописные изображения святых.
– Приехал Флетчер М. Андерсон, – доложил я. – Он желает поговорить с вами.
Вульф выругался.
– Проваливай! Оставь меня в покое.
– Но как же Андерсон? – забормотал я.
– Если ему непременно хочется меня видеть, пусть ждет до одиннадцати часов. Не согласен, скажи, чтобы убирался. За что я, собственно говоря, плачу тебе жалованье, Арчи?
– Все правильно, сэр. Я нарушил распорядок вашего дня и справедливо заслуживаю кары, но теперь, когда дело уже сделано, может, вы все-таки передумаете и побеседуете с мистером Андерсоном?
– Незачем.
– А десять тысяч долларов?
– Нет.
– Но, ради бога, сэр, почему же нет?
– Ты меня раздражаешь. Я не хочу видеть Андерсона по трем причинам: во-первых, я еще в постели, во-вторых, будучи моим доверенным лицом, ты проведешь переговоры с не меньшим успехом, в-третьих, мы ему нужны, а не он нам. Уходи, Арчи. И поживее!
Я спустился вниз и передал Андерсону отрицательный ответ Вульфа. Он не мог поверить своим ушам.
– Это обычная эксцентричность Вульфа, тут уже ничего не поделаешь. Если вы по поводу предложенного пари, то можете побеседовать со мной, поскольку я абсолютно обо всем осведомлен.
Сперва он забеспокоился, потом тихонько засмеялся, потер нос и наконец взглянул мне прямо в глаза.
– Мне передали о сенсационном сообщении Вульфа.
– Прекрасно, сэр.
– Но для подобных заявлений, очевидно, необходимо располагать какой-то информацией?
Я ухмыльнулся и произнес:
– Беседа с вами, сэр, доставляет мне истинное удовольствие, но мы зря теряем время. Новых сведений от мистера Вульфа или меня вы получите не больше, чем обратившись к куклам в музее восковых фигур. У вас не появится никаких шансов установить истину до тех пор, пока не будет вскрыта могила мистера Барстоу.
Андерсон прикусил губу и взглянул на меня со злостью.
– Знаете, Гудвин, я редко выхожу из себя и тем более оскорбляю людей, но не кажется ли вам, что вся эта история грязновата или, выражаясь точнее, авантюрна?
На грубость мне пришлось ответить грубостью.
– Послушайте, Андерсон, меня вы не помните. Зато я вас отлично помню по делу Гольдсмита, которым мы занимались пять лет назад. Тогда вы никому и нигде не удосужились сообщить об услугах, оказанных вам Вульфом. Будем считать, что вам это было невыгодно. Вы спокойно допустили, чтобы Вульф вместо справедливой благодарности получил громадный фонарь под глазом и ничего больше. Подобная несправедливость больше не повторится.
– Не понимаю, о чем вы?
– Ну хорошо. В таком случае, если я поеду сегодня в Уайт-Плейнс, мои слова поймет кое-кто другой. И на сей раз вам придется заплатить сполна.
Андерсон улыбнулся и встал.
– Не беспокойтесь, Гудвин, и не надо никуда ездить. На основании полученной от вас информации я принял твердое решение эксгумировать тело мистера Барстоу. Кроме того, у меня большое желание выиграть у Ниро Вульфа десять тысяч долларов. Вы или мистер Вульф будете дома в течение дня, если мне понадобится с вами связаться по телефону?
– Вульф уже давно никуда не выходит вообще, но поговорить с ним можно не всегда. Между девятью и одиннадцатью часами утра, а также четырьмя и шестью вечера он к телефону не подходит.
– Какая эксцентричность!
– Что поделаешь, сэр, знаменитость. Ваша шляпа в холле, сэр.
Приблизившись к окну, я пронаблюдал, как он сел в машину и уехал. Потом я позвонил репортеру Гарри Фостеру:
– Гарри, для тебя кое-что есть, но веди себя тихо, чтобы можно было услышать, как падают на землю сосновые иглы. Сегодня утром главный прокурор Уайт-Плейнса распорядился об эксгумации трупа Питера Оливера Барстоу. Он постарается проделать эту операцию без шума. Но, по-моему, тебе следует ею заинтересоваться. Попробуй, дело выгодное.
Я пошел к себе, тщательно оделся, спустился вниз, вывел из гаража машину и тихо покатил в сторону Салливан-стрит выполнять поручение Ниро Вульфа. Поскольку в это время дети были в школах, на улицах стояла относительная тишина.
Декорация Салливан-стрит резко переменилась со вчерашнего дня: над дверью дома, где прежде жил Маффеи, висел траурный венок с длинными черными лентами, повыше еще один – из цветов и листьев. На противоположной стороне улицы толпились любопытные обыватели, а недалеко от дома с абсолютно безразличным видом околачивался полицейский.
Последний страшно мною заинтересовался, и я решил ему представиться. Вылез из машины и протянул свою карточку со словами:
– Я Арчи Гудвин из бюро Ниро Вульфа. Сестра Карло Маффеи пригласила нас принять участие в розыске убийцы ее брата.
– Да? – вздохнул полисмен, разглядывая визитку. – Ну что же, проходите.
Я пожал ему руку, объяснил, что хотел бы побеседовать с хозяйкой дома, и попросил приглядеть за машиной в мое отсутствие.
Миссис Риччи явно не обрадовалась моему приходу, что было вполне объяснимо. О’Грэйди, вероятно, ругал ее за то, что она позволила мне обыскать комнату Маффеи. Я улыбнулся, заметив, как плотно сжала она губы, готовясь дать мне достойный отпор в ответ на любой вопрос. Еще бы! Кому приятно иметь в доме покойника, тем более постороннего человека.
Я принес ей свои соболезнования и попросил разрешения поговорить с Анной Фиоре.
– Она занята.
– Я все прекрасно понимаю, но мой босс непременно хочет побеседовать с ней. Это займет не более часа. Вот вам два доллара в качестве компенсации.
– Нет! Неужели так трудно оставить нас в покое, дать несчастной женщине похоронить своего единственного брата и не сводить людей с ума своими бесконечными расспросами? – сказала миссис Риччи и поспешно удалилась.
Увидев, что уговорить ее невозможно, я решился пуститься на хитрость.
Дверь в столовую была открыта, вот я и спрятался за ней. Мне повезло. Простояв в своем укрытии не более минуты, я увидел входящую Анну и тихонько окликнул ее:
– Привет, Анна! Миссис Риччи велела подождать здесь… Я приехал пригласить вас на прогулку. Помните, в среду я дал миссис Риччи доллар? Ну а сегодня, получив уже два, она окончательно перестала сердиться и согласилась.
– На той же машине, что и в прошлый раз? – заторопилась девушка.
– Ну естественно. Идемте.
– Но мне нужно сменить платье. Взгляните, как я ужасно одета.
– Ерунда, не платье красит человека. Давайте побыстрее, а то еще миссис Риччи раздумает.
Я взял ее под руку и повел к выходу. А там, не желая, чтобы кто-то решил, будто я спасаюсь бегством, широко распахнул дверь и громко объявил:
– Идите к машине, а я пока попрощаюсь с миссис Риччи.
Задержавшись всего на несколько секунд, я поспешил к Анне и сразу включил мотор на полную мощность. Рев двигателя был настолько силен, что, если бы хозяйка и вздумала покричать Анне, мы бы все равно ничего не услышали.
Вырвавшись с Салливан-стрит на полной скорости, дальше я покатил еле-еле, поскольку до одиннадцати оставалось еще двадцать минут. Всю дорогу я старался успокоить Анну, уговаривая не тревожиться за свой туалет. Ведь в машине его никто не видит. Без пяти одиннадцать я добрался до дома Вульфа. Встретивший нас Фриц передал, что миссис Риччи успела позвонить уже два раза.
Решив сразу покончить с этим вопросом, я телефонировал ей сам и разъяснил, какие существуют законы в отношении лиц, мешающих расследованию уголовного преступления. Она так визжала в трубку, что, боюсь, меня не услышала, однако звонки прекратились.
А тут и Вульф спустился. Он поздоровался с Анной весьма любезно, ибо всегда был галантен с дамами, даже если ему приходилось чуть не силой выжимать из них показания.
Скользнув небрежным взглядом по груде писем на столе, он приступил к беседе:
– Примите мои соболезнования. Вы видели его тело?
– Да, сэр.
– Право, он не заслужил такую печальную участь. Жаль, ему просто не повезло. Судьба любого человека висит на тоненьком волоске и порою зависит от совершенно неожиданных обстоятельств. Например, от того, встречалась ли вам в комнате мистера Маффеи клюшка для игры в гольф.
– Да, сэр.
– Вероятно, мой позавчерашний вопрос заставил вас напрячь память?
– Да, сэр.
– Итак, что же вы вспомнили?
Она открыла рот, но ничего не ответила. Ее поведение показалось мне странным. Она выглядела не взволнованной и не расстроенной, а просто тихой и молчаливой.
– В прошлый раз вы от моего вопроса огорчились. Простите, я не хотел вас тревожить. Но объясните, почему это произошло.
– Да, сэр.
– Может, в тот день, когда вы видели клюшку, с вами случилась какая-то неприятность?
Молчание.
По интонации в голосе Вульфа я понял, что сейчас он поинтересуется чем-то другим.
– Мисс Фиоре, вы должны вникнуть в суть проблемы. Мое любопытство вовсе не связано с Карло Маффеи. Но если вы на все мои слова решили не отвечать ничего, кроме «да, сэр», то здесь кроется какая-то причина. Вы обязаны помочь мне установить истину, как обязан это сделать всякий здравомыслящий человек. Скажите, свое «да, сэр» вы твердите из-за чего-то, что совершил Маффеи?
– Нет, сэр.
– В таком случае продолжим нашу беседу. Может, вы приняли решение говорить «да, сэр» после неких указаний О’Грэйди?
– Нет, сэр.
– Тогда почему?
Она нахмурилась и, помедлив, негромко произнесла:
– Потому что… произошла одна вещь.
– Какая именно?
Она помотала головой.
– Послушайте, мисс Фиоре, какая причина заставляет вас отмалчиваться?
Она посмотрела на меня, потом на Вульфа и тихо промолвила:
– Я получила письмо.
Вульф бросил на меня красноречивый взгляд.
– Письмо? Когда? Вчера?
– Да, утром.
– От кого?
– Не знаю. Там не стояло подписи. Оно было напечатано на машинке. На конверте значился мой адрес и мое имя, без фамилии. Почту, как всегда, вынимала миссис Риччи, она мне его и отдала. Мне не хотелось читать письмо при ней, ведь я не знала, от кого оно. Прочла его уже у себя наверху.
– Ну и что там было написано?
Анна застенчиво улыбнулась, и поколебавшись, ответила:
– Сейчас сами увидите.
Она наклонилась, подняла юбку выше колена, засунула пальцы под чулок и что-то оттуда вытащила.
К моему изумлению, это было пять ассигнаций достоинством в двадцать долларов каждая.
– Значит, в конверте лежали деньги?
Она кивнула головой:
– Да, сто долларов.
– Ясно. Но ведь вы утверждали, что записка там тоже присутствовала?
– Верно, в ней было сказано, что если я никогда никому ничего не сообщу о мистере Маффеи, то смогу оставить деньги себе. В противном случае их нужно будет уничтожить. Но зачем? Я решила лучше промолчать.
– Письмо вы сожгли?
– Да.
– И конверт?
– Да.
– И теперь о мистере Маффеи и его клюшке для гольфа ничего говорить не станете?
– Вот именно.
– Может, вы заметили на конверте штемпель с обратным адресом?
– Нет, сэр.
– Кстати, мисс Фиоре, эти деньги не принадлежат тому, кто их прислал. Они украдены у Карло Маффеи.
– Но они мне так нужны, мистер Вульф.
– Я все прекрасно понимаю. Между прочим, не сообщайте о них полиции: деньги непременно отберут в качестве вещественного доказательства.
Обращаясь ко мне, Вульф тихо добавил:
– Любезность и обаяние – великолепные качества. Иногда они могут принести очень большую пользу. Арчи, отвези мисс Фиоре домой. Попробуй уговорить ее сжечь эти деньги, но обязательно возмести из своих подотчетных.
– Какое свинство! Уничтожать доллары! Даже слушать вас не желаю. Вы представляете, что они означают для Анны? Ей кажется, что она заслужила награду, совершив отчаянный и героический поступок.
– Отвези ее домой, Арчи, – громко повторил Вульф.
Я усадил Анну в машину. По дороге мы не обменялись ни единым словом. Попрощался я с ней довольно сухо, ибо считал, что Вульф проявил внимательность к девушке за нас двоих.
Анна сердечно поблагодарила меня и добавила:
– Будьте здоровы, не сердитесь!
Глава 6
За полчаса моего отсутствия Вульф снова захандрил. У него опять начался скверный рецидив, который обычно продолжался три-четыре дня. Войдя в кухню, я сразу понял, в чем дело: он тосковал за маленьким столиком наедине с тремя опустошенными бутылками.
Я никогда не мог понять, отчего вдруг на него накатывало. Порой это случалось, когда нас постигала неудача в большом и почти завершенном деле. Такое было понятно. Но иногда Вульф совершенно необъяснимым образом неожиданно терял всякий интерес к расследованию, и я решительно ничего не мог от него добиться. Во время этих рецидивов он либо вообще не вставал с кровати, либо целыми днями сидел на кухне, обсуждая с Фрицем вопросы приготовления различных блюд.
Я попросил Вульфа выслушать меня. Мне хотелось доложить ему о беседе с Андерсоном и о впечатлении, которое она на меня произвела. Однако Вульф почти не реагировал, и взгляд у него был такой отсутствующий, словно он старался вспомнить, где и когда видел меня раньше.
Едва я закончил, он тихо произнес:
– Никогда больше не вспоминай при мне об этом деле.
В начале седьмого нам позвонил Андерсон.
– У телефона Гудвин, – сказал я. – К сожалению, мистер Вульф занят.
– Мистер Гудвин, – послышался голос Андерсона, – передайте Ниро Вульфу, чтобы он приехал в Уайт-Плейнс. Для него очень интересные новости.
Я молча повесил трубку и направился в кухню, дабы все доложить Вульфу.
В ответ он швырнул в меня поварешкой.
– Извините, сэр. Мне необходимо сказать несколько слов Фрицу, дабы он никому не открывал дверь. Я сам буду выходить на все звонки.
На следующее утро заявился здоровенный парень. Не дожидаясь приглашения, он немедленно вставил в дверь ногу. Я вытолкнул его на площадку и закрыл вход своим телом.
– Доброе утро. Кто вас приглашал?
– Во всяком случае, не вы. Я хочу видеть Ниро Вульфа.
– Нельзя. Он болен. Что вам угодно?
Парень улыбнулся и протянул мне визитную карточку.
«Ясно, – подумал я. – Правая рука Андерсона. Ну хорошо же». И вслух добавил:
– Так что вам нужно?
– Не притворяйтесь удивленным. Вы все прекрасно знаете. Зайдем к вам и потолкуем.
Никакой причины уклоняться от разговора я не видел, ибо понятия не имел, когда Вульф вернется к нормальной жизни. Поэтому сообщил, что Вульфу ничего не известно об убийстве Барстоу, а высказанные ранее предложения – всего лишь его фантазия. Если же мистеру Андерсону угодно пригласить мистера Вульфа принять участие в расследовании, пускай сперва предложит свои условия, а мы уж потом решим, устраивают они нас или нет.
– Вы тяжелее меня на добрых двадцать фунтов, поэтому я и пытаться не стану входить в квартиру, пока вы не покинете нашу площадку. Буду весьма признателен, если вы не задержитесь. Меня ждут дела.
– Передайте Вульфу, что так просто он с этим делом не развяжется.
– Ясно. Еще что-нибудь?
– Лично вам: идите к черту.
Я посмотрел, как величественно он удаляется. Раньше мне не приходилось встречаться с этим сыщиком. На его визитке значилось: X. Р. Корбетт, имя, ничего мне не говорящее.
Вскоре после ленча, услышав с улицы голоса газетчиков, кричавших о выходе специального выпуска, я вышел из дома, купил номер и вернулся обратно. На первой странице крупным шрифтом было напечатано:
Барстоу умер от яда! В его теле обнаружено жало!
Слава богу! Предположение Вульфа оказалось верным.
Я прочел все сообщение целиком. Имя Вульфа нигде не упоминалось. В протоколе же вскрытия говорилось, что в теле найдена короткая полая стальная игла, а вовсе не жало.