— К вам? — удивилась женщина. — Но зачем? Ничего не понимаю! К вам кто-то приезжал от имени моей дочери?
— Не от имени дочери, а под ее именем…
Я коротко пересказала историю появления у меня лже-Светланы и ее Отелло.
— И еще мне кажется, — продолжила я, — что ко мне приезжала ваша соседка, Маришка. Именно с ней я столкнулась в коридоре и приняла за Светлану… Вы кому, кроме бабы Нюры, рассказывали свою историю?
— Все ее знают, — пожала плечами Зоя Федоровна, — мы же в коммуналке всю жизнь живем — все на виду, на слуху… Но зачем Маришке это нужно? Она, конечно, не слишком нравственная особа…
— Очень просто! — влезла с объяснением Люська. — Девчонка уяснила, что вы на наследство не претендуете, ну и решила счас-тья попытать. Вдруг повезет? Может, она всех Либерманов и убила…
Я гневно глянула на Люську: кто ее за язык тянул?! Зоя Федоровна побледнела и пробормотала:
— Так их… их… всех… убили?
— Вероятно. Хотя выглядит все как несчастные случаи, — неохотно подтвердила я, мысленно пообещав подруге сегодня же укоротить ее язык сантиметра на два, а лучше на пять.
Зоя Федоровна снова заплакала.
— Господи, Мариночка, как же так? — всхлипывала она. — Не могу поверить! Я, в общем-то, никогда не делала из своей жизни тайны… Неужели… Нет, нет, она не могла… убить…
Мысленно я, конечно, согласилась с Зоей: Маришка не убийца. Слишком уж все изощренно и… профессионально! Насколько я понимаю, инсценировка несчастных случаев — это высший пилотаж в работе киллеров, и стоит он ой как дорого! Маришка вовсе не производила впечатления очень умной. Но кто же тогда убийца?
Мы еще с полчаса посидели у Зои Федо-ровны. Однако больше ничего интересного не узнали. Тепло простившись с учительницей, я выпросила у нее фотографию Светланы. Так, на всякий случай — вдруг пригодится?
Возле подъезда мы увидели Левку, резвым галопом бегавшего вокруг джипа. Судя по красному носу, он совершал пробежки уже довольно долго. Завидев нас, Левчик остановился и гневно воскликнул:
— Где вас черти носят? Я, понимаешь, просыпаюсь, а никого нет! Уже уезжать собрался, да какой-то пацан сообщил, что вы в этот подъезд пошли. Пятьдесят рублей содрал, паразит!
— Что за пацан? В синем комбинезоне? — уточнила я.
- Да…
— И ты дал?
— Конечно. А что мне оставалось делать? — Левка пожал плечами.
— Ну и дурак, — сделала я вывод, влезая в теплое нутро машины.
— Почему это я дурак? — обиделся Лев.
— Потому что развращаешь детей деньгами!
О том, что малолетка и меня «раскрутил» на такую же сумму, я, разумеется, промолчала.
— Домой, что ли? — уныло поинтересовался Левка, заводя двигатель.
— Ага.
— Как это домой? — заволновалась Люська. — Мы что же, эту самую Маришку искать не будем?
— А зачем? — я удивленно вскинула брови. — Ясно же, что она не убийца, а обыкновенная мошенница! А мошенники — не моя специальность. Так что гони домой, шеф!
— Дома Вовка, — уныло напомнила Люська. — Наверное, уже и камеру для нас приготовил, змей… И как только твоя сестрица с этим Пиночетом живет, ума не приложу!
Для меня, по правде говоря, это тоже загадка почище Бермудского треугольника! Дело в том, что моя двоюродная сестра Евдокия (а попросту Дуська) являлась обладательницей столь вредного и тяжелого характера, что успела разменять троих мужей. Вовка Ульянов стал четвертым примерно полгода назад. Отдавая сестру замуж за следователя, я в глубине души была уверена, что эти двое не смогут прожить под одной крышей больше пяти дней. Вовка — мужик суровый сам по себе да плюс еще профессия специфическая. Для Дуськи же всю ее сознательную жизнь существовало только два мнения: одно, верное, ее, а остальные все неправильные, и любимым словечком было слово «наоборот». Поэтому представьте себе мое удивление, когда я обнаружила, что молодожены разводиться и не думают! Мало того, складывалось впечатление, что они начинают любить друг друга с каждым днем все сильнее. Вовка ласково называл сестрицу «Дусико», а она его «Вовасик». Мне же оставалось радоваться за них, пожимать недоуменно плечами и повторять известную народную мудрость «Муж и жена — два сапога пара!».
Я отчетливо представила себе лицо Ульянова при встрече, и у меня разом заныли все зубы, а внутри появился неприятный холодок. Теперь еще и Рахиль… А может, все-таки она сама?.. На этот вопрос сейчас мог ответить только один человек. И то, если очень повезет. Немного помаявшись, я решила позвонить эксперту-криминалисту Тенгизу Гогочия. Сотовый я оставила дома, чтобы Вовка не доставал своими звонками и требованиями немедленно вернуться и за нее ответить. С этой же целью и по моему настоятельному требованию Люська отключила и свой мобильник. Затребовав у Левчика его телефон, я, мысленно испросив у всевышнего благословения, набрала рабочий номер Тенгиза.
— Ну? — как всегда недовольно отозвался он.
— Тенгизик! Привет, дорогой! Как дела па трупном фронте? — преувеличенно радостно (но с ма-аленькой долей подхалимства) спросила я.
— Сколько раз просил не отвлекать меня во время работы?! — рявкнул эксперт и шмякнул трубку на рычаг.
— Что это с ним? — округлила я глаза. — Трупным ядом надышался, что ли?
Тенгиз Гогочия всегда был со мной исключительно любезен и предупредителен, называл меня «красавицей» и давал обстоятельные ответы на все мои вопросы. Поэтому такое поведение молодого грузина меня, мягко говоря, удивило. Я повторила попытку и с замиранием сердца ждала ответа.
— Ну что еще?
— Тенгиз, это я, Женька! — с отчаянием воскликнула я. — Ты меня узнал?
— Слушай, Зайцева, — устало ответил Гогочия, — ты что, не врубаешься в ситуацию?
— Нет, — честно призналась я. — Ты со мной больше не дружишь?
— Дружу. И с тобой дружу, а еще больше с начальством дружу.
— С Вовкой, что ли? — нахмурилась я.
— С ним, родимым! Он тут как раз крутился, когда ты позвонила…
— A-а, так бы сразу и сказал, а то я уж испугалась… Так ты, значит, со мной не раздружился? Это хорошо. Тогда ответь мне на несколько вопросов.
Тенгиз глубоко вздохнул и обреченно произнес:
— Давай свои вопросы!
Основательно прочистив горло, я задала
первый, наводящий вопрос:
— Рахиль уже у вас?
— Угу.
Молчание.
— Ну?! — не выдержала я.
— Чего ну? — кажется, Тенгиз всерьез решил проверить на прочность мою нервную систему.
Она у меня слабенькая, основательно подорванная большим количеством трупов в одном семействе, поэтому подобные тесты не для меня.
— Слушай, дорогой, — прошипела я подобно африканской кобре, — ты меня не волнуй понапрасну! Сам знаешь — в гневе я страшна! Поэтому мой тебе бесплатный совет: не пытайся казаться глупее, чем ты есть на самом деле. Отвечай, как на Страшном суде: ты Рахиль уже вскрыл? Сама она умерла или ее кто-то умер?
— Не знаю…
— Ты опять? — зарычала я.
Левка испуганно покосился в мою сторону и надавил на педаль газа.
— Честное слово, не знаю, Жень, мамой клянусь! — торопливо воскликнул Тенгиз. — Умерла она от большой дозы снотворного. Это факт. Сама она выпила или нет — неизвестно. Сын говорит, что старушка постоянно пила какие-то лекарства. Могла от волнения и лишнего принять. Вовка считает, что ее убили… Только… — эксперт замялся.
— Не томи дорогой, — почти ласково пропела я.
— Препараты, которые принимали перед смертью Роза и Рахиль, идентичны. Но ни у той, ни у другой в домашней аптечке их не было.
— Что за лекарство?
— Название тебе ни о чем не скажет. Очень дорогое. Применяют его только в элитных клиниках для высокопоставленных му… этих… чиновников, банкиров и прочей дряни. В аптеках такого не купишь, это точно!
— Ага! — глубокомысленно изрекла я и отключилась, забыв поблагодарить Тенгиза.
Ну, допустим, с такими средствами, какие были у покойных старушек, купить можно даже египетские пирамиды, не то что какое-то лекарство. Дело не в этом. Как бы я ни относилась к своему родственнику Вовке, но он все-таки настоящий специалист, и раз уж он считает, что Рахиль убили…
Мне ничего не остается, как с ним согласиться и… продолжить поиски преступника!
Зря Люська о камере печалится, ей-богу! Раз уж менты вкупе с Вовкой не знают, кто убийца старушки Рахиль, то нам не стоит даже напрягаться! Сажать пока нас никто не собирается, что бы там ни говорил Аврум и как бы этого не желал Вовка. Иное дело, что я-то знаю: Рахиль убили, здесь Аврум прав. Да только убийца по-прежнему неизвестен. Зато доподлинно известно, что внезапный мор, напавший на Либерманов, — дело рук одного и того же человека! И человек этот очень умный, расчетливый и хладнокровный. Остается только найти его, и можно со спокойной совестью отправляться покорять многострадальную Европу. Я поспешила обрадовать своими умозаключениями Люську с Левкой и сообщить им, что в ближайшее время нары и тюремная баланда нам не светят. Ребята заметно приободрились и даже начали подпевать одной известной группе, пропагандирующей патриотизм и неуемное стремление выпить:
Давай за них,
Давай за нас,
И за Сибирь,
И за Кавказ…
Уже на выезде из города, возле автобусной остановки, я заметила… Маришку, соседку Зои Федоровны. Она преспокойно лопала мороженое, вытягивая свою тоненькую шейку в ожидании транспорта.
— Ага, — удовлетворенно воскликнула я. — На ловца и зверь бежит! А ну, Левчик, остановись! Давай подбросим девушку до места назначения. А то мерзнет ведь, бедняга!
Лев послушно остановился на обочине метрах в двадцати от остановки.
— Значит, так, — продолжала я разрабатывать план захвата мошенницы, — меня эта девица знает, Люську, наверное, видела у Зои. Остаешься ты, Левушка! Очень аккуратно, без шума и пыли, приглашаешь девушку проследовать в салон автомобиля. Можешь обещать ей золотые горы, женитьбу без промедления и россыпи бриллиантов под сиденьем водителя. Главное, чтобы она согласилась сесть в машину. Ну, а там за дело возьмутся профессионалы, то есть мы. Задача ясна?
Левка утвердительно кивнул.
— Отлично! Действуй, дорогой! А мы с
Люсенькой пока приляжем, чтоб, значит, не напугать клиента!
Я скукожилась на переднем сиденье, Люська нехотя последовала моему примеру и растянулась сзади с гораздо большим комфортом.
Лежать в позе эмбриона было очень неудобно. К тому же любопытство прямо-таки распирало меня изнутри.
— Он смерти моей хочет! — вполголоса пожаловалась я подруге. — Сам бы попробовал скрючиться. Чего он так долго?
— Крепись, Женька! — посочувствовала Людмила, потягиваясь. — Ремесло сыщика легким не назовешь! А ожидание — вообще самая тяжелая вещь в жизни…
Философствования Люськи прервали голоса Льва и Маришки.
— Прошу вас, Мариночка! — ворковал Левка. — Домчу с ветерком! А то жалко было смотреть на вас, ей-богу! Того и гляди, в Снежную королеву превратились бы…
— Мне, право, неудобно… — с притворным смущением лепетала аферистка. — Вам, наверное, это не совсем по пути…
— Что вы! Не стоит беспокоиться…
— Ишь, щебечет, соловей наш курский! — усмехнулась я. — А с виду — тюфяк самый настоящий.
— Ты о Левке?
— Конечно, о нем! Развел тут политесы… Тьфу, противно слушать!
Голоса приближались, и мне пришлось замолчать.
— Прошу вас! — расшаркался Лев и распахнул заднюю дверцу автомобиля. В ту же минуту мы с Люськой приняли вертикальное положение.
— Вы… — растерялась Маришка.
— Ага, мы, — радостно подтвердила я. — Придется тебе, дорогая моя, покаяться! Очень хотелось бы знать, почему ты выдала себя за Светлану. Отпираться не рекомендую — у нас в арсенале целый набор пыток. Можешь поинтересоваться у своего свежеобретенного кавалера. Ему-то это доподлинно известно!
Левушка угрюмо кивнул в знак согласия.
Примерно с минуту Марина раздумывала, а потом решительно влезла в салон.
— Хорошо, — она решительно откинула волосы со лба. — Я вам все расскажу!
Светлана и Марина знали друг друга с самого раннего детства. Росли вместе, вместе учились, вместе поступали на юридический факультет. Да только вот у Маришки наследственность сыграла дурную шутку: мозгов не хватило для поступления в вуз.
Умом, может, и не наградил, зато гонором господь бог девушку не обидел. С раннего детства она видела, как все соседские мальчишки и одноклассники заинтересованно поглядывали в сторону Светланы. Она, что и говорить, была не только умница, но и красавица.
Однажды Маришка услышала разговор бабы Нюры и соседки, Зои Федоровны, об отце Светланы, нобелевском лауреате. Вот тут-то и взыграло ретивое: как это так? Ей все, а мне — шиш с маслом? Потихоньку, помаленьку Марине удалось выяснить всю историю рождения Светланы. Сообразив, что ни сама Света, ни ее мать не собираются претендовать на наследство папаши Либермана, девица решила воспользоваться моментом и попытать счастья. Вдруг получится? Выяснить адреса липовых родственников труда не составило, тем более что
Маришкин бойфренд действительно учился на юридическом. Правда, на заочном отделении и одновременно работал в местном отделении милиции. Дальше — уже дело техники. Несколько поездок в наш городишко, определенное количество времени, потраченного на наблюдение, — и дело в шляпе. План обольщения потомков Либермана мгновенно созрел в головке Марины. Расчет был точен: в случае признания ее наследницей, они не захотят скандала, а тихо-мирно поделятся частью денег. А тут еще и Веник удачно подвернулся. Ведь намного проще жить рядом с местом проведения аферы, чем мотаться каждый день из Тулы! Тем более операция вступала в решающую стадию и требовала постоянного присутствия аферистки в городе, поблизости от объекта шантажа…
— Ну, а дальше? — поторопила я липовую наследницу.
— А что дальше? — она пожала плечами. — Вы нас выгнали, а потом Юрик, ну тот самый, жених мой, узнал, что кого-то там из этого беспокойного семейства убили, потом еще кого-то… В общем, задвинула я это дело. Юрка посоветовал не влезать, а то, не дай бог, на меня все трупы повесят…
— А ты в самом деле ни при чем? — скептически усмехнулась Люська.
— Что я, дура, что ли? — удивилась Марина. — Мне только покойников не хватало! Не-е, мне мокруха ни к чему! Мы, кстати, с Юркой так и договаривались: если возникнут какие осложнения — сразу в сторону. Я девушка честная!
— Да, — согласилась я, — честность — твое основное богатство! Можешь идти, неподкупная ты наша!
— Как это идти? — искренне удивилась девушка. — А подбросить? Лев же обещал!
— Деточка, подбросить тебя мы можем только до ближайшего отделения милиции! — улыбнулся Левушка. — Поедем?
Маришка моментально испарилась, забыв попрощаться.
— Да, видимо, девушка не только честная, но еще и вежливая, — вздохнула Люська. — Ну, что, командир, поехали домой или как?
— Домой, чего уж там… — грустно вздохнула я.
Дома нас ожидал неприятный сюрприз. Оживленно переговариваясь, мы ввалились в Люськину конспиративную квартиру, прихватив по дороге в супермаркете бутылку дорогого красного вина. Мы намеревались отметить благополучное завершение нашей экспедиции. Радостное настроение вмиг улетучилось, едва я шагнула в комнату. Там сидели Ромка, Венька, Люськин Саня и, что самое неприятное, Вовка.
Мой Алексеев хмурился и играл желваками, что всегда означало у него крайнюю степень возбуждения. Веник, хитро прищурившись, бросал в мою сторону многозначительные взгляды, обещавшие некоторую моральную поддержку. Люськин Саня, кажется, совершенно не понимал, в чем дело, и потому выглядел растерянным и даже жалким. Хуже всех дело обстояло с Ульяновым. Смотрел он на нас так, как его знаменитый тезка в свое время на буржуазию, готовясь решительно уничтожить ее как класс.
Чтобы не портить себе настроение, я принялась внимательно изучать узор на Люськином паркете. Подруга слегка ткнула меня локтем, намекнув, что самые худшие ее предположения уже сбываются и Вовка сидит здесь не просто так. После этого она тоже уставилась в пол. За нашими широкими спинами стоял Левка и угрожающе урчал своим животом.