— В таком случае, ты должна знать, что каждый раз, когда я так делаю, — он подался своими бедрами. — Я невероятно счастлив.
Несмотря на все чувства, что я испытывала в тот момент, мне все же удалось закатить глаза.
— Мы говорим про разное счастье.
Он покачал головой и наклонился губами к моему ушку:
— Есть только одно счастье, и не важно, нахожусь ли я в тебе или рядом с тобой, или прикасаюсь к твоим волосам или просто слышу твой смех — для меня это имеет одинаковое значение. Если я с тобой — я счастлив.
Боже, как он был хорош. Во всем.
Он достиг чувственной точки во мне и слово “хорошо” самом собой слетело с моих губ. Гаррик загадочно усмехнулся:
— Ты ставишь мне оценку? Я думал, что учитель здесь — я.
Я дотянулась до его губ, чтобы заставить его замолчать и обвила его талию своими ногами.
— Я не оцениваю тебя. Ты итак высокого о себе мнения.
Он засмеялся и продолжал отвлекать меня от всяких мыслей все утро и значительную часть дня.
Этого хватило ненадолго, ну хорошо, может и надолго. Но когда мы приземлились в Лондоне той ночью, никакие заигрывания, касания и шепот мне на ухо не могли избавить мою голову от мыслей о поджидающих меня несчастьях.
Я почти ничего не знала о его семье, не считая того, что я боялась его матери. Она пугала меня заочно, стоило только взглянуть на лицо Гаррика, когда он разговаривал с ней по телефону и по ее голосу, доносящегося из трубки. Когда я видела ее имя на определителе номера, мне казалось, что над моим домом парит “Черная Метка”[2]. Что если ей достаточно будет одного взгляда на меня, чтобы понять то, что я и так знаю — Гаррик слишком хорошо для меня.
Не поймите меня неправильно. Я не занималась самоедством по этому поводу, потому что… хей, у меня есть парень! Я не жалуюсь! Но это не значит, что я настолько глупа, чтобы не понимать, что у него могла бы быть девушка красивее меня или выше или с менее вьющимися волосами.
Но он со мной. До тех пор пока я все не испорчу, конечно.
А Бог знает — я в этом профи. И вот так я сидела в самолете в своем кресле и пока все вокруг спали, включая Гаррика, сходила с ума от беспокойства.
Если бы мои переживания имели реальный вес, то этот самолет вряд ли смог лететь. Мы бы начали резко падать, кружиться до тех пор, пока какой-нибудь смельчак не выкинул меня за борт через запасный выход ради спасения остальных и не прокричал бы “Полегче!”, пока я не разбилась на смерть.
А еще я могла бы разбиться на ступеньках к дому Гаррика. Подождите… а там есть лестница? Надо было заставить Гаррика рассказать мне все в деталях. Может, стоит его разбудить и спросить про лестницу, а также про описание всего дома. Узнать историю его родителей и всех, кого он когда-либо встречал. Ему просто стоило поболтать со мной, чтобы я перестала слушать свои мысли.
Я потянулась к нему, а потом тут же одернула руку и потерла свой лоб.
Серьезно, Блисс, расслабься.
И я повторяла это как мантру весь остаток полета. Повторяла в своей голове (а может и вслух) прижимаясь лбом к стеклу иллюминатора, и пыталась хоть немного поспать.
Мантра действовала так же, как и мои попытки заснуть. Я маялась между иллюминатором, столиком впередистоящего сидения, и плечом Гаррика, пытаясь найти место, чтобы пристроить свою голову, но чувствовала жуткое неудобство. Не понимаю, как я могла спать на плече у Гаррика дома, а сейчас, когда это было лучшим способом заснуть, оказалось все равно, что спать на подушке набитой стеклом и покрытой муравьями.
Я снова переместилась на столик, пытаясь на нем умоститься, когда Гаррик сел и отстегнул свой ремень безопасности.
Я его разбудила.
— Что ты делаешь? — спросила я.
Он не стал разговаривать, а просто жестом попросил меня встать. Я завозилась, чтобы убрать столик и подняться в маленьком пространстве. Голову пришлось наклонить, чтобы уместиться под отсеками для багажа, а Гаррик поднял подлокотник и скользнул на мое место. Своими руками усадил меня на свое, развернулся ко мне, а спиной облокотился на окошко. Сонно улыбаясь, развел руки, а я с благодарностью упала ему в объятья. Вздохнув с облегчением, прислонилась своей головой к его груди.
— Так лучше? — спросил он хриплым ото сна голосом.
— Абсолютно!
Он скользнул своими губами мне по виску, а затем также безмятежно заснул, как и спал до этого.
Несколько часов спустя я проснулась от света, проникающего сквозь окошко самолета. Через несколько рядов от нас шептались две женщины с легким акцентом. И тут меня осенило. Мы почти что в Лондоне.
Скоро я буду в Лондоне.
Господи, столько месяцев смотреть на фотографии Келси, слушать рассказы о ее путешествиях и сгорать от зависти. И вот теперь настала моя очередь.
Я хотела осторожничать при посадке в вагон в лондонской подземке, поедать фиш-энд-чипс[3], пытаться рассмешить часового у королевского дворца. Хотела увидеть Биг Бен и Глобус[4], Лондонский мост и Даму Джуди Денч[5]. Или же Мэги Смит[6]. А еще Алана Рикмана[7] или сэра Иана Маккеллена[8]. Или еще какую-нибудь звезду, только по-настоящему британскую.
Вот черт! Это на самом деле происходит!
И я не была каким-то там туристом. Я приехала сюда с человеком, который здесь вырос. Со своим женихом.
Вот так то!
— Ты выглядишь счастливей!
Оторвалась от окна и посмотрела на Гаррика, который уже не спал, а смотрел на меня. Вскрикнула от радости и метнулась к нему. Слилась с ним в поцелуе, отчего на какой-то момент он шокировано замер, а потом закрыл глаза, обхватил меня за шею и так поцеловал, что я почти забыла о Лондоне. Почти.
С улыбкой прервала поцелуй, а Гаррик спросил:
— Не то, чтобы я жаловался, но что на тебя нашло? Ты немного опоздала, если твоей целью было вступить в Клуб Одной Мили (имеется ввиду занятие сексом на высоте не ниже одной мили над землей — прим. пер.) В шутку шлепнула его по плечу, а затем не смогла устоять и снова чмокнула его в губы.
— Ты — Англичанин!
Он улыбнулся, несколько раз моргнул.
— Да. Да, он самый.
— И мы вот-вот окажемся в Англии!
Он медленно качнул головой. Я знаю, что выглядела глупой, но мне все равно.
— Да. Только мы планировали нашу поездку целый месяц.
— Я знаю… просто… я не осознавала этого до настоящего момента, что мы в Лондоне. Ну, или вот-вот прибудем. Я так переживала из-за твоей матери, что не задумывалась об этом раньше. Я еду в Лондон! Уиии!
Гаррик хихикнул и провел своими пальцами мне по губам, тем самым заставляя меня замолчать. И правда, вокруг спали люди. Потом он просто не сдержался и рассмеялся сильнее, полностью пренебрегая своими же призывами к тишине.
— Что смешного? — спросила я.
Постепенно подавляя свой смех, Гаррик притянулся меня к себе и припал своим лбом к моему. Наши губы слегка соприкасались, когда он сказал:
— Я счастлив с тобой!
Я улыбнулась, а он добавил:
— Выходи за меня?
Мое сердце совершило сальто в груди, точно так же как это должны были сделать мои утрешние оладьи.
— Ты уже задавал мне этот вопрос, и я ответила “да”!
— Я знаю. Но это не справедливо, что я спросил тебя об этом всего лишь раз.
Я таю. Очень сильно.
Прошлась своими пальчиками по его лицу. Он не брился несколько дней, и с этой щетиной выглядел так мужественно и невероятно сексуально. Гаррик закрыл глаза и прижался своим лицом к моей руке так, как это делал Гамлет, когда кто угодно, но только не я, играл с ним. Глупый кот.
— Я сказала “да”. Таким мой ответ будет всегда.
Он убрал мою руку со своего лица и прошелся по ней губами, от чего внутри у меня все застыло. Гаррик поцеловал кольцо на моем безымянном пальце и кто бы мог подумать, что кольцо на помолвку может стать эрогенной зоной.
— Буду стараться следовать всему английскому. Я знаю, как ты любишь речь с акцентом, а здесь мне придется соревноваться в этом деле на много чаще.
Я рассмеялась.
— Я даже не думала об этом. Просто представь, полная страна Британских мужчин. Я бы могла…
Гаррик дернулся ко мне и заставил меня замолчать в моей любимой манере.
— Это не смешно, — сказал он, — с меня итак хватит того, что придется делить тебя со своей семьей.
Бррр. Я собиралась проигнорировать его слова о семье. Из меня итак уже получилась хорошая Дебби Даунер[9], чтобы и дальше так себя вести.
— А ты помнишь, когда мы встретились, ты говорил, что не ревнивец? Помнишь эту наглую ложь?
А вообще-то, ревность ему шла!
— Я не врал тогда. Просто до тебя я не встречал кого-то, кто бы удостоился моей ревности.
Я обняла его за пояс:
— Неужели все Британцы такие трепачи?
— Нет. Только я.
— И Джеймс Бонд.
— Точно.
— Ладно. Раз уж Джеймс Бонд вымышленный, придется мне держаться за тебя!
— Ты не сможешь от меня избавиться, даже если очень сильно этого захочешь.
— А я и не хочу.
Стюардесса похлопала меня по плечу и вежливо попросила нас приготовиться к посадке. Мне кажется, на самом деле, она хотела, чтобы я просто перестала приставать к своему парню на глазах у людей.
Ох уж эти авиакомпании. Вечно скупятся на вкусняшки и веселье!
Я и не сожалела, только раскраснелась, так мое лицо всегда меня выдавало. Я посмотрела вперед и как раз увидела, как на меня смотрит какая-то дама, сидящая через проход. Она подперла рукой свой подбородок, локоть был на подлокотнике, и таращилась на нас, будто мы специально пришли ее развлекать. Теперь я уже покраснела вся с ног до головы.
Может мы устроили там маленькое представление!
Гаррик сделал вид, что ничего не замечает, только его грудь содрогалась от немого смеха. Чуть хлопнула его по руке и попыталась игнорировать даму, пялящуюся на нас.
Гаррик снова предложил:
— Выходи за меня.
Оу, теперь он уже играл на публику.
Слышала, как женщина рядом с нами умилилась, и клянусь, я думала она уже достанет попкорн или что-нибудь в этом роде.
Я снова шлепнула его по руке, а он просто засмеялся! Отклонила голову на сиденье, когда самолет стал снижаться, и постаралась успокоить свое смущение. Гаррик же выглядел самоуверенно, пока мы не приземлились и самолет не вырулил на положенное место. А я радовалась, что мы сидели близко к выходу и теперь сможем быстренько схватить наши вещи и скрыться с глаз наших зрителей.
— Погоди, — окликнула меня та женщина. — Разве ты не собираешься ему ответить?
Гаррик усмехнулся и сказал:
— Да, ты собираешься мне дать ответ?
Моя челюсть отвисла, и я только и делала, что открывала и закрывала рот, как какая-то рыба.
Неужели он хотел, чтобы я отвечала, когда эта дама таращилась на нас? А после того, как она еще и заговорила, остальные пассажиры также стали обращать на нас внимание. Я просто сжала свои губы и посмотрела на него со злостью. Мне следовало бы лучше справиться с чужим внимание, я ведь актриса, но играть на сцене — это совсем другое. Пришлось отключить мозги и делать то, чего от меня ждали. Нехотя, я выдала: — Да.
— Что ты там сказала, любимая? Я не расслышал!
Как по сценарию закатываю глаза:
— Я сказала “ДА”!
Гаррик повернулся к людям вокруг нас и чуть ли не закричал:
— Она сказала “ДА”!
Салон самолета рассыпался в овациях, а я одарила его одновременно я-тебя-сейчас-прибью-взглядом и вытащи-меня-отсюда-СЕЙЧАС-взглядом!!!
Гаррик наслаждался аплодисментами с очаровательной улыбкой на лице, я же выглядела не так привлекательно. Решила сбежать из салона самолета и обо что-то споткнулась, только не поняла, что это было. Пробравшись к выходу, чуть не пустилась вниз по трапу, но Гаррик успел меня поймать как раз в дверях самолета и обнял своей рукой за шею.
— Ты же знаешь, что я люблю, когда ты так краснеешь!
— А ты знаешь, что я это ненавижу!
— А мне это напоминает нашу вторую встречу, тем утром в моем классе. Самое неподходящее место, чтобы испытать сексуальное возбуждение, но ничего другого мне не оставалось, у тебя тогда было какое-то беспощадное смущение!
И от такого я смутилась еще больше. Может вы думает, что это так просто говорить о сексе, даже если он уже присутствует в твоей жизни? Вы наверно еще подумаете, что в моем возрасте я с легкостью могу вставить трубочку в пакет сока CapriSun? (пакет сока данной марки изготовлен из ламинированной фольги — прим. пер.). А вот и нет!
Ну, пусть понаслаждается моим смущением, а я буду наслаждаться тем, что он прижимает меня к себе. Все справедливо!
3
Гаррик
С сонными глазами отстоял длинную очередь на таможне, потом мы получили наш багаж и прошли паспортный контроль. Пока двигались дальше, Блисс то восторгалась, то наоборот молчала, но больше последнее.
На улице обнял ее за плечо и притянул к себе, мне просто нужно было чувствовать ее, контролировать ситуацию, когда ее паника начала передаваться мне. Я с безразличием пытался поймать такси, чтобы добраться в Кенсингтон, где живут мои родители, когда услышал чей-то крик: — Тейлор! Гаррик Тейлор! Повернись сюда, вот кретин!
Блисс уже остановилась и смотрела на двух идиотов, стоящих на тротуаре, которые кричали и махали руками. Один из них был с темной кожей и бритой наголо головой, тогда как в последнюю нашу встречу он был с дредами. Это был Роланд, в паре с другим идиотом, Грэмом, который был очень похож на меня, и можно было подумать, что мы братья (и мы не раз дурили народ в детстве, пользуясь этим). Теперь неприятности точно обеспечены!
Провел рукой по волосам и улыбнулся.
— Охренеть!
Какого черта они здесь делали?
— Твои друзья? — спросила Блисс.
— Ну, очень старые друзья!
Блисс и я развернули свои чемоданы и едва прошли несколько метров, как Роланд бросился на меня.
— Рики! — закричал он и взъерошил мои волосы.
Услышал, как Блисс повторила “Рики?”, до того, как я успел оттолкнуть Роланда.
— Я не любил это прозвище в школе, оно мне и сейчас не нравится.
Грэм сказал:
— Брось брат! Пусть он повеселится, тебя так долго не было, хоть я и не понимаю почему.
Мне не надо было смотреть, чтобы понять, что он уставился на Блисс. Мы были похожи не только внешне — высокие блондины с голубыми глазами — но имели похожие предпочтения в женщинах. Конечно же, я шутил, когда говорил Блисс, что она отыщет себе нового парня, но сейчас это было не смешно. Покачал головой Грэму, а Блисс притянул к себе поближе.
— Блисс, эти два придурка — мои старые друзья, Роланд и Грэм. Мы вместе росли. А это моя невеста, Блисс.
Господи, как приятно ее так называть.
— Это имя такое Блисс? Или просто прозвище (bliss — в переводе с англ. — блаженство — прим. пер.), потому что она сильно хороша в…
— Роланд! — предупредил я.
Он пожал плечами и одарил Блисс нахальной улыбочкой. Она улыбалась им обоим, и ее щеки сильно раскраснелись. И как бы здорово не было видеть их, я был далеко не в восторге от их внимания к Блисс. Я спросил: — Что вы тут делаете?
— Мы позвонили твоему отцу и попросили передать твоей матери, что ваш рейс задерживается на несколько часов, — ответил Роланд.
— Зачем?
Грэм широко улыбнулся Блисс и сказал:
— Потому что нам хотелось повстречаться с твоей девушкой… до того как твоя мать порвет ее на кусочки.
Я заметил, как кровь отхлынула от ее лица и она резко побледнела. Ее спокойствие иссякло!
— Гаррик! — Ее рука прошлась по моей руке, а потом легла на грудь. Бросив взгляд на Грэма, я прижал ее к себе еще сильнее.
— Любимая, он просто шутит! Все будет хорошо.
Пожалуйста, пусть все будет хорошо.
— Или после того как мы пропустим пару стаканчиков, все в любом случае будет хорошо, — отрезал Роланд.