Город Йорк приветствовал возвращение королевы от английского двора с не меньшей торжественностью, чем когда она ехала в Лондон. Выяснилось, что тут пребывает один из дворян Олбани – некий Готье де Мален, и Маргарита послала за ним, желая узнать, нет ли у него новостей от господина.
– Да, ваше величество, мой господин после долгих отлагательств все же отбыл во Францию – отплыл из Дамбартона восьмого июня.
– А мой сын, король?
– Он здоров и счастлив, ваше величество. А так как стало известно, что вы возвращаетесь в Шотландию, короля перевезли из Стирлинга в Эдинбург, в его покои замка Дэвид.
– А! Так Яков здоров и счастлив. Я рада и надеюсь вскоре быть с ним.
Это были хорошие новости; но Маргарита немного досадовала, что Олбани уехал во Францию. Правда, она никому бы в этом не призналась, поскольку даже самой себе признавалась лишь отчасти.
Королева узнала, что перед отъездом Олбани назначил регентский совет, куда вошли архиепископ Сент-Эндрюса и Глазго, графы Ангус, Арран, Хантли, а также Аргайл и господин де ла Басти, причем последний, несомненно, блюл интересы Олбани.
Маргарита была довольна, что Ангус оказался в этом совете, хоть это и означало, что после ее отъезда в Англию он успел поладить с Олбани. Возможно, с его стороны было бы глупо сопровождать ее в Англию. Да и, вероятно, с возрастом Ангус стал мудрее. Но насколько счастливее чувствовала бы себя Маргарита, брось он все ради того, чтобы оставаться рядом с женой, как поступила она сама, избрав юного графа супругом.
И когда королева пересекла границу, Ангус встречал ее там с приветствиями, как приказал Совет. Но Маргарита, увидев его, позабыла все разочарования. Ангус был по-прежнему красив, хоть и слегка постарел. Он больше не казался мальчиком, изрядно поутратив юношески невинный вид, но это был ее муж, все еще самый красивый мужчина Шотландии.
Порывистая и добросердечная королева откинула прочь все сомнения. Пусть прошлое останется в прошлом. Он здесь, он приехал встретить ее, поздравить с возвращением в Шотландию!
Ангус поскакал от своих кавалеров ей навстречу, и Маргарита тоже вырвалась вперед, оставив сопровождающих за спиной.
– Маргарита… – начал он.
– О, мой дорогой, – перебила она, – каким невыносимо долгим казалось мне твое отсутствие!
Улыбка облегчения тронула губы Ангуса, но влюбленная женщина этого не заметила; она видела лишь, что этот красавец улыбается ей, в его глазах теплится восхищение, ибо год, проведенный в роскоши и неге, вернул королеве жизненные силы – она вновь была молода и прекрасна.
Маргарита протянула руку, он взял ее и коснулся теплыми губами.
– Ты рад меня видеть? – спросила она. Ангус вскинул глаза, и Маргарите показалось, что слова не нужны.
Они вместе продолжали путешествие в столицу, и в эти первые дни воссоединения Маргарита не замечала, что в поведении мужа чувствуется какая-то опаска и часто он избегает ее взгляда.
Королева была счастлива, что вернулась, ведь скоро, обещала она себе, увидит своего маленького сына. А теперь вдобавок рядом был Ангус, ее дорогой муж, и пусть он наделал ошибок, зато раскаялся в них.
Друзья Маргариты ломали голову, как скоро она раскроет тайну Ангуса; и те, кто любил королеву, трепетали заранее, понимая, сколь велико будет ее горе.
Глава 9
НЕВЕРНЫЙ СУПРУГ
Маргариту более всего занимало одно: поскорее увидеть сына, и она, не теряя времени попусту, ясно выразила такое желание.
Лэрды Совета, ожидая именно этого, подготовились. Устроили так, что маленький Яков неизменно жил под хорошей охраной в Эдинбургском замке, и три лорда – Эрскин, Рутвен и Бортуик – по очереди занимали покои рядом, как опекуны малолетнего короля, причем каждый – по четыре месяца в году. Комендант замка сэр Патрик Кричтон приказал двенадцати стражам еженощно караулить у дверей королевской опочивальни, и на всех сколь-нибудь важных постах стояли стражи, а вдоль степ грозно вздымали жерла шесть пушек. Аббат Холируда обосновался в жилых покоях внешней части замка, но это была лишь дополнительная мера предосторожности. Тому или той, кто захотел бы войти в королевские покои, следовало предварительно получить разрешение коменданта замка.
И когда Маргарита прибыла в Эдинбург, сначала ей отказали дать такое разрешение. Это разъярило королеву, но она так жаждала повидать сына, что сдержала гнев и обратилась к опекунам, прося их уразуметь, каково матери долго не видеть сына.
– Немедленно проводите меня к коменданту, – потребовала Маргарита.
Ее отвели к сэру Патрику Кричтону, каковой чувствовал себя в высшей степени неловко.
– Ваше величество, – пробормотал комендант, – я только исполняю приказы. Мне очень жаль, что приходится применить их даже к вам, по, боюсь, я обязан повиноваться долгу.
– Я мать короля, – отрезала Маргарита, – и требую, чтобы мне дали увидеться с ним.
– Ваше величество, я не могу позволить вам войти в замок в сопровождении такой свиты. Пусть войдут только двенадцать человек, и лишь четверо из них получат дозволение сопровождать вас в покои короля.
Маргарита вспыхнула от гнева, но, желая повидать сына, все-таки вновь справилась с собой.
– Очень хорошо, – выдавила она, – будет так, как вы сказали. А теперь прошу вас немедленно отвести меня к сыну.
Она стояла на пороге и смотрела. Яков сидел рядом с Дэвидом Линдсеем, и тот учил мальчика играть на лютне.
Ребенок молча смотрел на нее несколько мгновений, а Дэвид Линдсей вскочил на ноги.
– Ваше величество… – начал он. Но Яков уже кинулся к Маргарите.
– Дэви! – закричал он. – Это моя мама! Наконец-то она пришла…
И он бросился к ней в объятия.
Маргарита так крепко прижала к себе сына, осыпая поцелуями, словно больше никогда не отпустит, а слезы капали и капали на темно-рыжие кудри.
Она увидела, что Дэвид Линдсей утирает глаза, и улыбнулась ему.
– О, Дэви! – воскликнула она. – Как хорошо быть здесь!
Маргарите позволили видеться с сыном, но не разрешили оставаться в замке на ночь. Это нелегкое время скрашивало только общество ее сына и маленькой дочки. Королева стала замечать перемену в Ангусе, полагая, что его по какой-то причине терзают угрызения совести, но приписывала это сговору с Олбани во время ее отсутствия. Естественно, от этого между ними возникла трещина, разве могло быть иначе?
Но дни, проводимые в замке, доставляли Маргарите неописуемое удовольствие. Таким сыном, как Яков, могла бы гордиться любая мать. Каждый день она узнавала в нем отца. В серо-голубых глазах светился ум; густые рыжеватые волосы обрамляли прелестное личико. Нос, решила Маргарита, с годами станет орлиным, и, похоже, мальчуган вырастет таким же красивым, как отец. Королева улыбалась, представляя, как будет ревновать его жена. Что ж, Маргарита посочувствует ей в свое время. Кто поймет это лучше той, что сама столько перестрадала? Наставники восторгались острым умом Якова, и, помимо Дэвида Линдсея, его обучением занимались Гэвин Данбар, Джон Белленден и Яков Инглис.
Но больше всех своих наставников юный король любил Дэвида. Возможно, потому, что Дэвид был для него скорее товарищем по играм, чем учителем. Дэвид умел затеять самую интересную игру, и, видя их вместе, казалось, будто эти двое – ровесники, малышки-однолетки.
Дэвид хотел, чтобы король вырос истинным мужчиной, и, даже когда тот был совсем младенцем, изображал мрачное привидение, чтобы научить ребенка никогда ничего не бояться, а исследовать любое странное явление, дабы узнать истину, скрытую под причудливой оболочкой.
И Дэвид замечательно преуспел.
Но Маргарите, хоть ей и позволили видеться с сыном довольно часто, страстно хотелось участвовать в его воспитании. Дэвид горевал вместе с ней.
– Лэрды всегда будут подозревать ваше величество в желании увезти короля из Шотландии, ко двору вашего брата, – говорил он ей. – Однажды вы попробовали сделать это, и они уверены, что попытаетесь снова.
Маргарита соглашалась и про себя думала: «Да, попытаюсь, при первом удобном случае».
Однажды, когда Маргарита подъезжала к замку, ее встретил у ворот аббат Холируда.
– Ваше величество, – сказал он, – вам не следует входить в замок.
– Почему? – потребовала ответа королева.
– Ребенок одного из слуг заболел ветрянкой.
– Ветрянкой?! – ужаснулась Маргарита, тотчас представив прекрасную кожу сына покрытой неприглядными пятнами и припухлостями. – Не… Яков?
– Нет, ваше величество, как только обнаружилось, что в замке болен ребенок, короля перевезли в замок Крэйгмиллар, где он сейчас пребывает под опекой лорда Эрскина.
Маргарита обернулась к спутникам.
– Мы едем в Крэйгмиллар, – объявила она.
Лорд Эрскин не пытался препятствовать королеве, пожелавшей навещать Якова и в Крэйгмилларе, каковой стоял всего в трех милях от Эдинбурга. Замок был неплохо укреплен, но ни в коей мере не мог сравниться с крепостью вроде Эдинбурга. Подъезжая к Крэйгмиллару верхом и разглядывая этот большой квадрат, королева невольно думала, насколько легче было бы увезти Якова отсюда, чем из Эдинбургской твердыни.
Якова переезд очень обрадовал – надоело жить в башне Дэвида Эдинбургского замка; а лорд Эрскин всегда бывал очень снисходительным опекуном.
«Если бы только, – думала Маргарита, – Ангус не вел себя так странно. И будь у него те же цели, что и у меня!»
Королева ни с кем не могла поделиться мыслями и желаниями, кроме Дэвида Линдсея, но, стоило Маргарите намекнуть, что она хотела бы забрать сына к себе, тот пришел в ужас, мигом представив, к чему привела бы новая попытка похищения.
– Ваше величество, если вы отнимете ребенка у опекунов и увезете в Англию, многие лэрды заявят, что настало время лишить Якова трона и короновать Олбани, – без обиняков объяснил воспитатель.
Маргарита поразмыслила над этим. Да, вполне возможный ход событий… И пусть сама королева охотно отказалась бы от власти и правления страной, лишь бы рядом была ее семья, она не могла ставить под угрозу будущее Якова.
Королеву подозревали в том, что она строит заговор, пытаясь увезти ребенка, и самые непримиримые члены Совета, узнав, насколько часто ей позволяют бывать в замке Крэйгмиллар, заявили, что пора вновь доставить Якова в более надежный Эдинбург.
Но не раньше, чем лекари полностью избавили город от ветрянки. А тогда короля поспешно перевезли обратно – в прекрасно охраняемую твердыню.
«Так не годится», – рассуждала Маргарита. Всякий раз, когда королева приходила к Якову, за ней неотступно следили, и любой жест вызывал подозрения. Один раз Маргарита пыталась похитить и увезти сына в Англию, И лэрды ожидали, что она снова сделает такую попытку.
Тогда Маргарита решила уехать из Эдинбурга в свой замок Ньюарк в Эттрик-Форресте, чтобы там спокойно поразмыслить о дальнейшем.
Королева считала, что, согласись Ангус помочь, она могла бы вернуть себе регентство и право опеки над собственным ребенком.
Маргарита хотела довериться Ангусу, но какое-то предчувствие помешало ей это сделать. С тех пор как она вернулась в Шотландию, их совместная жизнь протекала очень нелегко. Ангус то и дело находил поводы надолго уезжать из дому. У него были поместья, требовавшие хозяйского ока, а кроме того, он был постоянно занят делами Совета.
Маргарита видела, что за год ее отсутствия Ангус повзрослел. Он обрел свое место в жизни Шотландии, и его, бесспорно, признавали значительной фигурой. Как ничто иное, это подтверждала ненависть к нему Аррана.
Нет, Маргарите надо быть разумной. Им следует работать вместе, потому что тогда появится неплохая возможность добиться успеха.
И тут одно событие навело королеву на мысль, что она могла бы предложить Ангусу выгодную должность. Это доставило бы ему удовольствие и показало, что он ничего не потеряет, если доверится жене и станет действовать ей на благо.
Должностью хранителя границы Олбани наградил своего доброго друга де ла Басти перед отъездом во Францию, решив сделать подарок тому, кто неоднократно оказывал ему важные услуги.
Олбани и де ла Басти очень мало знали диких приграничников; в противном случае первый дважды подумал бы, прежде чем вручить подобный дар, а последний – перед тем как принять его.
Лорд Хьюм и его брат Уильям смертельно оскорбили Олбани, и, хотя регент вновь и вновь прощал обоих, в конце концов, потеряв терпение, велел казнить обоих. Именно таким образом должность хранителя границы оказалась вакантной.
Хьюм был перебежчиком, своенравным и надменным типом, но это не мешало ему оставаться приграничником, и, сколько бы тамошние бароны ни грызлись между собой, эти люди пришли в ярость, когда тот, кого они почитали чужаком, вынес смертный приговор одному из них. Более того, клан Хьюма почитал долгом отомстить за главу дома. И когда де ла Басти прибыл на границу исполнять возложенные регентом обязанности, его подкараулили и убили.
Это означало, что вице-губернаторская должность, принадлежавшая французу, освободилась.
«Почему бы Ангусу не занять ее?» – спрашивала себя Маргарита. С Ангусом в роли вице-губернатора ей будет нетрудно восстановить прежнее влияние, ведь муж, разумеется, станет ее поддерживать…
Она высказала это предложение парламенту.
Его не пожелали хотя бы рассмотреть.
Безутешная и одинокая – Ангус в очередной раз уехал выполнять свои многочисленные обязанности – Маргарита тосковала в поместье, до размеров коего уменьшился ее мир. Она всегда бывала слишком порывиста, если затрагивали ее чувства. Королева знала об этом, но не могла совладать с собой. Да и легко ли одиноко сидеть в Ньюарке, с грустью раздумывая о том, что ей не позволяют заниматься воспитанием собственного сына, или о том, что она – королева! – предлагает кого-то па должность, а ее слова просто не слышат?
И, как всегда в подобные минуты, Маргарита находила удовольствие в придумывании безумных планов.
Средоточием этих планов был Яков.
Мальчик снова жил в Эдинбургском замке, и похитить его из крепости было бы очень трудно, но королева не из тех, кто считает трудное невыполнимым.
Она вспомнила, что один из братьев ее мужа, Джордж Дуглас, – главный надзиратель замка.
И дни ее обрели смысл. Джордж Дуглас был счастлив служить своей королеве и невестке.
Джордж ответил на письмо. Да, как главный надзиратель он пользовался в замке определенной властью. Разумеется, имел доступ к башне Дэвида и мог время от времени сообщать Маргарите новости о короле. Но Дуглас дал понять, что знает: королеве нужно нечто большее, чем сведения, и он готов был оказать любую другую помощь.
«Дорогой Джордж Дуглас!» – пробормотала Маргарита.
Она собиралась действовать очень осторожно и никому не доверяться. Поэтому даже хорошо, что Ангус уехал, – было бы трудно сохранить тайну от него.
Маргарита могла бы сделать то, что задумала сейчас, еще до отъезда в Англию. Это был вполне осуществимый план. Сумей только лорд Хьюм в тот раз отвлечь внимание стражи, он спас бы обоих принцев!
«Тогда, – гневно хмурилась королева, – сейчас у меня было бы двое сыновей, потому что я уверена: мой маленький Александр не умер бы под защитой родной матери».
Приятно было строить планы в Ньюарке, ожидая гонцов от Джорджа Дугласа и уверяя себя, что на этот раз ей не может не повезти.
Возможно, им удалось бы подменить Якова другим ребенком. Тогда все обнаружится, когда они будут далеко… почти на границе. Генрих с радостью примет дорогую сестру и ее маленького сына, так похожего на пего. Они могли бы сосватать Якова и принцессу Марию, тогда Маргарите нечего сомневаться, что Генрих пошлет в Шотландию войска, покорит ее врагов и благополучно посадит Якова на трон, чтобы, достигнув зрелости, он стал править вместе с Марией; а до тех пор его мать возьмет на себя регентство Шотландии и опеку сына.
Приятные мечты! Но чтобы они стали явью, понадобятся все деньги, какие она только сумеет раздобыть.