Впрочем, только один лес Эттрик приносил четыреста марок в год, а это была немалая сумма. Маргарита задумалась, сколько из них получено, и послала за управляющим.
Когда тот предстал перед королевой и ее величество объяснила, что ее интересует, слуга явно удивился.
– Ваше величество, – сказал он, – рента собиралась в срок и передавалась милорду Ангусу в соответствии с его указаниями.
Маргарита стала просматривать принесенные управляющим бумаги, и ее гнев нарастал с каждой минутой. Как посмел Ангус присвоить эти деньги! К сегодняшнему дню там должна была собраться кругленькая сумма, а она так сильно нуждалась в каждой монете!
– Понимаю, – наконец кивнула Маргарита, отпуская управляющего.
Она принялась шагать по комнате взад-вперед. Где же Ангус? Он должен прийти немедленно! Королева хотела получить объяснения.
Она послала за человеком, прислуживавшим ее супругу.
– Возникло неотложное дело, – сказала она ему. – Мне необходимо, чтобы милорд Ангус срочно прибыл сюда. Вы знаете, где он?
Слуга замялся, и его испуганный вид встревожил Маргариту.
– Ну, – жестко бросила она. – Так где же он?
– Ваше величество… я не могу сказать. Я не знаю…
«Он знает и явно лжет», – решила королева.
Она уже хотела приказать слуге говорить под угрозой порки, но передумала.
«Нет, – решила Маргарита. – Подождем. Я обдумаю это хорошенько, а в свое время все узнаю».
В тот же день королева получила такие известия, что на время забыла о вероломном присвоении Ангусом ренты от Эттрика.
Из Эдинбурга прибыл гонец и попросил, чтобы его немедленно отвели к королеве.
– Ваше величество, главный надзиратель Эдинбургского замка арестован и брошен в тюрьму.
Маргарита неподвижно застыла, прикрыв глаза. Еще один план потерпел неудачу!
– Почему? – тихо спросила она.
– Сэр Патрик Кричтон заявил, что не может отвечать за безопасность короля, пока главного надзирателя не сменят. Он раскрыл заговор…
Она не спросила, какой именно, – и так ясно.
– Так что Джорджа Дугласа больше нет в замке, ваше величество, а его должность получил граф Арран.
Маргарита ничего не ответила. Она думала: «Есть ли па свете хоть одна женщина, которой бы так не везло, как мне?»
«Где Ангус? Его никогда нет рядом, когда он мне нужен», – злилась она.
Неудивительно, что Ангус казался виноватым. Как он посмел присвоить ренту, принадлежащую ей? Неужели этот юнец вообразил, что, если Маргарита вышла за него замуж, он сумеет управлять ей… королевой!
Она послала за слугой, с которым говорила прежде.
– Я уверена, вы знаете, где сейчас милорд Ангус, – отчеканила она. – Приказываю вам доложить все, что вам известно.
– Ваше величество, – залепетал слуга. – Я ничего, совсем ничего не знаю.
– Мне нужна правда!
Слуга побледнел, но продолжал упорно молчать.
Маргарита бросила на него усталый взгляд. Какой смысл срывать гнев на несчастном, который просто пытается сохранить верность своему господину?
Она отпустила слугу и на несколько дней впала в полное отчаяние. Ее заговор с Джорджем Дугласом раскрыт – бедняга поплатился за это, и, скорее всего, ей тоже не избегнуть неприятностей. Надзор станет еще тщательнее прежнего. Вероятно, пока и вовсе не разрешат видеться с сыном.
Маргарита была в отчаянии и чувствовала себя как никогда одиноко.
Потом вернулся Ангус.
Как только он пришел, королева бросилась в наступление:
– Вы очень долго отсутствовали, милорд.
– У меня были дела.
Муж подошел к ней и, положив руки на плечи, притянул к себе, но Маргарита нетерпеливо высвободилась:
– Я желаю обсудить с тобой кое-какие вопросы. Во-первых… рента Эттрика.
Он слегка покраснел:
– А в чем там дело?
– Думаю, ты прекрасно понимаешь, что я хочу сказать. Я обнаружила, что деньги передавались тебе.
– А почему бы и нет?
– Потому что они тебе не принадлежат.
– Однажды ты сказала, что дашь мне все, чего бы я ни пожелал.
Она горько рассмеялась:
– Это было очень давно. А ты тогда клялся быть преданным мне всегда и везде.
Не будь Маргарита так разгневана, она бы заметила, что в его глазах засветилось понимание.
– И, – продолжала она, – я никогда не забуду, как ты бросил меня, решив, что я умираю, как со всех ног кинулся бежать, чтобы тебя гостеприимно приняли в лагере моих врагов. А теперь я обнаруживаю, что во время моего отсутствия ты еще и присвоил мои деньги!
– Я был уверен, что в первые дни после свадьбы ты подарила мне Эттрик, – пробормотал он.
– Я бы это запомнила, – возразила Маргарита. – Я слишком хорошо помню те первые дни. Теперь мне известно, что ты всегда готов обмануть и предать меня, твоя верность принадлежит другим.
Ангус не понял эти слова и решил, будто Маргарите известно больше, чем на самом деле.
– Я был обручен с ней еще до нашей женитьбы, – пробормотал он.
– Обручен, – прошептала она.
– И женился бы на ней, – угрюмо продолжал Ангус, – если бы меня не заставили стать твоим мужем.
Королеве показалось, что все это дурной сон. О чем он говорит? Обручен? Заставили стать ее мужем?
– Значит, – сказала она, – эти постоянные отлучки…
– Разумеется. А чего ты ожидала? Ты ведь сбежала, не так ли? И что я, по-твоему, должен был делать все это время?
– Некоторые мужья поехали бы вместе с женами, – резко ответила Маргарита, не думая о том, что говорит, – она пыталась вникнуть в смысл слов Ангуса.
– Большинство мужей, – огрызнулся он, – хозяева в собственном доме.
– Не все могут похвастать браком с королевой, – гордо ответила Маргарита.
– В данном случае они могут считать себя везунчиками.
Ангус уже не следил за своими словами, совершенно утратив контроль над собой. Теперь Маргарита узнает правду, все, что он до сих пор скрывал.
– Как давно она стала твоей любовницей? – осведомилась королева.
– С тех пор как ты уехала в Англию.
– Понимаю, – с горечью выдохнула она. – И могу поклясться, об этом знает весь двор.
– Сплетни всегда неизбежны.
– Кажется, па этот раз у них есть весьма прочное основание.
– А чего ты ожидала? – воскликнул он.
– Верности! – ответила Маргарита. – Уважения. Благодарности за все, что я сделала для твоей семьи. Привязанности к жене и дочери.
– Я считаю женой свою подругу и дал ее дочери родовое имя.
Маргарита не находила слов, чтобы выразить горе и ярость. У королевы возникло неприятное чувство, что когда-то она пережила точно такую сцену. Она будто вернулась в те дни первого замужества, когда выяснилось, что у Якова есть незаконные дети. Маргарита помнила боль открытия, что он предпочитает общество других женщин ее любви.
«Почему мне выпало дважды страдать от подобного разочарования? – спрашивала она себя. – Почему мой второй муж обходится со мной не лучше, чем первый?»
Маргарита посмотрела на него – красавца Ангуса, с которым мечтала прожить в любви до конца своих дней. Королева чувствовала себя обманутой еще подлее, чем даже в Морпете, когда он бросил ее умирающей.
Какое унижение! Стоило ли вообще родиться на свет?
– Оставьте меня! – крикнула Маргарита. – Я хочу побыть одна.
Теперь она узнала подробности. Ангус был обручен с леди Джейн Стюарт, дочерью лэрда Тракуайра. Он оставил невесту, чтобы жениться на королеве, но никогда не забывал о ней, и, как только жена уехала из Шотландии, Ангус поспешил воссоединиться с леди Джейн. Он увез ее из семьи и настоял, чтобы она повсюду сопровождала его в поездках, как жена. И семья не возражала. Это ведь не просто Арчибальд Дуглас сделал их Джейн своей любовницей, а граф Ангус, да еще и муж королевы.
Джейн родила ему дочь, которую назвали леди Джин Дуглас, и, судя по всему, мать и отец намеревались сделать положение девочки сравнимым с тем, что занимала дочь, рожденная в браке с королевой, леди Маргарита Дуглас.
Это было невозможно перенести.
И Маргарита решила, что ей делать.
Ангус был обручен с Джейн Стюарт до брака с королевой. Так не могло ли это стать основанием для развода?
Новости разнеслись мгновенно, как и хотела Маргарита.
Пусть все знают: королева больше не живет с Ангусом; она думает о разводе.
Глава 10
МАРГАРИТА И ОЛБАНИ
Яков Гамильтон, граф Арран, ехал на встречу с Маргаритой. Арран был невероятным гордецом и никогда не забывал, что благодаря матери, принцессе Марии, дочери Якова II, в его жилах течет королевская кровь. Именно по этой причине Арран пришел в такую ярость от взлета клана Дугласов после брака королевы с Ангусом. То, что он, граф Арран, способный претендовать на трон Шотландии, занял второе место после какого-то смазливого мальчишки, было невыносимо. В Шотландии был только один человек, коего Арран ненавидел всеми фибрами своей души, – не кто иной, как Ангус.
Таким образом, услышав о трениях между королевой и ее мужем, Гамильтон поспешил испросить аудиенции у королевы, дабы предоставить себя и свое могущество в ее полное распоряжение. Ради такого случая он готов был поставить на кон свое будущее и намеревался дать Маргарите понять, что, если она захочет развестись с Ангусом, клан Гамильтонов поддержит ее всем своим влиянием.
Маргарита приняла графа, и тот, не теряя времени, заговорил о вопросе, имевшем столь важное значение для них обоих.
– Я приехал выразить свои симпатии вашему величеству, – сказал он, – и предложить вам свои услуги.
– Благодарю вас, милорд.
Маргарита знаком предложила ему сесть, изумляясь, как тот, кто еще вчера был лютым врагом, сегодня внезапно стал ее другом.
– Все доброжелатели вашего величества рады тому, что вы решили отказаться от Дугласа. Сударыня, мы давно знали, что этот человек не достоин вас.
– Увы, сама я слишком долго оставалась слепа, – ответила Маргарита, с чем Арран, склонив голову, выразил согласие. – Но теперь, – продолжала королева, – я вижу Ангуса таким, каков он на самом деле, и, поверьте, милорд, я не успокоюсь, пока не перестану называться его женой.
– Развод можно устроить довольно быстро. Дугласов следует лишить власти, полученной ими благодаря этому браку.
Маргарита, посмотрев па него, криво усмехнулась и про себя подумала: чтобы эта власть могла достаться Гамильтонам?
Гамильтоны, Дугласы, Хэпберны, Хьюмы – все они были дьявольски честолюбивы, все стремились получить милости, каковые усилили бы их семьи, сделали тот или иной клан сильнейшим в стране. Но и королева должна искать собственной выгоды точно так же, как они ищут своей. Гамильтоны, безусловно, были одной из самых могущественных семей Шотландии, и Арран ее возглавлял. Маргарите следует использовать этих людей, как они, имея подобную возможность, использовали бы ее.
Королева могла не только страстно любить, но не менее страстно ненавидеть; и сейчас ее желание избавиться от мужа, из-за которого на нее сначала свалились всевозможные напасти, а в награду за все перенесенные муки – еще и позор измены, расцвело так пышно, что почти сравнялось с желанием получить под свою опеку сына.
– Значит, в стране нет особого недовольства моим предполагаемым разводом? – спросила она.
– Напротив, великое ликование, ваше величество.
«Да, – подумала она, – среди врагов Дугласов». Она могла представить, какое смятение этот разрыв вызвал в семье мужа.
– Что ж, ваше величество, – продолжал Арран, – когда вы освободитесь от Дугласов, я не сомневаюсь, что ваши друзья пожелают видеть восстановленным то положение, какое вы занимали до этого неудачного брака. Я обсуждал этот вопрос с графом Ленноксом, и он вполне разделяет мое мнение; а епископы Галлоуэй и Аргайл точно так же с большим нетерпением ожидают, когда узы, связавшие вас с Ангусом, будут расторгнуты. Ваше величество увидит, что вас поддерживает немало могущественных друзей.
– Это придает мне уверенности, – ответила Маргарита.
– Не волнуйтесь, ваше величество. Это самый лучший ход из всех, что вы делали с тех пор, как вступили в этот брак; и, положа руку на сердце, я приехал сюда от имени ваших друзей, чтобы сказать вам, какую радость вы доставили им столь мудрым решением.
Они немного поговорили о делах в Шотландии, и Арран осведомился о здоровье маленькой леди Маргариты Дуглас.
Королева никогда не могла устоять перед желанием продемонстрировать, как она гордится своими детьми, и послала за ребенком, дабы Арран мог сам убедиться, сколь прелестна ее дочь.
Граф признался, что восхищен и очарован, а когда маленькая Маргарита их оставила, начал с глубокой нежностью рассказывать о своем сыне – и Маргарита почувствовала, на что он намекает. Гамильтон хотел дать понять, что в жилах его Якова, который в один прекрасный день станет графом Арраном, течет кровь королевского рода Стюартов; а поскольку рано или поздно возникнет необходимость найти мужа для леди Маргариты Дуглас, сына Якова Гамильтона не следует рассматривать как недостойную кандидатуру.
Маргарита дала понять собеседнику, что ухватила смысл его речей и восприняла их вполне благосклонно.
Когда Арран отбыл, королева поздравила себя с тем, что при поддержке влиятельных лордов у нее появились очень неплохие шансы вернуть себе регентство, а это означало и опеку над сыном. Что до Аррана, то он думал лишь о падении своего врага Ангуса.
Теперь в Шотландии боролись две партии. Одна – под предводительством Аррана, другая – Ангуса. Дугласы бушевали, поддерживая главу своего дома, среди них многие стали людьми влиятельными благодаря почестям, коими их осыпала Маргарита во времена страстного увлечения мужем.
Многие считали, что возвращение Олбани решительно необходимо для восстановления порядка; и ему отправили послания о борьбе между двумя самыми могущественными семьями в стране и о решимости королевы развестись с мужем; более того, слухи насчет обручения дочери Маргариты и сына Аррана до крайности настораживали, поскольку это могло объединить Дугласов и Гамильтонов против регента.
Но политическое положение изменилось, ибо теперь между Англией и Францией произошло сближение. Франциск и Генрих решили помириться и готовились к встрече в «Золотом лагере»: дочь Генриха, принцесса Мария, была обручена с дофином. Хотя Франциск желал возвращения Олбани в Шотландию, дабы блюсти там интересы Франции, он понимал, что Генриху приятнее видеть герцога при французском дворе. А сейчас дразнить английского короля не стоило.
Тем временем известие о намерении Маргариты развестись с Ангусом достигло английского двора.
Генрих, прочитав письмо сестры, побагровел от гнева.
Он не мог в это поверить, с горящими глазами отправился в покои жены и знаком приказал дамам удалиться. Екатерина, повергнутая в ужас видом супруга, поспешила к нему и стала умолять поведать ей, что за страшные новости он принес.
– Эта моя сестрица, – проскрежетал Генрих, – видно, совсем забыла о своем долге… о чести… чтобы вознамериться совершить подобный поступок!
– Ваше величество, Мария…
– Нет, не Мария, Маргарита! Послушайте это: «Я очень недовольна милордом Ангусом, с тех пор как вернулась в Шотландию, и с каждым днем – все больше и больше. Мы более не живем вместе в последние месяцы…» – Генрих замолчал: казалось, эти слова душат его.
– Увы, значит, она несчастлива в браке, – нежно проговорила Екатерина. – Бедная Маргарита! Мне ее жаль…
– Счастлива она или нет, нельзя же говорить… о разводе!
– О разводе! – воскликнула Екатерина, затрепетав от ужаса.
– Да, именно о разводе! Ангус, видите ли, ей больше не особенно нравится, и эта женщина надумала с ним развестись. Она обесчестит свои брачные обеты. Опозорит всех нас. Подумать только, моя сестра говорит о разводе!
– О, Генрих, мы должны убедить Маргариту, что это неправильно.
– Убедить? Я запрещу ей! Я заставлю свою сестрицу понять, в чем состоит ее долг перед семьей, – если уж она забыла о долге перед Господом и Церковью. Я не потерплю разводов в своей семье, уверяю вас! Нет, Кэйт, вы сейчас сядете и напишете Маргарите письмо. Я сделаю то же самое. Вы расскажете, как глубоко она ранила вас, как невероятно потрясла. Тем временем я… я напомню, что ее брат – король великой державы и, помимо этого, глава великого дома. В моей семье не будет никаких разводов. Я не вынесу позора.