Вечером мы с Доком ужинали в ресторане, Док размышлял, а я к нему прислушивалась.
– Ты отдала деньги, – сказал он. В отличие от Вальки Док не любил, когда я шарила в его мыслях, и предпочитал разговаривать.
– Конечно.
– Хотя могла бы не отдавать. Какая тебе разница, будет он в Канаде или на кладбище. На кладбище даже удобнее.
– Нет, Док. Во-первых, все должно быть честно. Во-вторых, мне нужен живой муж за границей, только так я могу объяснить наличие у меня шальных денег.
– По-моему, ты сама все усложняешь.
– Возможно, но так интереснее…
– Денег у нас, кстати, осталось немного. Твой супруг стоил слишком дорого.
– Что не сделаешь ради любви, – фыркнула я и добавила: – Деньги не проблема.
– Займешься гаданием?
– Нет. Мне нужно сразу и много. Москва – хороший город, здесь у человека большие возможности.
– Не хочешь поделиться планами? – вздохнул Док.
– Да нет никакого плана. Пойдем в казино.
Казино стало для меня любимым местом проведения досуга. Так как вся моя жизнь последнее время сплошной досуг, бывала я в казино часто. Народ здесь собирался разный, непростой и даже опасный. Я очень рассчитывала, что мне повезет: надо только набраться терпения и положиться на удачу.
Так оно и вышло. Заняв привычный наблюдательный пункт за спиной сидящего Дока, я обратила внимание на молодого человека. В зал он вошел стремительно, одет был весьма скромно, на достопримечательности казино не обращал никакого внимания и явно кого-то искал. Я шагнула ему навстречу, а потом ненавязчиво пристроилась за ним. В конце концов он отыскал, кого хотел: за столом, спиной ко мне, сидел здоровенный детина с бритым затылком. Парень наклонился к нему и произнес несколько слов на ухо. Игра тому враз стала неинтересна.
Вскоре они устроились в уголке, подальше от чужих глаз и ушей, и с азартом заговорили. Я паслась рядом, спиной к ним, и внимания не привлекала. Парни радовались не зря. Задуманное предприятие обещало быть денежным, а план был остроумный и практически безопасный. Практически… если бы рядом не стояла я. К счастью, парни ни о каком даре и прочих подобных штуках слыхом не слыхивали и поэтому радовались своей затее.
Я тоже радовалась, сумма производила впечатление, да и шататься без дела по казино мне уже порядком наскучило. Оставалась самая малость: выяснить, кто такой Лелик, и дождаться, когда ребятишки провернут свое дельце. На выяснение ушло еще минут пятнадцать. Лелик был человек небезызвестный, частенько посиживал в ресторанчике с названием «Летучая мышь» и славился дурным нравом и злопамятностью.
На следующий вечер мы отправились в «Летучую мышь», вошли и устроились в центре зала. Самого Лелика в тот вечер не было, зато по соседству от нас отдыхали несколько его ребят, вполне пристойно, кстати. Док очень переживал, что они меня приметят и начнут приставать. Они и вправду приметили, но помпезный вид Дока и мой потупленный взор навели их на мысль, что это парочка чумовых иностранцев, бог знает как забредшая на огонек. Почему иностранцев, я так и не уразумела, изъяснялись мы на русском и даже без акцента.
В общем, поход прошел без происшествий и весьма успешно. Теперь оставалось выждать денек и попытать счастья. Помимо необходимого мне номера телефона, я узнала, что сам Лелик отсутствовал в ресторане по причине сильной гневливости, ибо не далее как два дня назад лишился больших денег. Ребятишки осторожно шептались и гадали: кто ж это такой ловкий, а главное, нахальный?
На следующий день я набрала номер, послушала длинные гудки, подождала немного и совсем было хотела чертыхнуться и швырнуть трубку, но тут в ней возник низкий мужской голос, который очень невежливо пролаял:
– Чего?
– Я бы хотела поговорить с Аркадием Михайловичем, – нежно пропела я.
Небольшая пауза, затем чуть вежливее:
– А кто его спрашивает?
– Мы незнакомы, но он будет счастлив, если мы подружимся.
Парень, как видно, раздумывал: стоит послать меня коротко и конкретно или нет. А я решила добавить:
– Я по поводу денег.
– Каких еще денег? – опять залаяли в ответ, а я разозлилась и тоже тявкнула:
– Тех самых, которые у вас увели, придурок!
Я ожидала, что мы еще какое-то время побеседуем в том же духе, но тут раздался совершенно другой голос: выше, мягче и приятнее.
– Слушаю, – сказал он.
– Вы Аркадий Михайлович? – решила я уточнить.
– Да. Ну и что там с моими денежками?
– С ними, по-моему, все в порядке, лежат себе скромно в надежном месте у двоих хороших людей. Я могу сообщить вам, что это за люди и где следует искать денежки, но, разумеется, не задаром.
– Должен сказать, деточка, что играть со мной в такие игры дело опасное. Как бы тебе вовсе без язычка не остаться. Я тебя мигом отыщу, мало не покажется. – С последним я сразу же целиком и полностью согласилась, так как кое-какой опыт имела, но хохотнула и перешла на ласковое мурлыканье:
– Вы меня неверно поняли. Я хочу вам помочь. Мне случайно стало известно, что у вас исчезли деньги, и я так же случайно знаю, кто их прибрал к рукам. Было бы просто здорово, если бы мы с вами договорились о десяти процентах. Согласитесь, сумма для вас невелика, а мне по бедности большая радость.
– Если это шутка… – начал он, но голос звучал спокойно, и в нем чувствовалась заинтересованность.
– Что я, дура, шутить с вами? Проценты мне вы заплатите после того, как вернете свои деньги. И не жадничайте. Я вам еще не раз пригожусь… Что скажете?
Он молчал минуты две, а я томилась, потом он хохотнул и сказал:
– А если обману? Не боишься?
– Что-то я не слышала, чтобы вы нарушали данное слово. Но если обманете, что ж… Бог с вами, потеряете верного друга, я ведь уже сказала: пригожусь.
– Что-то я не слышал о существовании верных друзей, – передразнил он, а я засмеялась:
– Я не просто верный, а десятипроцентный.
– Хорошо, – еще немного подумав, согласился он, а я объяснила, где следует искать денежки.
Поначалу он не поверил и даже начал гневаться. Воспитан Аркадий Михайлович был дурно, его словарный запас удручал, и я повесила трубку. Позвонила через час, надеясь, что он к этому моменту уже успокоился. Он не только успокоился, но и начал действовать и, как видно, обнаружил нечто, что наводило на мысль о том, что сказанное мною – не такая уж глупость. Я подробно посвятила его в план чужой операции, он слушал внимательно и, надо полагать, печалился, так как речь шла о близком друге и соратнике. В конце беседы спросил:
– Кто ты?
А я ответила:
– Если подружимся, скоро узнаете.
Договорились, что я позвоню на следующий день. Я позвонила после полудня с одного из московских вокзалов. Трубку снял сам Аркадий Михайлович.
– Здравствуйте, – поздоровалась я и поинтересовалась: – Как наши дела?
– Слушай, кто ты? – с легким подхалимством спросил он, очень уж его разбирало. Даже по голосу чувствовалось: он доволен и заинтригован.
– И все-таки, – хохотнула я, – как там наши дела, точнее, ваши денежки?
– Отлично.
– Выходит, премию я заслужила?
– Само собой. Приезжай.
– Куда? – развеселилась я.
– А куда скажешь. Хочешь, ко мне…
Вот к нему я точно не хотела.
– Вы мне очень симпатичны, но я от природы застенчива и не люблю торопиться. Поэтому пусть кто-нибудь из ваших мальчиков подъедет к одному вокзальчику и оставит деньги в ячейке камеры хранения. Номер я скажу. И очень прошу: не спешите со мной встретиться сегодня. Дама я боязливая, спугнете – больше не появлюсь. А верных друзей, даже и за десять процентов, у вас не так уж много.
– Скажи, как звать-то? – засмеялся он, а я ответила:
– Варвара, – потому как ничего опасного в этом не усмотрела.
– Ладно, Варвара. Говори, куда парня послать. Купи себе на эти бабки шмоток и заезжай в гости. Очень мне любопытно на тебя взглянуть.
«Много вас, любопытных», – мысленно проворчала я, а вслух произнесла:
– Успеете наглядеться, еще и надоем.
В общем, расстались мы по-доброму.
Парень должен был подъехать через полчаса. Док занял позицию в глубине зала, читал газету и по сторонам поглядывал. Дешевый спортивный костюмчик, ветровка, кеды, рюкзачок, кепка – вид самый что ни на есть подходящий: стоит себе человек, ждет электричку. Я отправилась к машине и облачилась в синий рабочий халат, тапки на резиновой подошве и косынку. Косынку нахлобучила на самые брови и вдобавок нацепила очки в уродливой оправе, провела ладонью по капоту машины, а потом по своему лицу: необыкновенную красоту следовало замаскировать, то есть замазать.
В таком виде я должна сойти за уборщицу, правда, прихватить ведро со шваброй я не решилась, дабы, случайно столкнувшись с настоящей уборщицей, не вызвать подозрений. Через двадцать минут я возникла в зале, делая вид, что активно интересуюсь пустыми бутылками. Док незаметно кивнул мне, значит, ничего подозрительного не заметил.
Точно через полчаса появился парень, по виду самый что ни на есть обыкновенный, с пакетом в руках. Прошел к указанному месту и через две минуты удалился. Я приблизилась и проводила его до двери. Ничего похожего на засаду. В некотором удивлении я опустилась на скамью и немного подождала. Аркадий Михайлович честно сдержал данное слово.
Я кивнула, Док отправился за деньгами, и встретились мы через десять минут уже в машине. Док завел мотор и полетел, как угорелый, все еще опасаясь погони, а я сунула нос в пакет. Пачки денег, перетянутые красными резиночками, выглядели очень симпатично, красное на зеленом прямо-таки радовало глаз.
– Получилось! – ахнул Док, покачал головой, стукнул ладонью по рулю и повторил: – Надо же, получилось!
Глаза его горели, и вообще он выглядел неплохо.
– Слушай, Док, – хохотнула я, – а ты у нас прирожденный авантюрист.
Он немного умерил свою радость, вроде бы застыдившись.
– Улыбнись, – попросила я. – Мне нравится, когда у тебя горят глаза.
– Мы здорово рисковали, – чуть помолчав, заметил он.
– Так, самую малость. Если бы кто вертелся поблизости, я бы засекла.
– Странное чувство, – покачал он головой и даже вздохнул, а я подумала, что Док действительно может войти во вкус. Это неплохо. Лишь бы не искал смысла жизни и вообще смотрел веселее. – Что теперь? – спросил он через несколько минут.
– Теперь на родину. Здесь нам больше делать нечего.
Родина встретила нас проливным дождем. Приехали мы довольно поздно, притормозили на объездной, неподалеку от поста ГАИ, и решили провести ночь в машине. Никто нас в городе не ждал, а таскаться под дождем в поисках пристанища – удовольствие небольшое.
Утром, продрав глаза, мы позавтракали на вокзале, а потом совершили обзорную поездку по городу. За два с лишним года он мало изменился. Это вызвало грусть и удовлетворение одновременно.
Проехали мимо памятной психбольницы, Док запечалился, а я сказала:
– Думаю, назад тебя примут с радостью.
Он ничего не ответил, да мне и не надо.
В половине девятого я купила свежую газету и освоила столбцы объявлений с заголовками «Сдаю» и «Продаю». К пяти часам вечера мы уже заселялись в малосемейку с большой кухней и крохотной комнатой. Хозяйка, дама лет шестидесяти, с ярко-оранжевыми волосами и лицом бульдога, сверлила меня взглядом и больше двух часов объясняла, что я должна, а чего не должна делать. После чего удалилась, получив за квартиру за полгода вперед. Жить в этом клоповнике столько времени я не предполагала, но сегодня особо выбирать не приходилось: жизнь на колесах меня не привлекала.
Через неделю мы переехали в приличную квартиру, точнее, это я переехала, Док пока остался в малосемейке. Решено было, что жить мы отныне станем врозь. Док возражал вяло и скорее для порядка, находиться под неусыпным контролем двадцать четыре часа в сутки все-таки тяжеловато для него, меня же его постоянное присутствие слегка раздражало.
Через некоторое время он тоже поменял место жительства и устроился неподалеку от меня во вполне приличной однокомнатной квартире. Хлопоты по обустройству отвлекали от основной мысли: зачем мы вернулись? Док был уверен: отомстить обидчикам, наказать, покарать и все такое прочее. Как я уже говорила, мысль об отмщении особого энтузиазма у меня не вызывала, зато московский опыт очень порадовал. Мне хотелось наполнить жизнь смыслом, не важно, если мой смысл покажется кому-нибудь сущей нелепицей, главное, чтобы мне самой было интересно.
Начинать новую жизнь в городе, где я подвизалась гадалкой, неразумно, в Москве огромные возможности, но и трудностей выше крыши, мне нужен был средний город, не слишком большой, но и не маленький, так почему бы не вернуться в родимые места, если моим требованиям они соответствуют?
Покончив с проблемами обустройства, мы в первый свободный вечер отправились в казино. Док считал, что мы идем на разведку, в общем-то, это было почти правильно, хоть искала я не врагов, а применения своим способностям.
Казино, как всегда, порадовали. Поболтавшись в пяти разных заведениях несколько вечеров подряд, я поняла, что скучать на родине не придется. Преимущество небольшого города перед столицей было очевидно: никакой нужды в дополнительных сведениях, за пару недель я узнала почти все о тайной жизни областного центра. Но знать – это одно, а найти знаниям достойное применение – совсем другое, и я стала думать, куда знания девать.
Вот тут я и вспомнила о старом знакомом, который пару лет назад вел со мной беседы. Правда, ничем он мне тогда помочь не смог, но произвел впечатление порядочного и даже душевного человека, хотя и был ментом. Фамилия у мента была подходящая: Орлов, звали его Евгений Петрович, а по роду службы он боролся с организованной преступностью. Поразмышляв, я решила помочь ему в благородном деле. Через справочное разжилась его рабочим телефоном и как-то ближе к концу рабочего дня позвонила.
– Орлов слушает! – молодцевато гаркнул он, а я поздоровалась ласково и начала с места в карьер:
– Евгений Петрович, у меня есть интересное сообщение для вас, касается оно Сергея Теплова, вам он хорошо известен.
– Еще бы, – вздохнул Орлов, ни удивления, ни особого интереса не выказывая.
– По-моему, он вам здорово действует на нервы, – добавила я.
– Действует, – опять согласился Орлов. – Так что ж такого, дорогая, вы хотели мне сообщить? – Судя по некоторой игривости, Орлов решил, что я одна из многочисленных подружек Теплова и пылаю жаждой мести по той причине, что дружок предпочел мне очередную красотку. Разубеждать его я не собиралась.
– Насколько мне известно, ничего серьезного на него у вас нет, но Теплова можно посадить за незаконное хранение оружия.
– Да неужто? – обрадовался Орлов и даже хохотнул, он был человеком с юмором. – Но, насколько мне известно, Теплов с «пушкой» никогда не ходит, умный, гад. И в квартире ничего у себя держать не станет.
– В машине, – перебила я. – В машине у него оборудован тайник. Надежный. Если не знать, то вряд ли обнаружишь, уж очень хитро сделан. Я сама-то не видела, но сам Теплов считает именно так. Машина оформлена на него, и за рулем он раскатывает сам, так что вряд ли отвертится.
Орлов молчал с полминуты, должно быть, приходил в себя от счастья, а я тем временем пояснила, где находится тайник.
– Надеюсь, вы не шутите? – спросил он, выслушав.
– У меня с юмором так себе…
– Если о тайнике вы узнали от Теплова, должен вам сказать, что вы очень рискуете.
– Нисколечко, – заверила я. – Можете обо мне не беспокоиться. У Теплова завтра встреча в 20.00 в ресторане «Аякс», он поедет со своим дружком Панкратовым, больше никого брать не собирались, так что…
Орлов еще немного помолчал, потом неуверенно произнес:
– Что ж… спасибо за информацию.
– Рада стараться! – по-солдатски гаркнула я в ответ и повесила трубку. Звонила я из автомата, но все равно заспешила прочь.
Назавтра, около семи часов, я села в машину (так как теперь мы с Доком жили отдельно, мне пришлось приобрести индивидуальное средство передвижения: «Жигули» шестой модели, бежевого цвета, неброско, и бегают прилично), вот в этих самых «Жигулях» я подкатила к областному театру. Неподалеку отсюда жил господин Теплов, отправиться на встречу, миновав театр, он не мог, и я очень рассчитывала в скором времени его увидеть.