Черный громоздкий «Мерседес» появился в тридцать пять минут восьмого, до «Аякса» около двадцати минут езды, так что время Теплов рассчитал верно. Пропустив его вперед, я тронулась с места. Ничего похожего на охрану не наблюдалось, «Мерседес» был один и удалялся от меня на приличной скорости, хоть и находились мы сейчас в самом центре города.
Я уже решила, что потеряю его и пропущу все самое интересное, но тут «Мерседесу» пришлось притормозить. Возле Красной башни, стоящей как раз посередине проспекта, велись какие-то работы, желтая машина с мигалкой перегородила проезд с этой стороны, гаишник с жезлом, хмуря лоб, сортировал машины: кто-то узкой струйкой просачивался далее по проспекту, а кому-то сурово указывали в переулок направо.
«Мерседесу» указали направо. На малой скорости Теплов свернул, должно быть, во всю матерясь, потому что за ним никого больше не завернули. Уехать далеко ему не удалось. Точно из-под земли возникли две милицейские машины, заблокировав «Мерседесу» проезд, появились ребята в масках, Теплова с дружком выволокли из кабины и пристроили на асфальте. Все это я с интересом наблюдала из окна своей «шестерки», которую укрыла в самом начале переулка.
Удовольствие испортил милиционер, который возник откуда-то слева и настоятельно посоветовал проваливать. Увлекательный спектакль не удалось посмотреть до конца, чертыхнувшись, я была вынуждена покинуть наблюдательный пункт. Машина с мигалкой уже отъехала от Красной башни, гаишник исчез, и движение возобновилось.
Я ехала, ухмылялась и даже хихикала время от времени. А вечером поспешила в любимое казино. Называлось оно «Венеция», располагалось в бывшем дворянском собрании и славилось тем, что собрания и сейчас частенько здесь проводились, но отнюдь не дворянские.
На входе нас с Доком тщательно обшарили глазами два симпатичных здоровячка в одинаковых костюмах. Мое появление произвело на них впечатление, в бритых головушках мелькнула одна и та же мысль. Внешне она выразилась излишней деловитостью и маслеными взглядами. Я решила одарить парней улыбкой, но потом передумала: больно жирно для них, и, гордо вскинув голову, прошествовала в зал.
Народ в этот вечер был слегка взволнован, и отнюдь не игрой. Не все, конечно, но кое-кто ни о чем другом ни говорить, ни думать не мог, только о неожиданном аресте Теплова.
Он носил смешную кличку Солнце (была у него такая присказка), но, несмотря на подобное прозвище, человеком был опасным и считался необыкновенно удачливым. И вдруг такая незадача. Подробности задержания гражданам были хорошо известны, поэтому они высказывали множество предположений, которые в основном сводились к следующему: тайник менты нашли не случайно, а так как о нем мало кто знал, искать следует среди своих, причем очень близких.
Маленько потолкавшись между столами, я поняла, что в скором времени работы в моргах прибавится, а хлопот милиции должно убавиться. Мое вмешательство было подобно брошенному в воду камню – от него пошли круги по гладкой поверхности. Жизнь сразу же показалась мне заметно интереснее.
На следующий день я позвонила Орлову. Судя по голосу, он был счастлив.
– Это опять я, – сообщила незамысловато и полюбопытствовала: – Как дела у вас?
– Хорошо. А у вас?
– Отлично. У меня есть еще кое-что интересное.
– А почему бы нам не встретиться и не поговорить? – предложил Орлов. Я ничего не имела против. Чем раньше мы сведем знакомство, тем лучше. Опять же не мешало пошарить в его голове, делать это по телефону я, к сожалению, не умею, так что настала нужда в личном контакте.
Мы договорились о встрече, точнее, я просто дала ему свой адрес и сказала, что жду его вечером в любое удобное для него время.
Док, узнав об этом, пошел пятнами.
– Ты сошла с ума, – качал он головой, нарезая круги по комнате. – Ты что, не понимаешь, насколько это опасно?
– С ментом встречаться? – удивилась я. – Дядька он еще молодой, соседи решат – любовник.
– Я вовсе не об этом… если кто-то узнает…
– Ну, Док… Кто меня свяжет с Тепловым? Я чуть больше часа посидела напротив него за столом и дважды обменялась томным взором. Кому придет в голову, что его арестовали за это?
– А мент? Ведь он узнает, а что знают двое, знает и свинья.
– Кто ж ему скажет? Я не хочу опять в психушку, а если человеку сказать «я умею читать мысли», он скорее всего посоветует мне малость подлечиться. Нет, посвящать Орлова в свои секреты я не собираюсь, а вот договор о сотрудничестве на взаимовыгодных условиях нам бы очень не помешал.
– Какую выгоду ты имеешь в виду? – удивился Док, а я пожала плечами:
– Ну, наперед никогда не знаешь. Может, и мент на что-нибудь сгодится.
– Ты рискуешь, – хмуро повторил Док. – Он не дурак и захочет узнать, откуда у тебя сведения.
– Дурак или нет, скоро выясним, а наша задача такая: желание сотрудничества должно перевесить в умном менте любопытство. А с дураком – и вовсе без проблем.
– Напрасно ты так легко к этому относишься. – Мысленно Док добавил еще кое-что, мол, короткая у людей память, а очень жаль…
– Послушай, – решила я немного утешить его. – Орлову я ничего объяснять не собираюсь, если кто-то в органах заинтересуется его источником информации, выкручиваться придется ему самому, иначе источник мгновенно иссякнет, ну а если заинтересуются ребятки…
– А почему бы и нет? – разозлился Док. – Продажных ментов полно, конечно, ты об этом узнаешь, но что толку, раз и они про тебя уже будут знать?
– Если у мальчиков имеются в голове извилины, они не купятся на байку мента: я месяц как в городе, знакомств в их среде у меня нет. Просто вечерами люблю просаживать в казино свои денежки, но какое это имеет отношение к беде, приключившейся с господином Тепловым? – Правда, в прошлый раз ребята на логику не напирали, а меня так и не выслушали – в этом Док, конечно, прав. Но два года назад я была чрезвычайно далека от таких дел, а сейчас у меня опыт, точнее, не опыт, а знания… Даст бог, пригодятся. – В любом случае обсуждать все это поздно, – вздохнула я. – Я уже позвонила, уже назвалась, и он уже собрался в гости.
– Будем надеяться, что Орлов – человек порядочный, – проронил Док с таким видом, точно сильно в этом сомневался. Иногда он бывает прав.
Я сидела в кресле у окна и пыталась читать, взгляд то и дело возвращался к стрелкам часов. Хотя о точном времени с Орловым мы не договаривались, я начала нервничать. Док возился в кухне, готовил ужин, утверждая, что физическая работа его успокаивает. Я предложила ему уйти, в ответ он так посмотрел на меня и наградил такими мыслями, что я юркнула в свою комнату, замурлыкав невпопад: «Лютики-цветочки у меня в садочке…»
Док успел приготовить ужин, и мы успели его съесть, а мент все не шел.
– Может, не явится? – усомнился Док, а я удивилась:
– Шутишь? Он же должен быть любопытным… хоть немного. Работа у него тяжелая, график ненормированный, придется подождать.
Только-только я закончила лить слезы по поводу нелегкой ментовской доли, как в дверь позвонили.
– Я открою, – заявил Док почему-то шепотом. Я осталась в кресле. Док распахнул входную дверь, я прислушалась: судя по тишине, в прихожей случилась небольшая заминка. Видимо, Орлов никак не ожидал увидеть импозантного мужчину в хорошем костюме и решил, что попал не туда или того хуже: его попросту разыграли.
– Проходите, Евгений Петрович, – крикнула я, чтобы его успокоить.
– Как вы догадались, что это я? – спросил он, входя в комнату. – Даром предвидения обладаете?
– Все проще. – Я улыбнулась как можно душевнее. – К нам никто не заглядывает, а вас я ждала. Садитесь, пожалуйста, и чувствуйте себя как дома. Если желаете, можно организовать выпивку.
– Спасибо, – слабо усмехнулся он и сел в кресло напротив.
Док, войдя в комнату следом, немного поскучал у порога и исчез в кухне.
– Признаться, Варвара Сергеевна, вы меня заинтриговали. А теперь и лицо ваше мне кажется знакомым. Мы часом раньше не встречались?
– Встречались, – кивнула я, улыбаясь еще шире. – Больше двух лет назад.
Он внимательно смотрел на меня, молчал и даже хмурился. Где-то через пару минут сказал:
– Не может быть…
– Может, – хмыкнула я.
– Вы вроде бы уехали из города? А теперь вернулись?
– Да, начала скучать.
– Замуж вышли, супруг за границей, а вы к российским березам?
– Точно. Просто у меня какое-то стойкое неприятие заграницы, боюсь с тоски умереть, не годный я для эмиграции человек.
– Вы здорово изменились, – покачал он головой вроде бы с досадой. – Не узнать. Замужество на пользу пошло?
– Еще как. Ничто не красит женщину больше, чем настоящая любовь.
– Как же вы с такой любовью да врозь?
– Работа у мужчин всегда на первом месте, приходится проявлять понимание.
Мы внимательно смотрели друг на друга. Не знаю, что высмотрел он, а вот я – все, что хотела. И порадовалась. Боязнь, что с Орловым придется говорить долго, убеждать да уговаривать, разом исчезла. Заготовленная речь показалась смехотворной. Орлов был циником, причем убежденным, в законность верил, как я в обещания рекламы, а слово «справедливость» вызывало у него веселое фырканье. Бандитов он ненавидел зло и упорно по давней ментовской привычке и считал вполне искренне, что их следует вешать на фонарных столбах. Например, вдоль проспекта. Ночью взяли, утром повесили, а рядом их адвокатов, чтоб всякую сволочь не защищали. Висели бы они на фонарях на радость честным людям и для острастки всякой швали.
Таких дельных идей в его голове отыскалось много. Людей с убеждениями я всегда уважала, может, потому, что своих не имела. Помимо этих мыслей, его занимало еще кое-что, а именно карьера. Орлов перешагнул сорокалетний рубеж, звезд с неба не хватал, ментовская зарплата вгоняла в тоску, а постоянные нагоняи от начальства раздражали. Все чаще он с отчаянием думал, что большие чины не предвидятся, знакомств нужных нет, а талантами не блещет, значит, вскорости выйдет он на пенсию, унизительную в силу мизерности суммы, и пойдет куда-нибудь охранником или, того хуже, сторожем. И будет до конца жизни считать копейки, ходить под начальством да слушать упреки жены.
Как видно, мои пристальные взгляды его немного смутили, Орлов криво усмехнулся, устроился поудобнее в кресле и сказал:
– Что ж, я весь внимание…
– Не надеетесь ли вы услышать захватывающий рассказ? – в ответ усмехнулась я. – Я ведь просто хотела возобновить знакомство… справиться о здоровье вашем, ну и поблагодарить за то, что два года назад вы отнеслись ко мне с душевной теплотой.
– И только-то? – усомнился он, а я засмеялась.
– Нет, конечно. У меня есть предложение: давайте объединим усилия, будем бороться с преступностью и одновременно делать вашу карьеру. Выйдете на пенсию генералом. Как вам такая перспектива? Вдохновляет?
– Перспектива радужная, ничего не скажешь, – развеселился он. – Но генералов за просто так не дают.
– А вам не за просто так, вам дадут за доблесть в борьбе с организованной преступностью. Три-четыре удачных дельца каждый месяц, таких, например, как вчерашнее, – и на очередную звездочку можно рассчитывать. Или у вас тоже бардак и звездочки за доблесть не положено?
– Бог миловал, – вздохнул он, посверлил меня взглядом и спросил: – Вы это серьезно? Я не звездочки имею в виду, а вашу осведомленность.
– Вы сами могли убедиться в моей осведомленности, разве нет?
– Смог, Варвара…
– Можно без отчества, – перебила я. – Девушка я молодая, так что не обидите.
– Варя… надеюсь, вы отдаете себе отчет…
– Конечно, – опять перебила я. – Вы ж знаете, я ученая, по-глупому на рожон не полезу…
– Думаете в одиночку осилить бандитов?
– Почему в одиночку? – обиделась я. – А вы? А прокуратура? Нет, в одиночку я бы не стала…
– И как вы надеетесь получать сведения, ведь речь идет именно об этом, да?
– Это, извините, мое дело. Ваше – бандитов и жуликов арестовывать.
– Арестовать я всегда рад, если повод есть. Ну и засадить надолго тоже, было бы за что… Много у нас в городе всякой дряни развелось. Но…
– Евгений Петрович, – развела я руками. – Опять вы за свое? Я подставляться не собираюсь, а вы человек умный, придумаете, что своим рассказать… по непроверенным данным, и все такое. Может, я выражаюсь неправильно, извините. Знания у меня о вашей работе исключительно книжные, да вот беда: детективы не люблю, так что даже с этими знаниями туго. Но вчера на вашу работу смотреть было приятно, хоть и не дали полюбоваться вдоволь: прогнали. А жаль, очень впечатляло.
– Значит, вы еще и проверить решили, как мы сработаем? – покачал он головой.
– И вовсе не проверить. Любопытство одолело.
– Черта извинительная… – Орлов поразмышлял и вновь принялся меня увещевать, но уже больше для вида: – Вы стали женщиной редкой красоты и к чужим секретам доступ имеете, из этого я делаю вывод: есть у вас друг, который любит делиться с вами секретами. По опыту знаю, такие долго не живут. У преступников контрразведка отлажена будь здоров, вашего мальчика, каким бы хитрецом он ни был, в конце концов вычислят, а он и вас за собой потянет. Что дальше, вы сами хорошо знаете. Могу только добавить: второй раз вам вряд ли повезет. В том смысле, чтобы выжить.
– Странный вы человек, – обиделась я. – Женщина жаждет послужить правосудию, а вы ее отговариваете…
– Не отговариваю, а предостерегаю, – усмехнулся он. – Обязан, между прочим.
– Ну вот, а я в книжках читала, вы народ вербуете, чтобы на вас работали. Вроде бы даже деньги платите. А я из идейных побуждений…
– Хорошо, – хохотнул он. – А чего вы хотите от меня? Неужто одни идеи и никакого интереса?
– Есть интерес, каюсь. Обмен информацией. Кое-какие сведения о ваших подопечных, только то, что способно помочь в моей работе. Как видите, ничего особенного не прошу. Что ж, по рукам?
К этому моменту в голове Орлова бродило множество мыслей, суть их сводилась к следующему: «Девка вообразила себя Матой Хари, ну и черт с ней, пусть выпендривается. Мне от этого вреда никакого. О ней можно помалкивать, если узнает что путное – явная польза, а сгорит, что ж… я предупреждал».
– Соглашайтесь, – засмеялась я. – Не пожалеете. Опять же, вы ничем не рискуете, а генералом, может, и станете, чем черт не шутит, когда бог спит.
И мы ударили по рукам. Явился Док, принес коньяк, кое-какой закуски, и мы втроем усидели бутылочку, разговаривая мирно и с интересом, все больше о криминальной обстановке в городе. Она внушала печаль органам и тревогу гражданам.
Док выглядел задумчивым, но в разговоре участвовал и слушал внимательно.
Уже ближе к одиннадцати, договорившись, куда и как мне надлежит звонить, придумали разные хитрые словечки на всякий случай, наподобие пароля, и Орлов отправился домой. На мгновение у него мелькнула мысль: кто кого завербовал сегодня? Мысль эта мелькнула и исчезла, не приобретя опасного размаха, и я с облегчением вздохнула.
– Ты довольна? – спросил Док. Я мыла посуду, а он курил, стоя возле форточки.
– Я буду довольна, когда из нашей дружбы выйдет что-либо путное.
На следующий вечер мы опять отправились в казино и две недели ходили туда, как на работу. Казино были разные, и люди в них тоже, а вот мысли у этих людей совершенно неинтересные. Конечно, кое-что удалось выудить, но так, мелочевку. Беспокоить Орлова по пустякам не хотелось. Он тоже мне не звонил, и жизнь начала пугать откровенной скукой.
От этой самой скуки я стала звонить в милицию и сообщать о различных происшествиях: например, свинтили колесики у «Волги», оставленной хозяином возле подъезда по такому-то адресу, так найти их можно в гараже у гражданина такого-то, адрес также прилагался. Что характерно, в органах к моим звонкам относились не только недоверчиво, но вроде бы даже злились на подобную осведомленность. Ну свинтили колесики и свинтили, нечего тачку без присмотра бросать на всю ночь, для этого есть платные автостоянки, заявление от потерпевшего приняли, что еще надо? Я была настойчива и этим раздражала еще больше. Звонить из квартиры не рисковала, а из автомата было неудобно: мало их, и очереди большие.