– Да? – хмыкнула Лори, ударив Алину злым и насмешливым взглядом. – Ну,
раз так, пойдем, Жора, в сторонку, покалякаем. Я соскучилась и хочу с тобой
немножко пообщаться.
И пристроив руку ему чуть пониже поясницы, она повела его прочь.
А он пошел с этой жилистой Лори, забросив руку в перчатке ей на плечо.
Даже не взглянув на Алину! Мог бы хоть что-нибудь сказать. Подождите, мол,
минутку, уважаемая, я скоро.
Так ужасно, как сейчас, она не чувствовала себя никогда. Она посмотрела
еще какое-то время на парочку, оживленно в отдалении треплющуюся и
похохатывающую, и приняла решение.
Надежда Михайловна Киреева, начальница их патентного отдела, с которой
они время от времени попивали кофеек в компании двух других девчонок, как-то
сказала на очередном кофепитии:
– Алиночка, никогда не позволяйте мужчине вытирать о себя ноги, особенно
в начале отношений. Этим, – она кивнула головой в сторону «этих», Валерии
Буровой, руководившей отделом маркетинга, и Кати Демидовой, – говорить поздно,
они замужем. Надеюсь, по последнему разу. А вы должны запомнить. Никогда не
бойтесь настаивать на уважении к себе и на соблюдении приличий. На самом деле
это не пустяк. Некоторые дуры боятся, что так они оттолкнут мужика, а я вот что
скажу – скатертью дорога. Если психанет и решит вас проучить, то за такого не то
что замуж, с ним даже просто в кино идти не нужно, он садист. А дуры полагают,
что, главное, чтобы женился, там-то они его и перевоспитают. На это только
слабоумные надеются, я знаю, что говорю.
Вот и пригодилось.
Алина уже успела поймать на себе несколько острых взглядов – то ли
любопытных, то ли насмешливых. Байкеры пялились. Она неторопливо сняла
картуз, убрала его в сумку. Поправила волосы. Окликнула мальчишку,
полирующего рядом бока своего «коня»:
– Не подскажешь, где тут метро?
Мальчишка махнул рукой куда-то назад и удивился:
– Зачем тебе? Психануть решила? Так давай я тебя доставлю, куда надо,
второй шлем у меня есть.
Алина помедлила, решая, но тут пацана отодвинули в сторону.
«Надо же, какая здесь слышимость», – со злой иронией подумала она, в
упор глядя на подошедших.
– Уже уходите? – насмешливо поинтересовалась Лори. Теперь она держала
Егора под правую руку, а он свободной левой накрыл ее пальцы, уверенно
расположившиеся на его запястье. – И даже не попробуете вцепиться мне в
волосы?
И, посмотрев на Егора, так же насмешливо констатировала:
– Ни рыба, ни мясо. Где ты ее откопал, Джорджи?
Вместо ответа он произвел лицом некое мимическое движение,
долженствующее обозначить веселую досаду, но как-то безадресно, потому что
было совсем непонятно, то ли «Джорджи» сетует, что подруга Лори так
расхамилась, то ли он не может вспомнить, где именно «откопал» Алину.
И тогда Алина очень спокойно и очень холодно, так, как она обычно говорит
с самоуверенным дураком Исаевым или с нахрапистыми девками-сборщицами из
цеха, произнесла:
– Простите, но я не понимаю, при чем тут вы. Ваши поступки объяснимы, и
они не могут меня задеть.
Лицо женщины окаменело, она уже не улыбалась широко и победно, и стали
заметнее тонкие ниточки морщин в краешках ухоженных губ. Она резко спросила:
– И чем же ты их объясняешь, мои поступки?
– Вашим возрастом, естественно. Наверно, в вашем возрасте, я тоже буду
беситься. Все мои претензии к человеку, который меня сюда привез. Если мужчина
берет на себя труд пригласить девушку в незнакомое ей место, он просто обязан
представить ее окружающим, вы не находите? Допускаю, что у него тут были дела,
хотя сейчас в этом уже сомневаюсь. Может, и были. Мне подождать нетрудно, тем
более, что мы так и договаривались. Но нельзя демонстрировать неуважение к
спутнице и ставить ее в смешное и зависимое положение. А если никаких дел не
было, то я тем более не желаю продолжать эту встречу, так как воспринимаю все
происшедшее как спланированную издевку. Все ли я понятно вам объяснила…
Лори? А вам? – она, наконец, посмотрела на Егора, который лицом играть
перестал и в настоящее время думал о чем-то отвлеченном, но важном.
Не дожидаясь ответов, Алина развернулась и очень быстро пошла в сторону
метро, путь к которому все-таки успел показать ей мальчишка-байкер.
«Какой же он гнусный тип! – возмущенно ахала про себя Алина, торопливо
переходя улицу на светофоре. – А ты на романтическое свидание собралась,
дурочка наивная!»
Она шла и старательно раскочегаривала злость – на себя, идиотку, на
гнусного Росомахина, решившего на ее счет позабавиться и заодно позабавить
старую вешалку Лори. Главное, не расплакаться…
Гнусный тип не замедлил, и на другой стороне перекрестка ее нагнал,
рассекая на байке прямо по тротуару. Его навороченный «Урал» сделал резкий
поворот юзом, перекрывая ей дорогу, а, когда Алина вильнула в сторону, чтобы
обойти мотоцикл справа, Егор схватил ее за запястье и серьезным тоном
произнес:
– Алина Леонидовна! Госпожа Трофимова, остановитесь. У меня для вас
сообщение.
Ей очень, ну просто очень хотелось выдернуть с силой свою руку, процедить:
«Пшел вон», а затем гордо проследовать дальше, но любопытство не позволило, и
Алина осталась стоять, разглядывая далекий фасад гостиницы «Космос».
Обреченно вздохнув, Егор Росомахин слез с мотоцикла и, продолжая
держать ее руку в своей, произнес:
– Э-э-э… Кажется, я был неправ?
Устроились в первом попавшемся придорожном «Макдоналдсе». Алина,
вообще-то, не часто заходила в эти закусочные, предпочитая им «Грабли» или
«Елки-палки». Но есть она вообще не собиралась, поэтому решила не
капризничать. Попросила только мороженое и кофе.
Егор же заказывать себе вовсе ничего не стал, и Алине почему-то сделалось
неловко. Она вновь принялась злиться. Отставив стаканчик с нетронутым
«шоколадным», спросила, что за сообщение ей хочет передать Егор.
Извинения за давешний проступок уже были принесены и, соответственно,
приняты. Правда, Алине просто извинений показалось недостаточно, она
потребовала озвучить мотивы. Озвучив, Егору пришлось извиняться
дополнительно и отдельно. При этом он старательно сокрушался и называл себя
последней скотиной.
Видите ли, ему захотелось ее немножко подразнить, а заодно уж и
посмотреть, как она отреагирует на ситуацию. Иначе говоря, сам с собой поспорил
– малодушно снесет или, тоже по малодушию, обратит в шутку, или полезет
драться? Не в прямом, конечно, смысле драться, но мало ли… Неприличное слово
нацарапает на Лоркином или Егоровом байке, или обольет Лорку липкой
газировкой, или еще что отчебучит, как тогда, на дороге, когда наехала на
Колькиных ребят.
Алина слушала и легонько морщилась. Но больше тот случай не
комментировала. Ей было важно узнать обещанную новость, даже если ради этого
ей придется закрыть глаза на некоторые морально-этические нюансы.
Однако делиться с ней информацией никто не торопился. Ее собеседник
сделал вид, что вопрос не расслышал. Откинувшись на хлипком стуле, с легкой
улыбкой на губах, он вдруг поинтересовался:
– Алина, а почему вы не замужем?
Алина, не поднимая глаз от стаканчика с «американо», бесстрастным тоном
спросила:
– А зачем мне муж, Егор?
Он хмыкнул.
– Ну как зачем?.. Он будет о вас заботиться, баловать вас будет, развлекать.
Разве не для этого? Обеспечит вам богатую жизнь. Ну и так далее.
Алина, сделав глоточек, произнесла:
– Это, безусловно, плюсы. Но, видите ли, я не желаю, чтобы кто-то мной
распоряжался, а любой муж начнет именно с этого. Я сама знаю, как мне
поступать в том или ином случае и ничьих команд не потерплю. А то, что вы
перечислили из благ, мне уже обеспечили родители и я сама.
– А как же секс? – с едкой иронией спросил ее Егор.
– А с сексом у меня все в порядке, – развеселилась Алина. – В этом вы за
меня можете не волноваться.
– И муж вам ни к чему, и семью вы создавать не собираетесь? – не мог
остановиться Егор, сам не понимая, зачем он привязался к ней с этими вопросами.
Алина пожала плечами и потянулась за растаявшим мороженым.
– Мне папка подберет кого-нибудь. Попозже, – ответила она, засовывая
ложечку себе в рот.
Егор смотрел и не мог понять: она что, так стебется? Ну это круто.
– А как же ваше нежелание выполнять команды? Подберет, и будете?
Она скорчила гримаску.
– Может, буду, может, нет.
– Ничего не понимаю. Тогда почему бы вам самой не заняться поиском
мужа?
– А как я пойму, что он не бездельник? У папки жизненный опыт, интуиция. А
так выскочишь по любви, а он потом будет, как трутень, по клубам и казино
болтаться. А у нас в семье все работают, отсюда и средства.
– Значит, вы из богатой семьи?
Алине надоело. Она спросила невежливо:
– Что-то я не пойму, к чему эти расспросы? Есть кандидатура? Личная
корысть? Тогда к моему отцу милости прошу. Он вам ответит.
Егор смешался. «Надо же, как она меня… уделала», – с уважением подумал
он и произнес:
– Нет, ну что вы, Алина, какая еще корысть. Я с Ревякиным Николаем
встречался, и выяснил, что он что-то очень всерьез на вас обижен. Надеюсь,
безосновательно. А в такой ситуации лучше быть под защитой мужчины. Но у вас,
я понял, все в порядке, вас батюшка не даст в обиду, верно?
– А за что же конкретно обижен на меня ваш Ревякин? – стараясь не выдать
тревогу, язвительно осведомилась Алина.
Егор, не обратив внимание на этот сарказм, обстоятельно пересказал ей
свой разговор с бывшим одноклассником, добавив от себя, что Колька никогда
сентиментальным не был, тем более сейчас, и ему по фигу, кто перешел ему
дорогу – тетя, дядя, мальчик, девочка, наказывать будет без разбора и
послаблений.
– И вы у него на прицеле, – подвел он итог. – Как человек основательный, он
начал с того, что собрал о вас все возможные сведения, а не только номер
домашнего телефона. Я читал не подряд, не переживайте.
Алину передернуло. Как это оказывается противно – когда тебя раздели и
рассматривают. Отношение к собеседнику у нее от этой новости не исправилось.
– И в связи с этим он просил вам передать…
– Я поняла. «Верните вещь, женщина». Но у меня нет никакого настольного
письменного набора, Егор!
– Ну, я его почти убедил в этом, но с Колькой нет никаких гарантий. Вы ведь
говорили, что хорошо знакомы с Сашкиной женой? Вдовой, я хотел сказать. Может,
она поищет там у себя в квартире? Вдруг найдется что-нибудь.
– Да, – произнесла задумчиво Алина, – может, и найдется.
А сама подумала, что вряд ли. Вспомнила магнитофонную запись с голосом
этого самого Сашки. Он тогда ясно сказал «гниде» Додику, что «ее» спрятал
хорошо. Значит, скорее всего, не в квартире.
А вот если рассмотреть вариант… Может ли быть, что в том разговоре речь
шла о какой-то другой вещи? Может, но вероятнее, что все же об этой.
В таком случае, откуда письменный набор мог оказаться у Шурика, прежде
чем он его хорошо спрятал? Егор говорит, что не Шурик был на квартире у его
учительницы, а кто-то другой. Кто? Загадочный Додик? Как хоть его зовут по-
человечески?..
Притянуто за уши, конечно. Этим вором мог быть он, а мог быть совсем
даже кто-то третий. Но допустим, все-таки Додик. Допустим, это он увел предмет
антиквариата у Дорошиной, а Шурик потом изъял его у Додика.
Зачем? Что в этой чернильнице такого, отчего такие страсти? Если Шурик
сам захотел нагреть на ней руки, то уж точно не стал бы своему подельнику в этом
признаваться, а сбыл бы товар по-тихому и все. Хотя, возможно, что Шурик так
понимал справедливость. Типа, доля мала, вот и забрал себе. Вроде бы речь о
деньгах там шла тоже.
Кстати, тетя Тамара сказала, что они коллеги. Надо будет ее
порасспрашивать.
Что он там говорил еще? Вроде, про пузырек какой-то.
Может быть, пузырек уже нашла Алина? Ту самую шкатулочку или
пудреницу, на поверку оказавшуюся одной из двух чернильниц, входящих в набор?
Как-то все слишком многовариантно и неопределенно. Но, если взять за
основу версию, что Поляничев перепрятал письменный набор бывшей
учительницы, да и еще в известность об этом Додика поставил, да еще и грозил
ему чем-то и за что-то, то не исключено, что Додик и отправил Шурика в иную
реальность, после чего, порывшись в квартире, спрятанный письменный набор
обнаружил и забрал себе.
Нужно искать Додика. Как она и собиралась. Только теперь все намного
серьезнее.
После разговора с Радовыми у нее, конечно, возникла идея встретиться с
этим легендарным персонажем, она рассчитывала получить от него какие-либо
дополнительные сведения. То, что он мог быть убийцей, Алина всерьез не
предполагала. Теперь же выяснился возможный мотив, а Додик стал главным
подозреваемым.
– Я поговорю с тетей… с Тамарой Михайловной, – официальным голосом
произнесла она. – Который час, не подскажете, Егор?
Он мельком взглянул на часы:
– Пятнадцать минут третьего всего-навсего, времени вагон. И поэтому я
приглашаю вас в зоопарк.
Ошарашенная Алина не нашлась сразу, что ответить.
Она что, перешла на второй уровень? Или это уже третий, если считать, что
первый был с Лори на ВВЦ, а второй – про «замуж невтерпеж»? Он что, хочет еще
раз увидеть ее реакцию, только на этот раз в зоопарке? А какой будет квест?
– У меня там подопечный обитает, – пояснил Егор. – Я время от времени его
навещаю, но тут закрутился что-то, давно уже не был, с середины июля. Это
нехорошо. Может, прокатимся вместе?
– Подопечный? – вежливо удивилась Алина. – И кто он?
– Бурый мишка одиннадцати лет. По кличке Барон. Но на самом деле у него
другое, так сказать, имя. На самом деле зовут его Петров Сидор Кузьмич.
«Что-то моя девушка всерьез на меня надулась, – думал невесело Егор. –
Может, оттает?.. Дурак ты старый. Довыпендривался, лошара».
– Хотите, я расскажу вам предысторию? Вам это может показаться
забавным.
Алина молча кивнула.
Как-то, лет десять назад, занесла судьба Егора Росомахина на
Баррикадную, а всем известно, что оттуда крепостные стены зоопарка видны, как
на ладони. Взгрустнулось ему, вспомнилось детство, захотелось еще раз
побродить между вольерами и клетками. Вот и пошел.
Вообще говоря, животных в нашем московском зоопарке Егор всегда жалел,
особенно, когда старше стал. Грязные, худые и в глазах тоска смертная. А тут
смотрит – нет, веселые звери, ухоженные. Обратил внимание, что на многих
клетках таблички повешены с надписью, что вот эта данная семья волков или,
допустим, лис находится под опекой такой-сякой фирмы, или фонда, или
уважаемого господина предпринимателя такого-то.
Егору это так понравилось, что захотелось поучаствовать. Прошелся по
аллеям, выбрал непристроенное животное, то есть, живущее в вольере без
таблички. Медвежонка по кличке Барон. Вернее, подростка медвежьего.
Отправился в дирекцию, заявил о своем намерении. Это для того, чтобы его
медвежонка никто себе не заграбастал. Застолбил, короче. Но тут начались «но».
Дело это происходило то ли в две тысячи втором, то ли в две тысячи
третьем. В то время буржуям, желающим перечислить денежки в какой-нибудь
благотворительный фонд или приют, или больницу, льгот никаких не полагалось,
не то что сейчас. И к тому же тогдашний его партнер по бизнесу жмотом был