имеющая со скупкой старинных вещей. Но обаяние старины ее захватило, и она
«подсела» на собирательство, правда, в легкой форме.
Посмеиваясь над своей внезапной страстью, Дина говорила себе, что это,
конечно, наркотик, но если держать себя в рамочках, то все свое имущество на
него она не спустит. Да и средства позволяли.
Ее фирма приносила неплохой стабильный доход, а вполне автономная
одинокая и бездетная Дина могла позволить себе потратить на свои прихоти
некоторую его часть.
Уважая закон и порядок, она зарегистрировала свое кадровое агентство
сразу же, как только поняла, что может продержаться на плаву. Наемных
менеджеров не держала, предпочитая никого не посвящать в свои секреты и все
делать самой.
Собственно, все ее секреты заключались в так называемой базе, но данные
эти нарабатывались годами, и Дине не хотелось, чтобы ими завладел кто-то еще.
Что же касается объемов работы и, соответственно, финансовой от нее
отдачи, то денег вполне хватало на достойную жизнь и скромные накопления на
старость.
Не на старость, конечно. Противное слово какое. На безбедное
существование, если ей надоест крутиться в бизнесе и захочется просто бродить
по вернисажам, лениво перебирая пустые поделки в надежде обнаружить что-
нибудь стоящее.
От природы она была к вещам требовательна и даже несколько капризна, и
это защищало ее кошелек от глупых пустых трат, тем более, что со временем Дина
научилась хорошо разбираться в новой теме, поэтому «подлинный Дутов» ей уже
не грозил.
Обе компаньонки блондинки, умчавшейся куда-то в гущу толпы, все еще
квохтали над пострадавшей босоножкой. Видимо, случайные знакомые или тут
какой-то деловой интерес. Эти коровы были как раз из тех, что радостно
затариваются просроченной зубной пастой или шампунем, вывезенными с задков
«Мосмарта». А миниатюрная фигурка их гламурной спутницы была уже далеко и
стремительно разрезала толпу, стараясь не опоздать и кого-то настигнуть.
«Решительная девочка, – подумала Дина Олеговна с неопределимой
эмоцией. – Решительная и смелая, надо полагать».
Дина Олеговна ошибалась, Алине было страшно. Хотя сначала было не
страшно, а просто страшновато. Но, когда она оказалась в пахнущем плесневой
сыростью полумраке минус первого этажа заброшенного дома, ей сделалось
страшно по-настоящему. А до этого момента никакие страхи, к сожалению, ее не
беспокоили.
Пока она неслась по трассе Пятницкого шоссе, а потом по Кольцу, а потом
вслед за объектом старательно выписывала повороты по однообразным улицам
спальной окраины Москвы, то имела перед собой определенную, очень
определенную цель и вполне выполнимую задачу. Спросить: «Уважаемый, а что
это у вас в пакете? Не антикварная чернильница начала века, случаем? Не ее ли и
не вы ли ее по глупому недоразумению прихватили из квартиры заслуженной
учительницы, как там ее, Дорошиной Нины Михайловны?»
Конечно, первоначально у Алины такой задачи не было. Господин Додонов с
нетипичным для Москвы именем Будимир ей нужен был для, так сказать,
собеседования. Просто поговорить, просто уточнить кое-какие нюансы. Если
господин изволит. Посмотреть, как отреагирует на расспросы, попробовать взять
телефончик или узнать, где работает.
Это сделать нужно непременно, чтобы в следующий раз его поиски не
стоили таких мучительных усилий. А необходимость в новой с ним встрече,
конечно же, появится, поскольку минуту назад выяснилось, что этот Будимир
сможет подтвердить Риткину непричастность к убийству ее отчима.
На самом деле, вопросов к этому персонажу было значительно больше, но
они толкались в Алининой голове и мешали друг другу, не давая как следует
сосредоточиться, чтобы их упорядочить и осмыслить. Слишком много новых
вводных получили ее мозги за последние несколько минут. И вообще, какие мысли
могут быть, когда нужно действовать, чтобы успеть!
Алина рванулась сквозь ярмарочную толпу вслед за удаляющимся
Додоновым и выкрикнула через головы и плечи людей в его ускользающую спину
что-то вроде «Погодите, минуточку, Будимир, будьте любезны, мне необходимо с
вами поговорить», но он то ли не расслышал, то ли не захотел останавливаться, и
тогда Алина помчалась за ним дальше, намереваясь все-таки его нагнать. А потом
она увидела…
В его руке болтался простой полиэтиленовый пакет, черный, с белым
медведем на боку. В нем угадывалось нечто прямоугольное и плоское. Нечто по
своим габаритам напоминающее небольшую шахматную доску, или чемоданчик
для мельхиоровых столовых приборов, или…
Нагонять пришлось на колесах. Додонов, выскользнувший из огороженного
периметра рынка, шустро поймал тачку и рванул в сторону Москвы. Алина
кинулась к своей машине.
Она ни на минуту не усомнилась, что мелкий пакостник по кличке Додик вот
в этот самый момент занят тем, что увозит у нее из-под носа ту самую пропавшую
и позарез нужную самой Алине вещь с банальной целью где-нибудь хорошенько ее
спрятать. У него сдали нервы, ничего странного.
«А зачем мне позарез нужна эта вещь? – вдруг удивилась Алина. – Никто
звонками не беспокоит, претензий не предъявляет».
Но это ни о чем не говорит. Конечно, ее оставили в покое, но ведь могут и
напомнить о том, что с их точки зрения она им что-то там должна. Например,
вернуть украденный не ею антикварный письменный набор.
И не факт, кстати, что оставили в покое. Возможно, у нее паранойя, но что-то
частенько в последнее время ей на глаза стал попадаться один и тот же «Ниссан»
со слегка подмятым задом. И чем-то этот «Ниссан» кажется ей знакомым.
«А почему, кстати, у этого Додика сдали нервы? Про чернильницу мы его не
спрашивали, ни на что не намекали и вообще с ним не заговаривали. Зачем же так
переживать?» – не отрывая взгляда от пыльной задницы «Нивы», в которую
загрузился предполагаемый вор Додонов, продолжила допрос самой себя Алина,
стараясь одновременно внимательно следить за ситуацией на полосах
республиканской магистрали.
Что-то Алину зацепило тогда, когда Ритка радостно заливалась про соседа с
дрелью. Позвольте, выходит, что неизвестный сосед, заверивший Ритку, что в
квартире ее отчима никого нет, и есть Додик, тот самый Додик, с которым перед
своей кончиной яростно ругался по телефону Поляничев Александр?
В этой беготне и суматохе Алине совсем изменили ее сообразительность и
логика. Как же она сразу не увидела такое странное сочетание событий и фактов?
Ведь тетя Тамара сразу сказала, что уважаемый господин Додонов ее
соседом никак не является.
Из этого следует… Из этого следует, что ему есть что сказать Марианне
Путято. И еще он соврал Ритке. Зачем? Мог бы объяснить, что товарищ по работе.
Ведь мог? Железно, мог. А соврал. Значит…
Размышлялось плохо и урывками, машин на трассе было много. Хоть
«Нива» и не гнала, но все же ехала уверенно и не собиралась подстраиваться под
Алинины нужды. Тупо повторять чужие маневры было никак нельзя, увлечешься
или зазеваешься и вмажешься на обгоне во встречный туристический автобус,
идущий по левой полосе на скорости под девяносто.
И поэтому Алина решила, что не стоит в своих рассуждениях пытаться
охватить сразу все аспекты проблемы, хотя бы в то время, когда сидит за рулем.
Вот объект, вот искомая вещь, нужно проследить и запомнить, куда данный объект
завезет вещь, а потом видно будет.
В конце концов, потом можно будет обратиться к господам Росомахину и
Ревякину и поставить их в известность, где и у кого они смогут забрать эту, блин,
реликвию.
Приняв такое решение, Алина полностью сосредоточилась на погоне,
надеясь, что в плотном потоке разноцветных и разнокалиберных авто, идущих к
Москве, мелкий пакостник Додик ее вряд ли запеленгует. Прятаться
необязательно. Да и как спрятаться?.. За фурами и грузовиками? Таких немного.
Она чуть было не потеряла своего подозреваемого, когда «Нива», в которой
он драпал, внезапно остановилась. Алина по инерции проехала мимо, а заметив,
что объект ее слежки уже не впереди, а сзади, затормозила, но некоторое время
Додонов был не на виду, поскольку весь задний обзор ей загородил древний уазик,
мучительно медленно покидающий место стоянки.
Адреналин шарашил вовсю. Гонка взвела ее нервы до верхнего предела и,
поэтому, когда Алине показалось, что весь этот безумный бросок был напрасен, и
Додик-Будимир смог от нее оторваться – вот так просто, случайно, без умысла и
усилий с его стороны, она готова была выскочить из машины и пинать ни в чем не
повинные колеса, просто чтобы выместить хоть на них свою ярость и злую обиду.
Но Додик никуда не делся. Невзрачный «сельский учитель» помедлил у
кромки тротуара, поворачивая туда-сюда жалом, а затем суетливо побежал через
дорогу. Куда это он? А, понятно. Значит, умозаключения Алины верны, там, куда он
направляется, можно только прятать краденое. И Алина рванулась следом.
Осталось совсем немного, и она его схватит за руку. Куда ему деться в этом
подвале? Алина не маленькая девочка и хорошо представляет себе, что такое
подвал пятиэтажки. Стены и трубы, вот и вся обстановка. А Додик не Шварцнегер.
Да и трус он, к тому же, сразу видно. Жаль, что сегодня она не в остроносых
лодочках, которыми так удобно бить по коленным чашечкам. Но ее кроссовки
ничуть не хуже, если ими лупить немного выше.
Алина спустилась по битой наружной лестнице, приоткрыла покосившуюся
дверь. Вошла. Ни стен, ни труб. Вернее, стены, конечно, были, но где-то там, в
уходящей вглубь периферии, а здесь, около входа, громоздились какие-то…
решетчатые загоны? Или что это, вольеры? Целая улица из вольеров … А для кого
они? Для крыс, вроде бы, велики. Для свиней?
Ей стало не по себе. Но она услышала звук удаляющихся шагов на том
конце подвальной улицы и, пересилив иррациональный страх, крадучись пошла
следом, старательно огибая фанерные выступы и распахнутые настежь хлипкие
двери.
Вскоре она уткнулась в бетонную стену, вернее, в полузакрытую дверь в
бетонной стене, и остановилась в нерешительности. Ни направо, ни налево дороги
не было. Ветхие перегородки «бараков» и все, тупик.
Лучше бы, конечно, туда не ходить. Алина вытащила из джинсов мобильник.
Убедилась, что он заряжен и сеть ловит. Тогда можно. И вошла.
В помещении было темно. Совсем темно. Там, где она только что
пробиралась, минуя странные фанерные переборки, какой-то свет все-таки был, а
в этом помещении его не было вовсе. Алина сделала несколько неуверенных
шагов, прислушиваясь к темноте и стараясь угадать, куда ей двигаться дальше.
Нужно все-таки вернуться назад. Да и шаги затихли. Сердце отчего-то
забилось чаще.
Не паникуй, никакая это не ловушка. Ничего страшного, он просто успел
далеко уйти, именно поэтому ты его и не слышишь больше. Может, у него фонарик
с собой. Конечно, у него фонарик, он же знал, куда направляется.
«Вот именно! – взвизгнул инстинкт, отвечающий за безопасность. – Он знал!
А ты, милочка, знала?»
Алина хмыкнула, обманывая подступающий ужас.
Но когда она неуверенно развернулась в сторону сереющего дверного
проема, старательно пялясь в черноту и выставив перед собой руки, дверь,
ведущая наружу, резко захлопнулась, повинуясь чьему-то сильному толчку.
Он не ожидал их сегодня увидеть. Совершенно. Поэтому даже запаниковал
слегка. Так, самую малость. Честно говоря, ни с одной из них он встречи не
жаждал. Ни сегодня, ни в какой другой день.
И с чего вдруг принесло их всем скопом на «блошку», да еще и прибило к
Пашиному лотку? Хотя, это неважно. Важно то, что следует уносить ноги и как
можно быстрее.
Какая еще милиция-полиция, они что, с ума посходили? С его-то частным
предпринимательством, которое, конечно, менты классифицируют как незаконное.
И дело передадут в районную налоговую, где и впаяют штраф. В лучшем случае.
А что, скажите, незаконного в том, что он покупает у одних, а продает
другим? И всем хорошо. Особенно тем жалким старикам-пенсионерам, у которых
каждый рубль на счету. А Будимир Стефанович к ним сам приедет, пирожным
бисквитным угостит, денежек отстегнет за их хлам. Потом богатые чудики тот хлам
уже как антиквариат перекупят, низкий им за это поклон, чем и помогут Будимиру
Стефановичу материально.
А эта щекастая обезьяна говорит – в полицию. Щас, разбежался.
Будимир Додонов, для коллег по бизнесу – Додик, попеременно переходя с
шага на рысь, сложным зигзагом преодолел, наконец, полосу препятствий,
состоящую из болтающихся туда и сюда человеческих тел и торчащих так и этак
лотков и прилавков, и выбрался через ближнюю прореху в сетке забора на простор
районной магистрали.
«Поймаю тачку и все, ку-ку, ищи свищи», – нервничал он, вытягивая шею в
ожидании попутного авто. Как назло, сегодня он был без тачки. И, как назло, по
узкому серпантину шоссе машин почти не ездило, но ему подфартило. Какой-то
местный дятел на давно немытой «Ниве» решил срубить немножко бабла и
притормозил у обочины.
Уже пристегиваясь ремнем безопасности, по настоянию того же занудного
дятла, Додик увидел выползающую с рыночной автостоянки знакомую желтую
машину. «Тьфу ты, – подумал он расстроенно. – Надо же, как не повезло. Что за
дурацкое совпадение». А вслед за этим подумал, что если это совпадение, то оно
ему очень не нравится.
Из внутреннего кармана заношенного плаща он вытащил небольшой черный
футляр с логотипом известной немецкой фирмы, извлек из его нутра бинокль, по
размеру не больше театрального, и приник к его окулярам.
То, что Будимир Стефанович увидел, смутило его чрезвычайно. Смутило и
встревожило. В желтом авто не было пассажиров. Только водитель, вернее –
водительница, а значит… Значит, это не совпадение.
Он бы мог еще поверить в стечение обстоятельств, если бы все три
дурынды упаковались в этот дурацкий тарантас, намотавшись до тошноты между
подржавлеными жестяными прилавками и расстеленными на утрамбованный грунт
старыми покрывалами с россыпью нелепого барахла на них.
Но в автомобиле сидела она одна. Две другие отстали? Не захотели так
рано покидать этот ЦУМ на выселках? Или перегрызлись, и она их просто грубо
бросила добираться самим на электричке?
Всю дорогу до Кольцевой Додик крутил головой, нервируя своего водителя.
Желтая «Сузуки» не отлипала. Нехорошо. Или все же совпадение?
– Куда дальше? – спросил водила угрюмо, но Додик уже знал, куда дальше.
Есть одно место. И если все происходящее осознанная акция, то скоро это станет
ясно. Лучше перебдеть.
Увы, его подозрения оправдались. Петляя по лабиринтам Северного
Тушина, настырная «Сузуки» не отпускала машину с Додиком на борту дальше,
чем на квартал, старательно повторяя все ее маневры. Будимир Стефанович
больше не нервничал, а лишь мрачно улыбался тонкими губами, в очередной раз
приметив через замызганное заднее стекло желтую полированную «морду».
Наконец, чумазая «Нива» вырулила на нужную Будимиру улицу и
притерлась к бордюру напротив нужного для него дома. Будимир быстро
расплатился и выскочил на тротуар, застегивая портмоне и озираясь.
Преследовавшая его желтая машина сходу просвистела мимо, но метров через
десять резко затормозила, останавливаясь.