– А на твое место кто?
– Оке. Он хороший начальник. Придешь?
– Я подумаю.
– Дело не терпит! – В его голосе Фрида услышала прежнего Вангера. А тот вдруг рассмеялся. – И чертов автомат мне кофе не выдает.
Девушка замотала головой:
– Это серьезная причина, чтобы вернуться. Пожалуй, я решусь.
– Тебя все ждут.
Удивительно, но теперь Фрида смотрела на Дага только как на коллегу, ее больше не волновало существование Вангера-мужчины, даже оказавшись совсем близко к нему, Фрида не покраснела и не почувствовала, как сбивается дыхание. Просто у нее был другой объект для волнений и выброса адреналина. И то, что этот человек всегда под маской и она даже не знает имени, даже интересней…
«Завтра в пять».
Фрида ужаснулась сама себе, потому что поняла: она не просто ждала этот приказ, если бы Х не позвал, ей было бы очень плохо.
Фрида пыталась разобраться в истоках своего послушания и буквально сексуального сумасшествия. Ей не хватало секса? Нет, он бывал, она не фригидна, и хотя парней толпами не соблазняла, встречи бывали, и секс тоже. Почему встреча с этим человеком просто перевернула всю ее жизнь? Почему ее тянет к нему не просто как к партнеру по сумасшедшему сексу, но как к источнику боли, временами сильной, на грани переносимого? Почему она, сильная, независимая женщина, вдруг становится послушной, даже покорной, стоит услышать его голос? Да нет, не только голос, вот пришла эсэмэска, и Фрида точно знала, что выполнит, что завтра в пять будет на их квартире без белья на теле после душа и клизмы, чтобы снова быть выпоротой и испытать неоднократную боль.
Но знала и другое: все ее существо желало этого. Тело заранее содрогалось, понимая, что получит, сфинктер раскрывался, словно предчувствуя будущее проникновение, грудь вставала торчком, а соски увеличивались в размерах, словно их уже касались жадные губы. Будет больно, но она желала эту боль, желала настолько сильно, что даже мысли не допускала об отказе.
Да, она придет, будет терпеть, сделает все, что он потребует. И выполнит его приказы не раз и не два, а столько, сколько раз прикажет.
– Разделась?
Вообще-то, она вышла завернутой в полотенце, которое Х спокойно отобрал. Бесцеремонно поворачивая к свету, критически оглядел состояние кожи, сосков, ягодиц, кивнул:
– Не перестарались. Внутри все болит?
– Нет.
– А если честно?
– Немного.
– Что предпочитаешь сначала – быть выпоротой или…
– За что?
– За то, что вышла в полотенце, что задаешь вопросы… И вообще, ты что, не хочешь, чтобы я тебя выпорол?
– Хочу.
– Действительно хочешь?
– Да.
Х, смеясь, развел руками:
– Твои желания, дорогая, для меня закон. Я предпочитаю флоггер и стек, потому что они не портят кожу, не оставляют красных рубцов, хотя жжет сильно. И нет опасности что-нибудь отбить. Но если у тебя есть другие предпочтения, скажи, все исполню.
– Нет.
– Тогда по-моему. Мне понравилось пороть не только твой очаровательный зад, но и заниматься твоей грудью. Но сегодня я обещал тебя выпороть прилюдно, трахнуть прилюдно и заняться анальным сексом в джакузи. Поэтому мы едем испытывать на тебе плетку, а потом в джакузи для жесткого и безостановочного анального секса. Но сначала для разогрева дома, да?
– Да, – мысленно ужасаясь, согласилась Фрида.
– Пойдем, накажу за полотенце и медлительность.
Наказанием, конечно, была порка. Снова флоггером, чтобы не оставлять следов на коже. Но на сей раз Фрида стояла на коленях на нижней ступеньке, лежа животом на верхней. Ступенька обтянута кожей, потому коленкам не больно, руки закреплены поручами, ноги поножами. Х сделал три подхода, в результате которых до кожи было не дотронуться, даже когда смазывал, сильно саднило.
– Молодец. Продолжим.
Она ужаснулась продолжению, решив сказать стоп-слово, если он еще раз ударит по пылающим ягодицам. Но Х подвел ее к перекладине, свисавшей с крюков на потолке. Приказал взяться за перекладину, дополнительно прикрепил поручи карабинами, подрегулировал высоту. В результате она стояла на ногах, но без перекладины неустойчиво.
То, что Х был уже раздет, объяснило, что произойдет в следующую минуту. Фрида была готова, только хотела попросить, чтобы не касался ноющих ягодиц. Но он не сделал этого и без просьбы, напротив, завел ее ноги себе за поясницу, отчего она просто повисла на перекладине, вошел в нее и скомандовал:
– А теперь сама. Раскачиваясь.
Приник к ее губам и одновременно принялся довольно сильно выкручивать соски. Несмотря на сильную боль в сосках и горящую кожу, Фрида чувствовала немыслимое возбуждение и принялась раскачиваться, опираясь на его поясницу. Оторвавшись от ее губ, Х восхищенно прошептал:
– Молодец, девочка!
Она не успела сказать, чтобы отпустил соски, ее губы снова оказались в его власти, а руки сильно прижали к себе, потому что Х кончал. Через несколько секунд бурно кончила и она сама.
Немного придя в себя, Х опустил ее на пол, но освобождать не стал, напротив, оставил стоять на цыпочках:
– Сейчас вернусь и допорю. Отдыхай пока.
Вернулся одетым в домашние брюки и с флоггерами в руках.
– Продолжим.
Он каждый раз давал Фриде время сказать стоп-слово, но прекрасно понимал, что она промолчит. И все же сознание, что она может это сделать, добавляло девушке спокойствия. Как в предыдущий раз, Х «обработал» ее грудь и все тело так, что кожа горела и саднила от малейшего прикосновения. И сам же констатировал:
– Перестарался. Тебя теперь ни во что не оденешь. – И тут же усмехнулся: – И не надо. Пояса верности вполне хватит.
Осторожно смазал, снял с перекладины, помог добраться до постели, снова удалился.
Фрида лежала, закрыв глаза, и в тысячный раз пыталась понять саму себя. Так долго продолжаться не могло. Уже который день она не могла даже принять душ горячее тепленького, не могла нормально сесть и из-за зудящих ягодиц, и из-за последствий жесткого анального секса. Если так дальше пойдет, последствия могут оказаться плачевными.
Она выбилась из жизни совсем, подруги подготовили и провели показ моделей Петры, Оке с Дагом расследовали убийства, а она занималась сексом и БДСМ. Все хорошо в меру, надо ограничить встречи, двигаться действительно враскоряк нелепо. Когда боль на грани, она может принести удовольствие, но когда ее слишком много, становится невыносимой. Возможно, они оба гиперсексуальны, но зачем же тогда вот так превращать ее кожу в сплошной пожар? Ему доставляет удовольствие причинять ей боль? Оказалось, что она мазохистка, но не до такой же степени.
Однако когда Х появился в комнате, все мысли словно ветром сдуло – он был без маски! Однако Фриде это помогло мало, потому что маска оказалась нарисована на его лице гримом. Черная маска изящной формы, этот фейс-арт скрывал лицо Х ничуть не хуже настоящей маски.
– Тебе сейчас нарисую тоже.
Пока он рисовал маску на ее лице, Фрида лежала смирно, стараясь не шевелиться, но не потому, что боялась помешать, просто каждое движение вызывало боль.
– Ну, посмотри.
Она действительно не узнала себя в зеркале.
– Это размазывается?
– Нет, но тереть все равно не стоит. Смывается обычным средством для снятия макияжа. Ты не боишься, что тебя узнают?
– Вряд ли.
– К тому же там не будет знакомых. Давай я надену тебе пояс верности.
– Что наденешь?
– Снова вопросы… Ноги на ширину плеч.
Пояс верности оказался ремнем на талии с отходящей вниз цепью, которая на уровне лобка делилась на две, ныряющие между половыми губами, а потом соединяющиеся снова и уложенные между ягодиц. Осознав, что будет абсолютно голой (не считать же одеждой цепь) среди других людей, неважно, одеты ли они сами, Фрида неожиданно для себя произнесла стоп-слово:
– Баста.
Он на мгновение замер.
– Относительно чего?
– Лучше лайкру, чем этот пояс.
– Лайкру будет больно, Фрида. Хочешь, не пойдем совсем?
Но в голосе легкое разочарование, а разочаровывать не хотелось, она мотнула головой:
– Лайкру.
Хорошо.
Х смазал все ее тело, пострадавшие части вообще обильно, помог натянуть костюм из черной лайкры. Полученным результатом остался очень доволен, даже присвистнул:
– Вау! От тебя и на шаг отойти будет нельзя…
Двигаться приходилось осторожно, чтобы материал не ерзал по телу, но она предпочла вытерпеть боль, чем быть голой в цепях. И не прогадала.
Мужчины в масках не все, женщины все. Кое у кого, как у Фриды, маски нарисованы, что все равно делало их неузнаваемыми.
Пара десятков обнаженных женщин с явными следами плетки на ягодицах и спине… их мускулистые напарники, готовые снова взять плети в руки… витающий в воздухе запах секса и боли…
Это совсем другой клуб, здесь не учили владеть плетью, присутствующие явно это умели, здесь девайсами действовали, причем не скрыто, в отдельных кабинках, а на виду у всех.
К Х сразу подошел какой-то мускулистый красавец без маски:
– Привет. Ну что, решил вступить?
– Пока нет, мы сегодня только посмотрим.
– Приучаешь свою красотку? – Черные глаза вопрошавшего ощупали взглядом Фриду с ног до головы, явно оставшись довольны увиденным.
– Да.
– Хороша… Ну, осваивайтесь.
Фриде совсем не хотелось под плеть вот так, как стояла сейчас девушка, спину которой методично превращали в сетку из ярко-красных полос от плети. Х понял ее состояние, отвел чуть в сторону:
– Постой, посмотри. Когда устанешь, мы уйдем.
Он держал ее за талию, от этого было спокойно, но то, что происходило перед глазами, мало походило на самое первое ее зрелище. Если бы увидела вот это, ни за что никуда с ним не пошла. Здесь были настоящие садисты и мазохисты, причем не только женщины. Спины двух мужчин все в шрамах, походка женщин не оставляла сомнений в том, что они вынесли порку и трах куда более жестокий, чем она сама.
Но поразило Фриду все же не это.
Она вздрогнула, увидев… Карла Адлера с какой-то девушкой. Х заметил:
– Знакомые?
– Да, это свидетель по одному делу… Кто это с ним?
Могла бы и не спрашивать, уже узнала сама, но поверить глазам было трудно. Карл Адлер вывел в центр… Петру! Девушка в маске, но Фрида хорошо помнила эту родинку на уровне ключицы, однажды Бритт при ней убеждала подругу удалить родинку, чтобы спокойно загорать и носить одежду с открытыми плечами.
– Не знаю… Здесь все под вымышленными именами. Ты боишься, что тебя узнают?
– Меня нет. Что с ней сейчас будут делать?
– Ну… она рискнула принять посвящение в клуб. Честно говоря, не завидую, потому что вступившая женщина становится общей рабыней.
– Ее можно остановить?
– Нет! – Х сжал запястье Фриды. – Это ее решение. Если захочет отказаться, то должна сделать это сама, просто сняв браслет, который ей наденут после посвящения. Ты не можешь протестовать, просто смотри. Я никогда не позволил бы тебе вступить в клуб.
– И сам не вступаешь?
– Имел такое намерение, но встретил тебя и отказался.
– Почему?
– Фрида, члены клуба носят браслеты, видишь? Мужчинам принадлежат все женщины с браслетами, причем делать с ними можно столь многое, что ты даже не представляешь. Но и женщина, если пришел один, может просто подойти и потребовать, чтобы ты ею занялся. Я хочу заниматься только тобой, но не хочу, чтобы на твоем запястье был браслет.
– Но ты же явно приходил сюда?
– Да. Для мужчин здесь высокий вступительный взнос и членские взносы тоже. Я хорошо владею многими девайсами, а потому им интересен. Мне, как мужчине, можно приходить, платить за вход, но не вступать в клуб, женщинам с браслетами вход бесплатный, но без браслета прийти просто так можно всего лишь раз. Если ты появишься еще, заставят пройти через вот это, – он кивнул на начавшееся над Петрой действо.
Пока они с Х беседовали, Адлер представил свою девушку, назвав ее Беллой:
– Но это имя вовсе не означает, что с ней можно нежничать. Белла согласна принять все условия нашего клуба. Так, малышка?
Малышка только кивнула, потому что рот был занят кляпом.
– А как же стоп-слово? – прошептала Фрида.
– Сегодня у нее нет на стоп-слово права. Сегодня твоя знакомая получит всего сполна. Пока не свалится без сознания. Дурочка.
– Ее надо остановить!
И снова его пальцы намертво сжали ее запястье:
– Не смей! Иначе окажешься там сама. Ее не убьют и даже не порвут, но запомнит на всю жизнь. Если переживет, то станет завсегдатаем клуба, если нет – снимет браслет, и дело с концом. Но она знала, на что шла. Поверь, ее партнер все рассказал, прежде чем вывести на середину, и даже показал видео предыдущих посвящений.
Пока Х объяснял, Петре прицепили на соски зажимы, а к ним явно тяжелые грузики, потому что даже издали видно, как девушка напряглась от боли.
– Ее немного накачали наркотиками и обезболивающим. Вытерпит.
– Ты видел посвящение?
– Да. Тебе повезло, что оно сегодня, обычно бывает скучней. Посвящают редко.
Петру поставили, перегнув через перекладину. Руками девушка оперлась на скамеечку, ноги врозь и прикреплены к стойкам, руки тоже за поручи. Грузики сильно оттягивали грудь вниз. Пояс прикрепили к стойке. Теперь она беспомощна. Во рту кляп, даже не закричишь.
– Сколько нас? – На вопрос Адлера мужчины подняли руки. Он пересчитал. – Восемь. – Похлопал Петру по выпяченному заду. – Тебе повезло, малышка. Терпи.
Каждый подходивший мужчина брал в руки плеть, и на ягодицах Петры появлялись две новые красные полосы. Но это не все, каждый пользовался одним из двух доступных отверстий Петры, предпочитали явно заднее. Даже кляп не скрыл вырвавшийся крик. Адлер наклонился к ее уху и что-то сказал. Больше криков не было…
– Что еще будет? – Фрида чувствовала, что начинает задыхаться. Возможно, если бы это была не Петра, все воспринималось легче…
– Потом она сделает минет всем членам клуба, причем и женщинам тоже. Потом еще выпорет тот, кто привел, причем по-настоящему, и унесет домой…
– Пойдем отсюда. Баста.
Х только кивнул и повел Фриду прочь.
Ей было плохо, совсем плохо. Сложилось сразу все – и собственная усталость от ненормальной жизни в последние недели, и постоянное напряжение, и боль, и увиденное, и понимание, что она оказалась не так уж далеко от увиденного. Пожалуй, еще шаг и… могла встать на место Петры?
Может, для того, чтобы не сделала этот шаг, Х и привел ее сюда?
Но было все равно, она больше не могла, никак не могла – ни вот так, ни даже наедине. Сев в машину, несколько мгновений сидела молча, потом вдруг сняла с пальца кольцо и положила его над бардачком:
– Баста.
– Что тебя испугало? Я никогда не позволил бы никому прикоснуться к тебе или испытать запредельную боль, никогда не опозорил бы и не потребовал невозможного.
– Я знаю, но больше не хочу…
Он только кивнул. Если бы Х просто обнял ее и крепко поцеловал, даже причиняя боль, если бы повез на их квартиру и выпорол, взял даже в грубой форме, она бы не сопротивлялась, но он ничего этого не сделал, просто свернул на их улицу…
– Ты свободна. Я обещал.
Машина стояла перед их домом. Накинув плащ на плечи, Фрида тихонько посетовала:
– Ты даже не снял маску…
Он просто повторил, не повернув головы:
– Ты свободна.
Хорошо, что Бритт нет дома, они с Магнусом где-то гуляют.
Фрида плюхнулась в ванну, даже не дождавшись, когда та наполнится, и лежала без сил. Через четыре дня у нее день рождения… Если бы она только представляла, какими станут эти четыре дня, как ее тело, все ее существо будут тосковать по рукам, губам, по телу и даже боли, причиненной Х!
Свен пытался «вразумить» Линн:
– Ты была хорошей девочкой, а теперь стала жестокой. Что с тобой случилось?