В этом теневом мире существовал свой строй и порядок, и в то же время постоянно шла борьба за власть, и передел территорий, иногда достигающая таких масштабов, что это было сравнимо с временами гангстерских войн в Чикаго, когда на улицах из автомата запросто расстреливались конкуренты. Только нынешняя борьба шла не топором и кистенём, битвы происходили на совершенно другом уровне, совершенно другим оружием называющимся акции, ценные бумаги, собственность, инвестиции, впрочем нелегальный бизнес, наркотики, проституция, экономические преступления и многое другое тоже имело место быть, в качестве отдельных источников дохода.
-Раньше я ни особо вдавался в политику, меня это мало интересовало в силу своего возраста, но изучая историю в школе, я верил в такие понятия как: Правовое государство. Власть народа. Демократия. Наш суд самый честный и гуманный суд в мире.
Лишь попав сюда, я понял, что всё это огромная, бесконечная, одна сплошная ложь. И моя страна, моя родина, которой я гордился, была лишь куском разграбленной и проданной земли, давным-давно мне не принадлежащей. Разворовано было абсолютно всё. В масштабах настолько чудовищных, что иногда это казалось просто невероятным.
Невероятным было то, насколько слеп оказался наш народ, ведущийся на все эти бесконечные махинации и пропаганды, народ состоящий из рабов, не осознающих своего положения, рабов безгласных, рабов терпимых, лишённых чувства собственного достоинства, потому что любая попытка восстать, протестовать, идти против системы бессмысленна и обречена на провал. Для того что бы бороться надо знать свои права. Но что такое права человека в нашем государстве, когда даже милиция ничем не отличается от тех же бандитов, да что там говорить, они настолько плотно сотрудничали между собой, что упоминать о законности было попросту смешно и нелепо.
И самое страшное, что дело ведь было не в мафии, не в бандитах, которым невыгодно или выгодно было то или иное положение вещей, в самих же людях…Я не хочу всех грести под одну гребёнку. Исключения были, есть и будут, но невозможно бороться с системой.
Винтики ничего не могут сделать с механизмом, могут пошатнуть его на время, но рано или поздно если они будут мешать работе механизма, окажутся уничтоженными. Эта та правда, которая существует в нашей стране. В стране, где тузы безнаказанно воруют миллиардами, а показательные процессы устраиваются над шестёрками, двойками или другими тузами, не пожелавшими делиться, помешавшими системе. Хотя обычно с такими разбирались свойскими методами.
И вот здесь, оказавшись среди власть имущих, на вершине человеческой пирамиды, я шлюха и подстилка, видел и понимал такие вещи, что мне становилось очень страшно жить. И в то же время здесь на волне развала, загнивания и экономического кризиса, продолжала действовать и существовать чёткая структура. Пятая власть. Она не приносила никакой пользы, она паразитировала на хребте общества выпивая из него финансовые соки и остановить этот процесс, бороться с ним было нереально. Ведь рыба гниёт с головы.
Можно до бесконечности вдаваться в эти материи. Я не имел к ним никакого отношения кроме косвенного, и ничего не смог бы изменить, собственно как и любой другой на моём месте, разве что последовать примеру товарища Пиночета или Сталина. Но если бы нашёлся новый Сталин, управлять страной стало бы некому. К стенке пришлось бы ставить почти всех. О чём можно говорить, когда среди депутатов думы вполне официально действуют несколько воров в законе и об этом знают все. Депутатский мандат дающий неприкосновенность, оказался очень выгодной разменной монетой и неплохим источником дохода.
Кстати в Кремле при Сталине хоть и вершились преступления, а вот бандитизм вынужден был уйти на дно. Три человека вступившие в сговор с целью нарушения закона, могут именоваться преступным сообществом, у Сталина два уже именовались бандой и запросто могли попасть под статью.
Впрочем, это опять же отвлечение от темы.
Что касается меня, я жил и воспринимал происходящее, с удивительно спокойным пофигизмом. Это была та реальность, в которой я жил. Поначалу я выкидывал разные форсмажорные фортеля, заканчивающиеся не очень удачно, мне же в голову не приходило насколько на самом деле бессмысленно это моё барахтанье. Более того глупо.
Да и потом. Изнутри я наверное просто умер наполовину.
Вторая половина жила и корчилась, но гораздо меньше, чем раньше. Не рыдал я больше по ночам в подушку, не воротил морду от Вольха и не возникало у меня никаких суицидальных наклонностей.
Человек не может страдать до бесконечности. Рано или поздно он заживает, привыкает, и если не смиряется, то подстраивается под обстоятельства.
Не бывает такого, что бы страдание не прекращалось ни на секунду, рано или поздно, оно проходит. Накатывает разве что иногда эпизодической волной. Человек устроен так, что если он не дурак, то поднимается, идёт дальше, продолжает жить. С человеком могут случаться разные вещи, но это не обозначает, что жизнь его закончилась. Жизнь продолжается, и очень важно понять, что никто не будет продолжать её за тебя.
Я думаю, если бы у меня не существовало возможности спастись, если бы я не верил ни во что, разуверился во всём… Если бы Сани не оказалось в моей жизни. Возможно для кого – то это прозвучит чудовищным, но я прекрасно бы принял ту роль, которую отвёл для меня Вольх.
И может быть, через какое – то время, я стал бы частью этой жизни. Пусть защищённый мягкими стенами, думаю, я бы сознательно предпочёл делать вид и не понимать, чем он занимается, но я бы вполне здраво и нормально функционировал на любом другом поприще. Мне трудно судить. В этой жизни никогда и ни от чего нельзя зарекаться.
Кто знает, кем бы я стал. А может быть, это было и не так.
Я обладал качеством впитывать и принимать в себя всё, собирать и копить, до определённого момента, а затем резко выплёскивался делая подчас очень неожиданный для окружающих рывок.
И думаю, рано или поздно, я бы сделал свой собственный выбор, не оглядываясь на обстоятельства, двигаясь и идя вперёд в соответствии со своими собственными внутренними законами и убеждениями. Но теперь, мне кажется, я научился ждать. Выжидать, анализировать, складывать существующие события в разрозненные пазлы некоей головоломки, которую собирался решить. В первую очередь для самого себя.
Как жить, что делать, как с этим бороться, когда бороться не получается, имеет ли это смысл, и что вообще в этой жизни имеет смысл?
Высокие слова, крепкие стены, постоянно меняющиеся границы сознания, рамки неведомой морали подстраивающиеся под обстоятельства...Суметь остаться человеком. Это так легко сказать, но так трудно сделать. Предавая не предавать, изменяясь не изменяться, пройти до самого конца, борясь за право быть самим собой...Но что значит это право? Где живёт она эта непонятная маленькая истина,? Существует ли вообще?
Повествование моё выходит неровным, просто события встают перед глазами и иногда мысли теряют связность, переходя на существующие в голове воспоминания. А воспоминаний было очень много, потому что я прожил в заточении у Вольха в общей сложности полтора года.
Но я расскажу об этом дальше, о том, как мы жили всё это время, даже о том, как мне пришлось поступить в универ и грызть гранит науки вместе с Коброй. То есть уже сам этот факт может сказать о том, что понимая своё положение, я тем не менее не был пленником. И был им, каждую секунду существования. Но об этом позже.
Сейчас же, увидев на витрине прикольного пушистого зверюгу, размерами с половину меня, я методично рванул в магаз, прежде чем Кобра сориентировавшись успел притормозить меня за капюшон – рефлекс который он в совершенстве отточил упражняясь в долгой практике со мной. Хочется себя слегка реабилитировать в этом моменте.
Бзик с игрушками прошёл в скором времени. А пока мне это было «необходимо», «надо» и…
Что – там двигает человеческими причинами, когда у человека напрочь разбиты мозги?
- Это уже даже не смешно. – Кобра так и не смирившись с тем, что это заёб, закатывал глаза и вздыхал обречённо, бредя за мной мимо полок, стендов и витрин.
– Герасим, вот нахуя тебе медведь?
Я разумеется отмалчивался, запихав игрушку в тележку которую с пиздодельным видом катил темноволосый улыбающийся Ромка, обряженный в чёрную рубаху с алым галстуком, жилетку и полосатые штаны, выглядывающие из под замшевой ветровки. На любом другом человечище подобный прикид, смотрелся бы дико, а Ромка казался ожившей картинкой из какого нибудь Менстайм, белозубая улыбка, застенчивая мягкость. Если честно, я не понимал, что этот парень делает в подобной среде.
Характер у Ромыча был слишком добрый, сочувственный такой что ли.
Вот и сейчас в отличие от Кобры он не нудел и не мешал мне сходить с ума. Медведь занял половину корзины, и судя по изучающему прилавок взгляду, уехать должен был не один.
- О, вот это прикольная тема. – Ромыч, делая предательство поголовным, схватил с витрины водный автомат, прицелился и Кобра закатил глаза, поняв, что мы дебилы и безнадёжны.
- Вам что – то подсказать? – чутьём распознав в нас перспективных клиентов, к нам подлетел обаятельный продавец - консультант, в классической форме «галстук - улыбка – бейджик» но натолкнувшись на дуло водяного пистолета и убийственный взгляд Кобра, подал назад, за секунду до того как Ромка сделал шутливое и ужасно бесцеремонное. - Бах.
- Если что – то заинтересует, зовите, – буркнул парень торопливо исчезая среди стеллажей, и предпочитая не связываться с отморозками. Если честно я его понимал. Два рослых братка, с бандитскими рожами, и мелкий пидорас на выгуле. Ромка кстати на братка не тянул, скорее на обаятельного героя любовника для мыльных сериалов. Синие глаза с томной поволокой, длинные ресницы. Эдакий романтичный мачо с некоторой долей смазливости. Девки на него велись с пол оборота, что ужасно злило Кобру. Не то, что бы мой хладнокровный друг был уродом, вполне даже наоборот, но вторую такую мрачную рожу, как у Кобры следовало поискать, я сам его временами шугался. Так что за исключением Ромки мы под свои характеристики очень даже подходили.
- Короче раз уж я это терплю, – раздражённо рыкнул Кобра.
Я поднял голову, и невольно улыбнулся, заметив, что глаза охранника загорелись маниакальным блеском при взгляде на настольный футбол.
И кто из нас дитё спрашивается? Я то хоть травмой мог откоситься.
Мы с Ромычем переглянулись, и одновременно нырнули по сторонам.
скидая в корзину всё, чем не наигрались в детстве. Водяные ружья, пистолеты, баллончики с краской.
Господи, в глазах Ромки читалось «я умер и попал в рай». Мы набивали тележку шариками, бомбочками, скинули несколько раций выбрав из тех что подороже. Зачем нам рации? Неважно Рома вышел на тропу войны. Защитные очки, жилеты. В конце концов, я уже благоговейно восхищённо, просто катил тележку вперёд, преклоняясь перед новым командиром, который взахлёб рассказывал мне, чем мы сегодня займёмся, и типо месть Кобру будет страшна. Вольх сегодня планировал задержаться, так что до его приезда, мы могли беситься в своё удовольствие.
Сложно объяснить, почему эти парни, предпочитали проводить время в моём обществе. Кроме Кобра здесь никого не напрягали, но тем не менее я не раз замечал, что Рома и Джабар, и тот же Стас неосознанно собираются вокруг меня. Возможно, просто потому, что рядом со мной им не приходилось напрягаться, и они могли быть самими собой.
Но опять же, я не хочу обманываться по этому поводу.
Один раз, когда я попытался ради шутки спрятаться от Ромки, пока Кобра бегал на почту за посылкой, я получил такую мощную пиздюлину, что лежал наверное минут пять приходя в себя, пока обаятельный эстонский парень хлопотал надо мной, извиняясь за то, мало дал. А Кобра вернувшись с тремя рожками мороженного для нас, позырел на мою задранную физиономию, удобно разместившуюся на скамеечке в парке и стыло улыбнувшись, со всего размаха впечатал мороженным в лицо. Моей порцией. Вот так вот. Так что я не обманывался.
Хотя иногда, в такие вот моменты, мне очень сильно хотелось обмануться, верить в то, что мы друзья. Но я не верил никому.
Слишком дорогой ценой обходились подобные ошибки...
Ромка дурачаясь нахлобучил на голову каску, (где только откопал спрашивается? ) и корчил зверские рожи, вполне профессионально прицеливая пистолетом, на манер пристрелять. Причём делал это настолько профессионально, что любому мало - мальски разбирающемуся в подобных вещах человеку, становилось ясно, обращаться с оружием этот парень умел. Но тут сомневаться не приходилось. Своя собственная пушка за поясом у Ромыча была вполне настоящая, как и лицензия на неё. Официально Роман и Константин ( если кого – то заинтересует имя моего белобрысого друга Кобры ) числились телохранителями. Работодателем считался Вольх, и что бы совсем добить, оформление было официальным через частную охранную фирму, по трудовому договору, так что в старости пожелай мальчики уйти на покой, солидная пенсия им была обеспечена. Правда, здесь редко доживали до старости.
Но эти парни не смешивали работу и личную жизнь, а точнее личную жизнь которая стала работой. И сейчас в детском мире сопровождая меня, пацаны резвились на полную катушку, соревнуясь за звание дебила года.
- Придурки, заразные – Кобр тряхнув выбеленными патлами, сгрузил в корзину несколько длинных коробок с настольными играми: футболом, хоккеем и коммерсантом.
- В детстве такую хотел – пояснил он снисходительно, заметив мой изумлённо недоверчивый взгляд. – Ностальгия пробудилась. Сыграем?
Последнее обращалось ко мне и я разумеется кивнул, за что тут же огрёб от Ромки обиженного в лучших чувствах.
- Вот, что за еврейская привычка, и рыбку съесть и нахуй сесть? Не прокатит. Ник, вечерком стрелять будешь учиться. По двигающейся мишени.
- Мишень надеюсь не я?
- Догадливый.
Кобра с Ромкой принялись стебаться, подтверждая известную истину, что мужины до конца дней своих остаются детьми, и едва не старанили тележкой, мелкую девчушку в берете.
Собственно перед глазами возникли только длинные хвостики до плеч, и я резко затормозил корзину рукой, за секунду до столкновения. Постучал по лобешнику, показывая, пацанам, что они идиоты, и обойдя по кругу доброжелательно улыбнулся, успокаивая жестом, в то время как Кобра рявкнул.
- Не видишь куда прёшь, дура.
- Девочка, беги отсюда, этот парень больной на голову – тут же радостно сообщил Ромка, высовываясь из – за тележки за что получил от Кобры в бок и дал сдачи.
Девчушка – кареглазое прелестное создание лет семи или восьми, если честно не очень я понимаю в определении возраста, буквально онемела, стоя на нашем пути с куклой в руках. Круглое слегка вытянутое к низу лицо с острым подбородком, прямой носик, строгие губки, и удивительное выражение возраста. Бывают такие дети, взрослые не по годам, вот перед нами стоял как раз такой экземпляр. Строгий, скептический, с очень рассудительным взглядом. Распахнутая красная курточка, открывала длинный серый сарафан до колен с полукруглым накладным воротом из кружев ослепительно белого цвета, русые волосы украшал бархатный берет кокетливо сдвинутый на бок и позволяющий локонам, свободно струиться вниз..
Про себя я мысленно окрестил дитё Красной шапочкой, и вспомнив как это проделывал Сан, мирно продемонстрировал раскрытые ладони, одна из которых сложилась в фак, показанный парням из – за спины.
Выпрямился, очень надеясь, что этот чудный заяц не заплачет, потому что Кобра и Ромыч могли напугать кого угодно. Но вместо того, что бы плакать, или убегать, девчушка неожиданно бросила куклу, стремительно рванула вперёд и, вцепилась в мою куртку, уткнувшись лицом в живот и заставляя основательно прифигеть от такой раскладки.
- Никистос, да что ж к тебе все так липнут? - не торопясь вмешаться, выдал Кобра озадаченно почесав в затылке. - Собаки, кошки, дети…
- Меченный – пизданул Ромка. Они прыснули. Ну, ясно Вольха не было стебатцо можно было во всю.