Мы изучаем мою биографию, и я в основном придерживаюсь легенды. Две женитьбы в Сиэтле и так далее. Добавляю немного и от себя: дескать, я — начинающий сценарист, полирующий свой первый сценарий, уже заинтересовавший некую небольшую кинокомпанию, специализирующуюся на документальных лентах. По ряду деловых причин мне понадобился во Флориде фиктивный бизнес.
За две с половиной тысячи долларов Мюррей может выставить несколько защитных стенок. Он зарегистрирует КОО — компанию с ограниченной ответственностью — во Флориде, единственным владельцем которой будет числиться М. Р. Болдуин. Затем КОО образует корпорацию, учредителем которой будет Мюррей, а владельцем — я. Зарегистрируют ее по адресу его конторы, и моего имени в корпоративных документах не появится.
— Я постоянно это делаю, — говорит он. — Флорида привлекает много людей, стремящихся все начать с нуля.
«Поверю тебе на слово, Мюррей».
Я бы мог сам проделать все это в Интернете, но через адвоката надежнее. Здесь важна конфиденциальность. Мюррей состряпает для меня за деньги то, о чем никакие шпионы никогда не пронюхают и не отследят. Под его опытным руководством «Скелтер филмз» обретает дыхание.
Через два месяца после ареста Куинна Рукера и через две недели после моего переезда в пляжный кондоминиум Дайана извещает меня за утренним кофе, что федералы собираются со мной встретиться. На то есть ряд причин, главная из которых — их желание сообщить мне новости о развитии дела и поговорить о суде. Пора думать о плане моих показаний. Я уверен, что им хочется, помимо прочего, полюбоваться на Макса Болдуина — между прочим, улучшенный экземпляр Малкольма Баннистера.
Одутловатость прошла, нос и подбородок заострились, круглые очки в красной черепаховой оправе превращают меня в интеллектуала-кинодокументалиста — такому палец в рот не клади. Бреюсь я раз в неделю, культивируя на лице щетину с легким серебристым отливом. Череп для поддержания гладкости приходится брить через день. Щеки у меня впалые, поскольку в процессе выздоровления я мало ел и сбросил вес. В моих планах таким и остаться. В общем и целом я совершенно не похож на себя прежнего, что порой тревожит, но мне так комфортнее.
Предложение вернуться в Роанок для встречи со Стэнли Мамфри и его шайкой я категорически отвергаю. Дайана уверяет, что ФБР и прокуратура не знают, где я скрываюсь, и я делаю вид, будто верю. Встречаться с ними во Флориде мне тоже не улыбается. Мы торгуемся и достигаем согласия о встрече в Чарлстоне, Южная Каролина. Дайана заказывает билеты, и мы с ней вылетаем из Джексонвилла одним рейсом, но в разных концах салона.
Войдя в гостиничный холл, я чувствую, что за мной наблюдают, может, даже фотографируют. ФБР не терпится увидеть, какой я теперь. Я ловлю на себе пару взглядов, но знай себе шагаю дальше. Съев в своем номере сандвич, я встречаюсь с Дайаной в коридоре. Наш путь лежит в многокомнатный номер двумя этажами выше. У двери несут караул пара здоровяков в черных костюмах, явно готовых при любом пустяшном поводе открыть огонь. Дайана — федеральный маршал и не имеет отношения к стороне обвинения, поэтому остается снаружи, в обществе этих доберманов, а я вхожу и здороваюсь с шайкой.
Стэнли Мамфри притащил с собой трех помощников, чьи имена сразу вылетают у меня из головы. Здесь же мой приятель агент Крис Хански — его цель определенно заключается в том, чтобы понять, что у меня на уме. Он явился с подручным, но и его имя мне тоже ни к чему. Мы кое-как рассаживаемся вокруг маленького переговорного стола, на котором, кроме кучи прочих бумаг, лежат две одинаковые фотографии. Это Малкольм Баннистер, притягивающий их взоры. Макс им не менее любопытен. Мое преображение производит на них сильное впечатление.
Хански, единственный знавший меня до перемены облика, обращается ко мне первым:
— Что ж, Макс, ты помолодел, постройнел. Не уверен, что ты стал еще очаровательнее, но в целом ремонт не пошел тебе во вред. — Его веселье призвано сломать лед.
— Спасибо на добром слове, — говорю я с фальшивой улыбкой.
Стэнли берет со стола фотографии.
— Никакого сходства, Макс. Никто не заподозрит, что вы — это Малкольм. Выдающаяся работа!
Мы теперь одна команда, поэтому болтаем, как старые друзья. Но болтовня быстро сходит на нет.
— Дата суда назначена? — спрашиваю я, и настроение в комнате сразу меняется.
— Назначена, — отвечает Стэнли. — Десятое октября, Роанок.
— Всего через четыре месяца! Какая спешка!
— Мы в Южном дистрикте не теряем время зря, — самодовольно отвечает Стэнли. — От обвинительного акта до суда обычно проходит восемь месяцев, но это дело срочное.
— Кто судья?
— Сэм Стилуотер из Северного дистрикта. Все коллеги Фосетта из Южного дистрикта взяли самоотвод.
— Расскажите мне о процессе, — прошу я.
Стэнли хмурится, его люди тоже.
— Он будет недолгим, Макс. Свидетелей мало, улик тоже. Мы установим, что Рукер находился во время убийства вблизи места преступления, докажем, что к моменту ареста у него было много наличных денег. Скажем о суде над его племянником и о вынесенном судьей Фосеттом приговоре. Возможно, преступление было совершено из мести. — Здесь Стэнли останавливается, и я не удерживаюсь от шпильки.
— Так вы его полностью изобличите! — С моей стороны это все-таки наглость.
— Без сомнения. Помимо этого, мы располагаем признательными показаниями, которые оспаривает защита. Через неделю судья Стилуотер проведет слушания, мы ожидаем их выиграть и сохранить признание. А еще, Макс, мы рассчитываем на главного свидетеля — на вас.
— Я все вам рассказал. Вы знакомы с моими показаниями.
— Совершенно верно, просто хочется снова к ним вернуться. Теперь, после устранения ряда пробелов, мы можем довести их до совершенства.
— Конечно. Как там держится мой приятель Куинн?
— Не сказать, чтобы молодцом. Ему не по нраву одиночное заключение, еда, охрана, правила. Твердит, что невиновен, — какой сюрприз! Думаю, он соскучился по хорошему загородному клубу.
— Я тоже. — Мой ответ вызывает смешки.
— Его адвокат убедил судью, что Куинна надо показать психиатру. Заключение врача: процесс он выдержит, но ему понадобятся антидепрессанты. Он очень угрюмый и целыми днями ни с кем не разговаривает.
— Именно таким я Куинна и знаю! Он упоминает меня?
— Еще бы! Вы ему тоже не по нраву. Он подозревает в вас нашего осведомителя, готовящегося свидетельствовать против него в суде.
— Когда вы должны представить список свидетелей?
— За два месяца до суда.
— Вы говорили адвокату Куинна, что я буду давать показания?
— Нет, мы ничего не разглашаем, пока нас к этому не принудят.
— Помню-помню…
Эти ребята забыли, что я тоже побывал в шкуре обвиняемого. Агенты ФБР совали нос во все мелочи моей жизни, а прокуратура грозила упечь за решетку не только меня, но и обоих моих ни в чем не повинных партнеров. Они воображают, что теперь мы заодно, одна большая счастливая команда, в ногу марширующая к очередному вердикту. Если бы я мог, я бы нанес им удар ножом в спину и завалил все обвинение.
Они — федеральное правительство — отняли у меня пять лет жизни, сына, жену, карьеру. А теперь смеют изображать из себя моих доверенных партнеров!
Наконец мы переходим к моим показаниям и обсуждаем их целых два часа. Обо всем этом уже говорилось, и я не скрываю, что мне скучно. Главный помощник Мамфри принес сценарий, список вопросов и ответов, и предлагает мне его изучить. Я соглашаюсь, что список хорош. Они ничего не упустили.
Я пытаюсь представить эту сюрреалистическую картину — мое выступление. Меня доставят в зал суда в маске и устроят за ширмой или перегородкой, которая скроет меня от адвокатов, подсудимого и зрителей, когда маску снимут. Я буду смотреть на присяжных. Адвокаты будут задавать мне вопросы из-за стены, я буду отвечать, мой голос исказят. Куинн, его родня и вся банда постараются меня узнать. Конечно, они будут знать, что это я, но не увидят моего лица.
Все выглядит неизбежным, но я очень сомневаюсь, что это произойдет.
Глава 24
Дайана сообщает по телефону новость: ей уже передали мое новое водительское удостоверение, выданное во Флориде, и новый паспорт. Мы пьем кофе в заведении, специализирующемся на вафлях, где она вручает мне документы. Я сообщаю ей свой предстоящий маршрут, зияющий дырами.
— Затеваете путешествие? — спрашивает она, изучая листок.
— Ну да, не терпится пустить в ход новый паспорт. Первые три ночи, начиная с предстоящей, я проведу в Майами, в Саут-Бич. Я выеду туда, как только допью этот кофе. Оттуда полечу на Ямайку, где проведу примерно неделю, дальше на Антигуа и, возможно, на Тринидад. Отовсюду буду вам звонить. Автомобиль оставлю в аэропорту Майами, вы сможете передать фэбээровцам, где именно. Заодно попросите их оставить меня в покое, пока я буду болтаться по Карибам.
— Оставить вас в покое? — повторяет она за мной, изображая святую невинность.
— Совершенно верно. Давайте без игр, Дайана. Возможно, я не самый охраняемый свидетель в стране, но, наверное, вхожу в первую тройку. За мной все время следят. Одного стриженого, я прозвал его Ежиком, я видел за последние две недели раз пять. Он разгильдяй, так и запишите в своем рапорте фэбээровцам. Рост шесть футов, вес сто восемьдесят фунтов, очки «Рей-Бен», светлая козлиная бородка, ездит на «купере», стрижется под «ежик». Очень небрежен, я даже удивлен.
Она тоже. Дайана не отрывает глаз от моего маршрута и никак не придумает, что сказать. А что тут скажешь?
Я плачу за кофе, сажусь за руль и гоню по федеральной автостраде триста пятьдесят миль строго на юг. Погода жаркая и душная, движение напряженное и медленное, и я наслаждаюсь каждой милей пути. Я часто останавливаюсь, чтобы размяться, определить, есть ли за мной «хвост». Скорее всего его не будет. Зная, куда я направляюсь, ФБР не проявит такой уж дотошности. Кроме того, я предполагаю, что где-то в моей машине запрятано устройство слежения джи-пи-эс. Через семь часов я торможу перед отелем «Голубая луна», одним из множества маленьких реставрированных бутик-отелей в центре района Ар-Деко в Саут-Бич. Забрав из багажника портфель и сумку, я отдаю привратнику ключи и вхожу в холл — настоящую съемочную площадку сериала «Полиция Майами. Отдел нравов». Под потолком медленно вращаются вентиляторы, гости в белых креслах-качалках болтают и выпивают.
— Заезжаете, сэр? — спрашивает симпатичная молоденькая администраторша.
— Да. Макс Болдуин. — Меня почему-то охватывает гордость. Я, Макс Всемогущий, купаюсь в большем объеме свободы, чем могу в данный момент освоить. Денег полно, новенькие подлинные документы, открытая машина, на которой можно катить куда вздумается, — во всем этом немудрено утонуть. К действительности меня возвращает появление в холле высокой загорелой брюнетки. Верхняя часть ее бикини почти ничего не прикрывает, а юбочка — и того меньше.
Я протягиваю администраторше карту «Виза». Можно было бы расплатиться и наличными, и предоплаченной кредиткой, но фэбээровцы знают, где я остановился, поэтому скрытничать ни к чему. Я уверен, что отделение в Майами получило уведомление и установило за мной слежку. Будь я настоящим параноиком, то не сомневался бы, что ФБР уже побывало в моем номере и поставило там парочку «жучков». Поднявшись в номер, я не нахожу ни «жучков», ни шпионов, быстро принимаю душ и переодеваюсь в шорты и сандалии. Я спускаюсь в бар с целью проверить себя. В одиночку утоляя голод в гостиничном кафе, я ловлю на себе взгляд женщины лет сорока, ужинающей, похоже, с подругой. Позже, в баре, я вижу ее снова и представляюсь. Ева, из Пуэрто-Рико. Музыканты начинают играть, мы заказываем выпивку. Еве хочется танцевать, и я, много лет этого не делавший, скачу с удвоенной энергией.
В полночь мы с Евой поднимаемся ко мне в номер, без промедления раздеваемся и прыгаем в постель. Мне очень хочется, чтобы ФБР не поскупилось для моего номера на самые чувствительные микрофоны. Если это так, то мы с Евой закатили для них захватывающий концерт.
Я вылезаю из такси в центре Майами, на углу Восьмой авеню. Девять тридцать утра, уже почти жара, так что после нескольких минут интенсивной ходьбы у меня липнет к спине рубашка. Вряд ли за мной следят, тем не менее я избрал извилистый путь к цели. Цель — большая пятиэтажная коробка, до того уродливая, что трудно представить, чтобы у архитектора хватило совести взять за свое творение гонорар. Хотя я сомневаюсь, что все арендаторы здешних офисов — компании на острие прогресса. Одна называется КРС, «Корпоративный регистрационный сервис», — попробуй понять по этому вкрадчивому и безопасному названию, чем там занимаются. Да это и мало кому нужно.
Если сама КРС и в ладу с законом, то привлекает множество клиентов противоположного толка. Это всего лишь адрес, вывеска, автоответчик, через который корпорация может приобрести относительную подлинность. Поскольку я не звонил заранее, на ожидание сотрудника по связи с клиентами уходит целый час. Ллойд — так его зовут — приглашает меня в тесный душный кабинет и усаживает в кресло, отделенное от его рабочего места огромным письменным столом. Мы болтаем несколько минут, пока он знакомится с заполненной мною анкетой.
— Что такое «Скелтер филмз»? — спрашивает он наконец.
— Компания по производству документальных фильмов.
— Кто владелец?
— Я. Через корпорацию в Делавере.
— Сколько фильмом вы сняли?
— Ни одного. Делаем первые шаги.
— Каковы шансы, что «Скелтер филмз» проживет хотя бы года два?
— Шансы невелики.
Он слышит такое грустное признание раз за разом и ничуть не расстроен.
— Похоже на косметический фасад.
— Он самый и есть.
— Нам необходимо письменное заявление, в котором вы присягнете, что ваша компания не будет заниматься противозаконными действиями.
— Клянусь, не будет.
Это он тоже слыхал.
— Вот как мы поступим. «Скелтер» приобретет почтовый адрес — здесь, в этом здании. Получая почту, мы пересылаем ее в указанное вами место. Мы предоставляем телефонный номер, на все звонки по которому живой голос будет отвечать то, что вы захотите. «Доброе утро, „Скелтер филмз“, кому перевести ваш звонок?» Или еще что-нибудь. У вас есть партнеры?
— Нет.
— Сотрудники, фиктивные или иные?
— Я укажу несколько имен, все фиктивные.
— Без проблем. Если звонящий попросит к телефону одно из этих привидений, наша телефонистка скажет все, что вы захотите. «Сожалею, он на натурных съемках», например. Вы сочинитель, мы распространители. Мы уведомляем вас обо всех поступающих звонках. Как насчет веб-сайта?
Я еще не уверен и признаюсь в этом.
— Пока не решил. Что он дает?
Ллойд садится поудобнее, опирается локтями о стол.
— Представим, что «Скелтер» — легальная компания, снимающая кучу документальных лент. В этом случае ей не обойтись без сайта для маркетинга, информации, саморекламы. При том варианте, что «Скелтер» — реальная корпорация, но не реальная кинокомпания, а просто пытается по тем или иным причинам притвориться таковой, веб-сайт — отличный способ выстроить имидж, пустить пыль в глаза. Обратите внимание, ничего незаконного. Просто сайт с фотографиями и биографиями сотрудников, информацией о ваших фильмах, призах, новых проектах — можете продолжить сами…
— Сколько?
— Десять штук.
Не уверен, что хочу и должен потратить столько денег — во всяком случае, прямо сейчас.
— Я подумаю, — говорю я. Ллойд пожимает плечами. — Сколько стоят ваши базовые регистрационные услуги?
— Адрес, телефон, факс и все с этим связанное — пятьсот в месяц. Аванс в размере полугодовой платы.
— Наличными берете?
Ллойд улыбается:
— О да. Даже предпочитаем.
Кто бы удивлялся? Я плачу деньги, подписываю контракт и бланк показаний с обещанием не нарушать закон и покидаю офис. КРС хвастается девятью сотнями довольных клиентов, и я, проходя по вестибюлю, чувствую себя новым жителем подпольного мира, населенного фиктивными компаниями, безликими мошенниками и уклонистами от налогов из разных стран. Тот еще ад!