Тем не менее, Валентин Антонович первым делом направился именно в спальню и, как и следовало ожидать, недовольно поморщился:
— Ты постель когда-нибудь застилаешь? — осведомился он через всю квартиру.
— А зачем? — искренне удивился Артур. — Потом опять расстилать придется.
Звук включенной кофемолки сделал дальнейшее общение временно невозможным. Артур даже понадеялся, что благодетель больше нотаций читать не будет, тем более, в день рождения, но ошибся. Пока он пересыпал смолотый кофе в кофеварку, пока включал любимый агрегат, Валентин Антонович успел провести беглую ревизию всей квартиры.
— Живешь в свинарнике, — констатировал он, снова появляясь на кухне. — Нужно срочно наводить порядок. Хотя бы косметическую уборку сделать.
— На днях сделаю, — неопределенно пообещал Артур.
— Завтра, — жестко отрезал Валентин Антонович. — К послезавтрашнему дню все тут должно сиять и сверкать. И чтобы никакие тряпки не валялись посреди комнаты.
— Да у меня вроде бы…
— Помолчи уж! Послезавтра к тебе приедет журналистка с фотокорреспондентом, я договорился. Будет делать о тебе большой репортаж в…
Валентин Антонович назвал сверхпопулярное издание, на страницы которого Артур давно мечтал попасть, и с интересом посмотрел на реакцию своего подопечного.
Реакция была правильной. Артур сначала застыл с пустой чашкой в руке, а потом издал что-то среднее между воплем футбольного болельщика и боевым кличем индейца.
— Вот именно, — сказал вполне удовлетворенный Валентин Антонович. — Если не напортачишь, считай, сразу на пару ступенек вверх поднимешься. Значит, заявим тебя на участие в «Евровидении». А там уж… как получится. Кофе готов? Давай.
Артур торопливо налил кофе и предложил:
— Может быть, все-таки в гостиную?
— Здесь почище будет, — отмахнулся Валентин Антонович. — Да и подарок я тебе принес, так сказать, целевой. Ты же, в основном, консервами дома питаешься. Так вот тебе цацка — любые банки за секунду открывает… если верить рекламе.
«Цацка» действительно оказалась патентованным электрическим приспособлением для открывания любых консервов и выглядела как деталь от какого-то космического аппарата.
— Спасибо, Валентин Антонович, — с чувством произнес Артур. — Я таких даже и не видел никогда.
— А что ты вообще в жизни видел? — усмехнулся Валентин Антонович, осторожно прихлебывая обжигающую ароматную жидкость. — Подожди, вот сделаю из тебя суперзвезду, то ли еще будет! Если ты, конечно, до этого что-нибудь не напортачишь. Кто, кстати, у тебя сегодня ночевал?
— У меня? — попытался потянуть время Артур.
— У тебя, у тебя, дурачком-то не прикидывайся. Ты же один не спишь.
— Иногда сплю, — с некоторой обидой отозвался Артур.
— Ну да, пару раз в год. Так сегодня-то кто был?
— А шут ее знает! — с полной искренностью ответил Артур. — Приклеилась какая-то коза после выступления. Но я ее с утра пораньше выставил… даже без завтрака. И вообще…
Артур хотел было рассказать о странном письме и более чем странном подарке, но тут же прикусил язык. Благодетель может пропустить историю мимо ушей, но может и так впиться, так начать вникать в мельчайшие подробности, что мало не покажется.
Да и зачем вообще кому-то рассказывать о письме явно чокнутой поклонницы? Браслетик она подкинула, конечно, симпатичный, при случае можно будет какой-нибудь невредной девушке сделать оригинальный подарок, не входя в расходы. Тем более, сама дарительница вроде как из страны уехала, значит, возникать больше не будет.
— Что вообще? — зорко глянул на него Валентин Антонович, от которого не ускользнула оговорка подопечного.
— Вообще пора завязывать с этим делом, — выпалил Артур. — Я имя-то не всегда знаю… Еще обчистит какая-нибудь… шустрая.
— Вот это ты правильно мыслишь, — одобрил Валентин Антонович. — Времена нынче неспокойные, абы кого в дом пускать опасно. Женить бы тебя…
— Женить?!!
Если бы Валентин Антонович предложил его отравить, Артур, пожалуй, был бы менее шокирован. Семейная жизнь — последнее, чего ему хотелось бы отведать.
— А что ты так шарахаешься? Если найти тебе подходящую жену, с положением…
— Лет на тридцать меня постарше, — подхватил Артур, уловивший, наконец, смысл предложения.
— Вот-вот. Это всегда срабатывает нужным образом. Главное, правильно раскрутить роман и подать его публике, тогда и «Евровидение», считай, пустая формальность.
— Думаете, я без бабы ничего добиться не смогу? — насупился Артур.
— А ты в бутылку-то не лезь, — доброжелательно пророкотал Валентин Антонович. — Сможешь, конечно, и без бабы. Только будет все труднее и дольше. А так — раз и в дамки, на всю оставшуюся жизнь прочное положение…
— Лучше я сам попробую, — уперся Артур. — Вы же говорили, что данные у меня есть. Да и публика, вроде, довольна.
— Все так. И данные у тебя есть, и публике ты нравишься. Только долго в холостяках ходить… Хоть бы настоящий роман завел, на годик-другой, а то о твоей личной жизни и писать-то нечего. Чем прикажешь журналистов заманивать?
Артур промолчал. Чем заманивать журналистов, он не знал и знать, в общем-то, не хотел — пусть у благодетеля голова болит. А заводить «долгоиграющий» роман… Пока, кроме Майи, у него никого на примете не было, а эта девушка себе цену очень даже знала и поклонников держала на расстоянии. Хотя наверняка кто-то у нее был: уж слишком быструю и яркую карьеру она сделала.
— Ладно, — сжалился над ним Валентин Антонович, — я тебя не тороплю. Подумай, прикинь варианты, присмотрись к возможным кандидаткам.
— В жены? — безнадежно осведомился Артур, по опыту зная, что спорить с благодетелем не только бесполезно, но и вредно.
— Пока в постоянные подруги, — усмехнулся благодетель. — Ну, в более или менее постоянные. Жену для тебя пока найти проблематично: кто свободен, не в том статусе, который нужен, а все более или менее престижные надежно заняты. Подождем… время пока терпит. Но с подружками на одну ночь завязывай, это я тебе серьезно говорю. Для имиджа нет ничего более губительного… да и для здоровья тоже.
— Спасибо, Валентин Антонович, — с нужной долей искренности произнес Артур. — Сегодня же и начну присматривать кандидатуру. Собственно говоря, я уже присмотрел, но…
Начавший было подниматься со стула Валентин Антонович сел обратно и впился взглядом в Артура.
— Кто такая? — жестко спросил он.
— Актриса.
— Уже хорошо. Молодая?
— Молодая, но уже известная. Майя…
Артур назвал фамилию и Валентин Антонович одобрительно хмыкнул.
— Умнеешь на глазах.
— Есть трудности, — быстро сказал Артур. — Девушка не очень доступная, точнее, совсем недоступная. А завлечь ее мне нечем.
Валентин Антонович снова хмыкнул, на сей раз совсем по-другому.
— Ладно, прибавлю тебе содержание, пора уже… Но только чтобы на дело! Иначе придется возвращать с процентами. Да, чуть не забыл! Что за браслет у тебя в гостиной на столе валяется?
Мысленно Артур досадливо крякнул. Углядел все-таки! Ничего скрыть невозможно, ну, буквально ничего. С другой стороны, сам дурак: убрал бы побрякушку в коробочку, а коробочку — подальше с глаз долой. Нет, оставил валяться на самом виду. Сказать правду? Тогда придется показывать это дурацкое письмо, выслушивать версии, гипотезы и, главное, бесконечные поучения. Оно ему надо?
— Браслет? — переспросил он, чтобы выиграть время. — Какой браслет?
— У тебя что — ювелирный магазин? Полно драгоценностей в доме? Женский браслет в виде змеи.
— Ах, этот… Наверное, вчерашняя гостья забыла. Если вернется, отдам, браслетик-то, по-моему, пустяковый совсем.
— Ну-ну, — вроде бы успокоился Валентин Антонович. — Браслет, конечно, верни. Только девицу эту больше не приваживай. Наверное, она нарочно браслетик забыла, чтобы был повод вернуться.
— Точно! — с облегчением воскликнул Артур. — И как я сам не допер?
Замечательное объяснение, всех устраивает и лишних вопросов не вызывает. Просто блеск!
— Кто тебя уже поздравил сегодня? — с обычной своей дотошностью осведомился Валентин Антонович.
Артур пожал плечами, потом хлопнул себя по лбу и пошел разыскивать мобильный телефон, предусмотрительно отключенный на ночь. Телефон отыскался не сразу, что было немудрено при «порядке» в квартире. Но все-таки нашелся, был включен и тут же выдал сообщения о пяти звонках плюс несчетном количестве эсмэсок. Звонили приятели, эсмэски слали явно поклонницы, поскольку ни подписи, ни номера телефонов Артуру ровным счетом ничего не говорили.
— Обычный набор, — доложил он Валентину Антоновичу. — Ничего интересного.
— Тогда я пошел. На твоем выступлении сегодня быть не смогу, извини. У нас семейное торжество.
— Поздравляю, — машинально сказал Артур и тут же спохватился. — А что отмечаете, если не секрет?
— От тебя — не секрет. Знакомимся с будущей родней. Диночка, кажется, замуж собралась…
Дина, она же Диана, была той самой дочкой благодетеля, которая неровно дышала к Артуру. Посему при этом известии он ощутил какое-то странное чувство: ревность не ревность, а так…
Хотя никаких видов на Диану он не имел и иметь не собирался.
— Тем более поздравляю, — с фальшивым энтузиазмом отозвался Артур. — Когда свадьба?
Валентин Антонович пожал плечами.
— Посмотрим. На жениха посмотрим, на родителей его… Может, и не дойдет до свадьбы-то. Может, Дина просто очередной раз дурью мается.
«Вот это — скорее всего, — подумал Артур. — Девчушке двадцать семь лет стукнуло, нормальные парни от нее шарахаются, только папенькины денежки и могут кого-то завлечь. Но тут уж сам папенька вряд ли даст благословение. Ладно, не моя печаль, лишь бы меня в женихи не записывали».
Валентин Антонович давно ушел, а Артур все слонялся по квартире, как неприкаянный, перебирал в уме события уже минувшего утра, и все время возвращался мыслями к злополучному письму. Теперь ему уже не казалось очевидным, что это — дружеский розыгрыш, браслет был явно из другой оперы. Слишком настоящий, слишком… зловещий, что ли.
По уму надо бы письмо порвать и выбросить, а браслетик подарить первой же подходящей прелестнице. Но что-то мешало сделать первое, а расставаться с безделушкой вот так сразу почему-то не хотелось. Точно приворожила его эта серебряная змейка с бирюзовыми глазками…
После неизвестно какой по счету чашки кофе и непременной сигареты к ней Артур все-таки взял себя в руки и состряпал на скорую руку обед. Плотно наедаться перед выступлением он не собирался, но и тащиться в клуб на голодный желудок было бы неправильно. Обязательно кто-нибудь (да еще и не один!) захочет угостить бокалом шампанского; удастся увильнуть от угощения или нет — неизвестно. Значит, яичница с беконом и помидорами будет в самый раз: сытно и необременительно.
Наверное, блондиночка действительно от голода в обморок брякнулась, иначе с чего бы? Нет, прав Валентин Антонович, нужно заканчивать с этими бабочками-однодневками (или одноночками?), ни проку от них, ни соку — одна головная боль. Попробовать начать планомерную осаду роскошной Майи: не может быть, чтобы он не справился в общем-то с кадрежкой, пусть и высокого класса. Сегодня же вечером и начнет.
Ближе к вечеру Артур почувствовал, что находится опять в замечательной форме. Голова была ясной, голос звучал так, как надо, и силы на проведение выступления не просто штатно, а даже с блеском, явно были. Он еще раз принял душ, придал довольно длинным волосам красивую форму, тщательно выбрал костюм, помня, что после выступления предстоит празднование не только за столом, но и в сауне, и в бассейне. И отправился навстречу новым впечатлениям и новым успехам, выбросив из головы все непонятные заморочки.
Но, выходя из дома, Артур все-таки взял с собой сафьяновую коробочку. Хотя даже самому себе не признался бы, что просто боится оставить «змеюку» без присмотра. Вдруг она исчезнет так же таинственно, как и появилась? Или еще что-нибудь эдакое произойдет. Нет, уж лучше взять с собой небольшой футлярчик, а там видно будет.
Береженого, как говорится, Бог бережет.
Глава вторая
Закулисные страсти
Предчувствия его не обманули: в элитном клубе, куда он приехал, администрация проявила повышенное внимание к юбиляру и организовала минибанкет еще до выступления. Артур выпивал и закусывал крайне умеренно: берег силы и голос, втайне надеясь, что вечером, в более или менее узком кругу приглашенных, оттянется по полной программе. Только бы дотянуть до этого светлого мига!
Собственно, само выступление должно было занять от силы полчаса. Но готовиться к нему нужно было основательно: костюм, грим, прическа, инструктаж девочек-танцовщиц, которые, как правило, старались не столько оттенять певца, сколько привлечь внимание к собственным длинным ножкам и гибким фигуркам. Против такой демонстрации Артур, в принципе, ничего не имел, но — на заднем плане. Кордебалет есть кордебалет и его участницам негоже высовываться дальше установленных границ.
Все это Артур — в который раз! — повторил трем очаровашкам, совершенно не уверенный в том, что его слова возымеют должный эффект. Неуверенность эта проистекала еще и из того, что каждая из танцовщиц хоть раз, да побывала в его постели, а это, как показывает практика, всегда дает женщине удивительную уверенность в том, что она получила на партнера по постельным утехам эксклюзивные права.
Артур же, подобно большинству здравомыслящих мужчин, полагал, что интимные радости вообще не повод для знакомства и к претензиям девиц относился с откровенным изумлением, переходящим в раздражение, а иногда и во что-то более серьезное. Поэтому сказать, что танцовщицы Артура любили, значит серьезно погрешить против истины. Девицы его скорее ненавидели, но чувство это по мере возможности старались скрывать.
Но поскольку актрисами они были весьма посредственными, неприязнь и ненависть то и дело проявлялись во всей красе. Более того, девицы настраивали против Артура всех, кто так или иначе попадал в их поле зрения и высказывал хотя бы легкое расположение к певцу.
Гримерши и костюмерши, осветители, рабочие сцены и даже охранники — все рано или поздно выслушивали сильно приукрашенную историю о «хаме и мерзавце», для которого нет ничего святого и который использует всех и каждого исключительно в своих интересах, а потом отбрасывает, как банановую кожуру. Артур сначала пытался как-то реагировать, оправдываться, даже некоторым образом заискивать перед окружающими. А потом махнул рукой и предоставил событиям идти своим путем.
— Какого черта! — с абсолютной искренностью сказал он благодетелю, когда тот попытался вмешаться. — Я не золотой червонец, чтобы всем нравится. А если этих свиристелок выгнать и набрать новых…
— Через месяц они тебя тоже возненавидят? — осведомился с тяжелым вздохом благодетель.
— Скорее всего, — охотно подтвердил Артур. — Потому что я считал и считаю женщин существами исключительно декоративными. И никто меня в этом не переубедит.
Благодетель махнул рукой и прекратил беседу.
Но по случаю дня рождения танцовщицы были с Артуром милы и искренне пригубили шампанское за его здоровье. О подарках, правда, и речи не было, но именинник тихо порадовался уже и тому, что не было обычных склок и скандальчиков. Пустячок, конечно, но все-таки приятно.
Так что в свою гримерную он вошел в приподнятом и благодушном настроении. Начал переодеваться — и рука наткнулась на коробочку в кармане пиджака.
Артур сел к столику, вытащил браслет из футляра и начал рассматривать его куда более пристально, чем в первый раз. При ярком свете двух стосвечовых ламп змея выглядела совсем нестрашной. Так — милый пустячок, дамское украшение… Жаль, самому надеть нельзя, рука явно не пройдет. Впрочем, можно ведь и попробовать…
— Какая прелесть! — услышал он за спиной голос одной из своих ассистенток-танцовщиц. — Откуда это у тебя, Артик? Подаришь? Или это память? Ну, хоть примерить дай! Девчонки от зависти полопаются.