— «Перебьешься» с мягким знаком пишется! — резко ответил Артур, который вежливость в обращении с женщинами вообще считал излишней роскошью. — Тебе красная цена — бокал шампанского. Отечественного. Его, кстати, ты уже получила. И давай вали отсюда по-быстрому. Мне еще гримироваться, одеваться, а глядя на тебя, хочется только застрелиться…
— Не так давно ты со мной совсем по-другому обращался, — прошипела обиженная танцовщица. — Забыл? Могу напомнить…
— Ой, не надо! — в преувеличенном ужасе схватился за голову Артур. — Разволнуюсь, расплачусь от умиления, голос потеряю…
— Было бы что терять! — фыркнула его собеседница. — Ну, будь хорошим мальчиком, дай браслетик померить. Клянусь, из гримерки шагу не сделаю. Ну, пожа-а-а-луйста.
— Ох, да померь, ради бога, только отвяжись! — простонал Артур.
Долго сопротивляться чьему-то нажиму он тоже был не в состоянии. Об этом, правда, мало кто знал, но те, кто знали или сами поняли — пользовались на всю катушку без малейших угрызений совести.
Девушка мгновенно схватила браслет и надела его. Несколько минут прошло в молчании: не слишком броская с виду безделушка на руке приобретала какое-то магическое притяжение, к тому же придавала запястью изысканно-аристократический вид. Мистика, да и только!
— Наигралась? — потерял наконец терпение Артур. — Теперь снимай и выкатывайся.
— А можно я в нем станцую? — умильно-кокетливо спросила девушка.
— Нельзя! — отрезал Артур. — Последний раз говорю: верни цацку и исчезни. Считаю до трех, а уже два с половиной.
— Ох, Артемон, если бы эти дуры, которые на твоих концертах визжат от восторга, а потом у входа караулят, знали, какая же ты на самом деле скотина…
Фраза осталась незаконченной. Ассистентка слишком хорошо знала характер «звезды» и изменение выражения лица расценила совершенно правильно. Синяк под собственным глазом в ее творческие планы не входил. А потому предпочла вернуть браслет на подзеркальник, исчезнуть и плотно, без шума, прикрыть за собой дверь.
Артур с облегчением вздохнул и продолжил подготовку к выступлению. Доносившийся через стену непонятный шум в кулуарах он пропустил мимо ушей: мало ли что там может происходить, на все реагировать — только зря нервы трепать. Да и до выступления оставалось не больше получаса.
Внезапно дверь в его гримерку распахнулась, пропустив сразу целую толпу: двух танцовщиц, администратора клуба и еще кого-то, Артуру неизвестного. Лица у всех были не просто взволнованные — перекошенные от избытка эмоций, причем явно негативных.
— Юлю «скорая» увезла! — выпалила одна из девушек. — Подозревают инфаркт. Что ты ей тут наговорил?
Артур в непритворном изумлении вытаращил глаза. Назвать его общение с вышеупомянутой Юлий идиллией было бы, конечно, большой натяжкой, но ничего экстраординарного уж точно не произошло. Так, обычная пикировка, даже без попытки рукоприкладства. И какой, к черту, инфаркт может быть у здоровой двадцатилетней кобылы?
— Так что у вас тут произошло? — продолжала допытываться коллега Юлии.
— Ровным счетом ничего, — пожал плечами Артур. — Поболтали, потом я ее выставил, мне готовиться нужно, а на нее не ко времени лирическое настроение накатило.
— Номер срывается! — почти взвизгнула вторая девица.
— Это почему? — страшно изумился Артур. — Я готов, все нормально.
Девица наградила Артура взглядом, тянувшим на увесистую могильную плиту.
— «Я готов», — передразнила она его. — А мы вдвоем остались! Как теперь выступление строить прикажешь?
— Уморила! — рассмеялся Артур. — Можно подумать, вы тут «Лебединое озеро» танцуете, причем сольные партии. Вместо трех кукол будут две — всего и делов-то. Спорим, публика ничего и не заметит?
Тут в разговор включился администратор — моложавый мужчина с отчетливыми командирскими интонациями в хорошо поставленном голосе.
— Артур, голубчик, положение-то серьезное. И дело не в том, сколько девушек будет танцевать…
— А в чем? — поинтересовался Артур без особого интереса.
— А в том, что врачи подозревают либо обширный инфаркт, либо… отравление.
— Шампанское, что ли, было несвежим? — хмыкнул Артур. — Так я его тоже пил и никаких неприятных ощущений не испытываю.
— Но Юля достаточно долго пробыла у вас в гримерке…
— И как я, по-вашему, мог ее отравить? — саркастически осведомился Артур. — Насильно засунуть в рот цианистый калий?
— Вот! — буквально подскочил администратор. — И врачи говорили, что похоже на этот, как его… ну, калий. Скорее всего, придется милицию вызывать.
Артур содрогнулся при одной мысли о контакте с представителями исполнительной власти. И, как утопающий за спасательный круг, схватился за мобильный телефон.
— Валентин Антонович, тут у меня ЧП, — с явственным оттенком паники в голосе сообщил он, когда абонент отозвался. — Да фигня какая-то… Типа я девушку отравил цианистым калием… Да трезвый я, трезвый, глоток шампанского всего и принял… Администратор вот рядом, его спросите…
Артур передал трубку администратору, который мгновенно сориентировался в обстановке.
— Слушаю, весь внимание… Сейчас подъедете? Понял. Ничего не предпринимать? Слушаюсь. А милиция… Понятно, понятно… Да, в больницу я сейчас перезвоню, все узнаю… Конечно, чепуха, но врачи… Разумеется, могли ошибиться… Да, девушка слегка навеселе была по случаю именин, но… Валентин Антонович, она минут пятнадцать в гримерке у Артура провела, а как вышла — почти сразу же сознание потеряла. Что мы должны были подумать? Ага, понял, меньше выдумывать. Хорошо, ждем.
Он с некоторым намеком на поклон передал трубку обратно Артуру.
— Значит так, — хладнокровно пророкотал Валентин Антонович. — Панику — отставить, выступление должно состояться обязательно, у меня с ним много задумок связано… Отравление, конечно, полная чушь, но нужно все-таки уточнить. Пусть твой администратор этим и займется, а я сейчас приеду. Вот не было печали…
— А ваши гости… — заикнулся Артур.
— Приедут только через два часа, успею еще на будущих родственников насмотреться. Сейчас мне твою проблему важнее разрулить.
— Спасибо, — искренне сказал Артур. — Что бы я без вас делал?
— Пел бы в самодеятельности, — ворчливо отозвался Валентин Антонович. — Все, до встречи. И не дрейфь, образуется…
Некоторое успокоение после этого разговора у Артура наступило, но, как говорится, осадок все равно остался. Мор, что ли, напал сегодня на этих девиц? Утром — одна, сейчас — вторая. День рождения, называется. Просто подарок за подарком, кому только спасибо за такие «дары» сказать?
— В какую больницу увезли эту… Юлю? — хмуро осведомился он у администратора.
Тот в полном недоумении пожал плечами.
— Не сказали. Просто — увезли в бессознательном состоянии.
— И куда вы собираетесь перезванивать? Сейчас Валентин Антонович приедет, что вы ему доложите?
— Выясним, — засуетился администратор. — Есть у меня кое-какие связи, сейчас попрошу вмешаться… получить информацию… то есть…
— Ну-ну, — скептически хмыкнул Артур. — Валяйте. А мне нужно к выступлению готовиться. Милиция, я так понимаю, пока отменяется?
Администратор выразительно возвел глаза к потолку, что могло означать абсолютно все — и ничего одновременно. Уж с чем-чем, а с мимикой тут все было в порядке.
Больше до самого выступления ничего чрезвычайного не произошло. Две оставшиеся танцовщицы, посовещавшись, несколько изменили характер подтанцовки, что, впрочем, было практически незаметно. Но весть о таинственном недомогании злосчастной Юлии молниеносно разнеслась по всему клубу, так что в гримерку к Артуру то и дело заглядывали знакомые, малознакомые и вовсе незнакомые личности с целью прикоснуться к «страшной тайне».
Артур стискивал зубы, терпел, но мысленно клял любопытных на чем свет стоит, а заодно недобрым словом поминал и чрезмерно шустрых барышень, которые сначала путаются под ногами, а потом падают в обморок и их увозит «скорая» в неизвестном направлении. Тоже развлечение нашли! Нет, действительно, все зло на свете — от слабого пола, будь он трижды неладен!
Приезд Валентина Антоновича, состоявшийся за четверть часа до начала выступления Артура, ситуацию не слишком прояснил, но чрезмерный ажиотаж вокруг нее все-таки поубавил, причем существенно. К Артуру перестали ломиться каждые две минуты, все, похоже, занялись своими делами, а администратор уединился в кабинете с новоприбывшим.
Так и не дождавшись, чем закончится это тайное совещание, Артур вышел на сцену и начал свое выступление.
Судя по всему, сенсационная новость донеслась и до посетителей, поскольку зал встретил молодого певца с несколько повышенным вниманием. Обычных разговоров было значительно меньше, хотя полушепотом какие-то переговоры, разумеется велись, но глаза собеседников при этом были устремлены на Артура, то есть речь была явно о нем или о том, что его непосредственно касалось.
Но в любом случае успех был куда более громким, нежели обычно. И аплодировали дольше, и несколько букетов преподнесли, и даже пара корзин с цветами и бутылкой непременного шампанского образовались. Девочки-танцовщицы тоже вдохновились, выкладывались от души, а не танцевали «в полноги», как это у них было принято. Им тоже перепало немало знаков внимания со стороны публики.
А уж когда Артур заметил в зале за одним из столиков актрису Майю, настроение его вообще резко взмыло вверх, как ртуть в поднесенном к батарее отопления градуснике. Пришла, значит, гордячка. Теперь уже не сможет изображать полное равнодушие и неприступность. Пришла, аплодирует вместе со всеми, улыбается. Маленькая, но победа.
Теперь бы только ее не спугнуть, только бы повести себя по-умному. И эта никуда не денется, успех завораживает, притягивает окружающих как магнит, создает некую особую ауру. Если бы Майя еще и согласилась после выступления на день рождения поехать! Атмосфера там будет самая непринужденная, так сказать, вечеринка в купальниках…
В короткой паузе между двумя песнями Артур быстренько написал записку-приглашение, изловил какого-то официанта и попросил передать по адресу. Официант, было, замялся: мол, в его обязанности почту разносить не входит, но Артур нашел очень и очень убедительный аргумент, пообещав вознаградить дополнительную работу по-королевски. Официант поверил и согласился.
Теперь оставалось только запастись терпением и ждать. Артура не обескураживало даже то, что на первое приглашение, сделанное в форме эсмэски, Майя не ответила вообще. Хотя… что значит, не ответила?
Ее приход в этот закрытый клуб вполне можно считать добрым знаком. Если девушка не собирается лично поздравлять именинника, то к чему напрягаться и тратить вечер впустую, исключительно на сидение в душноватом и темном зале, где мало кто мог оценить по достоинству ее незаурядные внешние данные?
К последней песне Артур дождался: Майя поймала его взгляд и царственно наклонила голову. Бинго!
В отличном настроении, с охапками и корзинами цветов, с шампанским он вернулся в гримерную. И тут же помрачнел, обнаружив там Валентина Антоновича и администратора. Лица у обоих были, мягко говоря, не праздничными.
— Что? — с порога осведомился Артур. — Плохие новости?
— Да уж ничего хорошего, — мрачно отозвался Валентин Антонович. — Померла барышня, даже до больницы довезти не успели…
Артур от неожиданности онемел. И тут же мелькнула мысль, что о судьбе своей утренней гости он ничегошеньки не знает… Главное, и не узнает никогда, поскольку имени, а тем более фамилии, не ведает. А что, если и она тоже…? Да что же это за день такой, все не слава Богу, все — через коленку.
В коридоре всхлипывали коллеги несчастной Юли: жалели ее, недоумевали, ужасались, строили догадки. Правда, версия об отравлении как-то не прижилась: при всей нелюбви к Артуру ни одна из девушек мысли не допускала о том, что он способен на хладнокровное убийство. Дать сгоряча оплеуху — это да, это за ним водилось, что греха таить. Обхамить просто так, на ровном месте — тоже пожалуйста. Но убийство…
— И что теперь будет? — слегка дрожащим голосом спросил Артур у благодетеля.
Тот пожал плечами.
— Понятия не имею. Постараюсь как-нибудь замять. Насчет отравления цианидом — глупость, конечно, несусветная. Но нервы тебе помотать могут, готовься. И мне, конечно… заодно.
— Надо ехать в милицию? — обреченно поинтересовался Артур.
— На явку с повинной, что ли? — иронически прищурился Валентин Антонович. — И в чем, интересно, ты виниться собираешься?
— Не знаю…
— А не знаешь, так сиди тихо, без нужды не высовывайся, глупостей говори поменьше. А лучше всего вообще ничего не говори. В крайнем случае, «знать ничего не знаю, ведать ничего не ведаю», как испокон веков на Руси принято было. Глядишь, и обойдется.
— А если не…?
— Обойдется, — гораздо более уверенно отрезал Валентин Антонович. — Все, я поехал обратно к своим гостям, а то меня супруга драгоценная со свету сживет. А ты, кажется, собирался отмечать день рождения? Вот и отмечай. Не вздумай объявлять траур и отменять мероприятие, только лишнее внимание к себе привлечешь. А эту самую Юлию, от чего бы она ни померла, все равно уже не воскресишь.
Артур понимающе закивал головой. И в ту же минуту в дверь гримерки постучали, причем хоть и негромко, но достаточно властно. После чего, не дожидаясь ответа, вошли два человека с замкнутыми лицами и в милицейской форме. Под ложечкой у Артура противно заныло, а Валентин Антонович аж крякнул от досады.
— Артур Владимирович Сонин — это вы? — обратился один из пришедших к Артуру
Тот даже сначала не понял. Давно привык к сценическому псевдониму «Дарумов», а про фамилию, значившуюся в паспорте, почти забыл. Да еще к нему по отчеству обратились, что было совсем уж нехарактерно и экзотично для того мира, в котором жил Артур. В нем так пафосно обращались только к власть имущим, да и то иногда обходились просто именем. Богема — она богема и есть.
— Он это, — пришел к нему на помощь благодетель. — А в чем дело, господа хорошие? Я вроде бы с начальством договорился…
— Понятия не имею, с кем и о чем вы договаривались, — сухо отозвался второй визитер, — а у нас, извините, служба. Артур Владимирович был одним из последних, кто общался с потерпевшей…
— Одним из? — углядел лазейку Валентин Антонович. — Значит, кто-то еще… общался?
— Да, девушка, которая «скорую» вызвала. Но они все время были на глазах у других… артистов, а гражданин Сонин все устроил с глазу на глаз и при закрытой двери.
— Что значит — устроил? — вскипел Валентин Антонович. — Зарезал ее? Или из пистолета застрелил?
— Не устраивайте из следствия цирк. Мы обязаны выяснить все детали произошедшего. Просто так в двадцать лет не умирают… на ровном месте.
Артур обрел, наконец, дар речи.
— Послушайте, это все — какое-то большое недоразумение. Да, мы были тут с Юлей вдвоем минут десять, ну, пятнадцать от силы. Но я ее пальцем не тронул, клянусь! Мы просто разговаривали.
— О чем?
Артур наморщил лоб, пытаясь вспомнить беседу с ныне покойной Юлией, но ничего стоящего внимания в памяти не задержалось.
— Ну… о работе, кажется.
— Вы состояли с потерпевшей в близких отношениях?
— Состоял, но не в близких! — внезапно обозлился Артур. — Давным-давно вместе провели романтический вечер…
— Вечер?
— Ну, ночь, — досадливо махнул рукой Артур. — Так это вообще не повод для знаком…
Перехватив укоризненный взгляд Валентина Антоновича, Артур споткнулся на полуслове и замолчал.
— Удивительный у вас взгляд на жизнь, — не без иронии сказал один из милиционеров. — Вступаете в интимные отношения с женщиной, не считаете это важным, она умирает при невыясненных обстоятельствах, а вы тут песенки распеваете. Думаете, это вас оправдывает?
— А в чем я, собственно, виноват?
— Девушка около четверти часа находится с вами наедине. Потом теряет сознание и почти мгновенно умирает…
— Совпадение.
— Почему-то у других таких совпадений не бывает, — все с той же иронией заметил милиционер.